Литература

Каждый день ей приходило письмо. В сущности, не письмо даже, а лишь несколько непонятных слов на чистом белом листке бумаги. Сначала, она видела в этом некую тайну, придавала смысл, пыталась разгадывать полученные ребусы. С нетерпением ждала утра следующего дня, чтобы заглянуть в почтовый ящик и выудить из вороха рекламных проспектов и агитационных листовок желанный конверт. Ей даже нравилась такая игра, в ней присутствовал близкий ей по духу авантюризм. Странные послания, аккуратно выписанные рукой тренированного каллиграфа. Чернильные линии тонкости офортной иглы…

Эм йеу Ань

Таим и ингра лиат

Нанын данг’синын саранг’амнида

Ма армастан синд

Нену нинну премистуннану

Эг елска тхиг

Зашифрованный мэсэдж или всего лишь иностранные слова, написанные русским?Около месяца ей понадобилось, чтобы разгадать смысл, вложенный в эту одностороннюю переписку. В очередной раз, вскрыв конверт с посланием незнакомого эпистолярия, она прочла - «йо тэ амо» и поскольку неплохо знала испанский, сразу же сообразила, что это значит. «Я тебя люблю». Так просто и банально. Слова любви на разных языках. Не сказать, чтобы подход её тайного обожателя к такому деликатному делу, тронул бы её до сердечных ран, но интерес к письмам после разгадки сразу же не улетучился. Им двигал уже не столько авантюризм, сколько азарт заинтригованного полиглота. Получая новое письмо, она направлялась в библиотеку иностранной литературы и пыталась получить перевод, часами работала с разнообразными словарями и справочной лингвистической литературой. Ну, в самом деле, когда бы она еще узнала, что «я тебя люблю» по-эскимосски будет «налигивагет», а на хинди – «маи тудже пяар картха хо». «Тора дуст мидарам» на фарси, «махал кита» на филиппинском и «ваташи ва дай суки дес» на японском. Встречались и совсем экзотические любвипризнания: корякское «гымнан гыччи ылну лынык», лаосское «кои мук яо» или таитянское «уа хеа вау иа ое». Вряд ли она могла признать романтичными объяснения в любви на бурятском – «би шамай дурлаха», «хун тане пяр каручхун» из гуйрати или калмыцкое «би чи дурта болх». Абхазское «Сара бара бзия бзой» казалось ей слишком смешным для такого серьёзного поступка, а нивхское «коды моды чмодь» - вообще чем-то из ряда вон выходящим и неприемлемым. Индейское «течиххила», «ахери» на луо и монгольское «ма си мныорк» фонетически воспринимались нейтрально. Более привычно русскому уху звучало «а мо тэ» на португальском, словенское «яз ти любити» и «эго агапо су» на греческом. В конце концов, она пресытилась всей этой игрой, её азарт постепенно улетучился. Более того, такая элегантная назойливость её тайного воздыхателя стала порядком утомлять и казалась уже бессмыслицей, ибо на какую глубину отношений мог претендовать человек, которого она ни разу не видела, не общалась с глазу на глаз и не знала его внутренний мир. Конечно, он пытался подобрать ключи к её сердцу, достучаться в двери её души, говорить с ней на одном языке, понятном обоим, языке неопровержимого чувства, который он таким образом искал. Но с её точки зрения, для того, чтобы дать понять, что любишь, нет необходимости произносить слова, тем более фиксировать их письменно, без вербально-эмоционального выражения. Чувство не требует объяснений. Искренность его в немом намёке. Мишура многочисленных слов нивелирует натянутость струн. Любовь требует открытости, обнажения того сокровенного, что находится в душе. Догадываясь о том, что письма в её почтовый ящик любовник-полиглот кладёт самостоятельно, ибо на них никогда не присутствовало марок, адресов и штемпелей, она предположила, что поклонник проверяет его содержимое в надежде ответа. И решила его дать. Но не витиевато и в ребусах, дабы соответствовало изначальному посылу, а просто и незамысловато. На родном и благоговейно уважаемом ею русском языке. Великом и могучем. «Пошёл на хуй, мудило», четыре простых, ёмких и бескомпромиссных, русских слова, которые вряд ли можно перевести на тамильский, ндебеле и лабанез. Да и на какой-нибудь другой язык тоже. На следующее утро, в своём почтовом ящике она обнаружила только рекламу нового салона-парикмахерской, листовку с предлагаемым ассортиментом районного сэконд-хэнда, агитку КПРФ и четыре незначительных сегмента кошачьего кала. Писем не было. Прим.: послания во втором абзаце переводятся соответственно с вьетнамского, ирландского, корейского, эстонского, телугу и исландского. Название переводится с ту(ы)винского.