Литература

Бля, это же нихуя не будильник, какого хуя!!!

Ебать меня колотить, опять разорался. Приподнявшись, ощутил ломящую и ноющую боль в районе поясницы. Сознание, медленно просыпаясь, начинает вспоминать предсонную прелюдию.

Бля, как же больно то.

Ну и ноги у этой сучки. Говорил я ей не жри эти ебанные стероиды – сдохнешь. Ха! Сдохнуть – она, конечно, сдохла, но не от них. Но один хуй, в ляжках у неё силы было не ебаться. Бицепсы на ляжках, так она называла это железное мясо. Я думал, что она мне расхерачит всё. Когда я был сбит с ног, уебался об ручку холодильника, медленно как в фильме падал, теряя сознание. И вдруг эти ляжки. Бля, объёмом с мою талию. Взлетели в воздухе как бабочка и обхватили мне пояс. Лучше бы я потерял сознание, но не там то было. В бодрствование меня привёл факт непонимания, что же такое тёплое греет мне грудь. Боль была невыносимой, меня сжали тисками, по всем законам жанров блевотных американских мясорубок Голливуда.

Вот же сука!

Я не мог понять, что же било мне в сосок. Она сжимала и сжимала меня, снизу как из тюбика, начал лезть на грудь мой хуй, бедный малыш. Кровь прилилась к нему, увеличив в размерах, мне это даже польстило, таким я его ещё не видел, ай молодца. А потом брызнула. И я явственно ощутил вкус крови, потому что хуй упёрся прямо в язык. Представьте себе тюбик, который ровно посередине пережали плоскогубцами. И с обоих концов полезло что-то. Вот так и мой инструмент, радующий руки, встретился с вываливающися языком, встреча, бля, на Эльбе.

ОН и тогда так же орал, истерично, противно. Но я любил эти его звуки. Любил, наверное, с некой долей садизма. Любил, потому что это был мой ребёнок, наверное.

Она душила меня, смешивала моё говно, которое с утра пробивалась наружу. В какой-то момент я почувствовал, что обосрался. Сравнил себя с НИМ, ОН тоже часто срётся. А я стираю его пелёнки, а её стирать взападло, она его ненавидит вместе с его дерьмом. Секунду я был счастлив, я такой же, я ребёнок, невинность.

А ОН кричал и кричал. СУКА! Запах моего члена, вкус засохшей спермы на языке, который уже бесконтрольно лизал умирающий хуй, режущая глаза вонь моих испражнений уводила меня куда-то в темноту. Я задыхался. Говорят, что в такие моменты, перед глазами проносится вся жизнь. Хуй его знает. У меня такого не было. Перед глазами был ОН. И эта сука, которая кричала о том, что она ненавидит эти 10 килограммов моей спермы, это орущее и воняющее существо. Она кричала на него, захлёбываясь слюной. А я молчал, молча и тупо смотрел на него, на его кроватку, на ржавеющую арматуру перекладин, о которые он всегда ломал зубы. А она говорила, что так и надо, что не будет кусаться и грызть мебель. СУКА! Я молчал, когда она его била. Потому что я уебан, я просто боялся получить пизды сам. Боялся. Вот сейчас именно это и происходит, соображал я. Я плакал, когда она его пиздила, я молчал и плакал. И ничего страшного, как-то всё далеко, темнеет. Опять кровь, из носа потекла что ли. У меня всегда течёт кровь, когда я нервничаю или боюсь. Вот же СУКА, ноги как стальной пресс. И вдруг я почувствовал какие-то спазмы, которые как вспышка ослепили меня на мгновение. Меня рвало. Рвало, как мне казалось всем мной, всем, что есть внутри. Я уже не чувствовал её ног, не слышал его, не видел. Я очнулся какое-то время спустя, ничего не соображая, но почему-то явно понимая, что эта груда мышц, когда-то сисястая бабища, СУКА, которую я ненавидел, сдохла. Эта мысль пришла так же быстро, как и ушла. Сквозь сон, ломающийся от его крика. Я опять провалился.

Крик. Она сдохла, точно сдохла. Я явно это понимаю. Кричит, нахуя он кричит??? Заткнись!!! Голову ломит. Не могу пошевелить языком. Всё гудит. Приподнял голову, огляделся. Вонь, что за вонь. Опять он обосрался. Нет, это я. Блядь, что за хуйня. Сдохла, сука. Прикинул ситуацию, что-то вспомнив, прорисовалось. Она, сука, захлебнулась в моей рвоте, в тот момент, когда я уже должен был откинуться, меня начало рвать. И я заблевал её, она наелась меня вдоволь, тварь.

Счастье, ощутимое счастье, видеть это тело (а ведь я его когда-то ебал, пиздёж, жалеющий себя пиздёж, это она меня ебала, сука!), раздроченное конвульсиями, убитое наполовину переваренными утренним хапком, размалеванное кровью и дерьмом.

Сдохла, и хуй с ней! Я её замАчил!!!

Ну что же он так орёт. ЗАТКНИСЬ! Бля, как же всё болит. Ебать, даже ползти больно. Вылез из кухни, открылся вид в комнату. Ясно чего он орёт дурниной, и как он смог выбраться из своей клетки. Жалкое зрелище! Вылезая, уебался на пол прям своим милым детским ебальцем. Не ори!!! Ебать, как он только не захлебнулся в своей крови. ОХУЕТЬ! У нас пиздатая семейка, мать валяется раздроченным куском мяса, поломанный пополам отец пытается добраться до орущего существа, распластавшегося в небольшой лужице крови и соплей.

- ДА НЕ ОРИ ЖЕ ТЫ, БЛЯ! Иди сюда.

Взял его на руки.

- БАЮ БАЙ, заткнись, хватит орать, не ной, твоей мамочке хуже, уж поверь мне.

Закрыл ему ладонью рот. Крик приглушился, только вот теперь он дёргается. Ну ничего, сейчас успокоишься.

- Ну же, тихо, тихо. Это твой папа, он тебя любит.

Сжал руку сильнее, кожа поцарапалась о недоломанные зубы. Ну вот, уже почти всё прошло. Ладонь уже вся в его соплях, но хуй я её от его рта оторву, я больше не вынесу его крика.

Вот уже и упокоился.

- Ну вот видишь, всё хорошо.

Он закрыл глаза, уснул, наверное. Я тоже стал проваливаться, не отпуская ладонь от его лица, тёплое от жижи слюней и крови. Он успокоился. Молчал. Я снова потерял сознание. На этот раз надолго.