Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Убей в себе графомана



Китайцев

Полина (для печати )

Домик, нарисованный на асфальте нетвердой детской рукой, смыло первым осенним дождем. Неделю назад он еще был здесь, разноцветный, насколько позволяли мелки, с деревянной крышей и мансардой. А над ним были нарисованы белые барашки облаков, синее небо и неряшливый, завитушками ветер.

Они тогда сидели на лавочке прямо напротив этого рисунка. Она с одного края, он – с другого. А между ними – птичка наследила. Вот и не подвинешься ближе, не потрешься плечом, не обнимешь.

Как она в те мгновенья любила мир! Как хотела бы оказаться в мансарде того нарисованного домика и сквозь окно видеть это всегда синее небо, всегда синий ветер и всегда синие капли воды, сочащиеся между досок крыши. Ощущать голыми пятками обжигающе холодный пол, щербатой шкурой положенный годы назад. А еще выдергивать войлок из наклонного потолка. Но главное, чтобы по крутой лестнице по первому же ее зову поднялся Он. Дотронулся ладонью до ее лица. Она тогда сожмет его руку, опустит, а сама поцелует в щетинистую щеку. И нега в объятии разольется по телу.

Ее звали Полина. Сложное имя, неподатливое в начале, на букве "п". Зато легкое и воздушное, в конце, на "ли".

О чем они говорили, она толком и не помнила. О былых ли друзьях, казусах жизни? А может, смеялись над еще одним юродивым прохожим, волочащим за собой авоську с пустыми бутылками? Не так уж и важно.

До этого они зашли в магазин и купили там буханку хлеба, заранее зная, что вокруг их лавки соберутся птицы. Трудно не ошибиться. Хлеба не жалели. Сперва, воробьи испугались налетевших голубей, взлетели на два невысоких тополя, стоящих неподалеку – оттуда наблюдали. Голуби жадно хватали кусочки мякоти, отбирали их друг у друга прямо из клювов, но хлеба было больше, чем они могли бы съесть. Тогда вернулись и воробьи. Теперь уже, толстые голуби не шпыняли своих меньших собратьев. Еды хватило в результате на всех. Даже на втесавшегося в их ряды одинокого огромного ворона, который глотал целиком целые куски хлеба, не размениваясь на крошки.

Птицы умяли все подчистую. И вновь стал виден тот самый домик с деревянной крышей и мансардой.

То было душное жаркое лето. Солнце каждый день старалось забраться в самый зенит, но само к полудню начинало млеть от жары и медленно скатывалось к горизонту. Но на следующее утро вновь разгоняло набежавшие за ночь облака и заново начинало свое обреченное восхождение.

О грозах уж никто и не помышлял. Она уже забыл гром. И молнию тоже. Раньше бывало – сглотнешь набежавшую слюнку, а тут тебе они вместе – сверкают и гремят. Но не в унисон. Сначала молния высверкнет, а потом уже седой старикан гром неторопливо подкрадывается и урчит, разливаясь где-то за облаками.

Полина любила расхристанность стихии. Полина любила тонкие шелковые платья и рубашки в клетку. Мокрые. Мужские. Полина вообще любила. Всех.

Подходит к зеркалу, а там – свечи, свечки, свечечки… Потухшие, оплывшие, корявенькие. Зевнет, поправит цепочку на запястье и скажет: я тоже как воск. Плыву…

Куда?

А вниз!..

Не даром лепестки с подаренных им желтых лилий так быстро осыпались. Она даже не успела их зарисовать, как следует! Эскиз втиснут в тубус, а лилии – в мокрое помойное ведро. Но один лепесток случайно упал под стол и где-то у плинтуса. Она извлекла его, уже сухого, сморщенного… и тихонечко так, про себя, заплакала.

Она точно и не помнила, с чего начался разлад. Быть может, с ее подруг, а может, оттого, что не принимала его угощений и предпочитала сама платить за маршрутку. Так или иначе, вчера он сделал вид, что ее не заметил, хотя у самого глазки шустрые – все на свете видят. Он шел впереди, она поодаль. В метрах двух позади. Он знает, кто у него за спиной, поэтому и не оглядывался. Бабушка только вечером удивилась, почему он уже давно не звонил. Значит где-то рядом полшага.

Любила она его? Хочется думать. А он ее? Да что тут говорить! Тем более, сейчас. Сколько людей друг друга любили. Иных уж нет. Другие и в помине….

И вот пришла ночь. Она осталась одна в своей комнате. Нет, это не волнующая мансарда. Вместо уложенного дерева под ногами – оранжевый линолеум, по которому кто-то беспорядочно разбросал коричневые точки. Что уж там говорить о войлоке на стенах! И окно лишь одно. Правда, с балконом. Шпингалет скрипит под рукой Полины, телепается ее рубашка от сквознячка, охватывая тело безразмерным полотнищем шелка. Парусит Полинка. Смешно!

Она выходит на балкон. Веет уже осенней слякотью и сыростью. Внизу под окнами лают замерзшие псы. И юность ее разлетается по всему городу, по воздуху. А может, по тросам. Между высоченными домами натянуты тросы. Тонкие и еще тоньше, тросы гладкие и тросы с заусенцами проволоки, тросы провисшие и натянутые, будто струны. Иногда они искрят. Но это не провода, которые заливают в квартиры электрический ток, совсем нет. Просто такие атрибуты, без которых никак нельзя. На них еще иногда воробьи сидят. Но сейчас ночь. И воробьи попрятались от стужи – нахохлились где-нибудь и спят себе….

И кажется, сию минуту, придет Он, спустится к ней на воздушном шаре или парашюте и подарит лилии. Не желтые, а голубые. Ее любимый цвет. И все будет как раньше, как прежде….

Но в тот самый миг, налетает шаловливый ветер, развевает волосы - и…

Спасает лишь теплое одеяло и сухая, но все-таки в тайне зареванная подушка.

На следующий день она снова видела его. На остановке. Взлетел по ступенькам в трамвай. За ним шумно закрылись двери, и он исчез из виду. Рядом с остановкой свесился почерневший старый дуб. На его ветке сидел огромный ворон и громким карканьем комментировал происходящее.

Небо с каждым днем все больше заволакивало тучами. Все шло своим чередом. И пожухла трава на лужайках, и девушки сменили пикантные топики на джемпера и черные куртки. Небо грохотало сквозь оранжевые стены. Обои оранжевые. Как апельсин. А может, как плесень. Растет себе на стене и пахнет пенициллином. Мерзко.

Ну а в душе Полины уж как-то все само собой устаканилось. Выгорели свечки, потихоньку был осилен Виктор Гюго. Даже ночной лай замерзших псов уже больше не досаждал, не звал к себе на балкон.

…Ворон всегда прилетает ночью. Страшно смотрит на нее черным матовым глазом, кидает приветственный кивок сквозь стекло и стучит клювом.

Цок!-Цок!-Цок! – медленно, с оттяжечкой, по раме стекла бьет он. Корми.

Хлеба Полина не жалеет. Ворон любит черный, чуть сухой.

14 сен. 02 г.



проголосовавшие

Для добавления камента зарегистрируйтесь!

комментарии к тексту:

Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Владд

Театр
Геррантокоб
Чойбалсан
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.020400 секунд