Литература

М. Ордынка, квартира друга, 23:37.

Я рыдаю, а мне весело и легко. Не хватает влаги для слёз, внутри воздушность и облака. А может наоборот - я беспричинно прусь, а мне погано и гадко. Выдавливаю из себя льющийся изнутри смех, получаются прерывистые плевки хриплого. Физиономию раздувает, она краснеет от переизбытка приливающей крови, глаза закрыты, но я всё вижу, кроме своего отражения в зеркале. Вернее смотрю в него на себя, а вижу свою спину. На ней какие-то два длинных свежих шрама, параллельны друг другу, с разных боков, начинаются от лопаток и заканчиваются где-то у средних рёбер. Мне отрезали крылья? Мне отрезали крылья! Мне отрезали крылья… Суки приземленные.

Сердце задает бешенный ритм. Или я сам его задаю? Чуть-чуть послюнявив под языком, проваливаю в гортань очередной шестиугольничек и запиваю его выдохшейся колой. Корчу безумные гримасы, кисти рук - словно лапы хищной птицы, играющие на аккордеоне. Ноздри постоянно требуют касательной пальпации, подтягиваются вверх: либо втягивая слизистые выделения, либо хватая кусочки воздуха.

Плющиха 64, АРТ-центр, 01:10.

Хаос танцпола. Как будто смотришь на все вниз головой. Блеск одеяний, голые пупки, мокрые спины, в ушах батоны ливерной колбасы, ты летаешь, широко раскрывая свои перепончатые лапы. Окружающие монстры смотрят в глаза, улыбаются, оттопыривают большой палец вверх при виде мигающей неоном блямбы в области моего паха. Жажда испаряет моё тело. Спускаюсь по служебному ходу со второго этажа прямо за барную стойку. Бармены охуевают от беспардонности моего поведения, ищут глазами секьюрити. Даю двойную цену за бутылку «Миллер», пацанчик в обтягивающей маечке, прислужливо улыбаясь, протягивает влагу в стеклянной таре. Поднимаюсь вверх, вклиниваюсь в ритм, запрокидываю голову, лью в рот с большого расстояния живительный янтарь, пена сочится по неухоженной бородке, затекает за ворот рубахи, нежно обволакивает соски. Насыщение, новая волна сметающего всё на своём пути импульса. Dj почему-то двигается в два раза медленнее чем танцпол. Своими руками он готовит меня к старту, производя отсчет – и вот оно снова – расплавленные сгустки звука не успевают друг за другом. Около двухсот ударов в минуту. Я разлетелся как вывалившийся из самолетного очка кал. Меня поглотила ВСЕЛЕННАЯ. Походы за барную стойку продолжаются еще два раза в течение часа. Скоро всё станет на свои места, я вернусь в этот мир, в эту реальность. Но нет! Я снова расплёскиваю свои частицы по стенам, на спины монстров, на лучи неонового света, на никель ограждений второго этажа. Бля, надо тормозить, а летняя резина не позволяет. Меня прёт дальше по полотну «шоссе в никуда», за окном мелькает своими ошмётками дорожная разметка. Назад дороги нет – мотор не вечен, рано или поздно он наебнётся…

Один из монстров с длинными прямыми белыми волосами подкарабкивается к моему телу. У него красивые зеленые глаза, под маечкой проглядывает рельеф маленькой вздёрнутой грудки. Я знаю, он должен меня спасти. Он мило улыбается, берет мою руку и тянет за собой. В переходах к основному танцполу мелькают нестрогие силуэты, я в лабиринте отдаленного звука. Монстр с зелеными глазами приводит меня в другую кучу беснующихся монстров, говорит, что здесь мне будет получше. И правда, какая-то плавность и вальяжность. Ритм редуцирован ударов на пятьдесят. Мне хорошо, вспоминаю детство и движения рук моей матери, качающей мою колыбельку. Я спасен, мотор на малых оборотАХ. Воспоминания детства проходят, снова чувствую себя мощно газующим на месте спортивным мотоциклом, крадусь в переходы и возвращаюсь в хаос, вмиг превращаюсь в космос. Сквозь меня пролетают звёзды и проходят космические корабли. Разорваться, разорваться, разорваться, разорваться, разорваться… В перископе появляется всё тот же монстр с белыми прямыми волосами: «тебе надо отдохнуть, парень». Снова выводит меня за руку из хаоса и ведет уже не на танцпол, а куда-то ниже. Белый кафель, вонь, лужи на полу, сидящие с опрокинутой головой на корточках монстры, череда засасывающих писсуаров. Какая-то узкая дверь по центру, монстр по свойски проталкивает меня в узкую темноту. Ноги цепляются за переворачивающиеся вёдра, швабры, тряпки, тазы, совки. Монстр встает передо мной на колени, выключает неоновую блямбу в паху, анзипирует вход к моему космическому аппарату. Я чувствую влажность внутренней поверхности его щёк, постепенно заполняю его рот своей набухающей плотью. Подготовив ракету к старту, монстр поворачивается задом, оголяет свои узкие ягодицы. Вижу скользкую прозрачную слизь на его бёдрах, лёгкий пушок волосков вокруг сфинктера и внедряюсь. Долблю жёстко, с остервенением, разглядываю узор татуировки на пояснице монстра. Блуждаю по нему и снова ухожу в другую реальность, монстр стонет и, наверное, просит пощады. Я сражался с ним долго и, наконец, победил… Минут через семь снова был вселенной. Монстров становилось всё меньше и меньше, наверное я их потихонечку истреблял… Внезапно хаос исчезает, заворачиваясь спиралью внутрь динамиков, словно табачный дым в кондиционер.

М.Ордынка, квартира друга, 07:17.

Зелёный чай, холодный душ, окутывающая мякоть постели, туман сна.

М. Ордынка, квартира друга, 11:11.

-Вставай, двенадцатый час.

-Мммм…

Друг, вырывает меня из неги бессознательного кокона, срывая плотные портьеры с широких окон, плавит скукоженный эмбрион моего тела лучами кислого солнца. Слышу скрип лестницы, он спускается на первый этаж, видимо на кухню. Не открываю глаз, реагирую на проникающий снизу запах свежесваренного кофе. Еще немного нежусь, затем встаю. Как ни странно, чувствую себя великолепно – светлость сознания, лёгкость плоти, вальяжная эрекция, всепоглощающая бодрость. Спускаюсь на кухню, наливаю из турки остывающий кофе, медитативно пью, почёсывая мошонку. Друг выходит из душевой, капли на его теле этим утром особенно хороши.

- Поехали пожрём – он мне.

- Да, стоит. Вот только что?

- Ну время обеденное, значит суп.

- Суп? Суп. Точно, суп. Едем в «Суп».

2-я Брестская ул., кафе «Суп», 12:20.

Любимая наша с другом кафешка, где круглосуточно подают 26 видов супов. Ненавязчивый ритм музычки, уютный интерьерец, гламурные тётки без дядек, - что еще нужно мужским особям, не обременённым супружескими узами. Еда и женщины. Решено, никто и не спорил в принципе – едем в «Суп». Два пшыка цветочного «Issey Miyake» в область шеи и один в пах – наверное, похабно, но это моя тема. Японцы всегда под настроение благовонно умащают меня, сегодняшнее утро – как раз время такого настроения. Иногда еще «Kenzo». Ну да ладно. Через минуту мы уже в машине и скорость придаёт ещё большей энергии и куража. Зашли внутрь, половина столиков свободны. Занимаем угловой с мягкими стульями. За столиком у противоположной стены то, что мы и ожидали - три милые самки попивают красное сухое. Друг говорит, что если днём пьют вино, значит хотят секса. Я не спорю, потому что уверен, что он будет. Заказываем по два супа: я – тыквенный с каштанами и томатный с мидиями, он – сырный со спаржей и финский рыбный. Я запиваю пол литром «Сибирской короны», он томатным соком, потому как не любит нарушать ПДД. Бросаем взгляды за столик, где распивают винцо. Наблюдаем взаимную заинтересованность, иначе и быть не может: мачо с выставленной на показ волосатой грудью - редкость в такого рода заведениях. Все больше щуплые педрилы с ухоженными подмышками. Просим официанта подать еще одну бутылку вина за столик дам за наш счет. Девушки благодарительно улыбаются в нашу сторону, одна, словно невзначай, посылает воздушный поцелуй. Друг подходит к ним, предлагает продолжить трапезу у него дома, интригуя фаршированным моллюском и богатым выбором вина. Самки реагируют адекватно, выходим, знакомимся. Я сразу определил, кто из них получит меня. Во всяком случае, в первую очередь. Смуглая брюнетка, каре, каштановые глаза, немного кругловатое лицо с неким элементом калмыцкого этноса, красивая шея, плотная грудь. Застенчива. Но это даже заводит. Сейчас сядем в машину и начну ломать ее робость. На заднем сидении она в центре. Та, которая на примете у друга, с правильными чертами лица и завитушками светлых волос – сразу за водительским креслом. Третья, без макияжа, русые волосы до плеч, милая родинка на правой щеке – непосредственно за мной.

Улицы Москвы, авто, 13:41.

Друг резко трогает, машина рвёт с места, скуля и стирая резину. Прохожие думают о дешевизне понтов, а дамы верещат и аплодируют. Мчимся в направлении дома, чувствую массаж головы, приятное прикосновение рук девушки с родинкой, той, которая пока ни с кем. Девушка друга, теперь ее уже можно так назвать, обняла его сзади и ласкает ему соски. Я беспокоюсь о безопасности движения, но друг – бог дороги, по крайней мере, сам себя так называет. Играет волна «Монте Карло», мне всегда смешно, когда диктор с английским прононсом объявляет – «Рэйдио Монтэ Кааало». Вся наша жизнь – это эфир Монтэ Кало с помехами настройки. Тем временем беру ногу той, которая посередине, протягиваю между водительским и своим креслом. Снимаю босоножек, любуюсь ухоженной ступнёй и изысканным педикюром, поворачиваюсь и беру пальцы этой ступни в рот. Она немного опешила, но ноги не одёрнула. Настырным языком вылизал пространство между аккуратными пальчиками, поднялся к изгибу лодыжки. Двухдневные волоски слегка щекочут мои щёки. Увидел, как она томно закрывает глаза!!! Заглядевшись на эти игры, друг всё же смог вовремя войти в поворот с Тверской на Охотный Ряд. Через несколько минут парковали авто близ дома.

М. Ордынка, квартира друга, 14:02.

До фаршированного моллюска дело так и не дошло. Закуской к двум бутылочкам «Божоле» послужил тонко нарезанный одной из гостий сыр с плесенью, по моему «Горгонцола». Фоном звучал «Agricantus», девушки потягивали вино и отвечали на наши вопросы относительно рода их занятий, цветовых предпочтений в выборе нижнего белья и их прогнозах в прогрессе распространения атипичной пневмонии на территории России. Оказалось, что одна из них, та которая массировала мне голову в машине, училась по специальности «ландшафтный дизайн», остальные две были слушателями института культуры. Бельё все предпочитали контрастное, а в массовую эпидемию атипичной пневмонии на территории нашей страны не верили. За разговорами дело перешло в более плавное русло, девушки расслабились и освоились на «незнакомой местности». Были видны их побагровевшие от алкоголя щеки, блеск глаз стал еще более пронзительным, девушки уже подготовлены вкусить очередную порцию сладострастия. Друг заявил о своих намерениях первым: встал, взял за руку ту, которая забавляла его соски в машине, сказал, чтобы поднималась за ним, а она и не думала возражать, просто покорно следовала в одну из верхних спален. Когда остаёшься наедине с двумя девушками, тебе предстоит жестокий выбор: уйти с одной – значит обидеть другую. Дилемма была решена просто: пригласил обеих.

Хорошо всё-таки, когда женщина сразу понимает, чего от нее хочет мужчина. Ей уже не нужно объяснять зачем ты ведешь ее в спальную, для чего ты плотно зашториваешь окна и где лежат свежие полотенца.

Падаю по центру кровати в позе распятого Христа, протягиваю руки застенчивой брюнетке, чувствую одновременно огонь и влагу кистей ее рук, кладу ее тело на себя. Мои губы стремятся к её, перед тем как они вкусят друг друга, она закрывает глаза и тянется ко мне. Слизываю привкус вина, нотки горечи в тончайших складочках губ, терпкая вязкость в уголках, она нетерпелива, ждет в объятия своих розовых щек мой язык, махровостью своего ласкает ямку на моём небритом три дня подбородке. Губы ненасытно кусают друг друга, словно поднимаются вверх по короткой лестнице и надстраивают ее новые секции. Огонь желания испаряет слюну с щек, подбородков и губ. Первой не выдерживает она – проникает своим языком в мой рот, чувствую ласкающее поглаживание по нёбу и дёснам. Вытесняю её язык и направляю своим в его собственную обитель, она берет его в плен, губами плотно закрывая вход в свой замок. Хаотичный танец языков, что-то сродни фехтованию и игре младенцев. Звуки вожделения вырываются из ее замкнутого рта, сопровождаются громким выдохом. Сквозь плотность джинсов чувствую манипуляции со свои членом, это девушка с родинкой, ощущая свою временную невосстребованность, пытается ухватить кусок пирога с праздничного стола. Как умело она его освободила! Словно древко флага, плотно обхватила его ладонью и сделала рожком мороженного. Но только не лёгкие полизывания с подтаявшей поверхности, а жадные всасывания умирающего от жажды. Тем временем, не отрываясь от поцелуя, расстегиваю белую блузку девушки с калмыцкой внешностью, пытаюсь освободить ее маленькую грудку, попытки неумелы и мне приходится просто поднять его к шее, благо размер груди позволяет. Цвет сосков напоминает мне о недопитом сегодня утром кофе с молоком. Бледно-коричневые, податливы и вкусны. Предчувствую скорый всплеск в своём паху, переключаю ход мыслей на интригу российского чемпионата по футболу, испытанный способ позволяет продолжать. Поднимаю на ее живот короткую юбку, - хорошо, что она сегодня не надела колготки, - поверх пропитанной влагой нижней части трусиков осязаю выпуклый рельеф ее сочащегося бутона. Отодвигаю вбок эту тесьму, развожу пальцем ее губки. Снова замкнутые звуки и громкие выдохи. Указательный палец уходит внутрь, словно раскаленный нож в пластилин, большим услаждаю крохотный рожок практически у самого устья. Она сжимает плотнее бёдра, еще ожесточеннее целует и хватает мои волосы - кажется, что будет рвать клоками. Через пару секунд вопит: «Мама… Мамочка… Мама», дальше сплошные междометия в кричащей интонации. Она обессилено откидывается на кровать и прекращает какие-либо движения. Та, которая между моих ног, настырно продолжает своё дело. Подтягиваю ее к себе, она сама снимает свои джинсы и белье, резко садится на член, даже успеваю почувствовать боль, которая вмиг перерастает в горячее блаженство. Прижимает свой торс к моему, продолжая двигать только тазом. Чуть позже переворачиваемся, теперь уже я сверху. Чередую ритм фрикций, тем самым даю ей почувствовать мою власть над ней. Когда замедляюсь, она умаляет: «Пожалуйста, пожалуйста». Быстрее, выше, сильнее. Она стонет и извивается, обхватывает мою поясницу плотным замком своих стройных ножек. Спустя секунды понимаю, что российский чемпионат по футболу уже не поможет, ускоряю ритм и … Она успела догнать, еще немного самостоятельно подвигавшись подо мной. Когда взорвалась, оставила росчерки своих длинных ногтей на моей спине. Я продолжал обессилено лежать на её теле, она, прямо как моя мать, также нежно, гладила меня по голове. Молча лежали минут пять, я в центре, они по бокам, говорить о чём-то было бы бессмыслицей. Спустя некоторое время полумрак спальни прорезал искусственный свет из коридора, к нам вошёл друг со своей избранницей. Они были в халатах, по запаху геля и шампуня от их тел можно было догадаться, что уже успели принять душ. «Мы к Вам», - произнесла светлая кудряшка. У них явно был подготовлен план. Не мешкая, зная чётко что будут делать, они забрались на нашу кровать. Друг припал к той, которой поначалу больше симпатизировал я, его спутница, повернувшись спиной, села на меня , чуть приподняла свои клубничные ягодицы и стала поглаживать бархатом своей промежности и лобка мой живот. Я снова почувствовал силу, взял ее за талию и встал на колени. Она прогнулась как потягивающаяся кошка, гармония её талии и ягодиц вырывала рык обладания из моей утробы. Я захватил прядь ее кудряшек, потянул ее голову на себя, отчего она еще больше прогнулась и стала стонать. Резким толчком ворвался в её плоть и чёткими отрывистыми движениями задал ритм нашей похоти. Бросаю взгляд в сторону друга – он хорошо устроился: трахает мою, держит за грудь ту, которая с родинкой, которая в свою очередь сидит над лицом моей и подставляет свои прелести оральным ласкам последней. Давай пацан, нанижи их на кукан. После первого контакта, мой орган силен вдвойне, он уже не так чувствителен, немеет и каменеет, а той, которая прогнулась только этого и надобно. До того как я все-таки сконцентрировался и заставил свой кол выплеснуть уже не плодотворную слизь, она раза четыре слетала в космос и перегрузки последнего приземления заставили её робко произнести: «я не могу больше», когда я прислонился вкусить коктейль ее удовольствия языком. Я откинулся и закрыл глаза - приводил дыхание в спокойное русло. То, как заканчивало соседнее трио я только слышал, впечатлила мажорная какофония и понимание дирижёрских вариаций. Затем был совместный поход в душ, непонятно, правда, как в двухместную душевую кабину угораздило втиснуться вчетвером, но, тем не менее, это не помешало тщательно ополоснуться. Кто-то из девушек достал из своей сумочки «Мирамистин» и по-братски, а скорее по-сестрински предложил всем участвовавшим в оргии омыть свои чресла. Затем было еще две бутылки вина, лёгкий полдник с яичницей и салатом из свежих овощей, быстрые проводы и не быстрое голосование на дороге. Мы даже не взяли их телефонов, а они обречено не осмелились их предложить. Я вспомнил, что вечером прямая трансляция четвертьфинала Лиги чемпионов: «Манчестер Юнайтед» против мадридского «Реала». Это пропустить было нельзя.

метро Динамо, спортбар «Пенальти», 22:22

Друг сказал, что в полночь будут показывать стриптиз и, что в «Пенальти» девушек всегда в полтора раза больше, чем парней. Ничего странного для меня: девушки любят развлекаться там, где много одних только парней - меньше конкуренция, да и вдобавок ко всему, разгоряченные страстями спортивных баталий мужчины всегда нуждаются в успокоении, будь-то алкоголь либо женщины. Так оно получилось и на этот раз. Море подвыпивших и оттого раскованных дам разного сорта, больше второго конечно, но это не страшно - разнообразие – вот колорит жизни. Стриптизёрши из кожи вон лезли, для того чтобы привлечь внимание захваченных матчем мужиков, елозили по шестам своими бритыми улитками и макали в гримёрке свои дряблые соски в банку со льдом. Все тщетно. Им бедным, дабы не испортить заранее подготовленный номер с выводом из зала какого-нибудь мачо и дальнейшего его раздевания, приходилось даже вытаскивать из-за столиков пьяных девушек и переиначивать номер на манер лесбийского шоу. Но какое там шоу, мужики вопили и стучали по столу мясистыми кулаками, сопровождая каждый новый гол, казалось, обеспечившего уже себе выход в полуфинал «Реала» или безнадёжного «Манчестера». Вася Уткин блистал комментарием, выдал очередной свой перл про то, что по части тела, которая в простонародье именуется пятой точкой, можно узнать только сибирского хоккеиста-гренадёра, огромного русского мужика Сергея Гомоляко (здесь еще и привет хоккейному обозревателю Диме Федорову прослеживался), но никак не отличающегося пышными формами футболиста «Реала», выходящего на замену. Розанов, работавший на трансляции в диалоге с Уткиным, дал прочувствовать остроумность коллеги, взяв внушительную паузу. Матч выдался шедевральным, многие сожалели, что слепой жребий свел эти команды не в финале. К концу трансляции все мужики разгоряченные обильной выпивкой и эмоциями высыпали на небольшой танцпол. Дамы сразу приободрились и заполнили собой все оставшиеся свободными места для ритмичных телодвижений, стали тереться телами о мужские бёдра и, извивая, поднимать вверх руки, демонстрируя обезволошенные подмышки. Мой друг и я продолжали сидеть, потягивая седьмой или восьмой бокал блэк Бакарди с колой. В этом заведении, среди обожравшихся дешёвой водкой неотёсанных мужланов, мы выглядели помпезными мачо, лакомым кусочком для каждой из присутствовавших здесь дам, которые бросали хищные взгляды с танцпола и, сменяя друг друга, поочередно подходили к нашему столику, хватали за руки и пытались вытащить на танец. Мы были королями, отсеивая и проводя своеобразный кастинг. Я знал, что для того чтобы порадовать их глаза сексуальными движениями танца своего тела, мне нужно выпить еще пару бокалов и уж тогда я расколбашусь не по-детски. Но сейчас девушкам приходилось вопрошать мысленно: ну почему же эти два красавчика не танцуют.

За соседним столом сидела миниатюрная фигуристая блондиночка, рядом с ней какой-то не молодой урод, с оттопыренными ушами и длинным несуразным носом как у Альфа. Возмущению моему не было предела, когда за их столик, уже ближе часам к двум ночи, подсела еще одна блондинка, сладко поцеловала «ухана» и что-то нежно прошептала ему в оттопыренное ухо. Друг сказал, что либо «ухан» бабла немерено имеет, либо в трусах у него огромная шняга, а потому трахает умело и красиво. Как оказалось позже, его звали Толиком, он оказался простым водителем троллейбуса, его жена, миниатюрная блондинка - приезжая провинциалка из Украины, работавшая кассиром в троллейбусном парке, а подсевшая к ним за столик – подруга жены «ухана». Поводом для их встречи был день рождения троллейбусовожатого, несмотря на большое количество скушанной водки, державшегося перед дамами молодцом. Нахально и с пренебрежением отклонившись на спинку своего стула, я с некоторым непониманием смотрел за их столик, пытался встретить взгляд его жены или её подруги. Через пару минут Толик подошел ко мне и стал что-то бормотать мне на ухо. Шум музыки не позволил разобрать смысла его слов, но я был уверен, что он сводился к тому, чтобы я перестал пялиться на его тёлок. Наверное, он вызывал меня на бой. Пьяная драка возле вонючего туалета дешёвого кабака – как это мило и романтично, это бы взбодрило меня. Ожидания не оправдались, я снова посмотрел в глаза девушке Толика, которая в ответ моему непониманию указала рукой на пол подо мной. Я опустил свой взгляд и под стулом увидел мой мобильник с отскочившей панелью. Вальяжность моей позы выронила его из отвисшего кармана джинсового пиджака и Толик, исключительно из доброжелательных побуждений не дал мне проебать очередной телефон. После этого Толик удалился в направлении туалета, а я подошел за его столик и поблагодарил миниатюрную блондинку за добрый жест с их стороны. Она просто улыбнулась, а вторая блондинка стала вытаскивать меня на медленный танец. К тому времени я уже чувствовал себя довольно раскованно и посему не стал ей противоречить. Она хорошо чувствовала ритм, некоторое время даже вела, её стройное тело хорошо смотрелось в танце. Что-то в её глазах затронуло мои струны. Я подумал, что она – хороший вариант на сегодняшнею ночь, с ней наверняка должно быть интересно в постели, и не ошибся, как оказалось в последствии, хотя в последнее время моя интуиция слишком много шла на поводу у поверхностных визуальных ощущений и давала сбой. Она пересела за наш столик, друг угостил её алкоголем, я, тем временем, успел еще позажигать на танцполе с другими тётками и выплеснуть переизбыток двигательной активности. Я видел, как они мило воркуют, друг улыбался и мило ухаживал за ней, а потом вдруг она встала, забрала свою сумочку и быстрым шагом вышла из кабака. Спрашиваю друга, что произошло, он мне в ответ – «хуйня, не привык я с бабами сюсюкаться», затем выяснилось, что он спросил, не трахается ли она в попу. Мне пришлось брать ситуацию под контроль, ведь намеченный вариант срывался на глазах, я выскочил вслед за ней, прихватив забытую ею кофточку, скорее всего, сознательно оставленную для того, чтобы был повод вернуться самой. Иногда мачо должен быть джентльменом. Увидев её удаляющийся в темноту силуэт, позвал её по имени. Она обернулась, я помахал её кофтой, она подошла. Еще две минуты разъяснительной беседы о правильности поведения женщины в обществе мачо и она вернулась за наш столик, тем более, что я пообещал ей извинения друга. Друг, конечно, не извинялся, но нашел способ к примирению, погладил ее по голове, мягко укусил за ушко и предложил ей выбрать любое место, куда мы поедем продолжать нашу ночь, чёрт его дёрнул. Она, будучи в изрядном подпитии и абсолютно уверенной в абсурдности своего предложения, наотмашь ляпнула: «поехали в казино». Друг, поразмышлял секунд пять и дабы не выйти из образа мачо, сказал «поехали». Что было в казино, припоминается с трудом, бесплатная выпивка для всех посетителей сделала своё дело. Помню лишь, что пили её любимую текилу, она слизывала соль с моей ладони и так швыряла на стол выделенные ей другом фишки, что сбивала соседние и не попадала в какие-либо поля. Всё это сопровождалось не характерными для таких заведений визгами и криками. Друг даже стал волноваться, что при выходе, а скорее при следующем посещении, ему предъявят чёрную карту и скажут дежурное в таких случаях «извините, вы не желательный гость в нашем казино». Тем не менее, нас не выгнали сразу, а благожелательно дали спустить приличную сумму и уйти самим. С пустыми карманами. Помню еще, что назвал милашку, подносящую нам текилу «чудом», она улыбнулась и виляя ягодной попкой ушла за очередной порцией алкоголя. За дверьми казино, полумрак которого был беспощадно бит рассветающим утром, нас ждало такси…

М. Ордынка, квартира друга, 7:12

Мой сон был нарушен вознёй на кровати и её придыханием. Другу хватило сил не стать сомнамбулой и он активно проводил время, совершая чёткие, я бы даже сказал жёсткие фрикции. По неволе я открыл глаза, перевернулся с живота на спину и в зеркале на потолке увидел задницу друга, ритмично то приподнимающуюся, то опускающуюся. Это было настолько смешно: золотистый пушок и сжимающаяся и разжимающаяся линия между ягодицами. Она работала "в поте лица", как стахановский шахтёр. Пыхтела, напрягалася и наверное стонала про себя. Я долго сдерживал смех, но потом все-таки не выдержал и захохотал, что есть мочи. Совокупляющиеся вздрогнули от резкого звука, пронзившего тишину утра. Продолжая двигаться, друг сказал, что не может кончить и попросил его не отвлекать. Через несколько минут он обессилено откинулся, так и не закончив. Атмосфера комнаты была насыщена запахами секса, женских половых органов и парафина. К тому времени я, возбудившись от ее стонов и вида двух слившихся тел в зеркале, принял эстафету у друга. Она была немного суха, но сразу сориентировалась и, выпустив немного слюны на ладошку, увлажнила свою юдоль. Я двигался и рассматривал ее тело, несмотря на не малый возраст - а девушки уже в 27 начинают чувствовать внешностную катастрофу - показавшееся мне довольно аппетитным. На животе различил немаленький шрам, аккуратно огибающий пупок - наверняка кесарили. Я приподнял ее ноги, согнул их в колене и прижал к ее животу. На правой лодыжке - снова шрам, ожоговый, как потом оказалось от выхлопной трубы мотоцикла. Среди прочего, мною также были выявлены сломанные пальцы рук и множественные шрамики на лбу. Под самым ободком волос. Телесные изъяны всегда заводили меня, помню даже друг удивлялся тому, как я смог переспать с девушкой-ампутантом, уже не говоря о том, что я никогда не посвящал его в самые потаённые мои фантазии. Я чувствовал все нарастающее возбуждение, поцелуи в лёгкий пушок подмышек и вовсе готовы были разорвать меня на части похотливым экстазом, что самое интересное она тоже приободрилась от монотонности предыдущего контакта и уже сама проявляла инициативу, манипулируя положением своей попки, живота и ног. Всякий раз, когда оргазмировала, она непроизвольно произносила "О, Боже, о Боже!!!" или "Ну пожалуйста, ещё!". Я тоже был готов взрываться каждую секунду, но намерено продлевал удовольствие, замедляя ритм внедрений, тем самым, давая ей понять, кто здесь хозяин положения. В это время, друг нашедший в себе скрытый потенциал, встал на колени возле ее головы и направил пенис к её рту - она с удовольствием его приняла, словно насадку бутылочки с детской смесью. Я продолжал все чаще, жестче. Когда в очередной раз увидел шрам на ее животе, не смог больше сдерживаться и произвел, скорее всего, фальшивую попытку оплодотворения. Через некоторое время она ушла в душ, друг сказал, что уезжает на работу, оставил ключи и просил не оставлять ее в квартире, когда придется уходить мне. Я подумал, что сегодня вероятно будет неплохой денёк и мне, наконец, удастся посетить выставку работ Хельмута Ньютона в рамках фестиваля "Мода и стиль в фотографии".

Остоженка, Московский дом фотографии, 15:24

Мохнатый бархат лобков ньтоновских моделей, их типичные для 80-х лица, которые можно увидеть на каждой из страниц маминой подшивки "Бурды" за 86 год, отнюдь не хрупкие тела, исполненные болезненной рахитичностью и господствующие на подиумах середины 90-х, минимум африканской этники и азиатского колорита. Пожалуй интересно, исторически прежде всего, идейность и креативность постановки явно не на втором плане, Ньютону важнее показать неодушевленный предмет, но показать его через живую плоть. Приближённый портрет лица Лени Рифеншталь, которой уже далеко за 90, просто центр экспозиции. Глубокие рытвины морщин, безобразно-привлекательные губы, бесформенным пятном застывшие на лице, безумность и умилённость которому придавали совершенно неземные глаза. Безусловно, это был эпохальный кадр, возможность сделать который, выпадает только великим. Ньютон таковым и является.

Обходя по радиусу одного из залов, разглядывая в основном чёрно-белые фотографии, на противоположной стороне я заметил длинноногую девушку в светлом костюмчике из натурального льна. Она сосредоточено вглядывалась в одну фотографию, уже довольно долго, во всяком случае, когда я успел оглядеть все фото в этом зале и, наконец, подошел к этой девушке, она все еще продолжала стоять на этом месте. На фотографии передо мной предстало, на первый взгляд, совсем непонятное, но чуть позже все встало на свои места, видимо только для меня - девушка продолжала всматриваться. Берег моря, изборожденный средней величины волной. На нём большой свёрток брезента для покрытия лодок, перевязанный корабельной бечёвкой. Из свёртка торчали две пары красивых женских ног. Я сразу представил картину изнасилования командой рыбацкого баркаса двух симпатичных девушек, затерявшихся на своей прогулочной яхте в безмерных морских просторах. Девушка не сходила со своего места, пытаясь понять идею этой фотографии.

- Вы настолько впечатлены, что так тщательно рассматриваете это фото? - обратился я к девушке.

- Я все никак не могу понять, что стоит за этим кадром.

- Вы хотите узнать, что произошло с этими девицами?

- О том, что с ними произошло, я и сама догадываюсь. Мне не понятно описание этого снимка.

Под рамкой фотографии висела маленькая табличка с надписью, говорящей о том, что этот снимок был сделан Ньютоном в рамках рекламной компании для какой-то неизвестной мне до этого итальянской фэшн компании. Никакого конкретного названия типа "Морская прогулка" или " Два женских тела, выброшенных на берег".

- Этот снимок рекламирует женскую обувь. Посмотрите на эти стильные босоножки и туфельки - открыл я ей разгадку, указывая пальцем на две пары ног.

В ответ она просто рассмеялась и сказала, что ее зовут так-то так-то. Остаток осмотра мы провели вместе, затем вышли в близлежащий парк и присели, как это положено в таких случаях, поделиться впечатлениями на относительно чистую лавочку. Она оказалась провинциальной моделью, приехавшей из глубинки в Москву на какой-то толи конкурс толи показ. Я комплиментарно заверил, что у неё очень большие шансы добиться успеха в модельном бизнесе, предложил зайти в кафе и освежиться мороженным. Пока она отлучалась в дамскую комнату, я попросил официанта принести для нас по порции мороженного с добавлением 50 грамм коньяка. Она вернулась, мы продолжили беседы. За мороженным последовали ромовые коктейли, пара абсентов и шампанское. Провинциальная модель воспламенялась всё сильнее и сильнее. В её глазах появился матовый блеск, с лица не сходила улыбка. Она сказала, что ей пора ехать, тётушка у которой она остановилась, ждала её к десяти. Мои планы провести сегодняшнюю ночь вместе с ней рушились на глазах. Когда мы вышли из кафе, на город опускались сумерки, с Москва-реки тянуло прохладой и ветер перебирал в своих сильных ладонях еще совсем молодую листву. Она взяла меня за руку и мы направились в сторону храма Христа Спасителя. Я понял, что не прощу себе, если не доведу начатое до конца и завёл ее во дворик какого-то тихого переулочка. Я не отвечал на ее вопросы относительно того, куда мы направляемся, но она всё же покорно следовала за мной. Зашли в подъезд, лампочки толи вовсе отсутствовали, толи были разбиты, но это даже было на руку. Я обнял ее, крепко прижав к себе, Поцелуи начал с шеи, затем грудь, живот, лёгкость костюмчика способствовала разнообразию. Робея вначале и даже немного отталкивая, она начала млеть и тихо вздыхать, затем поцеловала меня в губы. Всё-таки первый поцелуй вещь вселенская, он выводит на пик желания и уже сам по себе является наслаждением. Я всегда задавался вопросом, почему трахая проституток, вроде бы есть возможность полностью расслабиться и воплотить в реальность всё самое сокровенное, однако всё же чего-то не хватает, кто-то скажет, что чувства, но речь сейчас исключительно о сексе. И сейчас впервые целуя эту девушку я понял, что это именно поцелуй. Именно его таинство способно подавить всё рациональное и сделать из мужчины и женщины два высоковольтных провода под напряжением. На старинном лифте, который пришлось самому закрывать руками, мы поднялись на последний этаж. Я посадил её к себе на пояс, обхватил ее бёдра, она обняла мою шею и мы, лицом к лицу, поднялись на чердачный этаж. Подоконник арчатого полукруглого окошка был идеальным местом для соития. Сквозь запыленное окошко просачивался лунный свет, слева на стене было нацарапано слово "хуй" и фраза "Жилкина дура", словом все располагало к сближению. Между ног девушки заметно увлажнилось, она покусывала мочку моего левого уха, дыша прямо в него, отчего я отчетливо слышал все интонации вожделения в ее вздохах. Секс был недолгим, но стремительным и результативным. Она обессилено не давала мне выйти из себя, прижимаясь тазом и продлевая сладострастие. Предусмотрительно взятые мной из кафе салфетки были кстати. Старушка, прогуливавшая свою мелкую собачонку, презрительно ухмылялась нам вслед, выходящим из подъезда. До десяти оставалось минут одиннадцать, а поскольку ехать модели предстояло не близко, я посадил ее на такси и только, когда черно-белые шашечки скрылись за поворотом, я вспомнил, что не взял никаких номеров телефона для контакта с ней… Ну и пусть, решил я и направился в "16 тонн". После четвёртой кружки "Кирина" кто-то предложил "Самбуки", выпив которую я вышел из своей памяти и вернулся предположительно часов через девять.

Район метро Динамо, съёмная квартира в "хрущёвке", 13:04

Открывать глаза сразу я не решился. Захотел подождать, когда в черепной коробке нормализуется естественный ход мыслей. Этого не происходило, скорее наоборот, когда я пытался зацепиться за какое-то событие в ближайшем прошлом, хаос обволакивал ватой мою память. Решившись, я приоткрыл правый глаз, увидел пробивающийся сквозь выцветшие шторы, солнечный свет, который поначалу ослепил и заставил открыть второй глаз. Им я увидел отслаивающуюся штукатурку и жёлтые пятна водяных разводов на потолке. Я приподнялся и осмотрелся. Слева от меня из-под одеяла торчала чья-то голова. Лица я не видел, запутанные светлые волосы покрывали его. Картина постепенно стала проясняться. Я встал с разложенного на двоих и продавленного дивана, его скрип хорошо сочетался с треском таёжного лесоповала в моей голове. Сходил в зашарпанный туалет, с удовольствием помочился, разглядывая ржавчину висящего под потолком бачка. Дёрнул засаленный шнурок слива, мелодия которого подсказала мне в этот момент идею записи концерта для ударных и туалетного бачка. Прошёл по липкому паркету на кухню, откусил от засохшего огурца на столе. Открыв холодильник и не обнаружив какой-нибудь жидкости, приложился к крану с холодной водой, сырой вкус которой, отчётливо отдававший хлоркой, сначала вызвал рвотные позывы, но затем дал почувствовать свою живительность. Стало легче, хотя дровосеки по прежнему валили лес в моей голове. Вернулся в несвежую постель, которую покрывали пятна неизвестной природы и потёртости. Несмотря на общую разбитость организма я явственно ощущал в себе мужскую силу, как, впрочем, всегда по пробуждении. Я раскрыл одеяло, под ним на боку лежала голая девушка. Я перевернул ее на спину, раздвинул ноги и засунул свой член в ее влагалище. Она не хотела просыпаться, щурилась и гримасничала словно маленькая девочка, которую мама будит в школу рано утром. Пригладив ее волосы, я увидел ее симпатичное лицо, с не смытым и размазанным макияжем. Я двигался, она в это время что-то мурлыкала сквозь сон, проявляя абсолютное равнодушие или даже скорее пренебрежение к происходящему процессу. Как ни странно оргазм получился насыщенным. Высунув член, по всему его стеблю обнаружил на нём сгустки тёмно-бурой крови, обтёр его краем простыни и отвернулся к стене вздремнуть. Повторный сон не был долгим. Меня разбудили ее удивленные возмущения "Бля. Ты что его не вытащил?".

- Кого его? - повернувшись переспросил я.

- Тампон, ёбанный в рот - улыбнувшись, уже без агрессии произнесла она - придется вылавливать, доставал когда-нибудь затерянные тампоны?

- Не приходилось.

- Да ладно, не ссы, сама справлюсь.

- Нет, ну если хочешь, я, конечно, могу и помочь.

- Отдыхай.

Она ушла в ванную комнату, немного повозившись там и приняв душ, проследовала на кухню и вернулась уже с двумя тарелками, на которых сочно остывала, исходя паром, глазунья с сыром и помидорами. После постельной трапезы она принесла заваренный заранее матэ. В организме отлегло, захотелось жить и радоваться этому процессу. Я поблагодарил ее поцелуем в шею. Она отставила тарелки, достала из старинного серванта зелено-стальной кружок коробочки вазелина (я признаться думал, что такой уже не выпускают или он остался еще с бородатых времен), протянула мне и перевернулась на живот. Я сориентировался сразу, обильно обмазал ее слегка выпученный наружу сфинктер, отчего слиплись редкие волоски в ее промежности. Затем нанёс некоторое количество совкового лабриканта на головку своего дракона и стенобитным тараном с двух толчков заполнил ее прямую кишку. Наверное, её было больно, но я был уверен, что эта боль доставляла ей удовольствие. Она даже пыталась повторять мои движения, в такт двигая худенькой задницей. Вскоре крик ее стал еще более резким, она начала рыдать и еще более активно двигать своим корпусом в ритм моим толчкам. Её боль и одновременная радость привели меня на пик блаженства, я опустел и обмяк прямо на ней. Когда мы разъединились, на ее лице я увидел слёзы и улыбку. Слёзы будто бы капли дождя на красном яблоке, из блестящей пелены в багряный бархат. Улыбка не от весёлости, а от естественной благодати. Она села верхом на меня и стала покрывать поцелуями лицо, грудь, живот. В этот момент зазвонил мой телефон, я долго искал его в разбросанной по квартире одежде и, наконец, ответил. Меня разыскивал на работе, я сказал, что беру выходной за свой счет и послал их всех на хуй. Последняя фраза напомнила мне о необходимости гигиенических процедур. Я проследовал в душ, посмотрел на свой член, вроде бы никаких характерных следов анального секса сразу не визуализировал, но стоило только оголить одноглазую голову, как под крайней плотью сразу же обнаружились помидорная кожура, полупереваренные листья салата и что-то коричнево-болотное, липко-пластелиновое, не поддающееся родовой индивидуализации. Я сбалансировал поток воды до оптимальной температуры, посильнее открыл краны и крепкой струёй сбил остатки ее вчерашнего толи обеда толи ужина, затем обмыл остальные телеса и окутанным в прелое полотенце бодрячком вышел из ванной. Она помогла собрать мою разбросанную одежду, впитавшую прокуренно-коньячные запахи ночного клуба. Прощаясь, она просила записать ее телефон и я сделал вид, что записываю его в свой мобильник, затем не оборачиваясь вышел из квартиры, встреченный погожим днём, остановил шефа и направился восвояси.

Улицы Москвы, салон такси, 15:34 - 16: 12

РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ. РЕЗИ и БЕЛИ.

Ленинский проспект, 17, клинический КВД комитета здравоохранения № 1

Аршак Геворкович Аветян, как всегда любезно пригласил за ширму и предложил показать ему то, что меня беспокоило. С опытного полувзгляда он сразу же отправил меня на анализы в 32 кабинет. Очереди не наблюдалось, я прошел за закрашенные белой краской стеклянные двери. Приветливая молодая девушка, наверняка практикантка с 4 курса медицинского, проворно вонзила стеклянную палочку для соскобов в нежное и обмякшее тельце моего захворавшего малыша. Проведя все необходимые процедуры, девушка предложила одеваться. Я убрал член в трусы и спросил, какие у неё планы на сегодняшний вечер: "Может, прогуляемся?"

- "Иди давай, уже нагулялся…" - саркастически вымолвила лаборантка, улыбаясь мне в след.

Снова зазвонил телефон. Друг приглашает на загородный пикник в честь его дня рождения, заверяет, что будет море девчонок, хороший звук, вызванный специально из Suntrance dj, фейерверки и огромный бассейн с вышками. Вот сейчас иду и думаю, ехать ли? Конечно же, ехать!!! Как я могу такое пропустить!!!