Литература

Из цикла: «Кажется, Бунт начинается!»

* * *

Врезаю в пространство простые слова,

В них жизнь и любовь, в них святые права.

Мешаю их с матом, как пепел с вином…

Меня пропивают вон там, за углом.

Пою я, и водкой глушу ураган.

Зачем? Чтобы снова уйти в балаган?

Чтоб вновь в нем играть (пока не прибьют)

Ту странную жизнь, что Россией зовут?...

Мечтаю о правде, о славной стране

(Она иногда мне являлась во сне),

Но жизнь протекает своим чередом,

И вновь пропивают меня за углом.

Вставай, поворачивай за угол смело!

Накрой топором это грязное дело!

Патроны найдутся, раз надо стрелять,

Никто не посмеет людей пропивать.

Декабрь 2005

Чудо отчуждения.

Муки творчества рождают

Первосортную Байду.

Если мир не разгадаю,

Значит я с ума сойду.

Надо мной стальные тросы

Режут небо на куски.

В голове моей вопросы,

Что доводят до тоски.

Отчуждение от мира-

Это чудо, господа!

Я голодный среди пира

(У меня ведь нету рта).

Мне его давно зашили

Беспросветною нуждой,

А глаза мои залили

Мутной теле-ерундой.

Чтоб про правду я не тренькал,

Волокут меня на суд-

Дрессированные деньги

Из людей там кровь сосут.

Всё- жена, работа, дети

Кандалами будут мне,

Буду я прикован к «этим»,

Чтобы не сбежал во «вне».

Бунтаря толпа стремится

Сделать собственным рабом,

Но она всего боится

Что ж, доставим ей облом.

Кризис грянет, кризис свяжет

Нить времён и бунтарей,

Он свободою обяжет

Жить достойней и бодрей!

Декабрь 2005.

* * *

Стынет сердце на пороге грусти,

Но ещё царит веселья пыл,

И к страданьям праздник тех отпустит,

Кто совсем недавно счастлив был.

Мимолётна радость, как и горе,-

Жизнь летит, полосками пестря.

Смерть придёт, и все узнают вскоре

Зря я жил, браток, или не зря.

Но пока решаю я шараду,

На решение мне жизнь дана:

Кем мне быть? Что мне по правде надо?-

Мучаюсь в раздумьях ночь без сна.

Два вопроса путь мне пробурили

В толще бытовухи суеты,

И во мне клич гордый пробудили,

Клич веков: С кем Ты? С кем Ты? С кем Ты?

Два вопроса – в сердце два удара:

«Виноват кто?» и «Что делать нам?»…

Я - искра великого пожара,

Пусть горит - светлее станет вам.

Январь 2006.

Детский сон.

Героям Сопротивления

неофашистким оккупантам

всего мира посвящается.

Взревел турбиной зверь железный,

Ощерившись бомбами вдаль.

Мне страшно; в руках моих бесполезный

Пред этим колоссом букварь.

Что в моей книжке?- буквы да строчки,

А сила совсем не в них…

Война пришла ставить в судьбах точки,

Чтобы мир навеки затих.

Машина-убийца послужит смело

Тому, кто живёт для бабла,

Тому, кому мешок денег - тело,

А голова - голова осла.

В полосках и звёздах клеймо на машине,

Клеймо, несущее смерть,

Там, где оно, там, в снегах и в пустыне,

Всюду войны круговерть.

Но в книжке моей есть буквы и строчки,

В них мудрость эпох и времён,

Надежнее бомб в букваре листочки,

Ими будет враг побеждён.

Январь,2006.

По знамени узнаешь ты его

Бьёт ветер по вискам и распускает знамя

На «льготные» бунты.

Когда бы Родина огнём войны пылала,

Больнее было б, но ясней,

Контрастней, полумрака мало

Для понимания того, что с ней.

Войны не видим мы, не знаем

(Чечня есть, но она не в счёт).

Страна живёт и не пылает,

Всё много хуже- Русь гниёт.

Учёный учит, палачи карают,

Правитель правит и ворует вор,

Всё вроде бы в порядке и всего хватает,

Откуда же бардак и вечный наш раздор?

Так ведь палач у нас в правителях, вор учит

Как жить по средствам – дурит всем мозги,

Ворует прибыльно учёный здесь и лучший

Здесь чистит худшему из худших сапоги.

И в этом фарсе, маска где под маской

Скрывает маску, что лицом зовут,

Пытливый ум и совесть движутся с опаской

По царству мрака, где за правду бьют.

Я тоже крови вкус на дёснах знаю,

Жизнь патриота душегубка суть:

С каким блаженством все тебя пинают

За то, что хочешь лишь найти из мрака путь.

TV бьёт по башке, по почкам- цены,

Родня кромсает сердце по куску,

Толпа зажратым смехом лупит, женщина изменой,

И скоро кто-то двинет пулей по виску.

Пусть град ударов сыпется на душу,

Его приму я, раз таков удел,

Приняв обет, его я не нарушу,

Эх, не напрасно только я б терпел!

Январь 2005.

Как сказал бы Хайям…

Врут по телеку нагло, что всё хорошо.

Бедность, мор и война- всё для них хорошо.

Скоро бунт беспощадно бессмысленный грянет-

Хлоп!- по роже врунов… Вот теперь ХОРОШО!

Февраль 2005.

***

Все хоть что-то могут, я - бездарность,

Все умны, как боги, я с умом не жил,

Вызывают зависть все, я - жалость,

Сила мира в деньгах, я их не копил.

Все в квартирах заперлись, в семьи тихо смылись,

По берлогам спрятались от ужасных гроз,

А среди стихии те, что не смирились

Превратить пытаются говно в букеты роз.

Рвутся души в тюрьмах и на воле,

Кровь героев гниль в ночи сосёт,

И пространство русское свернулось всё от боли,

В души рваные, чья воля не умрёт.

Февраль, 2006.

Когда Христос берёт свой автомат.

Когда, избит судьбой, я шёл к своей берлоге,

То, в тогу комплексов замотанный до пят,

Глядел на христианские чертоги,

Как нищие на богачей глядят.

Соборность таинств, тёплый свет лампады,

Покой, блаженство храма – как во сне,

И небо, и предчувствие награды

За путь нелёгкий к богу, а затем к себе.

Осмысленность пути и близость светлой цели,

И веры истинной непотопляемый ковчег, -

Всё это ощутил я в полной мере,

Поверил в справедливость я и бег

Свой прекратив, я в храм зашёл как грешник,

Застыл смиренно возле алтаря

И тихо, неподвижно, как подсвечник,

Застыл я, пред иконами горя.

Не веря в бога, я поверил в душу

(Волюнтаризм, конечно, – молод был!),

И сердце пробурило страх и стужу,

И колокол свободы зазвонил…

Но поп пришёл, и стало всё, как было:

Пробился к алтарю наживы хлам.

Я помню похотливое свиное рыло

И сытый бас: «Пожертвуйте на храм!»

Я многое на свете им прощаю,

Буржуям, прилипалам и ворам,

Я словно мясо от себя им деньги отрываю,

Но это… Суки, это ж божий храм!

Я в ярости сжал кулаки до боли,

Но чудо!... Вдруг сошёл Христос с креста.

Сказал он мне: « Пошли, камрад на волю.

Покинем эти мерзкие места».

Его лицо знакомо мне до боли,

В нём будто лица множества людей

Воплощены; из них любой достоин

И почитания, и славы, и церквей.

Я за руку его схватил: «Скажи мне кто ты?

Ты не Христос ведь!» - «Нет, брат, я Христос,

А также легион мне имя, плюс ещё две роты,

Героев всех времён и всех известных гроз.

Да, я – Христос, за правду павший

Ессей, ну а по-русски коммунист,

Тот поп, распявший меня дважды,

Лжёт обо мне красиво, только рот его нечист.

Я – Че Гевара, славный команданте,

Чей труп растащен на рекламные щиты,

Я – Ленин, Маркс и Энгельс и все те атланты,

Которые боролись, как и ты,

Матросов, как и ты, Гастелло

Как ты, безвестный павший часовой,

В крови который, в гари по колено

Разил врага под Минском и Москвой,

Как тот ученый, столько жизней спасший,

Но сам погибший в рокоте трудов,

Я – ради Человека преждевременно упавший,

Что оставляет в мире мир и сотни своих вдов.

Я – первого восстанья предводитель,

Впервые я повёл рабов на смертный бой,

И я же до смерти вчера избитый

Нацбол. Лежу в СИЗО с пробитой головой.

Я тот, который правду-матку рубит смело

Башки рубя кровавым палачам,

Я тот герой, который ценит дело,

Его предпочитая всяческим речам».

«Бунтарь? Не может быть! Неправда это!

Ты ж воплощение любви и милосердия, Христос,

Смирения, исполненного света

И злу непротивления до кончиков волос!»

Он усмехнулся горько и взглянул сурово:

«Любви? О да! Но не преступного, брат, сна!

Непротивление предать людей всегда готово,

Оно – непозволительная роскошь в наши времена!

Что впереди? - Есть меч и бегство от свободы?

Я так люблю людей, что сразу выбираю меч, мой брат!

Что ж, вызов брошен – трепещите кровососы и уроды,

Близка расплата, ведь Христос берёт свой автомат!»

Февраль,2006.

***

Я взрываю вечность,

Куски истории

Летят в бесконечность

Моей теории.

Я плюю на приличия,

Приличия – на меня;

Ты страдаешь манией величия,

Не стоя и рубля.

Ты копишь богатство,

Я коплю опыт.

Ты за политическое блядство,

Я – за красный ропот.

Ты в меня стрелять будешь,

Я тебя расстреляю,

Ты меня не остудишь,

Я – великое пламя.

Ты буржуй, я заноза,

Я – бунтарь, пролетарий.

Мы пройдем через грозы,

Я – живу, ты - растаешь.

Март, 2006.

1887.

Стынет Волга, в снегу все молчит,

Брат казнен.

Траур.

Матери слезы.

Постаревший отец.

Мрак.

Морозы.

Он не плачет, но сердцем скорбит.

Брат убит; правда тоже жестоко убита.

Жив тиран.

Трон его

невредим.

Жив палач,

Шавки пьянствуют

С ним,

А для правды и брата могила отрыта.

Убежать, от заплаканных глаз убежать!

К Волге,

в метель,

к рабочим

К тем,

за которых все дни,

все ночи

Брат отдал… и он должен отдать!

И поднимается мальчик по фабричным ступеням

«Наша правда жива!

Ее нужно

познать!

Ее нужно познать,

и добыть,

и взять!...»

Мальчик не знает еще, что зовут его

ЛЕНИН.

Март, 2006.

***

Пулеметы… Пулеметы…

Пыль и кровь на сапогах…

За последним переплетом

Разлетимся в книжный прах.

Разлетимся – не поймаешь,

Принимая красный флаг,

Наши дети пишут нами,

Что мы сделали не так…

Припев:

Три патрона в Нагане,

И один я оставил

Для себя. Будем драться

До весны, до братства.

Потерпи чуток, братишка.

Близок час, придет восход.

Умираем не за книжки.

А за будущий народ.

Что на флангах? Есть патроны?

Подпевай братва за мной:

«Это есть наш последний

И решительный бой».

Припев:

Апрель, 2006.

Общество-2006.

Ненавидим мы, любя.

Мы – враги, но дружим.

Ты на завтрак съешь меня,

Я тебя – на ужин.

Ты не любишь яркий свет,

А я обожаю.

Ты ублюдков бережешь,

А я убиваю.

Ты – хозяин. Я – слуга.

Ты – буржуй. Я – lumpa.

Вижу я в тебе врага

И надраю «кумпол».

А пока живи любя,

Тех кому ты нужен.

Ты на завтрак съешь меня,

Я тебя – на ужин.

Апрель, 2006.