Литература

«Когда ты лежала на мне, мне было тяжело. Когда ты встала и ушла, мне стало холодно».

--Алло.

--Привет, милая, спишь?

--Да, как любой нормальный человек в дождливое утро выходного дня.

--Прости, что разбудил.

--Прощён.

--Я уехать должен на пару дней, Лука попросил помочь ему с проектом. Для него это очень важно, сама знаешь…

*

Ах, бедный мой Марко, снова этот бред. Скажи лучше, что приехала эта ваша подружка в пыльных кроссовках, по которой вы оба истосковались. И все эти «пару дней» вы будете валяться на огромной кровати Луки, гладить её ноги, спутывать её волосы у себя на шее и целовать в каждый пальчик, загадывая желания. По-очереди бегая за чипсами или заказывать пиццу с грибами по телефону, а потом запивать всё это морковно-яблочным соком и в сотый раз смотреть этого чёрно-белого Бергмана, в перерывах между оргазмами…

--Ладно. Передавай Луке привет. На поезде едешь?

--Да. У меня билет на 11.16. Слушай, Кася, ты ведь будешь в «Глазу черепахи», проголосуй от моего имени за тот несмелый рисунок, помнишь, который мне понравился, за девушку в шляпе, ту, что слева от незабудок.

--Да, я буду там. Хорошо.

--Спасибо, милая. Я забрал сегодня фотографии. Ты там прелесть…

*

Особенно на той, где стоишь босая на холодном полу, глядя в окно, и пояс халатика змейкой сползает на пол, и в следующую секунду ты повернёшься лицом ко мне, наступишь на хвост этой змеи, и пойдёшь в кухню заваривать мате, потому что чайник закипел и свистит, а я буду смотреть тебе вслед, а пояс будет валяться посреди комнаты, потому что он упадёт, но ты этого даже не заметишь, потому что будешь думать о том, что увидела в открытом окне. Я подойду и тоже посмотрю. Старая котельная, и чей-то бульдог гоняет, мечтая схватить за хвост хотя бы одного голубя. Но всего этого на фотографии уже конечно нет.

--Неужели. Как комплиментно с твоей стороны, дорогой, лови мою телефонную улыбку, чиииизз!

--Спасибо за циничность, какие беленькие твои все тридцать два, кушай морковку и не желай большего.

--После морковки я обычно начинаю желать ближнего своего.

--Кролик-людоед?

--Как оказывается.

--Но последнего такого замучали очкарики-ботаны в одной из университетских лабораторий ещё в прошлом году на Ивана купала.

--А мне снилось, на прошлой неделе, что в выпуске новостей, который уже подходил к концу, и блек-вумен распиналась про предстоящие дожди в своём прогнозе нашей погоды, втиснулся экстренный месседж ( у блек-вумен чуть молния не разошлась на юбке от злости), так вот в нём как раз говорилось про этого кролика. Он жив и снова совершает акты насилия…

*

Он не знает пощады и нет ему равных в этом, настолько изощрённы его методы расправы и почерк его неповторим. Он по праву занимает первые ступени в хит-параде гениев недели. Представляю себе тех очкариков, что провинились перед ним больше всех, вероятно сидят сейчас в каком-нибудь бомбоубежище, запасы марихуаны на исходе, бехеровка была раздавлена ещё в первую же ночь, под очумелые признания в неуёмном влечении к особям своего пола ( в любой момент можем погибнуть, чего уже стесняться). Трясутся, бедные. Запотевшие стёкла очков дрожат, ручонки выцарапывают на стене псалом 90. Святые до одури, смешные до опупения. Атеизм повесился в правом верхнем углу. Висит покачивается, еле смех сдерживает. Даже если живы останутся, думает, клаустрофобия пацанам обеспечена. Вот недоделки, это ж надо столько кокаина жрать, при таком-то объёме воображения. «Бля, так они и правда без меня справятся», сказал кролик, глядя на всю эту херню, и больше никто никогда его не видел.

--Ааа.. это тот самый сон из банки с малиновым вареньем, которое забродило при температуре 39.9?

--Ну да, я тогда ещё подумала, что у Карлсона сломан пропеллер, иначе ты же его знаешь…

*

Варенье, блин, стихотворенье… А сам наверное подумал: «Я подрочу на твой сон, когда вернусь. Обкончаю красную юбку блек-вумен белой спермой.» А она будет стоять под зонтом и ни черта не понимать. «Где моё такси 366-366? Дешёвое, потому, наверное, медленно едет. Сколько ещё ждать. А потом ещё всякие пробки в центре. Простужусь, охрипну, пиздец карьере. И вообще жрать хочу, как волк. Что за полоса такая в жизни пошла, цвета моих ланит. Куда смотрит Будда? Что это за пьянь ко мне приближается? Мокрый весь, бородатый, с пакетом, но без зонта. Он что, не смотрит мой прогноз погоды? К таким я отношусь с опаской, чего от него ещё ждать, кроме… Это ещё что? Откуда у меня пятно на юбке? Фу, какая гадость.. Птичка что-ли? К обновке, к обновке! Такси! Такси! Меня! Меня вези вдоль ночных домов, мимо чьих-то снов.. подальше от маргиналов, которые думают, что я могу накаркать дождь, а потом сама же мокнуть под ним в ожидании дешевого такси, в службу которого я никогда бы и не обратилась, а даже если, то ждала бы их звонка в офисе раскладывая пасьянс и запивая своё безделье чаем для похудения из чудесной фарфоровой чашечки моей коллеги которая весит всего 55 килограммов, падла… Алло. Ну вот, меня ждёт серый Опель. Домой, домой. Чёрт, где я посадила пятно на юбке? Майонез какой-то что ли? Кто у нас жрёт холестерин? Те, что весят 55 килограммов, кто же ещё. Свиньи, что и говорить. Где тут наши салфеточки для компьютера? Готово. Почти не видно. Ну, «если не приглядываться» конечно.

--Знаю, знаю, я когда чинил антенну ( когда ещё надеялся, что смогу её починить), то встретил Карлсона. По всему было видно, что он давно мечтает о твоём варенье, но пропеллер у него, вот уже как несколько дней, действительно сломан. И глаза его были несчастней, чем у того бульдога с улицы Гагарина, когда он блевал в парке, после того, как объелся травы.

--О, да, милейшее создание с улицы Гагарина…

*

Очень любил дешёвые витамины этот бульдог, потому что дорогие ему не покупали, все деньги у хозяев ушли на поводок, а поводок этот ему на хрен был не нужен, он ведь был до невозможности послушен ( вернее ему казалось, что мог бы быть послушен, если бы не этот поводок, ему ведь лучше знать), но хозяева в психологии животных не пытались разобраться ни разу ( такими ущербными были, кошмар), вели себя так, будто жили одни на земле, мало оглядываясь на природу ( они даже не видели как их пёс блюёт), всё больше на время поглядывали, чтоб не пропустить прогноз погоды и обувь прохожих рассматривали, «что люди носят», потому что скоро зарплата и они пойдут по магазинам по всем подряд, выбирать обувь себе качественную, «а не говно всякое», пол дня убьют на поиски «того самого», купят, припрут в коробке домой ( коробку не выкинут, «вдруг пригодится») и будут ждать когда кто-нибудь из знакомых скажет: «клеевые боты», чтоб улыбнуться и помнить об этом до следующей субботы ( как такое вообще можно забыть, но они забудут, потому что им нужно будет «думать о будущем», о завтрашнем дне, в свете которого они видят диван, и даже может быть два кресла к нему «если всё будет нормально, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить». В общем бульдог проблевался витаминами, думал бы он о завтрашнем дне, так как его хозяева, ему и проблеваться было бы некогда, а так поблевал себе в удовольствие, (хрен его знает, что оно такое этот завтрашний день, а тут столько всевозможных бесплатных витаминов жри-нехочу, но я хочу и поэтому тем более буду жрать) а потом два пальца в рот будто кто-то сунул, вот незадача. Но он ещё быстрее это забыл, чем хозяева про новые боты забывают. Он, «скотина такая» в тот день ещё до хрена всего забыл, даже пописать. Пришлось написать дома, «пизды получил», правда, но при мысли, что придётся жить дальше с порванным мочевым пузырём внутри, у него начинала кружиться его квадратная голова и он уже даже начинал сомневаться, что мысли про лопнувший мочевой пузырь это его мысли( хотя чьи же ещё мысли могли жить в его собственной голове, хотя когда так мутит, можно засомневаться в чём угодно, даже в том, что не только мысли, но и голова совсем не твоя, а каких-нибудь пришельцев, что ему её просто одолжили, чтоб периодически в неё забираться и думать тут себе спокойно, подальше от радио Шансон, которое вот-вот должны запретить, потому что обычные маргиналы(от которых не скрыться) только из-за «этой туфты, бля» не хотят ехать в маршрутке, а если приходиться, то нагло так, как можно вежливей орут с задних сидений: «водитель, сделайте потише, будьте так добры, заранее спасибо». И тогда водитель, который считает, что маргиналы ни за что так вежливо не могли бы ни о чём просить, берёт и совсем выключает, думая что это «добрые люди» просят, у которых голова болит ( как у его матери) или что они устали (как его дочь после бессонной ночи, к экзамену готовилась раз в жизни и на пятёрку сдала, теперь он гордится этим «может ведь, если захочет») Где же ещё пришельцам об этом подумать, как не в голове у бульдога, которого в этот момент тошнит ( специальная примочка пришельцев в виде помех, чтоб удобней было думать, пока пёс в ахуе и готов уже вот-вот совершить своё собачье преступление в надежде, что его попустит).

--Карлсон до сих пор живёт на крыше?

--Да, милая.

--А крыша до сих пор дырявая?

--Да, милая.

--Со всякими там привидениями?

--Так это же он и был привидением.

--Ну уж нет. Я привидений видела и они были не похожи на Карлсона.

--Они нет, но Карлсон переодевался и был похож на привидение.

--Как Гоголь в Пушкина из литературных анекдотов, которые ты понял «на семьдесят процентов», а я почти ничего не поняла, пока ты мне не разъяснил дуре? Хоть мне и скучно было слушать эти разъяснения, но я была вознаграждена тем, что смогла потом вместе с тобой посмеяться с того, что Тургенев на каждой странице по три раза уезжал в Баден-Баден.

--Прости, что заставил тебя тогда скучать.

--Да ладно…

--А почему ты не сказала, что тебе было скучно? Я даже не думал, у тебя было такое заинтересованное выражение лица…

--Я притворялась.

--Зачем?

--Не помню.

--Тебе нравиться притворяться, признайся милая?

--Да. И сейчас, когда я в этом случайно призналась, мне «даже стыдно».

--Зачем «даже»?

--Даже не знаю.

--Даже не знаешь…

--Даже не знаю, где находится Баден-Баден.

--В Германии, я же тебе вчера говорил.

--Не помню.

--Так быстро забыла?

--Да. У меня тогда голова кружилась и тошнило. И сейчас тоже..

--С тобой всё в порядке?

--Не знаю.

--Сходи пописай, милая.

--Да, да…

--Ты точно себя хорошо чувствуешь?

--Алло.

--Я здесь.

--Алло, кто говорит?

--Кася, это я.

--Куда вы звоните?

--Кася, ты что? Это я, Марко!

--Марко? Вы по объявлению? Извините, но я передумала сдавать эту квартиру. Я решила её продать. Мне хочется уехать, понимаете.. Вам когда-нибудь хотелось вот так просто взять и уехать?

--Кася! Очнись, милая! Прошу тебя, перестань!

--Извините меня, Марко, я вас очень плохо слышу и ещё этот ваш акцент.. Перезвоните мне как-нибудь. Я уверенна, мы сможем мило поболтать. Хотите, встретимся в «Глазу черепахи», я там часто бываю..

--Нет, Кася!!! Нет!

--Да, Марко, да…

2004