Весело – это не только, когда по всему организму разливается душевное тепло, напрягается пресс, а из глотки, переливаясь и звеня только что пробившимся весенним ручьем, исторгается смех. Весело – это еще может быть и кличка, иначе говоря – погоняло. Никогда не слышали таких прозвищ? Мда, вы зря прожили жизнь, мон шер. Только представьте себе: раннее утро. Заброшенный сквер, никогда не освещаемый фонарями, а по нему ходит не выспавшийся мужик с поводком и, подзывая собаку, бодренько так, я бы даже сказал, молодцевато: «Ве-е-е-село! Ве-е-е-село! На-на-на-на-на! Беги сюда, смотри, что у меня вкусненькое есть. А тебе не дам, самому бы пожрать чего!» И пес или там, псина Весело подбегает, радостно виляя хвостом, поскуливая, как будто жалуясь на что-то и преданно глядя на хозяина. Что бы вы подумали о том придурке, который так назвал, нарек, дал такую идиотскую кличку собаке? Лично я – ничего хорошего. И придурки знают, что о них подумают, поэтому собак так не называют. Думаете, я просто так, от нечего делать и скуки тут вам эту херню написал, да? Нет, я хотел, чтоб было понятно всем, включая самого последнего дебила, имбецила и гидроцефала – тоже, что я веду сие повествование не о собаке. А о ком? Ну, ясен же перец, что о венце творения Господа, об этой гордо звучащей тупиковой ветви эволюции – о человеке. Есть на этой ветви почка, которую, то есть, которого, ведь это ж мужчина, кличут Весело. И не только потому его так кличут, что он постоянно пребывает в столь здравом расположении духа, а еще и по той уважительной причине, что фамилия у него Веселовский. А имя – Антон. Пьянь, дебошир, любитель постучать кому-нибудь по фейсу, но вместе с тем – неплохой, в общем-то, парень. Как-то раз у Гадзы (как? вы не знаете, кто это?) была пьянка. Попойка по-черному. Уже неделю, как была. У Гадзы просто культурных посиделок с бутылкой водочки на всю ватагу не бывает. Там пьют все! И помногу! А потом… все валятся тихо-мирно посапывать сопливым носом или, открыв пасть и, исторгая разноцветные образы из перегара, пускать слюни. Короче, все ложатся спать. Кто где ляжет. Хозяин квартиры, Гадза, то есть, очень любил покемарить на унитазе, например. А вот потом! Кто-нибудь обязательно проснется! Кто-нибудь всенепременнейше перебудит всех и вся и… со словами: «давай бухать», таки найдет себе компанию, к которой вскоре присоединятся все присутствующие, без исключения. Вот так там и бывает у Гадзы. Оттуда вообще, можно месяц не уйти, были случаи. Откуда и деньги-то на пропой люди берут?! Впрочем, вернемся к нашему герою – Весело. Я на эту алкогольную вакханалию опоздал в тот раз. Хотя, не особо и торопился – просто зашел по пути. Кроме двоих человек, пьющих водку на кухне, все уже храпели. Кто где. Кто-то даже под столом, вкушая портяночные зловония сидящих за ним (за столом, в смысле). - О! – Сказали мне пьющие водку – Паша! -Да, это я – сказал я. И тут же мне, как кубок Лиги чемпионов просто, вручили неоткрытую полторашку пива «Волга янтарное» Далее пошли жалобы на то, что у них не ходят уже ноги, а просто так сидеть и глупо жбанить – удел алкашей, но никак не благородных подданных Ее величества. Короче, попросили меня пьющие водку включить музыку какую-нибудь. Хрен ли не включить-то мне? Пошел в комнату. Включаю свет и вижу на диване три спящих тела. Два из них имели длинный хаер на головах – они лежали по бокам от третьего – лысого. Лысый, как вы, может быть, догадались, и есть Весело. И тут до моего чуткого уха доносится не стон даже, а скорее, попытка стона, что ли. Попытки с каждым разом становились все успешнее, а потом Весело повернулся на бок (до этого они на спине изволили отдыхать) и давай нежно так, едва дыша, (дабы не спугнуть интим, наверное), гладить эту голову, зарываться своим носом в эти длинные до плеч и засаленные волосы, пытаться ухватить это трепещущее от его пылких прикосновений тело за несуществующую грудь, и тут… - Весело, сука твоя собака! Какого такого банана? Я, бля, пацан! Я – Болт! – Возопияло это тело, видимо, прекрасной, застенчивой, но пламенной, как мартен, женщины. Поясню: Болт – это тоже погоняло. Потому что фамилия – Болотников. Но я частенько называю его Болотом, так как носки стирает раз в год и тот – в високосный. Антонио снова застонал. Перевернулся в несколько попыток на другой бок и… начал снова обнюхивать сальные лохмы, еще нежнее стал поглаживать это прекрасное создание. Поглаживать его он начал уже не с груди, а с бедер, отлично оформленных, будто вырезанным из камня самим Роденом. Видимо, свою прошлую неудачу он связывал с тем, что сразу начал гладить с грудей. Все. Казалось бы, как истинный Дон Жуан, как настоящий Казанова и просто отличный парень, он добился своего. Но! Не тут-то было! А вы как думали? - Весело, блядина паскудная! Ты тут, какого ху-у-у-й-я, собственно? Поглоти тебя пи-и-и-зда! Всего! Со всеми твоими вонючими потрохами! Ты что не видишь, что я не баба, а зовут меня Мааак-сииим!!! У меня баклажка с пивом из рук упала. Прямо на пол. С глухим стуком. И только я собрался ее поднять, как этот отвергнутый всеми, не вкусивший любви мачо, резво, как сайгак вскочил с дивана, раззявил свои полные печали истинного поэта зенки и начал смотреть. Прямо на диван. Эти двое – смотрят на него. Я гляжу на лица. У Болта с Максом на лице какой-то злорадный укор, мол, что? Понял, до кого домогался? У Весело – О! Целый каскад эмоций, плавно переходящих друг в друга. Там я видел и непонимание смысла происходящего, могучие попытки пробить стену этого непонимания, разобраться в чем-то, может быть, даже, в тайнах мироздания, гнев, отчаяние, и, наконец – прозрение и принятие своего бессилия против этого несправедливого, жестокого мира. Он, все-таки, понял, что случилось. Только по-своему. Он просто сказал: «Ссссс-у-у-у-у-ка, ушла!» И сел горевать, обхватив голову руками, на край дивана. А я, наконец-то подобрал свое пиво, поздоровался со всеми и включил-таки музыку. Те двое, которые не горевали, как лебедь над умирающей лебедушкой пошли со мной на кухню пить пиво. Ибо! Пиво – единственное лекарство на этой планете, дающее терапевтический эффект при похмельном синдроме.
|
проголосовавшие
комментарии к тексту:
