Литература

Король умер. Последние несколько лет он все реже выходил из своей башни и проводил все время в компании своего шута и пары бочонков крепкого вина.

Все в королевстве знали, что король был задушен и что это было дело рук единственного принца, знали, но предпочитали держать язык за зубами - будущий король был нрава жестокого и беспощадного.

Через пять дней после похорон, по традиции, была организована церемония, на которой оглашалось завещание почившего монарха. В большой тронной зале собрались все представители аристократии и духовенства в королевстве. В затемненном алькове лучшие музыканты играли в честь будущего короля. В конце залы на возвышении стоял сверкающий золотом и рубинами трон, а на нем лежала королевская корона.

После нескольких минут объявления глашатаем последнего гостя в залу вошла процессия во главе с епископом, бережно несшим завещание. Пройдя через корридор почтительно расступившейся знати, епископ поднялся на возвышение и встал слева от трона. Все стали ждать принца...

Принц появился через полчаса. Он вошел, по-хозяйски распахнув двери в залу, окруженный компанией подвыпивших друзей. Прошел с победоносной улыбкой к трону и встал справа от него. После установившегося молчания епископ осторожно сломал королевскую печать на завещании, развернул бумагу и стал читать:

"Я, король Фредерик Шестой, герцог Лезанский и Сенгерский, правивший этим королевством..."

"Епископ! - резко оборвал священнослужителя принц, - ты прекрасно знаешь, зачем мы все здесь собрались, так что не трать нашего драгоценного времени, читай главное." Слова наследника тут же шумно приветствовали его друзья, им не терпелось продолжить веселье.

Епископ, виновато улыбаясь, продолжил с предпоследней строчки:

"...властью, данной мне Богом, я объявляю наследником престола и короны..." - тут он осекся.

"Что, Умберцио, - насмешливо сказал принц, - забыл, как читается мое имя? Продолжай!"

Побледневший вдруг епископ дрожащим голосом продолжил:

"...объявляю наследником престола и короны... моего любимого шута, Иеремию, и да поможет ему Господь в управлении этим змеиным гнездом."

Вздох изумления прокатился по толпе и воцарилась звенящая, полная напряжения тишина. И только шут, все это время прятавшийся за троном, давился, пытаясь сдержать смех.

Он знал то, чего не знали ни самодовольный принц, ни безвольный епископ. В ночь перед своей смертью старый король, уже основательно подвыпивший, с горечью говорил любимому шуту о том, что его сын Александро, будущий престолонаследник, слишком равнодушен к государственным делам, что даже он, Иеремия, подошел бы на роль короля гораздо лучше, чем разгульный принц.

Услышав эти слова и вмиг посерьезнев, шут встал перед монархом и горячо заговорил. Он говорил о том, что стань он королем, он привел бы государство к процветанию, он бы продолжил дело самого Фредерика, долгие годы поднимавшего королевство из руин, но павшего жертвой зеленого змия.

Король кивал, соглашаясь с шутом, он сам часто прислушивался к его советам, но сокрушенно отвечал:

"Мой верный Иеремия, как же я могу сделать тебя королем, если завещание уже написано и лежит запечатанным в известном месте!"

"Мой король, - улыбнулся шут - вы недооцениваете своего слугу. Я подменю завещание, если только вы согласитесь написать новое."

"Совершенно случайно" у шута оказались и бумага, и перо с чернилами, и сургуч. Он сам нашептывал на ухо нетрезвому королю нужные слова и тот царапал их на бумаге.

Той же ночью скрепленное сургучовой печатью с отпечатком королевского перстня новое завещание шут положил вместо старого в тайник епископа.

И теперь все эти болваны стояли с разинутыми ртами, не поверившие своим ушам. Первым молчание нарушил принц:

"Что? Этого не может быть! Дай сюда завещание - с этими словами принц выхватил у епископа бумагу и перечитал последние две строчки. Поняв, что никакой ошибки нет, он в ярости скомкал завещание и швырнул в толпу.

В этот момент из-за трона вдруг выскочил шут и с криком: "Король умер. Да здравствует король!" надел на голову корону. Затем он повернулся к принцу, шутливо протянул к нему руку и торжественно произнес:

"Пади на колени, Александро, и присягни на верность своему новому королю, - и добавил, уже тише, - а не то я обижусь."

Принц, побагровев, выхватил меч и бросился на шута. Тот, ловко увернувшись, спрыгнул с возвышения и побежал через толпу, картинно хватаясь за голову и крича: "Стража! Стража! Схватить изменника!" Иеремия, явно наслаждаясь всем этим действом, бегал по зале, лавируя между людьми, уворачивался от ударов клинка и остановился только, когда стражники схватили обманутого принца и подтащили к трону.

"Ну что, Александро, значит ты все-таки отказываешься поцеловать мою руку в знак признания меня своим королем? А может ты хочешь поцеловать мою пятку?" - шут поднял свою ногу к лицу принца. По толпе прокатились короткие смешки.

"Бесовское отродье!" - крикнул принц, безуспешно пытавшийся вырваться из рук стражников.

"Хорошо, тогда я приказываю повесить его! - и, приблизившись к лицу Александро, шут тихо добавил, - и это самое меньшее из того, что заслуживает человек, убивший своего отца."

Пока стражники выводили из залы наконец понявшего свою участь принца и его шайку, шут внимательно оглядывал стоящих перед ним людей.

"Итак, - заложив руки за спину, обратился он к ним, - как новый король этого королевства, я обещаю вам, что отныне ни один из вас не сможет чувствовать себя в безопасности, поскольку у каждого из вас души настолько черны от совершенных грехов, что позавидует сам черт. Особенно это касается вас, мой дорогой епископ, - бросил новый король в сторону дрожащего священнослужителя, - и не надейтесь миновать наказания, будучи шутом я видел и слышал многое из того, о чем не подозревал бедный старый король. Я обещаю вам, что буду беспощаден. И через свое беспощадство я приведу это королевство к процветанию."

Пройдя к трону, Иеремия сел на него и, закинув ногу на ногу, сказал:

"Слушайте мой первый указ! Я приказываю, - тут он улыбнулся, - чтобы никогда впредь, в моем королевстве не было шутов."