Литература

Судя по тому, как глубоко проникает взгляд

писателя в самую сущность явлений, как

широко захватывает он в своих изображениях

различные стороны жизни, - можно решить и то,

как велик его талант.

Н.А.Добролюбов

Химик поковырял ключом в замочной скважине. Щелкнув замком, открылась железная дверь. Химик вошел внутрь. Наткнулся в темноте на стилаж с жестяными банками, с неприятным металлическим грохотом они падали на пол, несколько банок залепило аспиранту по ноге. Химик сделал неуверенный шаг. Подошва проехалась по чему-то склизкому и скользкому. Аспирант тяжело рухнул на пол. На пару минут все стихло. В ушах стоял неприятный звук. Матерясь, Химик поднялся на ноги. Нашарил пальцами в темноте пластмассовый выключатель. На потолке с треском заморгали лампы дневного освещения. Аспирант зажмурился. Громыхая валявшимися под ногами банками, прошел немного вперед. Наклонился вниз, поднял с клетчатого пола одну из емкостей.

«И.С. Тургенев «Бежин луг»», - прочитал Химик надпись, нацарапанную на пожелтевшей от времени бирке. - «Надо будет посмотреть, что это за штука такая».

С этой мыслью он подошел к лабораторному столу, одним махом руки сгреб с него все лишнее. Достал с верхней полки микроскоп, открыл подобранную банку. Осторожно понюхал. Пахло мочой. Пипеткой Химик взял несколько миллиграмм неизвестного образца, капнул на предметное стекло. Сгорбившись над микроскопом, начал рассматривать маленькую желтую каплю. Увиденное поразило аспиранта. В ярко-желтой, золотистой смеси плавали красноватые жгутиковые тельца. Химик выдвинул нижний ящик стола, достал рваный лабораторный журнал, с первой же свободной страницы начал записывать:

«Образец номер тысяча сто двадцать шесть: И.С. Тургенев «Бежин луг»

Краткое описание: жидкость желтого цвета с неприятным запахом. Невязкая, по плотности ближе к воде.

Химический состав: пока не установлен.

Наличие живых организмов: имеет место присутствие странных красноватых тел с жгутиками. Длина жгутиков варьируется в пределах от 0,2 до 0,3 нм, у отдельных особей достигает 0,5 нм.

pH: больше семи (щелочь).

Взаимодействие с кислотой: …».

Химик встал на четвереньки, достал из-под стола оранжевую закупоренную коническую колбу, « «Эйсид Хаус» И.Уэлш» - было написано на ней. Химик забрал в пипетку немного зеленой жидкости, капнул на желтый образец на предметном стекле и посмотрел в микроскоп. В коричневой субстанции отрешенно плавали хвостатые трупики погибших существ. Аспирант вернулся к лабораторному журналу:

«Взаимодействие с кислотой: отрицательное».

Через час химик устало кинул ручку на стол, потянулся, сладко зевнул. За это время неизвестный образец был три раза подвержен электролизу, взаимодействию с рассказами Чехова (кристаллизация), Гоголя (изменение окраски), Мамлеева (незамедлительная смерть) и Сорокина (обильное газовыделение с последующим взрывом); стихотворениями Пушкина (брожение), Ахматовой (нейтрально), Гиппиус (сворачивание жгутиковых тельц), а также с романом Д. Донцовой «Скелет из пробирки» (выпадение в осадок).

Химик достал из несгораемого сейфа маленькую черную коробочку, скотчем на крышке была приклеена еле заметная надпись: «В.Набоков «Кокаин»». Он высыпал небольшую часть белого порошка в ложку и принялся нагревать на спиртовке. Внезапно Химика осенила новая мысль. Он взял банку с образцом «Бежиного луга» и разбавил желтой, неприятнопахнущей жидкостью порошок в ложке. Нагрел до кипения, втянул густую бурую смесь шприцем, закатал рукав рубашки на левой руке; размял пальцы, чтобы стали видны вены. И, наконец, примерившись, вогнал иголку под кожу. Закатив глаза, Химик плавно выдавливал поршень шприца, новые и новые миллиграммы смеси впрыскивались в вену и стремительно разносились кровью по всему организму.

Поршень был вжат до самого конца. Химик облегченно вздохнул, опустил голову на грудь.

В дверь постучали. Аспирант напрягся, словно струна. В дверь постучали снова.

«Пусть думают, что в лаборатории никого нет», - мелькнуло в воспаленном мозгу Химика. Но в этот момент дверь со скрипом открылась. Натянутая струна лопнула.

«Мудак! Я же не закрыл дверь! Ну и олух…».

Химик быстро сгреб шприц, спиртовку, склянки и другие атрибуты в верхний ящик стола, развернул рукав, накинул белый халат.

- Здравствуйте! Можно к вам?

Химик развернулся на вращающемся кресле. Рас-ширенные зрачки испуганно впились в пространство. Это был не начальник. Перед аспирантом стояла невысокая молодая девушка в бирюзовой блузочке и строгой черной юбке выше колен. Расслабленный взгляд благоговейно скользил по стройным ножкам.

- Это лаборатория художественного анализа научно-экспериментального центра исследований литературы? – уточнила девушка.

Химик заворожено смотрел на темные локоны волос, спускавшиеся на хрупкие женские плечи, пальцы никак не могли застегнуть одну и туже пуговицу на белом халате.

- Ну да… верно… лаборатория… А вам кого, девушка? – говорить было непросто, слова подбирались с трудом.

- Мне… Я из газеты «Литература и жизнь», можно у вас взять интервью?

Химик поправил пальцем сползшие на нос очки, приподнялся в кресле.

- Конечно… Можно…

- Замечательно, - девушка обезоруживающе улыбнулась, присела на свободный стул и включила диктофон за запись.

- Как вас зовут?

- Меня? Химик… Ой, то есть Андрей.

- Отлично, Андрей, не могли бы вы поподробней рассказать нашим читателям, чем занимается ваша лаборатория?

На лице аспиранта застыла изумленная гримаса.

- Ну как…, - начал он, выходя из ступора. – Наша лаборатория занимается исследованием литературы, анализом художественных произведений и их взаимодействием друг с другом.

- Наверно, очень нелегкая работа.

- И не говорите, - махнул рукой Химик. – Классическая литература имеет слишком сложный состав…

Он кивнул головой на ряд разноцветных склянок.

- А современная…

Аспирант открыл банку с биркой «В. Сорокин «Голубое сало»» - наружу из горлышка хлынул рой мух, девушка поморщилась.

- В общем сами понимаете, что такое современная литература. Вот во всем этом дерьме и приходится копаться нам, лаборантам-литературоведам, с утра до позднего вечера… Не хотите выпить?

- Что вы, Андрей, я же на работе… А над чем вы сейчас работаете?

Химик разлил по бокалам розовую жидкость из водочной бутылки с надписью «Э. Ремарк «Три товарища»», которая была налеплена поверх этикетки.

- Вот, возьмите. Сейчас… Ах, да, очень необычный образец, Тургенев «Бежин луг». Хм… Позвольте узнать ваше имя?

- Катя.

- Так вот, Катенька, я предлагаю выпить за слово. Ведь слово – это сила. Увековеченное в письме, оно обретает власть над мыслью и мечтою людей и границ этой власти нельзя измерить и представить. Слово господствует над временем и пространством… Давай те же выпьем сейчас за него, Катя! Выпьем за Великое Русское Слово!

Девушка засмеялась. Химик никак не мог налюбоваться ей. Катя осторожно обхватила губами стекло, запрокинув голову, начала пить. Вытаращив глаза, аспирант наблюдал это совершенство природы и красоты, ее тонкую шейку, содрогавшуюся от глотков и холмики грудей, выступавшие через блузку.

Он положил руку ей на колено, серьезно посмотрел в глаза.

- Скажите, Катя, а вы бы хотели принять участие в научно-литературном эксперименте?

Девушка поставила бокал на стол, уголки рта исказила улыбка. Глазки ее поблескивали. Она согласно моргнула длинными ресничками.

- Да, Андрей…

«Бежин луг» И. С. Тургенева, вызывая особый интерес у подростков, значителен и в плане новых задач, стоящих перед изучением литературы.

Химик начал расстегивать пуговицы на ее блузке, но дрожащие пальцы не слушались. Наконец, он не выдержал и просто порвал ткань.

Идейно-нравственный и эстетический потенциал тургеневского рассказа, в котором есть и по-особому обаятельный в своей детской непосредственности сильный характер героя, и любовное авторское отношение к людям-труженникам, не разделенным с миром природы, несомненно, очень велик.

Катя спрятала руки за спиной; раздался щелчок и оранжевый лифчик упал на пол. Изумленный аспирант погладил кончиками пальцев упругую грудь.

Творчество И.С. Тургенева едва ли не больше, чем творчество любого другого писателя, дает основание говорить о скрытости литературного приема, непроявленности художественных мотивировок.

Катя глубоко вздохнула. Химик прижался вплотную лицом к ее груди и тихо плакал.

- Что ты, солнышко… Не надо, не плачь, милый…, - она гладила его волосы. Аспирант нежно целовал ее правый сосок.

Сдержанная манера авторского повествования вызывает у литературоведов необходимость в процессе анализа произведений Тургенева искать новые и новые ракурсы, которые позволили бы приблизиться к идейно-художественной концепции автора.

Поцелуй за поцелуем его голова спускалась вниз. Катя сняла черную юбку. Химик аккуратно спустил белые кружевные трусики; легонько подразнил языком улыбавшиеся половые губы.

И вовне, и в самом человеке им допускалась непознанность мира; без этого допущения остановилась бы наша духовная работа, остановился бы сам мир, поскольку непознанность, по мысли Тургенева, согласна и природе вещей, и природе нашего сознания.

Разомлевшая Катя, сладко постанывая, нежилась на лабораторном столе в груде склянок с литературными химикатами. Химик ласкал языком ее возбужденный розовый клитор.

Эпичность «Бежина луга» лирическая: точность описаний соединяется с зыбкостью контуров фантастического образа; беспристрастность наблюдений – с высоким поэтическим воодушевлением; ясная логика – с множественностью, «обертонностью» значений.

Химик вынул эрегированный член из банки с образцом «Бежиного луга» Тургенева. Прозрачные капли падали с длинного конца на пол.

- Ну войди же в меня, милый, войди…, - голая Катя томно извивалась на лабораторном столе.

Композиционное «равновесие» рассказа создается равновесием природы и героя в нем. Равновесие это сложное: природа втягивает героя в свой круговорот, но герой неизбежно ей противостоит.

- Ты самая-самая красивая, ласточка, самая нежная…, - шептал Химик Кате на ушко. Голос его прерывал грохот бьющихся склянок, которые падали с трясущегося стола. Его член напористо бороздил теплую пещерку влагалища. Оргазм был близко, очень близко.

«Органическое целое» общества может существовать лишь за счет жизней частей, и наоборот. Сама же целостность возникает за счет нового; пожалуй, это одна из наиболее острых мыслей трактата Руссо и одна из наиболее близких точек соприкосновения Руссо и Тургенева.

- Милый, с тобой так хорошо... Так хорошо, милый…, - всхлипывала Катя.

Она обвила босыми ногами его спину.

- Котенок мой…, - сквозь слезы повторял Химик, сжимая ее правую грудь и осыпая шею горячими поцелуями.

Предпринятый нами анализ «Бежина луга» в контексте других тургеневских произведений, а также его писем, статей и рецензий, рассмотренных под углом зрения «природы и героя», позволяет многосторонне понять структуру, а через нее и смысл рассказа.

Химик двигался с бешеной скоростью. Изображение плыло перед глазами, пространство пошатывалось; был только крестик на Катиной груди. Маленький серебряный крестик. От фигуры Христа исходило ярко-голубое сияние. По щекам Химика текли слезы. Катя лежала под ним, мечтательно закрыв глаза, ее головка с локонами черных волос трепетно подрагивала в такт движениям аспиранта.

Истина раскрывалась перед Химиком на груди девушки, словно книга, с каждым новым ярко-голубым лучиком, исходившим от Христа, аспирант будто бы перелистывал новую страницу. Губы аккуратно коснулись ступней распятого Иисуса.

Катя громко закричала. Химик замер. Член пронзила острая боль.

В глаза ударил ослепительный ярко-голубой свет.

-… Слово господствует над временем и пространством. В жилах культуры пульсируют капельки чернил…, - трансцендентный женский голос спускался тяжеловесными спиралями откуда-то сверху. Химик стоял на коленях на вершине высокой горы из костей… Он поднял один из черепов. «Эрнест Хемингуэй. 21 июля 1899 – 21 июня 1961», - прочитал аспирант на металлической бирке.

- … Плох писатель, который об этом не думает, плох писатель, если он думает, что мгновение не накладывает на него тех же обязательств и той же ответственности, что и столетие…

Химик запрокинул голову вверх. Раскатистый голос доносился из густого грозового облака, нависшего над ним. Сверкнула молния. Гора содрогнулась от грома.

С небес полился белый дождь.

Катя кричала в экстазе. Химик кончал в нее. Сперма обильными порциями выбрасывалась из возбужденного члена. С небес лился белый дождь. Химик раскинул руки широко в стороны, дождь приятно моросил по лицу. Густое облако дало трещину и… Свет… ослепительный лучик ярко-голубого света ударил в лицо Химика. Женский голос продолжал:

- Кто не работает над своим творением, видя его «aere perennius» - «более вечным, чем бронза», кто сам себя разоружает убеждением в ничтожности им созидаемого, не должен брать пера в руки, ибо он – сеятель плевелов!

Гора содрогнулась от еще одного раската грома, после чего свет исчез, и облако растворилось в пространстве. Остался только шум белого дождя. Химик образовал руками ковш. Белая жидкость быстро наполнила ладони. Аспирант жадно выпил ее, озаренный еще одной вспышкой молнии. Жидкость была сладковатой на вкус и замечательно утолила жажду.

Тут Химик заметил, что он стоит на коленях в центре крестообразной тени. Он развернулся и припал лицом к влажным костям, из которых была образована гора. Перед ним стояла серебряная скульптура распятого Христа в натуральную величину. Химик жадно целовал лопатки, шейные позвонки, ключицы, ребра, бедренные кости, черепа великих писателей. Закрыв глаза, благоговейно прикоснулся к ступням Иисуса, чувствуя, как в душе распускались белые ландыши. Капельки утренней росы девственно лежали на их нежных зеленых листочках, радужно искрясь в лучах весеннего солнца. Слеза потекла по щеке Химика. Он открыл глаза и увидел Катю. Девушка улыбалась. Она провела ладонью по его щеке. Он поймал ее руку, тоже улыбнулся в ответ. Затем они оделись и поспешили уйти из лаборатории. Уже закрывая дверь, Химика осенило. Он забежал внутрь. Белые склянки литературных химикатов хрустели под ногами. Аспирант открыл верхний ящик стола, сунул в карман шприц и желтую баночку с Тургеневым.

- Забыл что? – спросила Катя.

- Да, там… пара вещей, по работе…, - замявшись, ответил Химик, нащупывая шприц в кармане брюк.

Двери закрылись, с ненавязчивым шумом лифт начал спускаться вниз. Прислонившись к стене, Химик очарованно смотрел на ее красивые ноги, черную юбочку. Взгляд скользнул по бирюзовой блузке, поднялся по каждой пуговичке выше и выше. Остановился на шее. Цепочка крестика уходила вниз, в таинственно-манящее лоно упругих грудей. Зрачки двигались дальше. Они минули нежный подбородок, сладкие губы и… остановились на глазах.

Двери открылись. Ее зрачки расширились, вспыхнув ярко-голубым блеском, после чего Химик увидел в них яркое солнце в раскинувшейся синеве неба с вакуолями молочных облаков, а снизу зеленели бескрайние дали полей.

Аспирант медленно повернул голову, рука в брюках разжала шприц. Он вышел из лифта, полной грудью вобрал в себя свежий воздух и звонко рассмеялся. Он давно не смеялся так просто и искренне. Беспричинное счастье пульсировало в сердце. Химик не мог поверить своим глазам. Он вытащил шприц и склянку с «бежиным лугом», подбросил их высоко-высоко в небо. Расплескивающаяся желтая жидкость золотистыми каплями разлеталась во все стороны пространства. Химик схватил Катю за руку, они побежали вдвоем, босяком по траве. Свежий ветер играл в волосах, смеясь, они упали в траву. Он поцеловал ее и вдруг замер.

- Что такое, Андрюш?

Он указал на белый ландыш, растущий в метре от них.

Тургенев сидел неподалеку в траве и, раскуривая трубочку, работал над записями. Писатель прервался, мечтательным взглядом окинул залитый солнцем пейзаж -душа радовалась… Брошенная Химиком склянка угодила точно в голову. Тургенев потерял сознание, упал в траву и больше не поднимался. А на горизонте, взявшись за руки шла молодая пара.

Через девять месяцев на свет родилось будущее русской литературы.