Литература

Электричка, длинная, зеленая, узкая, расчлененная рядами скамеек. Пустая. Ты сидишь в конце вагона и смотришь через весь этот стальной коридор. Твой взгляд упирается в другой конец этого тоннеля, в дверь. Ты слышишь шум - тихий рокот мчащейся электрички. За окном ночь. Сквозь блики на стекле угадываются лишь темные силуэты деревьев. В вагоне ты один, ты и твое лицо, отраженное в окне. Это лицо смотрит на тебя, смотрит, как ты сидишь в пол-оборота, положив голову на спинку деревянной скамейки. Ты смотришь в стекло напротив себя, силясь увидеть: что же там, за окном, но вместо этого видишь лишь свое отражение. Тебе кажется, что оно начинает жить своей жизнью. Да оно и так уже давно не принадлежит тебе, с тех самых пор, как ты сел в эту электричку. Ты понимаешь, что это неправильное отражение, какое-то извращенное. Оно как будто хочет тебе что-то подсказать, но не может. Ты встал и пересел на другую скамейку, в надежде, что что-то изменится. Тщетно. Отражение осталось то же. От предыдущего оно отличалось так же, как отличаются два чистых листа из одной папки. Но это не ты. И в этом окне, и в предыдущем, да и во всех остальных на тебя смотрит человек. Смотрит с упреком. Да, он имеет твои черты лица, но это не ты. Он живет своей жизнью. Это человек когда-то был частью тебя, но он вышел наружу с помощью окна. Ты замечаешь, что уже давно не было остановок. Да их не было вообще. Ты пытаешься вспомнить: как долго ты едешь. Не получается. Тебе кажется, что ты всю жизнь в этом вагоне. Каждое твое движение: шорох куртки, стук каблука, скрип скамейки - эхом отражаются в этом пустом вагоне. Ты вспоминаешь: первое время тебе было спокойно, не было людей, никто не толкался, не шумел, не отвлекал. Но постепенно ты понимаешь, что что-то не так, это подсказывает тебе и твое отражение. Ты встал и прошелся по коридору, слыша гул своих шагов и чувствуя вибрацию под ногами. Твое отражение следовало за тобой. А, может быть, оно просто появлялось в окне, когда ты проходил мимо? В твою голову заползла мысль. До сих пор ты видел только свой вагон. А что там, в остальных? Эта мысль зудела и извивалась в твоей голове. Ты развернулся и направился к двери, ведущей в другой вагон. Дойдя до двери, ты обернулся: тот же стальной, полутемный, расчерченный туннель, и только отражение напротив смотрело на тебя как-то виновато, будто прощалось с тобой. Ты повернул ручку и вошел.

Такой же вагон. Пустой. Но в конце, слева, спиной к тебе, сидел человек. Заслышав щелчок открываемой двери, он вздрогнул, обернулся и застыл. Ты зашел, закрыл дверь и остановился. Тебя сразу поразило чувство неловкости и виноватости. Ты смотрел на этот пустой вагон, на этого, уже пожилого мужчину, который несколько секунд изучал тебя, все больше хмурясь. Ты посмотрел налево. Отражение, такое же хмурое, как тот старик, что встал и начал медленно идти в твою сторону, явно обвиняло тебя в чем-то. Все ближе шаркали шаги старика. Он шел с трясущимися губами и поблекшими глазами, из которых тянуло немым укором и недовольством. Он шел, цепляясь негнущимися пальцами за края скамеек. Его глаза говорили: да как ты посмел ворваться в мою жизнь. Ты пробормотал что-то типа «извините». Развернулся назад и открыл дверь, через которую вошел.

На тебя сразу пахнуло лесной свежестью. За дверью была ночь, едва угадываемые силуэты деревьев, луна и рельсы, стремительно уносящиеся вдаль мельканием шпал…