Литература

Вся жизнь уместилась в дорожку кокаина длиной 32 сантиметра. Карцев отмерил ровно по возрасту.

- С Рождеством, ублюдок!

Брошенный бокал разбился о кирпичную кладку камина.

- С новым счастьем, блять! – злорадно добавил Карцев, открывая бутылку пива.

Языки пламени играли в камине. Труп любимой жены уже неплохо обгорел, остались только кости и череп.

Фотография в треснутой рамке висела на стене, чуть накренившись. На глянцевой поверхности были они вдвоем на фоне вечернего моря. Воспоминания больно полоснули по сердцу. Карцев упал на колени, опустил подбородок к полу и начал занюхивать кокаин с коврика через трубочку. Первые 15 см дались легко.

- Зачем ты убил ее?

Зрачки проползли по полу, наткнулись на босые ноги в сандалиях. Карцев поднял глаза: в кресле сидел Иисус.

- Зачем ты убил свою жену? – повторил он вопрос.

Трубочка выпала из рук Карцева.

- Она не любила меня.

- Глубоко заблуждаешься, Андрей. Как раз ты был к ней равнодушен.

В глазах у Карцева помутнело. Он начал целовать ноги Христа.

- Вы накажете меня теперь? Накажете ведь? Что вы сделаете? Дадите лишний круг Ада или кинете гореть заживо в Геенне Огненной?…

- Зачем ты убил ее, Андрей?

Карцев заплакал.

- ЗАЧЕМ ТЫ УБИЛ ЕЕ, ГНИДА??

Иисус сорвал свое лицо, словно резиновую маску, обнажив уродливую морду сатаны. Рогатое чудовище схватило Карцева за плечи.

- Не ной мне, сука! Отвечай! Зачем ты убил ее?? Сопли вытри, паскуда, отвечай!! Зачем ты убил свою жену??

- Я не хотел, честное слово… Я не хотел…

Сатана разинул гнилую пасть и заглотил голову Карцева. Сотни червей облепили лицо; они злобно похрюкивали, разрывая кожу и прогрызая мясо до самого черепа.

Длинная белая дорога облаков уходила в голубой небосвод, заворачиваясь спиралью. 32 года. А что было в жизни? Ничего не было. Карцев эпилептически дергался на ковре. Кокаин уже давно был занюхан полностью. В окровавленных руках торчали шприцы. По пять штук в каждой. На белках плясали кровавые ниточки вен. Зрачки расширились. 32 сантиметра. Карцев залился неврастеническим смехом. 32 сантиметра…

От потолка отделился призрак мертвой жены.

- Катя?

Словно снежинка, она парила в воздухе, плавно спускаясь с каждым мгновением ниже и ниже, пока не легла облаком мистического тумана на грудь Карцева.

- Катюш, я ведь не со зла, правда. Я не хотел…

- Знаю, все знаю, милый, - призрак приложил холодный палец к губам. – Не нужно слов. Успокойся.

Он взял ее руку, улыбнулся.

- Ну не плачь, милый.

Призрак вытер слезинку, текущую по щеке Карцева.

Она поцеловала его. Сперва осторожно, будто играясь, а потом страстно, жадно. Он гладил руками ее холодные плечи.

Карцев перевернулся, оказавшись сверху.

- Кать, я… я так рад… Я ведь правда не хотел… Я… я… просто…

- Ничего не говори, глупенький. Все хорошо.

Она начала снимать платье, он помог ей.

- Ты такая красивая…

Волосы призрака были растрепаны. Она лежала и, улыбаясь, смотрела на него. Карцев провел ладонью по упругой груди; а затем они стремительно слились воедино, лаская друг друга, соприкасаясь телами, они лежали на коврике перед камином, не замечая, как пламя от выпавшей головешки охватило обои.

- Я люблю тебя, - сказал Карцев, наблюдая свое двойное отражение в мистических глазах.

- Я тоже тебя очень люблю, - прошептал призрак.

Фотография на стене покрывалась черными волдырями. Горело море. Птицы. Вечернее небо. Все было охвачено огнем, но самое страшное состояло в том, что языки пламени уничтожали их молодые загорелые тела бесследно.

Карцев открыл глаза. Он целовал пустой коврик перед камином. Из горящего дома раздался отчаянный крик зверя, загнанного в пятый угол. Дым уходил в звездное небо, принимая форму заваленной набок буквы «S» - бесконечности страдания, страха и одиночества.

Карцев сгорал, лежа на коврике, чувствуя, как мечется застрявшее в груди чувство невыразимой ненависти к миру, который он никогда не смог бы понять.

Он был лишним.