Литература

- Оригинально! Карта для кемперов*, а на полу написано: «No kempers!», - сказал Витек, стекла его очков маньячно сверкали в моих широко расширенных зрачках.

В целом мне было все-равно. Я отрешенно брел по грязной дороге из картины Ф.А. Васильева «После грозы» (1868), ботинки хлюпали по лужам.

Да, неужели я приехала бы, если б было не так? 21:16:19 / 27.09.05

Мозги разрываются на куски. Я только нравлюсь тебе. Нравлюсь. Не более. Просто нравлюсь. Какая-то симпатия эротического порядка? Или что еще? Я много раз спрашивал себя об этом, заглядывая в кошачьи глаза. На потолке висит твоя фотография. По гладко-синему телу небосвода бегали серые тучи. Солнце пропало. Все неизбежно свидетельствовало о том, что дымок не примет меня. Так в общем-то по сути дела и произошло.

Я ощущал себя загнанной крысой в целлофановом пакете с желтым токсическим клеем. Я пытался вырваться за пределы ограниченного скукоженного пространства, которое раздражало своей ядовитой желтизной. Но у меня ничего не получалось. Я напрасно рвал, грыз зубами стенки треклятого пакета, пытаясь вырваться наружу и доказать, что я на самом деле не такой, я другой. И сказать я хотел все совершенно иначе.

Все хорошо, милый! Правда! 21:04:16 / 27.09.05

Котенок… Меланхолично склонив, она сидела на скамеечке в метро. Я подошел с розой. Одной-единственной розой и протянул тебе. Я чувствовал, что делаю все не так. Я должен был упасть на колени и подарить тебе целый букет ярких пышных цветов.

Поцеловала меня в щечку. Нежно. Я прикоснулся к твоим губам, осторожно отпил, поднял глаза к потолку. Согретое твоим взглядом сердце забилось учащенней.

Лес находился от дороги в метрах десяти. Босые ноги приятно щекотала сырая трава. На языке, на руках присутствовал вкус твоего сладкого тела.

Ты лежишь рядом со мной. Голая. Мне очень хочется войти в тебя. Второй раз. Но тебе пора. Ты одеваешься. С умилением наблюдал за тобой. Потом вдруг сел на корточки и, обхватив лицо руками, заплакал.

Плакал долго, навзрыд. Во рту ощущался привкус гаша.

Конечно, встретимся, милый! Я просто совсем сплю… 22:18:30 / 27.09.05

- А вообще здесь у вас довольно уютненько, - отметила Мутная, наблюдая зеленые обои в комнате общежития.

Состояние было поршневым. То вдруг все чернело в глазах, опускаясь в тесный карцер депрессии, то вдруг за спиной вырастали крылья – и радужные мотыльки мыслей взлетали до самого солнца, теплые лучики которого неожиданного пробивались сквозь тучи.

- Сегодня я изменил свое отношение к человечеству!

- Пафосно

- Это ты дельфина добавил?

- Кстати, пиво кончилось…

- Что за девушку ты приводил сегодня, Гном?

- Она из Королева.

- У меня было четыре девушки из Королева.

- Сереги нет. Серега ушел в качалку.

Я медленно расстегивал пуговички на бирюзовой блузке.

Л.

И.

Н.

А.

- Ты очень похожа на немецкую актрису.

Я продолжал плакать. В лесу щебетали птицы. Мне дико хотелось ударить по окружающему пространству, как по воде. Чтобы оно разлетелось к чертям с брызгами. И бить так много-много раз, по этой холодной гладкой поверхности цинично-бытового равнодушия.

Впрочем, я хотел слишком многого, забыв о самом главном – мы были всего лишь любовниками. Дым мыслей завораживающе клубился, поднимаясь по прозрачным пластиковым стенкам черепа к верху…

Мы сидели перед общагой. Докуривали последнюю плюху. Я уже знал, что он встречает тебя на ВДНХ.

Я разрыл сырую землю руками. Извлек червяка. Тварь забавно извивалась в моих пальцах. Зрачки были шляпками псилоцибиновых грибов, которые росли на светлой поляне белков. А красные венки – запутанная сеть ниточек грибниц.

Я крепко вцепился зубами в ненавистную поверхность целлофанового пакета. Голова кружилась от клея. Мне удалось прогрызть маленькую щелку в пространстве. Почему-то мне сразу вспомнились твои сладкие розовые половые губы. Я начал жадно лизать сочную щелку. Это было не передаваемое эстетическое наслаждение. Щелка расширялась вместе с твоими зрачками, поглощая меня всего до самого кончика хвоста. Я проскользнул внутрь, в теплое лоно тоннеля. Опьяняющий запах в темноте наполнял грудь жизнеутверждающим смыслом. Я выполз и встал на задние лапки ровно перед памятником Дзержинскому. Ядовито-желтое пятно на плаще Железного Феликса разъедало глаза. Да и сам он, чего говорить, выглядел убого. Меч, оплетенный дубовыми венками, смотрелся в частности удручающе. У нас с Феликсом было много общего. Мы оба были никому не нужны. Как и гранитный Сталин с оббитым носом. Нам ничего не остается как только напиться, ребята. Компания набиралась потрясающая. Брежнев, Маркс… В середине попойки подтянулся бюст Ленина. Мы и его угостили.

Нам ведь не жалко. Русские на войне своих не бросают.

Милый, ты не представляешь себе, как я сегодня плакала… Но сейчас все хорошо 25.09.05 / 01:05:25

Я соскреб остатки раздавленного червя с подошвы ботинка, оценил их, убогие, циничным взглядом, лежащие на испепеленной земле. Брутальный символ сегодняшнего дня.

- День удался!

Мы стоим перед метро. Смотри друг на друга. Все было быстро. Как вспышка. Я даже не успел ничего почувствовать, кроме оставшегося тяжеловесно-ржавого куска печали.

Я люблю тебя. Я очень люблю тебя. Котенок, ну не уходи. Не уходи же. Долблюсь о пуленепробиваемое стекло, разбиваю лицо в кровь и, рыдая, размазываю красную жидкость пальцами. Поцеловав меня, ты уходила.

Я вывел на стекле кровавую свастику и сполз на землю.

Я рвал грибы, жадно поглощал их. 5, 25, 40. Сбился со счета. Грибы были безвкусно мерзкими. Череп окаймил прицел снайперской винтовки.

Он выстрелит неизбежно. Он видит тебя, а ты его нет. Он утопляет курок. Жестяная пивная банка слетает с пня, вращаясь, падает в траву. Шипящей струйкой наружу вытекают остатки жизни. Они испаряются. Поднимаются высоко-высоко и выпадут на землю осенним дождем, заполняя влагой скорби впадинку следа ботинка. В пузырящейся мутной воде плавают остатки раздавленного червя.

Смачно причмокивая, Витек застегнул ширинку. Потыкал стволом винтовки мертвое тело. Спрятал грибы в карман и побежал вглубь осеннего леса.

У него было 54 фрага.

Outro

Ты неотразимо красивая, солнце. В ней что-то было от Ахматовой. Держа сигарету в левой руке, ты переводила кошачий насмешливый взгляд с объектива камеры на меня и обратно. Темные каштановые волосы. Бирюзовая блузочка. Котенок, ты сдержала свое обещание… Картинка подергивается, переворачивается вверх ногами. Ты задумчиво поворачиваешь голову, затем наклоняешься ближе и выпускаешь дым в объектив камеры. Shut Down.

PS Немцы пьяно гудели на Красной площади. Куранты отбивали семь. Маленький мальчик с книжкой. Книжка крепко прижата к груди. Он стоит босой, в какой-то потрепанной шинельке. Пластмассовые стаканчики мелодично шуршали на ветру об горлышки забытых бутылок.

Я исподлобья взирал на кроваво-красные звезды и чувствовал поднимавшуюся волну стихийного национализма. В расширенных зрачках застыли погасшие угольки надежды. В вечернем сентябрьском воздухе витала неуловимая частичка удолбанного оптимизма. Бутылка перекатилась по всему вагону, громко ударилась об дверь. Витек перезарядил винтовку. Улыбнувшись, протер прицел носовым платком. Смысл жить дальше был.

Все это страшно, но ведь кто-то должен думать.

Всем неприятно, но ведь кто-то должен слушать.

----

* Кемперы – люди, бегающие с винтовками в забойной сетевой игре «Counter-Strike», прим.автора.