Литература

(брутальная повесть)

Действующие литца:

- Аццкий Сотона, ниибаццо

- Мутная, беспизды

- Керзач, нах

- Гном, бля

- Мухоморыч, йопт

и другие замечательные персонажи

----

Была глубокая ночь. Шляпки заколоченных в небо звезд устало освещали безжызненные улицы города.

- Болшево, - покачиваясь на месте и держа руки в карманах, прочетал Гном.

- У нас кончилось пиво, блять! – растянуто выдал Керзач.

- Пайдем в город, нах, - Гном размазано ткнул пальцем в сторону радужного спектра неоновых огней. – Я знаю аднаво барыгу, дастаним дури и укуримся вхлам.

- Беспизды, - одобрил Керзач и сблевал у края платформы.

Две праздно шатающиеся пьяные фигуры спустились в падземный пиреход.

- Сматри, это же мент! – скозал Гном.

- Ахтунг! – васкликнул севший на измену Керзач.

Сатруднег правапарядка падашол к друзьям и, казырнуфф, папрасил придъявить дакументы.

- Мы журналисты!

- Да, блять! – кивнул галавой Керзач.

Милицыанер наченал хмурицца, но в этат мамент в пиреходе наресовалась брегада скинхэдафф. Не успели друзья глазом маргнуть, как мента и след прастыл.

- Уайт Пауа! – крикнул Гном, пафосно ударив сибя в грудь.

- Ниибаццо! – падтвердил Керзач.

- Абизьяны! Абизьяны! – закречали апкислоченные скинхэды и ударили Гнома тапаром по галаве.

Кагда скинхэды скрылись, Гном поднялсо на ноги.

- У миня есть скочч, - сказал Керзачч.

- Давайнах.

Гном зоклеил трещину на затылке, и друзья прадолжели путь. При выходе из падземнаго пиреходда они окозались на детскай плащадке. Зильоный, красный, жолтый – цвета ямайского флага таинственно блестели в ночном прастранстве.

- Смотри, а это кто?

На качелях сидела девушка.

- Гы, пайдем пазнакомемся.

Девушка располагающе улыбалась.

- Я типо Гном, нах, - ударив сибя в грудь, скозал Гном.

- Я – Керзач.

- Приветик, а я Мутная. Вы что тут делаете так поздно?

- Мы ищем дурь. Ни знаешь, где тут можно достать?

- У меня есть гаш, как раз хватит на троих.

- Круто, блять! – сказал Керзач.

Друзья сели на скамейку и принялись дуть, изучая звезды.

- Знаешь, а ты очень красивая, - путаясь в словах, прошептал Керзач.

Мутная располагающе улыбнулась.

- Можно аккуратно поцеловать тебя щечку? – спросил Керзач.

- Только очень аккуратно, - подмигнув, сказала Мутная.

Керзач прикоснулся губами к шелковой коже щеки. Поцеловал шею, игриво лизнул мочку уха.

- Я, кстати, живу здесь неподалеку, - проронила вдруг Мутная.

- Так чего же мы ждем? – спросил Керзач.

- Гандон кирзовый, ты ахуел! – не выдержал Гном.

- Не пизди, лесное уебище, - пасаветовал ему Керзач.

- Да не ссорьтесь вы, - сказала Мутная. – Грибов на всех хватит.

Вдруг задрожала земля.

- Шо за нах?

Из-под лавки выползал гигантский гриб с косяком и в шипастом ошейнике на ножке-шее.

- Ты кто, бля?

- Я Мухоморыч, йопт!

- Ниибацо, чем занимаешься, дружище?

- Живу в лесу и курю болотную дурь.

- Беспизды, сцукоблянах. Угостишь?

- Не вопрос, старик.

И Мухоморыч протянул Гному косяк.

- Уууубля, тирмаядерная шмаль! – закашлявшись, прохрипел удолбанный Гном перед тем как ибануццо на землю.

А Керзач пошел домой к Мутной. Мухоморыч задумчиво смотрел им фслед, выпуская дым.

- Слышь, мухомор, а в чом смысл жызни, нах? – спрасил Гном, когда паднялся и отряхнулся от снега.

- Смысл в том, что рожденный панком клеркам нипадохнет.

- Беспиздыбля, аффтар жжот!

- А хули ты думал, - ответил Мухоморыч.

Вдруг все закружилось. Ветер поднял к небу мусор, Гному вообще залепило глаза пакетом от чипсов.

- Что за хуйня? – спросил Гном.

- Это я, блять, ниибаццо, Аццкий Сотона, и мне нах недохуйни!

Гном отодрал пакет ат глаз и ахуел: пиред ним и фправду стаял сотона.

- И хули тебе ниспицца, недойобисче рогатое?

- Я пришол забрать тибя в ад, Гном.

- Бугога, в таком случае отнеси мой хуй пасцать!

- Ты, блять, атветишь за эти слава, сцуко, - скозал Ацкий Сотона и достал валшебную палочку. К счастью, у Гнома был асиновый кол, каторый он засунул сотоне в ухо.

- Ужоснах!

- Бугога! Будешь исчо выёбываццо, мудозвон? – спрасил Гном.

- Нет, нет, только вынь кол!! Пожалуйста, вынь кол нахх!! – взвыл аццкий сотона, дым клубился у него из ушей.

- Ладно, блять, так и быть…

Гном вынул кол из уха аццкого сотоны, болотная дурь начинала отпускать.

А Керзач и Мутная тем временем заходили в лифт.

- Падаждите миня!! – роздался какой-то падазрительный галасок. Керзач ножал кнопку «Стоп». В лифт забежало старушко. Крючкаватый нос, зилёные барадаффки, чорный платог с красными пентаграммами и сумка с цыфрой «666» - всио выдавало в ней ведьму.

- Не нравицца она мне, - падумал Керзач.

- Вам куда? – спросила Мутная.

- На девятый.

- А нам на седьмой.

- Вот и славненько, - хлопнула в ладоши старухо.

Керзач нажал на кнопку, лифт начал медленно подниматься. Взгляд Керзача скользил по стройным ногам Мутной. Поднимался выше по серенькой юбочке, нежно ласкал каждую пуговицу на светло-коричневой блузке, которая облегала молодые упругие груди. Медальон в форме эйфелевой башни на тонкой шее, хрупкие плечи, опьяняющий аромат темных волос… Они встретились взглядом. Керзач смутился под светом ее теплых аквамариновых глаз. Мутная улыбнулась. Керзачу мучительно хотелось поцеловать девушку, но все обламывала грёбанная старуха.

Вдруг лифт остановилсо.

- Шо за нах? – Керзач принялся нажимать на все кнопки подряд, но ничего не помагало. Случайно он задел кнопку «Вызов».

- Всио заибало, нифпезду! Ушла пить йад! – истерично проборматал аффтаатветчег.

- Сука! – выпалил Керзач.

- Сам такой, - обиженно огрызнулсо аффтаатветчег.

«Итак, замичательно, падонак, фсилу злаибучего рока судьбы, ты оказался в лавушке, аццкой заподне, запертый в душной каробке гарадского лифта вместе с симпатичной девушкой и ебанутой старухой», - нервно комбинировал Керзач. – «Что делать нах??»

Решение, как зачастую бывает в таких неибовых ситуацыях, пришло само сабой: старуха повернулась к Керзачу и, оскалив беззубый рот, спросило:

- Хочешь, преврасчу тибя в ящерицу?

- Лучше не надо, - сглотнув набравшийся ком в горле, ответил Керзач.

- Тагда атветь мне, как звали 47-го призидента Саидиненных Штатофф.

- Джордж Буш! – сказал Мутная.

- Нипадсказывать нах! – завопило старухо.

- Отвечай ты, - обратилась она к Керзачу, источая гнилое дыхание изо рта.

- Я думаю, что это Джордж Буш, ниибаццо.

- Ты харашо падумал?

- Да. 47-ым призидентам вротыбанных Саидиненных Штатафф был Джордж Буш.

- Это правильный атвет, - сказало старухо. – Но все равно я преврасчу тибя в ящерицу!

С этими словами она грозно топнула ногой, Керзач почувствовал вдруг, как резко теряет в весе. Еще через минуту он уже ползал под ногами у ведьмы.

Мутная взяла его за хвост и прижала к груди (что было ниибацо как круто для Керзача).

- Зачем вы это сделали? Верните все обратно.

- И нипадумаю.

- Почему?

- Патамучто я стирвозная ведьма и строю фсем западло!

Тут двери лифта проломились нах, в череп ведьмы вонзилсо пожарный тапорег.

- Я умираю, - взвизгнуло старухо.

Через праломленную дыру в лифт вошол Гном.

- Выпей святой воды, бабуля, - сказал он и протянул старухе пластиковую бутылку.

- Спасибо, сынок! - ведьма осушила бутылку и самовозгорелась, оставив на полу несколько капелек вагинальной слизи.

- Теперь надо Керзача расколдовать, - сказала Мутная, пощекотав пальчиком брюшко приторчавшей на груди у девушки ящщерки.

- Вагинальная слизь ведьмы паможет вам, - посоветавал атделившийся ат стены Аццкий Сотона.

- Пахнет говном, - сказал Гном.

- Дурак, это же валшебная слизь! Смажь ею ящерицу.

Гном сделал все так, как завещал Аццкий Сотона. Что-то ярко заискрилось, зашипело, наполнифф лифт дымом. Когда туман рассеилсо, то все были в ахуе: из ящерицы Керзач привратился в еблоухого мандахвоста.

- Далбайоп! Ты всио испортил! Типерь мы никагда нираскалдуем его! – проорал Гном и начал бицца галавой апстену.

- Блиа, савсем забыл, - виновато оправдывалсо сотона. – Вопсчем, чтобы вернуть вашему другу прежний вид, его должна пацеловать деффственицца. Или не деффственница?... Блиа, савсем всио пазабыл…

Глаза всех устремились на единственную девушку в лифте. Мутная обреченно вздохнула (атпирацца было слишкам поздно, даинекуда) и пацеловала пракажонного. Установилась напряжонная тишина. Сначала с проклятым мандахвостом нипраисхадило никаких изминений. Гном ужж было отчаялся и собирался далбицца дальше об памятую стенку лиффта, как вдруг случилось чудо: мандахвост сбросил чешую, и перед фсеми придстал здаровый и невредимый Керзач.

- Урра!!! – васкликнула Мутная.

- Да, блин, спосибо, рибята. Абязатильно проставлюсь са следующей палучки, – прагаварил охуевший Керзач.

- Что у нас там дальше пасцынарию? – спрасил Гном.

- Пасцынарию… Пасцынарию у нас дальше раскрытие темы ебли в лифте, - атветил Аццкий Сотона, достафф ис шерсти кусок скомканнай бумагги.

- Аффтар жжот! – адабрительно кевнул галавой Гном. – Вопсчем мы падаждём фпадъезде.

С этими славами фсе лишние лица были атчислены из памещения лифта нах, чтобы нимешать раскрытию жывотрепещущей темы.

В создавшейся тишине было слышно гудение лампочки интимного освещения.

- Спасибо тебе, - прошептал Керзач. – Я теперь тебе жизнью обязан…

- Ну что ты, перестань, - Мутная обвила руки вокруг его шеи.

- У тебя красивые ресницы.

Мутная улыбнулась. Керзач расстегивал пуговицы на ее блузке. Их губы слились в долгом и страстном продолжительном поцелуе, его грубые пальцы ласкали ее бархатные сосочки…

- Стоп! Стоп! – закречал Гном. – Тему ебли аставим напатом.

- Почему? – непонимающе спросил Керзач.

- Патамучто тагда будет неинтересно четать дальше.

- Гном, ты охуел, сцуко. Фтыкатели тебя за это взъебут.

Но делать нечего, кайф читателя уже был обломан, а потому, за неимением других идей, фсе двинули есть грибы на квартиру Мутной.

Квартира была небольшой, но очень уютной.

- АААА!!!! Ужоснах! – закречал Аццкий Сотона. На ковре лежала Зеленая Мышь, сраженная псилоцыбиновым пиредозом.

- А где грибы? – спросил Гном.

- Сдаеццо мне, что они там, - сказал Керзач, указывая на обожравшуюся тварь.

Словно фпадтвержение его слов она радостно хрюкнула.

- Духовный каммунизм Дастаеффскаго – это всиобщая нравственная бизатветственнасть! – выдала Зеленая Мышь и атрубилась.

- Это ж надо было так удолбацца, - заключил Гном.

- Ну раз грибов нет, давайте чай пить! – радостно хлопнув в ладоши, предложила Мутная.

- Тэкс, а здесь у нас чо, - Аццкий Сотоная достал из-под кровати какой-то падазрительный тюбик.

- «Валшебный клей». Вот это неебическая тема!

Сотона открыл крышку и осторожно повел носом.

- Аццкая смесь, нах, - припизднуто улыбаясь, заключил он.

- Дай-ка мне попробовать, - папрасил Гном.

Так оно и панеслось. Чирез полчаса фсе канкретно унюхались клеем и прыгали па комнате, беспричинно улыбаясь.

Вдруг в дверь пастучали.

- Кто там? – спросила Мутная.

- Фидеральная служба па кантролю за нилегальным абаротам норкатических вищестфф. Аткрывайте, иначе вышибем дверь к ебеням!

Керзач вдруг представил себе вариацию плоката «Интеллект протифф наркотиков», где два апкислоченных торчка (вроде них с Гномом) стоят на фоне московских трущоб, раскуривая косяки…

- И развесить пафсему гораду, ступодова! – рассуждал он сам с сабой.

В это время аперативники повязали Мутную с тюбиком валшебного клея, одев на бедную девушку наручники, они затолкали ее мусоровоз и атвезли в тюрьму.

Унюханные клеем токсикоманы узнали об исчезновении девушки только на следующее утро из телепедачи «Петроффка-38».

- Мы должны спасти ее! – васкликнул доблестный Керзач. – Мы вытащим ее из тюрьмы!

- Легко сказать, - иронически сказал Гном, скрестив руки на груди (его до сих пор нихуйово колбасило). – Там ведь стены кругом, ришотки, калючки под опизденительным напряжением.

- Кроме таго, если нас паймают, то нас фсех нехуйово взъебут, - добавил сотона.

- Зассали, щенки? – спросил Керзач.

- Я кстати, знаю патайной ход через конализацыю, - скозала аташедшая от грибофф Зеленая Мышь. – Могу правести.

- Замечательно! – Керзач радостно потер ладони. – Выдвигаемся с заходом солнца.

Это был неибовый стратегический прасчот, ставивший под угрозу выпалнение всей аперации, ибо до «захода солнца» отморозки вместе с Зеленой Мышью успели так насинячицца, что уже забыли о том, что собирались вызволять Мутную из тюрьмы. Первым аб этом вспомнил Аццкий Сотона. Занюхав ачиредную стопку хвостом, он пасматрел на часы и йобнулсо са стула.

- Гандоны, уже полшестого утра!

- Скоро метро аткроют, - задумчиво пробормотал Гном, высунув рыло из салатницы.

- Скорее за Мутной, в тюрьму! – проорал Керзач и, вскочив со стула, распростерся на полу.

- Где мышь, блять?

- Здесь я! – голос звучал откуда-то сверху. Наглое жывотное висело на люстре, воинственно размахивая пустой бутылкой портвейна.

- Слезай, сцуко! Нас ждут великие дела! – неистовствовал Керзач.

- Какие в жопу дела?! я требую прадалжения банкета! – заикаясь, пропищала охуевшая мышь.

Сотона запустил в нее табуреткой; мышь ёбнулась в салатницу Гнома.

- Ладно, хуй с вами. Пайдемте, мужыки, - лениво сказала Зеленая Мышь.

Спуск по лестнице был не прост (лифт не работал, падла). Ступеньки проваливались под ногами, алкаши падали вниз, цеплялись за перила, вообщем, заблевали, уебанцы, весь падъезд.

- Чо-то холодно, - стоя на четвереньках, заключил Гном.

Горбатый фонарь освещал безжызненную улицу тусклым электрическим светом. Неожиданно лампочка резко погасла.

- Пизда! Типерь мы никагда нинайдём вход в канализацыююююююю, - взвыл Керзач, случайно провалившись пад люк. Отморозки, не задумываясь, нырнули за ним.

- Спички есть?

- Вапсче-то йа не курю, - скозала Зеленая Мышь. – Но если под бухло и в харошей компании…

- Мудило, нам нужен свет, патамучто здесь темно, как у негра в жопе.

Невыносимый запах дерьма в затхлом воздухе падтверждал догадку Гнома. Наконец, сотона зажог факел аццким пламенем.

- Куда идти-то? – спросил Керзач.

Зеленая Мышь удивлённо пасматрела па сторонам, задумчиво повела усами.

- Хуй знаю.

К счастью (для Мыши) вопрос был снят с вазникновением в левой стороне туннеля гигантских барадаффчатых щупалец.

- АААА!!!! Ужоснах!!!

- Бежым!!!

- Падаждите, спасите миня!!!!

Щупальца паймали Гнома за ногу и зотягивали ф тимнату.

- Держи руку! – крикнул Керзач.

- Надо отрезать ему ногу нах, - предложил Аццкий Сотона. – А потом приштопаем.

- Гандон ты штопанный, вот ты кто! – выругался Гном. – Ну сделайте же что-нибудь, мудаки!

Керзач выхватил у сотоны факел с аццким пламенем и прижог им щупальце. Тварь взвизгнула и ослабила хватку.

- Уух бля, спасибо, дружисче.

- С тибя пиво нах!

- Невопрос. Если, конечно, выберемся живыми из этой пиредряги.

Итак, путь сзади бы отрезан космическим страхоёбищем, паэтаму нашим славным распиздяям ничего не оставалось, как двигацца в противоположную сторону. Красное пламя аццкого факела готично озаряло темный тоннель, три вытянутые тени пьяно шатались из стороны в сторону (мышь не считаеццо).

- Стой, а то уебу! – прохрипел чей-то спитый голас из мрака. Это был бомж Кузмич с диревянным ружъём.

- Этот самотык засунь сибе в жёппу, - дилекатно парикаммендовал ему Керзач.

- Лучше расскажи, как тут окольными тропами дойти до тюрьмы?

Кузмич был уголовникам-рецыдивистом, вот уже несколько лет он скрывался в катакомбах, по ночам вылезая на улицу в поискахх еды (пил кровь старушек – прим. аффтара). К счастью, у Гнома еще оставалась водяра, так что с бамжом удалось быстро и легко найти опсчий йазыг. Он правёл атмароскафф до тюрьмы.

- Всио, дальше я нипайду. Паднимайтесь па этой лестнице и сразу окажетесь в тюремном каридоре.

- Спасибо, дед! – козырнул ему Гном.

- Заходите в другой раз на чай, если чо.

С гулким грохотом и трёхэтажными матюками, друзья проникли по ржавой лестнице на первый этаж тюрьмы.

- Ух ты, сколько здесь дверей!

- Знать бы еще в какой камере сидит Мутная.

Диалог прервали вазникшие нисхуя два охраннега-долбайоба.

- Ахтунг! Ахтунг! – пропищала Зеленая Мышь.

- Стоять, блиа! – заорали охраннеги и принялись палить из пушек в паталок, результатом чего стало вырубление фсего света нахуй, весь первый этаж пагрузилсо во тьму.

- Вот долбайобы!

- Уй, блять!

- Шо за нах?

- Бей мусорофф! Пинай нагой! Сперва адной, патом другой!

- Ай! Ай!

Неизвестно, сколько бы исчо продолжалась вся эта поебень, наконец сотона снова зажог аццкий факел. Глазам окружающих открылась беспизды прискорбная картина: Гном, сидящий верхом на Керзаче и лупящий паследнего кулаками по тыкве.

- Пидарасы! Сцукинах! – пищала придавленная Керзачом Зеленая Мышь. Выпученные глаза, испещренные красными нитками вен не вырожали ничего кроме гипертрафированного первобытнаго ужаса. А буквально в нескольких метрах от махача, угорая со смеха, по полу катались охраннеги. Рогатая тень Аццкого Сотоны нависла над долбаёбами.

- Давайте сюда ключи, клоуны, а не то кастрирую и отправлю в ад.

Пересравшие охранники незамедлительно выпалнили указания.

- То-то же, - вращая связку ключей на когтистом пальце, сказал Аццкий Сотона. – И чтоб сидели мне тихо. Мышь, свяжи уебанцефф.

- Как прикажете, император! – прахрипела зомбированная Зеленая Мышь (в глазах загорелись нездоровые красные огоньки) и набросилась на охранникофф.

Дальше, поперевыпускав на волю половину тюрьмы (маньякофф, галаварезафф всяких, сатанистофф, активистафф анархических банд-фармираваний) отморозки таки нашли заветную дверь, где пребывала Мутная.

- Ребята, я знала, что вы придете! – радостно захлопала в ладоши она, оторвавшись от проставления галочек на тюремной стине (галочек уже было допизды, надо заметить).

- Фсем оставаццо на местах! Руки за голову нах! – прокричала толпа мусоров, наставив на падонкафф дула писталетов.

- Это аблава! – заорал Гном.

- Хуй забей! – атрезал Аццкий Сотона и вырвал оконную решотку вместе с кусками битона.

- Лезем на крышу, блять!

Но и здесь их ждало невъебенное западло: в воздухе кружил верталёт.

- Я не хочу убивать! Я не хочу убивать! – кричал в рупор ебанутый пулемётчег, стрескам опустошая пулемётные ленты одну за другой.

- Сотона, спаси нас! – взмолилсо Гном.

Они были окружены со фсех старон, как в каком-нибудь злоибучем триллере, и неизвестно, чем бы закончилась наша невъебенная повесть, если бы не дух-хранитель Керзача.

- Я спасу вас!! – прокричал дух, захлёбываясь в собственной крови (стропы парашута запутались в лопастях винта верталёта, винт пирестал вращацца, верталёт ёбнулся вместе с пулемётчегом на вылезавших на крышу мусорофф. Ужос нах!).

Потом Аццкий сотона гордо росправил крылья и атмарозки спустились по пажарной лестнице вниз. Вдалеке завывали сирены, на улицах беспредельничали освобожденные зеки, но нашим героям было на это глубоко положить. Керзач шел, обнявшись с Мутной, Гном засунул руки в карманы и насвистывал «Полет в мусоропровод», а Аццкий Сотона вращал в когтистых лапах помятый сцынарий.

- Из жопы ты его чтоли достал? – поинтересовался Гном.

- Да не, всио нормально… - ушол от ответа Аццкий Сотона.

- Что у нас там па сцынарию, кстати?

- Позитивная папойка, накурка и вынюхивание волшебного клея в связи с освобождением Мутной, а также долгожданное раскрытие темы ебли.

- Ниибаццо, - кивнул головой Гном, предвкушая развязку.

Вопсчем друзья пришли на квартиру Мутной и закатили нехилый тусняк, споив и накурив половину дома. Удолбанная Зеленая Мышь снова праздно качалась на люстре, Гном валялся где-то под столом, Сотона выделывал аццкие фокусы, вроде отрубания себе головы с паследующим вырастанием двух вместо одной.

Мутная положила ладонь на колено Керзача.

- Я хочу тебе кое-что показать, - шепнула она ему. – Пойдем со мной.

Они перешли в небольшую темную комнату, тусклый интимный свет проникал сквозь зашторенные окна. Мутная закрыла дверь, в отдалении грохотала музыка.

- Смотри, - прошептала девушка и скинула халат.

Керзач зажмурился от яркого света, который струился из груди девушки.

- Что с тобой, милая?

- Давным давно, когда я была совсем маленькой, на меня наложила проклятье одна злая ведьма. Она сказала, что мое сердце не будет биться, жизнь станет серой и скучной, точно асфальт, будут только мелькающие перед глазами белые полосочки дней, месяцев, похожие друг на друга, черствые, холодные, бессмысленные… И так будет продолжаться до тех пор, пока я не полюблю кого-нибудь очень-очень сильно.

Керзач крепко обнял девушку, слезы текли у него по щекам.

- Сегодня ты разрушил проклятие, - прошептала она.

Керзач вдруг почувствовал, как свет от ее сердца проникает в его грудь, и как все внутри него… вспыхивает ярким пламенем.

- Я люблю тебя, - сказал Керзач.

Их губы слились в жарком поцелуе.

Пьяному Гному под столом в это время снилось, как он надевает черную майку с надписью «КГ/АМ» и уходит со сцены на улицу. Идет вдоль ядовитых ручьев, любуясь трупами убитых авторов, валявшихся в руинах разрушенных стен, об которые они себя убивали. Гном остановился напротив громадного памятника аццкому сотоне, зачерпнул в ампулу яд из ручья. Выпил. В запасе оставалось еще несколько минут, как раз, чтобы разглядеть получше контркультурный монумент.

Рогатый сотона сидел на камне, сложив крылья и свернув хвост колечком. В глубокой задумчивости он раскуривал косяк термоядерной шмали, из которого струился столп густого дыма (внутри памятника была вмонтирована неибовая дымовая установка, камрады подбрасывали криативы в топку, и глаза аццкого сотоны загорались красным огнем, а дым из косяка шел с новой силой).

«Аффтар жжот!» - крупными буквами были нацарапаны заветные слова на черном постаменте. С краю на памятник мочился какой-то охуевший горбатый плюгавенький критик.

Гнома начинало лихорадочно трясти, он выронил из рук ампулу, чуть пошатнулся. Смерть приближалась сзади с наточенной блестящей косой. Гном умирал, созерцая восходящее солнце за рогатой головой аццкого сотоны.

«Контркультура будет жить», - при этой мысли на сердце становилось теплее.

Мертвый Гном рухнул на землю. Смерть осторожно оттащила его за ноги в сторону. В воздухе витал беспечный дух темы ебли, так и не раскрытой в рассказе.