Литература

Жили в одном поселке городского типа олень с оленихой. Она — директор школы, он — владелец мелкого бизнеса. Оба скромные, работящие и богобоязненные звери. И благословил их Господь умным сыночком по имени Павлик. Увлекался сынок философией, астрономией, робототехникой и языками программирования, много читал и рассуждал о политике. Души в нем не чаяла матушка, Ольга Ивановна. Думала она, что сынок отучится в вузе, отслужит в армии, устроится на престижную работу, женится на разумной и набожной девице, защитит диссертацию, а там и внуки пойдут, будут радовать бабку с дедом. Мечтала олениха, что по дому зацокают маленькие копытца, что внучата будут уплетать пирожки с ягелем и дарить бабушке на праздники самодельные открытки. Да только пошел ее Павлик по кривой дорожке. Поняла Ольга Ивановна, что если не принять меры, маленькие копытца не зацокают никогда. Уедет сыночек в Амстердам, станет наркоманом, выскочит замуж за пеликана и удочерит детеныша бонобо.

И вот однажды… Батя-олень достал из шкафа серый костюм в тонкую черную полосочку, который не носил три года. Мама-олениха надела новое лиловое платье и модное пальто. Сели они в старый батин БМВ и помчались в город, слушать доклад известного психолога кота Бориса Кацнельбогена на тему «Нужно ли давать детям свободу?»

Конференция проводилась на философском факультете СПБгУ, и вход был бесплатный для всех педагогов и психологов. Понаехало их видимо-невидимо, целый час бедный батя-олень искал, где припарковаться. Поставил машину за два километра от факультета. Прибегают олени все в мыле, а в зале давка, даже в коридоре стоит толпа. Навострили уши бедные олени и услышали, что противоправная деятельность в подростковый период не так страшна, как кажется на первый взгляд.

— Что за чушь! — прошептала мама-олениха. — Все начинается с малого: в пятнадцать лет покурил травку, а в двадцать от СПИДа помер! И это называется «ученик великого Игоря Кона». Кошкам на смех!

А батя-олень прошептал в ответ:

— Посмотри, какое красивое старинное здание.

— И ради этого мы тащились в город! — не унималась мама-олениха.

— Можем сходить в Кунсткамеру, тут недалеко, — шептал батя-олень.

А кот Борис продолжал:

— Даже в самых безнадежных случаях своевременная помощь приводит к хорошим результатам. Однажды меня пригласили проконсультировать молодого оленя, который бил свою мать. Да-да, здоровенный олень напивался и избивал копытами бедную женщину, которая из кожи вон лезла, чтобы дать ему отдельное жилье и хорошее образование. Как вы считаете, что было этому причиной?

Публика загудела.

— Конечно же, нарушение привязанности, — ответил кот Борис. — Его мать совсем недавно вышла замуж, и олененок чувствовал себя брошенным. Раньше мать вечно была занята, никогда не уделяла сыну столько времени, сколько новому супругу. Найдя обеспеченного оленя, она перестала надрываться на двух работах, перешла на неполный день, начала заботиться о своей внешности. И переехала к мужу, оставив юному оленю пустую квартиру. Многие бы порадовались отсутствию матери, но только не наш герой. Он был в ярости. От его набегов страдал весь элитный многоквартирный дом. Пришлось обломать ему рога… Фигурально выражаясь, хехехе. Пожив в новом доме и увидев, как мать его защищает и заботится о нем, он таки прекратил буянить и даже начал помогать ей по хозяйству. Так и наши современные дети. Возможно, им кажется, что власть недостаточно заботится о них? Возможно, стоит прислушаться к их словам?

— Верно говорит! — зарычала публика.

— И они правы, — продолжал Борис. — Наша с вами нынешняя молодежная политика вызывает лишь недоумение. Мы живем в бешеном ритме, нас окружают новые технологии, мы все больше занимаемся саморазвитием и все меньше обращаем внимание на тех, кто вокруг нас. Нам некогда вникать в проблемы зумеров, нам проще махнуть на них лапой или копытом. Мы даем им деньги и гаджеты, но не даем самое главное — поддержку, любовь и заботу. Равнодушие и запреты — вот с чем сталкиваются наши дети. Почему же эти молодые люди, которыми никто не занимается, не спились и не снаркоманились, а продолжают интересоваться наукой, искусством, информационными технологиями? Гражданская ответственность молодежи, несомненно, растет! Вот только в каком государстве хотят жить эти юные олени? Большой вопрос, господа. Вопрос, который предстоит решить нам самим. На этом мое выступление закончено. Поприветствуем Александра Куприяновича! Если кто-то еще хочет задать мне вопросы, можно сделать это в холле.

Звери проводили Бориса долгими аплодисментами и начали слушать доклад о проблеме аутизма в современном обществе, а олень с оленихой поскакали за котом.

— Помогите, доктор Кацнельбоген! — крикнула Ольга Ивановна и зарыдала, да так, что у всех, кто стоял в холле, невольно сжалось сердце.

— Зачем ви плачете? — спросил кот Борис. — У вашего сыночка такие же проблемы, как у того молодого оленя? Я угадал?

— Все намного хуже! — провыла Ольга Ивановна. — Недавно он привел домой мальчика, и они спали в одной постели!

— Не надо так плакать. У него же в комнате одна кровать, где еще им было спать? — промяукал Борис. — Это совершенно нормально, когда подростки гостят друг у друга. Покажите мне лучше его блог. У него ведь есть аккаунты в соцсетях?

— Вот, — всхлипнула олениха, открыв твиттер. — Он ворует мою одежду и косметику… Совсем отбился от копыт…

— Какой прелестный мальчик, — замурлыкал доктор Кацнельбоген. — Ви должны гордиться таким сыном, а не плакать. Ведь он не наркоман и не преступник, а умничка и отличник. И кто из нас в детстве не надевал мамины туфли?

— Я надевал мамины бусы, — осмелел батя-олень. — А еще я иногда надеваю Олино свадебное платье и кружевные трусы. Чисто для прикола.

— Вот видите, ничего страшного, со всеми бывает, — убеждал кот. — Я не утверждаю, что все олени по натуре бисексуальны. Но молодым оленям свойственно дурачиться, исследовать себя, пробовать что-то новое и запретное. Это пройдет.

— Чему вы радуетесь! — разозлилась олениха. — Конечно, у сына с башкой не в порядке, когда в глазах пример отца! Его надо лечить! Срочно! Он ходит на рогатые митинги! Соблазняет мужиков! Ведет себя как последняя шлюха!

— Ой, таки я вас умоляю! — замурлыкал кот. — В этом возрасте любые запреты порождают протест. Ви же учительница, я правильно понял?

— Я директор школы, — всхлипнула олениха.

— А ви не пробовали дать детям больше свободы и больше возможностей для самовыражения? — спросил кот. — Ну и пусть он ходит на свои митинги. В конце концов, ему таки жить в этой стране. Любой зверь имеет право на ошибки, пусть даже его убеждения кажутся вам неправильными. Невозможно что-то понять, если не дошел до этого своим умом.

— Так-то оно так, — олениха высморкалась в салфетку, которую дал ей батя-олень. — Но что мне делать? Я не могу пустить все на самотек.

— Просто дайте ему понять, что ви его любите и поддерживаете, — посоветовал кот. — И тогда он поймет, что своим протестом причиняет вам боль. Только, ради Б-га, не надо манипулировать его чувствами и выставлять свою боль напоказ. Ему самому станет стыдно и неинтересно ходить в мини-юбках. К тому же, от них мерзнет попа. Я уж не говорю о том, как сильно страдает попа от нетрадиционных отношений.

И батя-олень громко заржал.

А в это время Павлик, пользуясь тем, что родителей нет дома, смотрел порно с громадными черными псами и стонал так громко, что шпицу в квартире наверху пришлось отключить аппаратуру. Дрожали лапы у пса из центра «О», проклинал он поганую молодежь.

Вернулись домой родители-олени. Павлик с виноватым взглядом встретил их на кухне. Он недавно сварил постный борщ и нажарил веганских котлеток.

— Ну, я зайду в гости к другу? — сказал Павлик, снимая передник. — Вы тут сами себе нальете. Мама, не забудь помыть посуду.

— Сначала загляни в свою комнату, — непривычно ласковым голосом сказала олениха.

— С чего это вдруг? — попятился олененок.

— Посмотри, посмотри, это сюрприз, — ворковала Ольга Ивановна.

Павлик с опаской открыл свою дверь. На кровати лежало черное мини-платьице, все в белых кружавчиках и ленточках.

— Это тоже тебе, — откашлялся батя-олень и вручил Павлику белые мохнатые кошачьи уши на ободке. — Можешь заниматься своим коспллеем сколько хочешь, мы с мамой не против.

— Оставьте себе, — буркнул Павлик.

— Ты лучше платьице примерь, — предлагала мать. — Мы с папой купили его в лучшем секс-шопе.

— Оно что, «новичком» намазано? — спросил олененок.

— Нет, это обычный наряд из секс-шопа, — сказал батя-олень. — Девять тыщ девятьсот девяносто девять рублей.

— Магия чисел должна исцелить меня от содомии, — догадался Павлик. — Мам, прости, но я уже не девственник.

И олениха снова зарыдала, а батя-олень заржал.

Сжалился Павлик над мамой, принес швабру, поддел черенком неприличное платьице, отнес его на кухню и торжественно выкинул в мусорное ведро.

— Я к Семену Спиридоновичу, а потом до церкви, — объяснил олененок. — Будем репетировать пасхальные песнопения.

И олениха еще долго плакала, но уже не от горя, а от радости.