Литература

drop/

Утро субботы, 23 августа. Сегодня это, наконец, должно произойти. Я на удивление спокоен, немного рассеян, обычное утро, все как всегда. Проснувшись, попрыгал на одной ноге, натягивая джинсы, наскоро позавтракал. В ванной, стоя перед зеркалом, подмигнул себе, орудуя зубной щеткой. Закрыв на секунду глаза, вспомнил холодок предвкушения между лопатками. Оскалился: все отлично, сегодня! Время - без пяти. Мне пора.

В девять за мной должен заехать приятель. Мы познакомились на прошлой неделе, когда я просидел все воскресенье на аэродроме в бесконечном ожидании сначала погоды, а потом моего подъема. Тогда распогодилось далеко за полдень, а к вечеру снова затянуло, так что, пройдя инструктаж, мне не приходилось горячо надеяться на что-то большее. Вот так, прослонявшись пол дня взад - вперед, я разговорился с компанией товарищей по несчастью, с которыми сегодня мне предстоит встретиться вновь.

Прелюдия к решительному поступку, который, я надеюсь, мне предстоит совершить сегодня, началась, чуть ли ни год назад. В середине октября знакомая позвала меня прыгнуть с парашютом. Да-да, девятьсот метров, крылатый драндулет АН-2 со всеми вытекающими. Буквально это выглядело так, что я почти случайно встретил ее в кофейне, а она, порадовавшись, сказала, что звонила мне только что и хотела сказать, что через пару дней у нее день рождения, на который я приглашен, и она хочет отметить его в столь необычной обстановке. Видимо, в этот момент у меня было идиотское выражение лица. Она продолжала лепетать что-то о том, как это здорово, кого она позвала, во сколько и где нам встречаться и так далее, а я стоял с трогательной миной ошарашенного олигофрена и думал, как же, господи, я влип.

Честно говоря, я задумывался о прыжке и раньше, но как-то отстраненно, теоретически. "Интересно, как это бывает", "вот психи", "а что бы я почувствовал", но вопрос воплощения в жизнь этого эксперимента я перед собой ставил с большой опаской. И ответ на него был традиционно отрицательный. Нет, интересно, конечно, но страшно. И представить то страшно! Еще наслушавшись рассказов от особы, с которой я теперь говорил, которая умудрилась сигануть уже несколько раз, да раздув их в своем кривобоком мозгу до паники! Но теперь отступать было некуда.

Не стану загружать свой рассказ бесконечными ненужными подробностями событий того времени, скажу лишь, что, не смотря на все приготовления, осень кончилась, мы провели несколько дней в ожиданиях летной погоды, но зима вступила в свои права, и сезон был благополучно закрыт. Никто из нашей компании прыжка не совершил.

Леня, с которым мы движемся в сторону аэродрома, малогабаритный подвижный парнишка, открытый и приветливый. Сейчас, обрывисто обсуждая с ним дорожную обстановку, настроение или гастрономические предпочтения на данный момент, я понимаю, как мне повезло с этой незапланированной компанией: Леня, Витя, Аня. Витя - мужик тридцати шести лет, крепкий, основательный и спокойный. Аня - улыбчивая, говорливая, но внимательная, веснушчатая веселушка лет двадцати пяти. Я решил провернуть это мероприятие в одиночку, потому что согласование планов с прошлогодним кругом горе - парашютистов могло отнять время, и, я был заранее уверен, время немалое. К тому же, не хотелось никого уговаривать, не будучи на все сто уверенным в себе, и вообще, говорить "гоп". Просто сделать. Но в данном случае мы друг другу ничем не обязаны, но нас связывает общая цель.

У меня было много времени, чтоб разобраться со своими страхами, вволю пофантазировать, посмеяться над собой, но я уже четко запланировал прыгнуть, и, не спеша, не особо напрягаясь, дозревал. Нужно было только отбросить отговорки и влезать в эту "драку".

Помню, я не раз представлял картину, открывающуюся взору из открытой двери самолета: далекая, в квадратик, с нитками дорог, земля сквозь дымку облаков. Высота до того неимоверная, что количество отрезков, в метр длинной, уже не имеет значения. Ты на краю. И падаешь туда! Туда, где не на что опереться, не за что схватиться! Летишь вниз, и ни перил, ни поручней! Это вызывало у меня чувство, похожее на панику. Но в конце концов я осознал то, что на самом деле знать не знаю, каково это на самом деле, и весь мой страх базируется лишь на моих фантазиях, я не переживал ничего подобного, следовательно страх мой - призрак, ни что иное. Мало того, я так долго нахожусь в этом пути к факту свершившегося, что мне уже не терпится добраться до конца, и покончить с этим.

С утра погода не летная. Народу много, как всегда. В основном, как и мы, в первый раз. Некоторые особенно хмурые и молчаливые, некоторые нервозно активны. Иногда несмело обсуждают предстоящие впечатления. Я собран и спокоен. Как позже верно выразился Витя, я смотрю на предстоящее как на что-то уже свершившееся, так что уже остается только плыть по течению, просто идти вперед, ни о чем не думая, ни в чем не сомневаясь. Но время идет, а облака расползаются неохотно. Витя колеблется, у него намечены дела. После трех они с Аней собираются уезжать, предполагая, что ждать нет смысла. Я намерен ждать до упора.

Но вот в небе появляются просветы. Объявили первый подъем. Люди зашевелились, приглашенные пошли надевать парашюты. Мы во втором подъеме. Уже совсем скоро.

Как ни странно, я не ощущаю ничего похожего на то беспокойство, что преследовало меня все три раза, когда мы ездили на аэродром прошедшей осенью. Меня даже немного удивляет сдерживаемая нервозность некоторых граждан, так же ждущих здесь своего часа. Но курю одну за другой. Мы держимся вместе, вчетвером. Вот взлетел первый подъем. Самолет покружил, набирая высоту, и выйдя на линию выброски, выплюнул поочередно три скомканных силуэтика. Из каждого по очереди вылезла белая сопля и превратилась в купол. Самолет облетел круг и выронил следующих, когда первые трое уже раскрылись и были на полпути к земле. И так - десять человек. Прыгуны, один за другим, вернулись, радостные, таща сумки со скомканными парашютами, и улюлюкая, побежали бухать и делиться впечатлениями. Вот счастливые, отмучились. Через некоторое время, подождав следующую дырку в облаках, объявили второй подъем. В строю фамилий - моя. Голос из динамика велел подойти надевать парашюты.

Планируя вторую попытку прыжка, я консультировался у знакомых, которым довелось прыгнуть или которые этим давно занимаются. Все в один голос советовали аэродром Федерации парашютного спорта. Знающие, сравнивая, описывали мой первый выбор, как самодельный кооператив, и рядом не стоящий с "настоящим профессионализмом и сервисом". По большому счету, мне было все равно, но, как я потом убедился, их высказывания были вовсе не беспочвенными. Мало того, к моему удивлению, на административном пункте здесь работал тот самый парнишка, что был у нас инструктором осенью. Мелочь, а знакомое лицо встретить приятно. Первый раз я добирался до аэродрома наугад, спрашивая попутчиков, где выйти, куда идти, но нашел очень быстро. Туда ехал парнишка, прыгавший уже второй год. Спокойный, приветливо сочувствующий, так что в дороге я наслушался неторопливых баек о так называемых "особых случаях" иногда случающихся после выхода из самолета. И вот, через девять с лишним месяцев, я снова попал на аэродром.

На каждого из нас повесили два мешка: потяжелее - сзади, полегче - спереди. Безымянный исполняющий обязанности хранителя человеческих жизней внимательно, по отечески настроил подвесную систему моего парашюта, подтянул там, ослабил здесь. Нас построили, расставив так, в какой последовательности мы зайдем в самолет и, соответственно в обратном порядке, в зависимости от веса, должны будем из него выйти. Я выхожу первый, отлично! Мне очень не хотелось стоять в очереди даже здесь. Стоя в строю, ищу взглядом Витю с Аней. Ну и дурацкий же у них видок с этими баулами и в шлемах! Сразу слева от меня парнишка спросил мой вес, сравнивая. Все верно, я тяжелее. Спрашивает, не про меня ли говорили, что я уже пятый раз приезжаю. Я сначала не понял, а потом посчитал: и правда, я и есть. Первый прыжок? ага. У меня тоже. Так, не отвлекаемся.

Команда налево, к самолету шагом марш. Идти метров сто. Я замыкающий. Двинулись быстрым шагом. Тяжелый же этот парашют! Одного из нас, парнишку лет семнадцати, провожают два мужика с видеокамерой. Он, бедолага, был весь белый уже на построении. Они его подбадривают, идя рядом со строем: все у тебя пучком, типа не ссы, соберись, и все в том же духе. Только эти подбадривающие слова нарушают гробовое молчание идущих. Я иду последним, разглядывая вереницу шлемов: никто не вертит головой, ни слова, ни покашливания. Молчим. Спрашиваю, в шутку, в затылок идущего передо мной коллегу по весовой категории, как он думает, выдают ли шлемы десантникам. Он сначала переспрашивает, потом задумывается и, как будто спохватившись: "да, они в касках прыгают…" Снова молчим. Да и не время болтать. Пришли.

Выпускающий деловито делит нас на тройки, распределяет, кто по какому борту садится. Залезаем по очереди, спотыкаясь на лесенке. Провожающие все так же провожают, но обращаются к выпускающему: ты мол, если что, не особо, ладно? Ладно. Потом говорили, что этого паренька выпускающий выкидывал. И славно. Парень, небось, потом к этому аксакалу обниматься лез. Но об этом позже.

Уселись, двигатель зафыркал, загудел, покатились, оторвались, полетели. Стало немного укачивать. Выпускающий прошел взад вперед между сидящими, раздал фалы, которые должны крепиться к замку парашюта и дублировать кольцо. Поорал что-то, перекрикивая гул, о том, кто за кем и как, и встал у закрытой двери, глядя в иллюминатор. Стало то и дело закладывать уши. Я тоже глянул в окошко. Мать честнАя, это тебе не колесо обозрения! А мы и пол высоты не набрали. Во я влез! Спокойно, не отвлекаемся. Витя сидит прямо напротив меня. Он первый в следующей за нами тройке. Выражение лица не очень разборчивое - шлем дает себя знать, а глаза нервные. А Анька, знай себе, улыбается! Витя толчком левой ноги в мою правую ногу вызывает меня на зрительный контакт. Я не расположен расплескивать эмоции и рассыпаться в похлопываниях по плечу, подмигиваниях и ободрительных минах. Отвечаю коротким уверенным жестом "щас сделаем" и снова погружаюсь в сканирование и контроль внутреннего состояния. Снова удивляюсь: вот он, мой час, а я, как олимпиец, настроен и собран. Сколько я этого ждал, сколько думал об этом, а теперь, будто жду автобуса. Накатывает тень детского страха, как будто раскачивают на качелях, и когда амплитуда уже великовата, тебе становится не по себе и хочется поскорее остановиться и слезть. Но этот страх оказывается легко контролируем. Утыкаюсь взглядом в высотомер. Он как будто замер на трех сотнях с небольшим. Выпускающий рядом со мной. Хлопаю его по плечу и кричу вопрос о высоте. Он тычет пальцем в свой наручный агрегат со словами "четыреста, нам сюда, девятьсот пятьдесят". Ага. Уже совсем скоро. Пассажиры - беленькие. Дышится глубоко, адриналинчик пошел. Тайком щупаю пульс - все нормально. Горизонт за окошком совсем опустился. Подходим к высоте. Что будет дальше, я уже слышал, осталось только сравнить. Да, будет высоко, может даже страшно. Но нечего это анализировать. Даже кольцо - не главное, парашют откроется фалом. Главное - просто выйти. Без колебаний. Понял?! Да понял, понял.

Руку на кольцо. Желтый сигнал. Команда первой тройке встать. Встаем. Держусь левой рукой за поручень. Как в автобусе, только потолок низковат. Гуру распахивает дверь. Монотонный гул мотора перебивается шумом ветра и рокотом снаружи. Сейчас, вот оно! Мой выход! "Первый - приготовиться!" Мама-мама, встаю левой ногой на обрез двери, руки на кольце, и выглядываю в молочную пелену: залезли в облако. "Еб твою мать!" - голос выпускающего из-за плеча. А я жду. Сейчас будет. Стою так, секунд десять, и вот облако заканчивается и подо мной расстилается далекая, в дымке, земля. Как в параноидальных фантазиях: точки домиков, садоводство в клеточку, большая поляна аэродрома, панорама - зашибись. А дышится то как! "Повезло тебе", говорит голос. "Ага", не сразу отвечает мой. И знаю: сейчас он скажет это! Только не тормозить!

Хлопок по плечу, "пошел!" Быстрый вдох. Сколько же я этого ждал! Рывок вперед, ух.

Гул самолета резко оборвался, только шум ветра и собственное глубокое дыхание. Первое желание - за что ни будь ухватиться, да не за что. Я думал, у меня потемнеет в глазах, паника зашкалит, так нет, горизонт заплясал, я представил себя котенком в центрифуге. Необъятное небо, далекая, нереальная земля, и я между ними, проваливаюсь в ветряную бездну маленьким черным силуэтиком. Ой, что же это! Помедленнее!

Потянуло за шиворот, дернуло. Отсчитал две секунды, глянул вверх: ах ты умница, парашют открыт, большой белый круг. Полет нормальный, что тут же попытался донести до окружающих, да в горле пересохло. Смотрю, справа раскрылся коллега по весовой категории. Все хорошо, только прищемило, надо поправиться в ножных обхватах. Ой, а руки-то до сих пор на кольце! Я и забыл про него. Вхолостую вытягиваю кольцо, осваиваюсь в подвесной системе. Хорошо-то как, мама! Не отвлекаемся. Огляделся, нейтрализовал запаску. Потрясающе! будто перегородки растаяли в голове. Секундочку, а куда я лечу?

Дальше - дело техники. Сообразил, куда дует ветер, повернулся лицом вперед, минуты через полторы - две распластался на самом краю поля, чуть не сев на какую-то корову. Полежал с идиотской улыбкой, глядя в небо, с которого только что слез. Собрал парашют. По дороге к базе, метров двести, наткнулся на Витю с Аней. Поулыбались друг другу, пообнимались.

Одно из первых и самых ярких впечатлений после приземления - ощущение неимоверной мощи, способности одним махом свернуть горы. Понимание ничтожности бытовых проблем, способность, как бы, между прочим, насвистывая под нос "По дороге с облаками", размашисто, могуче, в миг жестоко и безжалостно расправиться со всей мелочной меркантильной мишурой, сомнениями, беспокойствами, неуверенностями, что терзали меня постоянно до этой минуты. Я, как будто, стал выше ростом, шире в плечах! Ощущение перевернувшегося мира, прозрения, осознание нового себя. Потрясающе, сколько исписал, а тут-то и слов не найти.

А теперь, о том сомневавшемся парнишке. Ему было страшно. Нам всем было страшно. Это совершенно нормально. Но, делясь впечатлениями, мы с Витей в один голос сказали: хуже нет пройти все это, подняться, подойти к обрезу и, поддавшись страху неизвестного, так и не узнать, чего ты боялся. А ведь почти каждый, прыгнув первый раз, удивляется: "и это все?"

5 октября 2003 года.

Юрий Румянцев > yrum@yandex.ru