Абзацы Первые
Итак, пишу. И пишу от всей души, так, как просто так не напишешь! Эта жизнь опять наплывает волнами и ошеломляет меня каждый день своей неповторимостью красоты и красотой своей неповторимости. Моя эмоциональная сущность каждый день представляет из себя поле битвы, место встречи, зону взаимодействия слёз грусти и радости.
- Что в словах моих тебе?! Они всего лишь слова. То что на самом деле важно так это то что кроется за ними, то что невыразимо или невыражаемо. Но я вот всё же пробую, и в этом моя отвага и моя аррогантность. А что же? Кто там чтоб судить? Да ведь никто сам по себе не предсавляет судью объективного. Дерзость мне имя.
- Эй рассказчик, а ну рассказывай, а то и сил уж нет ждать и жаждать плодов сочнейших из уст твоих лживых! Давай, давай обманывай нас речами своими сладкими, не жалей нашей скороверной натуры! Мы рады обманываться, мы счастливы слушать неправды дивные, рассказы поршивые! А ну, давай!
- Жил бог в земле людской, ходил он среди них ногами своими робкими. Смотрел на них очами своими ясными и дивился, что не узнавали они его в нём. Слепы люди, ох слепы; так думал он. Но они не были слепы, просто они не хотели его ставить в неудобное положение.
- Да что это за рассказка такая? Кому её надо такую?! Ты давай так чтоб с драматизмочкой, с трагедией! Чтоб начало и конец, как положено. А то, иж какой, нас то, ведь, на мякине не проведёшь! Ха-ха!
- Ну, это, как там её, ладно, сейчас, так уж и быть, расскажу. Оно в верхах было. Там где людям не видно. Жил там раз один мужик. Был яркий такой, с широкой грудью, да плечистый. Кожа сладкарная, словно молочным шоколадом политая, зубы – стройные ряды, белизной слепящие! Ох мужик, во рту влага в миг наберётся от такого заглядения. Власа чернявые, глаза лазурные, брови расшикарные, нос статуйный! А уж запах! Так там уж вообще с ума сойти можно. Пах молоком и мёдом одновременно! Вот так вот. И был там ещё один паренёк. Но этот не так уж чтоб ахти как получился. Так, в нём было что-то привлекательное, но в то же время и было что-то отталкивающее что-ли. Вроде так раз глянешь – так ничего, а потом опять посмотришь – так тоже вроде ничего, только ничего особенного. Ну так вот, он влюбился по уши в красавца то того. Да, пидря был, что ж поделать то!? Оно бывает. И как уж он хотел таким же красивым быть! Ага, думаете вы, он, наверное, вовсе и не влюблён был в красавца, а просто завидовал глазёнками своими завидущими. Ну так это вопрос почти философскый! Ведь часто же людям нравится то в других, чего им самим не хватает. Вполне возможно, что не хватало нашему некрасивцу красоты наружней, ну кто же станет его судить за это! Пусть хочет, в том обиды то нет. Только вот извелся он от своей охоты. Она же, как известно, пуще неволи бывает. Свернула его в три погибели, и так то уж красавцем не был, а тут ещё такая засушливая тоска на душе, так сосвем обуродеешь! Ну он и стал так ещё некрасивее, конечно. Вот мораль то абзаца такова: не ищи себе ещё большего пуда, чем тебя бог уже одарил. Желая большего, теряешь даже то малое, что уже имел. Но это не всегда, конечно, так. В зависимости от природы и обоснованности желания, так сказать.
- Бурда какя-то! Ну ты, блин, рассказчик херовый какой! Мужик, да красивый, да ещё один, да некрасивый, да один в другого впедрился, да мать твою за ногу! Чего ты тут понарассказывал нам?! Мы чё те тута всякую херотень слушать припёрлись что-ли!? А ну давай рассказывай чего получше!
... продолжение возможно следует
Ютуганский, также именумый Ал Мазиковым |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
