Литература

Работала я чаще всего в парке со своим дядькой. Раньше, конечно, нам не приходилось унизительно побираться на улицах [как ни крути все равно мы попрошайничаем, ни хуже цыган, пусть и несколько в иной стезе]. Раньше мы работали в цирке. Дуэтом. Дядька – высокий немолодой человек с шикарными жесткими усами, из которых при желании можно было связать шарф и пару носок, громовым голосом объявлял:

- А сейчас опровергнет все законы физики неподражаемая воздушная гимнастка Анфиса!

И зал взрывался аполидисментами. И я выходила на круглый манеж, а сверху спускалась веревочная лесенка и уносила меня под купол, аж дух захватывало! А потом я ловко кувыркалась среди тонюсеньких перекладин, прыгала сквозь обручи, жонглировала… И неважно, что я каждый день повторяла этот номер, работа не казалось рутинной.

Я росла в приюте. А потом к нам пришел в гости дядька, посмотрел на меня и подмигнул, а нянечка подошла ко мне, потрепала по голове и сказала:

- Ну, Анфиска, повезло тебе. В цирке будешь жить. И работать. Забирают тебя. Звездой хотят сделать.

И я расплакалась. Я уже совсем потеряла надежду когда-нибудь вырваться отсюда. И я плакала и уже скучала по надоедливым нянечкам, по говорливому Кешке, по задире Леопольду…

В цирке я работала без копеек около двух лет. Я была любимицей публики и труппы. Меня буквально носили на руках. И закармливали фруктами [у меня была строгая диета]. А потом дядька жутко поругался с главным руководителем, и нас выгнали из цирка. За копейки мы снимали трухлявый деревянный домик на окраине города. Дядька начал выпивать. Денег не хватало даже на нормальную еду. Зато на выпивку у него всегда было. По вечерам я плакала тихонько на кухоньке, а он кормил меня вяленой рыбой и гладил по голове. Когда продать уже было нечего, а денег совсем не стало, дядька напрягся и родил гениальную идею, над которой мы стали работать.

Мы приходили в центр города, к театру «Манекен». Там был уютный тенистый сквер и много лавочек. Поджидали, когда мимо проплывет стайка туристов, и дядька своим бархатным басом завлекал:

- Дамы и господа! Только для Вас и только у нас неподражаемая Фатима с восточными танцами! Не проходите мимаа!

И за считанные минуты нас кольцом обступала толпа. И я выходила в центр и начинала танцевать. Я обладала отличной пластикой [спасибо цирку], умела завораживающе двигаться. На мне была красивая корона с большим красным камнем [всегда хотелось его облизать], топ как у восточных красавиц, блестящий, в золотых монетах, и такая же повязка на бедрах. И как только я начинала танцевать, раздавался звон, как будто трясли свинью-копилку. Зрители смеялись, хлопали и кидали деньги.

У меня даже появились поклонник. А, может быть, просто фанат [хи-хи, как глупо это звучит по отношению ко мне], но он ни пропускал практически ни одного моего выступления. У меня он вызывал отвращение. Среднего роста, в серой футболке и серых трениках. На голове уже проклюнулись первые залысины, а на левой руке у него не хватало указательного пальца. Он издали наблюдал за мной и никогда не платил. Вскоре, я перестала его замечать.

Наше дело успешно процветало. К закату лета мы накопили приличную сумму, должно было хватить, чтобы уехать в другой город и там устроиться в цирк. Я скучала по прежним временам, и часто дядька за редкой рюмкой ностальгически вспоминал цирк…

В ту субботу мы, как обычно, отработали полный день, и отправились к магазину «Рябинка», где нас должен был поджидать местный милиционер за своей долей. А как же иначе, сейчас за все нужно платить. Город окутали сумерки, поднялся ветер. Дядька устремился через дорогу, а я решила подождать на лавочке. Устала за день дико, болели ноги [я не привыкла к каблукам]. И вдруг неожиданно на меня сзади кто-то напал, схватил и потащил за лавочку, в кусты волчьей ягоды. Я пыталась закричать, но рот был зажат чей-то потной ладонью. На меня навалился сверху потный мужик и начал похотливо раздирать топ, сдергивать юбку… а потом он насиловал меня… при этом дышал мне в лицо помойкой и шептал Анфиска… моя Анфиска… Перед тем, как потерять от боли сознание и провалиться в спасительное небытие, а со всей злости кусанула его за ладонь, и с ужасом поняла, что у него не хватает указательного пальца…

Адские месяцы я провели по клиникам. У меня был разрыв половых органов и внутреннее кровотечение матки. Я перенесла несколько операций… Не хочу вспоминать те дни. Дорога в цирк мне была закрыта. Я не хотела быть обузой своему дядьке и настояла, чтобы он отдал меня обратно в приют.

Вот так, Кешка, я оказалась снова здесь, - Анфиса на секунду задумалась, потом начала копаться в своем хвосте, достала оттуда кого-то невидимого паразита и съела. Потом ловко схватила задней лапкой банан и забралась верх на одну перекладину.