Литература

Мы встретились, и он одел на меня ошейник на длинной-длинной веревке, которую я сначала даже не заметила.

Он медленно шел, продумывая каждый следующий шаг, но не заглядывая далеко вперед, а я бежала изо всех сил, перепрыгивая через два и звала его за собой. Он лишь улыбался и махал мне рукой.

Я споткнулась и упала, а он все также шел и давно уже меня обогнал, шел не оборачиваясь.

А я устала от бега, но были еще силы его догнать. Подбежала сзади, закрыла ему рукой глаза: «Угадай кто?». Он отряхнул с меня грязь: «Ну что, набегалась? Иди рядом.». И я шла. А потом увидела вдалеке что-то блестящее и сказала: « Давай посмотрим, что это там блестит!». Но он ответил: «Я иду своей дорогой.». А я решила сбегать и сама посмотреть, но тогда натянулся поводок. Я дергалась до тех пор, пока не поняла, что привязана к нему, и что еще движение и его поводок меня задушит. Тогда я попросила: «Отстегни меня, пожалуйста, я скоро вернусь». Но он ответил: «Я тебе не верю. Хочешь, могу отстегнуть, но никогда не возвращайся обратно». Я осталась, но затаила обиду и решила, что когда-нибудь я этот поводок перегрызу, даже если переломаю себе все зубы.

Так мы пошли дальше. Он меня вкусно кормил и укрывал от дождя, покупал красивую одежду и хлопая по плечу говорил: «Будь хорошей девочкой, а то прогоню». Я шла и старалась быть хорошей девочкой, но глаза были наполнены слезами, и я уже ничего не видела перед собой. Шла вслепую, сама не знала куда и провалилась в яму, переломала себе все руки и ноги, тогда он отстегнул поводок и ласково меня позвал: « Мила, Мила, иди сюда, ко мне, фу, как ты испачкалась, вылезай скорее оттуда, надо тебя помыть.

А я истекая кровью смеялась над его любовью.

Он горько вздохнул, убрал поводок в карман и ушел. А я осталась есть грязь, запивая ее своей кровью.

Ко мне подползли червяки и сказали: « Ничего, станешь такой же как мы, раны твои заживут, а грязь есть привыкнешь, мы только ей и питаемся». Мне были неприятны эти существа, я закрыла глаза и заплакала.

В яме было сыро и холодно, ветер продирал насквозь. Я съежилась в комочек и попыталась уснуть. Скоро должна была придти Саша, она обещала что-нибудь придумать, она обещала вытащить меня отсюда, она обещала принести что-нибудь поесть.

Время тянулось убийственно медленно, спать я не могла. Чтобы укрыться от ветра я решила вырыть в яме норку. Сначала работа шла плохо, под ногти забивалась грязь, иногда сверху сыпалась земля, и я вздрагивала. Но потом стало получаться лучше, я яростно рыла землю, получая от этого даже какое-то необъяснимое удовольствие. Иногда я сталкивалась с червяками, но уже не смотрела на них с отвращением, как на существа более низшей формы, я улыбалась им, а с некоторыми даже удавалось поболтать.

Я не знаю, сколько прошло времени, но когда я опомнилась, то поняла, что уползла уже очень далеко от ямы, в которую упала. Саша, возможно, приходила уже несколько раз и наверно решила, что я сделала свой выбор. Люди ведь они такие, они всегда находят всему свое объяснение. Какое-то время я еще пыталась найти дорогу назад, но все смешалось, я даже перестала понимать куда я рою: вверх, в сторону, а может быть и вообще еще глубже вниз. Недостаток воздуха и света изменили меня до неузнаваемости, и вскоре я решила никогда не возвращаться.

Возможности зарабатывать деньги здесь было очень мало, мне пришлось продавать свое тело. Я долго мучалась, ломая свой характер, меняя моральные ценности, предавая свои жизненные принципы, но потом привыкла. Здесь это никто не осуждал, здесь это было нормой.

Однажды мне попался очень хороший клиент, добрый и внимательный, с ним я делала свою работу особенно старательно, и это был один из тех дней, когда я думала: это самый счастливый день в моей жизни. Вечером я пришла к нему снова. Он сказал мне: «У меня сейчас нет денег, но если хочешь, можешь просто так остаться». И я осталась с ним навсегда, до тех пор, пока мы не расстались, вернее пока обстоятельства нас не разлучили.

Мы лежали рядом друг с другом и мечтали о небе. Если у тебя что-то было, а потом вдруг не стало, ты начинаешь это ценить. Когда-то я спорила с одним человеком о звездах. Он сказал мне: «Посмотри, как прекрасны звезды, небо без них было бы неполноценным». Я ответила ему: «Да, они красивы, но без них небо было бы вполне полноценным, просто мы привыкли, что на небе всегда звезды. Вот если бы в воздухе висели прозрачные переливающиеся нежно-розовым светом шары, а потом вдруг исчезли, нам бы тоже воздух без них казался неполноценным, но их никогда не было, и мы не ощущаем, что в воздухе чего-то не хватает».

Тогда я даже представить себе не могла, что могу остаться не только без звезд, но и без неба. Что оно где-то будет, будет висеть каждый день и каждую ночь над чьей-то головой, а этот кто-то будет относиться к нему как к чему-то само собой разумеющемуся. Так вот, мы лежали и мечтали о небе, и я спросила его:

- Слушай, а ты всегда был червяком?

- А почему ты спрашиваешь?

- Просто думаю, разве могут червяки мечтать о небе.

- Червяки – это такие же люди, только совершеннее.

- Это почему это?

- Потому что наше простое строение организма компенсируется многослойностью нашей души и способностью чувствовать этот мир гораздо глубже и сильнее.

- Тогда почему же жизнь у червяков такая примитивная.

- Это только так кажется, просто людям нужны дополнительные раздражители, у них в организме нехватка гормона удовольствия, развитие у них происходит только на внешнем поверхностном уровне, а мы живем в полной гармонии с собой…

Наверно, он бы мне много еще всего мог рассказать о превосходстве червей над людьми, но он не успел договорить. Началось жуткое землетрясение, земля вокруг нас отошла пластами и поехала вверх. Жуткий яркий свет ослепил глаза, небо как будто упало сверху, расстояния между небом и землей не осталось совсем, прекрасное голубое небо придавило наши маленькие беззащитные тела.

В следующее мгновение небо рассек огромный металлический резец, он пронесся совсем рядом со мной и разрубил моего любимого на две части. Глазами, наполненными ужаса, я смотрела, как это совершенное существо бьется в конвульсиях, как обособленно друг от друга извиваются частички его тела, и я слышала, как он кричит от боли…

- Мила?! Ты что тут делаешь? – Я вздрогнула. Это чудовище, это чудовище, которое только что убило моего любимого окликнуло меня по имени.

- Да так…,- Единственное, что мне сейчас хотелось – это опять зарыться в землю, ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не знать, ни за кого и ни перед кем не быть в ответе, - Я начинала приходить в себя, его лицо мне было знакомо.

- Свежим воздухом что ли приехала подышать? Я вот тоже, видишь, на рыбалку червей копаю. Все-таки ни на что рыба так хорошо не идет как на живого червя. Да что ты стоишь как вкопанная?

- Да я, это…,- Ему, конечно, было невдомек, что не вкопанная я, а наоборот – выкопанная.

- Похорошела как, цветешь и пахнешь! Ты хоть куда пропала, я тебе звонил тут как-то…

Похорошела? Неужели? Я спрятала левую руку за спину ( незачем ему это знать).

- Да я путешествовалаJ

- Вдруг человек, оказавшийся моим знакомым, которого я так и не вспомнила, схватился за горло.

- Ну ладно, побежал я, жена ждет, ох не женское дело рыбалка, - схватил неуклюже лопату, баночку с червяками и побежал, как будто кто-то тянул его на поводке…

Я тоже автоматически протянула руку к шее: нет, на ней ничего не было.

Дышать было легко и свободно, я стояла и смотрела на небо, такого красивого неба я еще не видела никогда.