Литература

Путь зануды.

Предисловие.

Эту историю поведал мне за бутылкой пива один мой давний приятель и земляк, а мне осталось лишь записать сказанное. Что здесь правда, а что вымысел, сказать не берусь, ведь для нормальных людей визит в посольство бывшей родины вовсе не является сверхъестественным, даже мистическим актом. Не знаю, кем воображает себя мой приятель: разведчиком самого себя, занудой, или же человеком, которому не чужда магия. Замечу только: лично мне тоже доводилось бывать в посольстве Украины и там всё оформили строго по закону, взяток никто вымогал, поэтому желания обращаться к колдунам, чтоб навести на здание порчу у меня не возникло. За сим, предлагаю читателю прочитать эту историю, сверить её с собственным опытом, или с опытом людей, заслуживающих доверия, и самому сделать вывод.

Глава 1. За забором.

К 30 годам я уже чётко осознавал, что встретил, и ещё не раз встречу на своём жизненном пути немало препятствий в виде людей, организаций, государственных машин, а возможно, и других существ; к примеру, бесов или ангелов, если далеко зайду.

Дружить, или же бороться с людьми, побеждая, убеждая, или обходя стороной большинство из них я научился, но мощные и неповоротливые государственные организации были мне не по зубам до определённого времени. Однако, я справедливо рассчитывал не победить эти гигантские махины, или переделать их корявый механизм, а легко проскочить между неповоротливыми зубчатыми колёсами. Однажды мне понадобилось продлить украинский паспорт, так как срок его действия истёк полгода назад, а мне нужно было срочно приехать из Израиля в Одессу. В Одессе меня ожидал школьный друг Колян с предложением интересно и взаимовыгодно поработать; старшая сестра с мужем и двумя племянниками; и больная бабушка, которую я не видел уже два года. Незадолго до того, как я решил ехать, меня как раз уволили с работы с приличным выходным пособием, поэтому, казалось, особых препятствий на моём пути не было.

Приём в посольстве Украины начинался в 9 утра, засим, зная местные порядки, и учитывая наплыв страждущих добраться до вожделенных берегов Таврии, я прибыл к чугунным ворота особнячка в фешенебельном районе северного Тель-Авива к 7 утра, чтоб закончить дела поскорее и ещё успеть на работу, где надо было кое-что доделать, решить кое-какие вопросы, поболтать с бывшим начальством о перспективах на будущее и забрать свои личные вещи.

Несмотря на ранний час, у консульства уже собралась разночинная толпа, причём были и прилично одетые люди, и господа в стоптанных шлёпанцах да рваных застиранных майках, и даже пара спившихся бомжей, которые сходу принялись жалобно и неразборчиво скулить о любви к родине, ещё не успев записаться на приём.

Элегантно обогнув, чтоб не испачкаться, неповоротливых бомжей, я записался на приём семидесятым. После недолгих расспросов выяснилось, что первый номер в списке занял очередь в час ночи. Непрекращающие скулить бомжи, добравшиеся до списка почти сразу после меня, каким-то чудом оказались семьдесят пятыми на пути к негостиприимной родине.

До открытия консульства оставалось 2 часа, но беспощадный израильский Гелиос, несмотря на ранний час, уже выкатил свою огненную колесницу, и принялся изо всех своих июньских сил лучами жечь головы людей; однако, народ в массе по-прежнему плотно толпился на солнце у раскалённой чугунной ограды, и лишь вокруг бомжей образовалось небольшое свободное пространство. Опытные ходоки достали минеральную воду и надели панамки, а менее терпеливые просители отошли от ворот в спасительную тень.

Я тоже спрятался в тени соседнего дома и огляделся в поисках достойного и приятного собеседника. Потрепавшись о погоде и нынешних порядках со знающими дедами и бабками, которые всегда сидят в избытке у любого совкового учреждения, я выяснил, что попасть внутрь мне светит лишь к 11 часам, и это в лучшем случае. Поэтому я решил сходить на работу, благо офис находился неподалёку, но предварительно договориться с надёжным человеком из очереди, чтоб меня вызвали по мобильнику, когда придёт моё время. Лицо одного пожилого мужчины мне показалось приятным, я подошёл к нему и вежливо спросил, доставая из кармана пачку сигарет:

- Извините, вы давно ждёте? Как думаете, семидесятый номер сегодня примут?

- А бог его знает, ответил мужчина,- покосившись на пачку сигарет. – Можно сигаретку?,- деликатно попросил он. Я протянул потенциально полезному собеседнику сигарету, мы закурили и разговорились. Оказалось, мой собрат по очереди работает инженером-механником и умеет делать всё и руками, и головой.

Я отрекомендовался инженером в области хай-тека, умеренно сетуя, что могу работать, в основном, головой. В общем, мы быстро познакомились, нашли общий язык, и около часа поболтали о политике, погоде, новинках хай-тека и неумных порядках приёма в посольстве. Сказать честно, мне стало даже неохота идти на работу, потому что туда надо было чапать двадцать минут пешком по сорокаградусной жаре, а тут, как я понял, можно найти ещё много приятных и потенциально полезных собеседников.

Тем временем, инженер-механик по имени Лев рассказал о своём пятнадцатилетнем житье-бытье в Израиле, о жизненном пути от старшего инженера на крупном заводе в Запорожье к должности дворника на земле обетованной, и обратно к старшему инженеру-проэктировщику на заводе возле Беэр-Шевы, на юге страны. На этом пути ему случалось встречать самые разнообразные подводные рифы и даже целые айсберги, а то и всякие вайсберги, но он с честью и юмором прошел все испытания.

Однако, не всё было так гладко: к 50 годам Льва хватил инфаркт, после чего он навсегда бросил курить. Сигарета, которой я его угостил, была первой после 8-летнего перерыва.

- Вы меня простите пожалуйста,- виновато потупив глазки сказал я. – Я не знал. Больше не буду вам курево предлагать.

Лев улыбнулся, ласково потрепал меня по плечу, и сказал:

- Не переживай, парень, ты здесь не причём. Дай-ка лучше ещё одну сигаретку!

У ворот посольства мой новый знакомец тоже не подкачал, быстро выяснив, что для получения документов есть отдельная, как сказали просители, «живая», очередь вне списка; не теряя времени встал в неё, и, таким образом, быстро пробрался за чугунную ограду через пол-часа после начала приёма, любезно уступив мне свою очередь в общем списке.

Оставшись один, я не спеша передвигался между рядами ожидающих, пытаясь привлечь внимение интересного собеседника или, ещё лучше, земляка. Кого – шуткой, кого – жалобой на жару, кого – невинным вопросом: «Не подскажите, какой номер сейчас вошёл?». Люди реагировали по-разному: кто-то шутил в ответ, иные не обращали внимания. Один даже замычал, и я решил больше его беспокоить. Красивых девушек в толпе было несколько, но разговаривать с ними было явно не о чем, к тому же, охмурять их мне было недосуг.

Поэтому я некорое время стоял в сторонке, приобняв себя за талию одной рукой, держа в другой сигарету. В общем, принял неприступный вид Наполеона под Бородино, чтоб сходу отсечь нежелательных просителей вроде скуливших бомжей; курил и размышлял о бренности земного бытия, попутно наблюдая за движениями в толпе, чтобы не пропустить свою очередь.

- Ивините, у вас ручки не будет? –Вежливо поинтересовался неизвестно откуда взявшийся парняга пониже меня ростом, с недельной щетинной на роже и в стоптанных драных тапках на ногах. В одно мгновение оценив его внешность, я решил, что он все же не бомж и, не опасаясь зашквариться, порылся в сумке и молча протянул ему ручку.

- Большое спасибо,- сказал он: - А бумага есть?

- Бумаги нет,- суховато сказал я, снова оценивая его щетину. – Есть старый конверт. Поможет? – И протянул ему просимое.

- Да, спасибо огромное,- верноподанно сказал он, чиркая что-то на обрывке конверта.

Протянув мне ручку обратно, парняга снова поблагодарил меня и неожиданно спросил, заглядывая в мои карие глаза:

- Скажите, а вы на Украине родились? Знаете украинскую историю?

Я слегка отстранился, подозревая в нем человека, который может неизвестно зачем шпионить в толпе, или задавать провокационные вопросы с непонятной мне целью. Потом, немного помедлив, соображая, к чему он клонит, спросил:

- А почему вы спрашиваете?

Парень явно не ожидал такой реакции на свой невинный вопрос. Он тоже явно задумался и сказал: - А вы знаете такого писателя, Михайло Дорошевского?

- Нет,- честно ответил я. И отчитался, не давая тому вставить слово: – Других украинских писателей и поэтов знаю: Ивана Франко, Тараса Шевченко, Лесю Украинку, Коцюбинского. Историю тоже в школе изучал, слышал про Богдана Хмельницкого, Тараса Бульбу и Богуна. А что это за писатель такой? – Поинтересовался я, почему-то решив сходу не посылать в далёкую пешую прогулку этого странного парня с дебильными вопросами. Наверное, подозревал я, через него хитрые хохлы хотят вычислить в рядах просителей неблагонадежный элемент, и не прошедших этот экзамен, вернее, собеседование по украинской истории, не допускают на приём в консульство.

- Вы понимаете, этот писатель, он мой дед. Историк. Написал правдивую, несоветскую историю Украины с древних времён до наших дней. – Горячо и убеждающе заговорил парниша в рваных лаптях.

- Альтернативную историю, вы хотите сказать? – ехидно заметил я, искоса поглядывая на растерявшегося внучка знаменитого деда.

- Нет, правдивую. И вам обязательно надо её прочитать! – уверенно сказал он.

- Ну, давайте книжку, так и быть, прочитаю,- милостиво предложил я, потому что любил посмеяться, читая подобные опусы о том, что Украина есть родина слонов и питекантропов. В наличии слонов в устье Днепра я сомневался, а вот питекантропы обитают там до сих пор в изрядном количестве. Впрочем, где их нет?

- Книжки у меня нет,- огорченно сказал паренек. – Вы в интернете почитайте!

- Непременно почитаю при случае, но не согласитесь ли вы, если я скажу, что есть страны с гораздо более богатой историей, чем Украина? К примеру, тот же Израиль, или Греция.

Парняга все понял и, вежливо попрощавшись, отвалил, а между тем подошло и моё время, я протиснулся сквозь толпу и вошёл внутрь особняка, любезно, но отрывисто, по-военному поздоровавшись с израильским охранником явно русского происхождения и руководившим им украинским прапором с открытым лицом честного служаки. Этот же прапор полтора часа назад с порога прогнал двух невнятно скуливших бомжей, отправив их за справкой в отделение полиции на другом конце города.

Заходя в посольство, я вежливо поблагодарил Льва, уже получившего паспорт с визой, за услугу, мы пожелали друг другу удачи, попрощались, и каждый пошёл своим путём: Лев -на работу, а я занял очередь к окошку паспортистки.

Очередь продвигалась не очень быстро, и я успел не только прочитать имя на табличке , но и хорошенько рассмотреть девушку: личико у нее было смазливое, глазки голубые, довольно смышлёные, волосики светленькие. Добравшись до окошечка, я мило улыбнулся блондиночке и, в отличие от собратьев по очереди, обращавшихся к ней: «Э, девушка, мы бы тут вопрос решить...», вежливо, но немного напористо, сказал:

- Татьяночка Леонидовна, здравствуйте. Мне бы, пожалуйста, паспорт продлить, а то надо срочно в Одессу, билет может пропасть. Вы уж поспособствуйте, сказали что можно в тот же день, если доплатить за срочность.

Суровая маска на её лице немного оттаяла, она протянула мне анкету и, с интересом, глядя мне в глаза, словно очарованная, сказала:

- Вот, заполните и верните мне вместе с паспортом. Вам всё сделают.

- Так у меня уже все заполнено,- радостно сказал я, слегка угодливо протягивая ей анкету на украинском языке, который я неплохо освоил ещё в школе. Причем, в графе «Цель визита» я, мысленно благодаря родителей за верный выбор школы, предусмотрительно и верноподанно написал: «Повертаюся на Батькiвщину».

Она мило улыбнулась в ответ, взяла анкету, исправила несколько корявых украинских букв, и для порядка полистав паспорт, уже собиралась отложить его в стопку документов, другой рукой потянувшись к баланкам квитанций, как неожиданно её лицо нахмурилось.

- Стоп, стоп, стоп,- разочарованно сказала она. – У вас же нет штампа консульского учёта и отметки от выезде на ПМЖ. Вы что, столько времени находитесь в Израиле как турист? Вы гражданин Израиля, и не встали на консульский учёт? - укоризненно спросила меня паспортистка.

- Да, гражданин. Но, понимаете, я же не живу постоянно в Израиле, а регулярно езжу в Одессу и обратно, посмотрите, там, в паспорте, печати стоят. И до сих пор всё было в порядке! – деликатно, но настойчиво я убеждал её. – А теперь мне бы только паспорт продлить, а уж там, на Украине, я все улажу, если скажут – снимусь с учёта, и у вас встану на учёт.

- Нет. – Чётко сказала посуровевшая блондиночка, нахмурив чело и протягивая мне обратно мою потрёпанную и немало повидавшую за 10 лет использования паспортину.

Я понял, что она окончательно разочаровалась во мне, и больше помогать не будет:

- Простите, а что же мне делать? Ведь это ваша работа – продлевать паспорта, и кто мне поможет, кроме вас?

- Мужчина, я же вам сказала: нельзя! Не положено! Вы же нарушили закон Украины, не поставив нас в известность о том, что вы – гражданин другой страны, – напирала паспортистка, резко превратившись из милой девушки в сварливую тётку.

Долю секунды я лихорадочно соображал, чем ещё её можно достать, и решив, что мои бизнес-проекты её вряд-ли волнуют, стал давить на жалость:

- Милая девушка, если я нарушил закон, то готов хоть сейчас заплатить штраф. И поймите, я же еду не просто так, а по важному делу: у меня больная бабушка в Одессе. Сестра мне позвонила вчера, сказала, что дела не очень хороши (тут я не соврал, бабушка действительно болела, хоть и не смертельно), я уже и билет заказал, осталось только с паспортом вопрос решить! Я не хотел с самого начала грузить вас своими проблемами, на что же мне делать, родная? Видите, какая непростая ситуация.

Паспортистка в последний раз оценивающе на посмотрела на меня, уже вышедшего из роли приятного правильного парня - скромного просителя, и ставшего напористым бизнесменом, попавшим в беду, и сказала:

- Обратитесь к консулу в пятое окошко. Возможно, он решит ваш вопрос.

Глава 2. Консульское вето.

Делать было нечего, и я пошел к пятому окошечку, занял очередь и принялся понемногу расспрашивать соседей о местных порядках и выяснять, каков нрав консула?

В какой-то момент я почувствовал сзади необычное шевеление и сильную вонь: оказалось, настырные бомжи все же съездили в полицию за справками и теперь скулили внутри посольства, требуя внимания к своим немытым личностям.

Как только они подошли к пятому окошечку, я не выдержал, и, стараясь не дышать, негромко зарычал:

- Тебе не сюда! Здесь консул! – И добавил для усиления эффекта: -Бррысь!

Бомжи немедля повиновались, развернувшись, словно по команде, потом еще немного побродили в разных направления не видя перед собой ровным счетом ничего, пока суровый прапор не выставил их снова за забор, докопавшись к отсуствию какой-то формальной бумажки; или к тому, что в помещении нельзя находиться в панамке; или что запрещено черезмерно вонять на территории посольства,- я толком не расслышал.

Наконец, я добрался до консульского окошка, немного наклонился, чтобы заглянуть в него, вежливо поздоровался, и изложил свою проблему о больной бабушке в той же форме, как и паспортистке. Консул поглядел на меня из-под сросшихся бровей, и сурово сказал:

- Нет! Ничем не могу помочь. Вам нужно ехать на Украину, и там продлевать паспорт.

Я заволновался: - Простите, но как же я доеду? У меня ведь паспорт просрочен уже давно, пол года назад. Может быть вы мне визу в израильский паспорт поставите? Я заплачу сколько надо, и за срочность тоже. – Горячо, но вежливо я принялся убеждать его.

- Нет, так нельзя. По закону вы обязаны сняться с учёта на Украине, и встать на консульский учёт в Израиле. А вы этого не сделали, получается – нарушили закон! – сурово промолвил государственный муж.

- Хорошо,- ответил я: - Пускай, по-вашему, я нарушил закон. Так давайте я заплачу штраф, и мы решим это дело на месте, полюбовно. Я не могу себе позволить кататься из Одессы в Тель-Авив ради того, чтоб сниматься с учёт и вставать на учёт. У меня срочное дело, через две недели я снова должен быть в Израиле, меня на работе ждут.

– Мы можем для вас сделать следующее: вы придёте сюда с билетом, мы продлим вам паспорт на период до двух недель, чтоб вы смогли въехать на Украину, но выехать обратно в Израиль вы не сможете. Вам придется оформить все как положено для выезда на ПМЖ: принести справки из военкомата, ЖЭКа, образовательного заведения, если вы там учились, и ещё кое-какие бумаги. – Милостиво сказал консул.

Я представил себе на секунду, что вместо отдыха с Коляном и родственниками, буду две недели судорожно бегать впопыхах по всяким сраным шарагам, вымаливая у чугунных ублюдков какие-то жалкие бумажонки. Мой рассудок просто отказывался признавать такую действительность и поневоле восстал:

- Извините, такой вариант меня совершенно не устраивает. Нельзя ли мне выехать обратно в Израиль, а потом, тут, у вас, все неторопливо оформить?

- Нет. - В десятый раз повторил консул,- Я предложил вам на выбор два варианта....

- Поймите! – Я перебил его,- Варианты эти меня не устравивают! У меня больная бабушка в Одессе, это вы понимаете? Я срочно должен её навестить!

Консул тоже повысил голос: - Ну, не вижу проблемы. Паспорт мы вам продлим на 2 недели, езжайте на Украину, и там живите в бабушкой. Зачем вы смешиваете ПМЖ и бабушку? – немного казуистически спросил он.

- Да, бл.. – Не договорил я, пока ещё не желая переходить на личность: - Не хочу я жить с бабушкой! Сами живите с бабушкой! Это вы смешиваете ПМЖ и бабушку! Вот вы мне объясните, причем тут ПМЖ? Я вам – про бабушку рассказываю, а вы мне какую-то ерунду про ПМЖ! Надо сняться с учёта, чтоб встать на учёт! Бред какой-то!!! – громко говорил я, стараясь не кричать, но и не давая консулу вставить слово. А он, не долго думая, просто захлопнул окошечко, предварительно пихнув мои бумажки прямо мне в лицо.

Несколько секунд я стоял, как вкопанный, переваривая произошедшее. Мой мозг разрывался от возмущения, и повинуясь порыву, я чуть было не выломал окошечко ногой, чтобы вытащить оттуда наглого консула за галстук и хорошенько втолковать ему, что он не прав. Однако, решил для начала применить буддийскую технику: я свёл сжатые кулаки в районе паха, напряг всё тело, чуть-чуть привстав на носки, и тихо сказал: «О-сссс...»,- спуская пар из раскочегаренных котлов черепной коробки.

И вовремя, потому что не успел я дотянуть «с» в своей короткой мантре, как сзади кто-то мне весьма ощутимо потыкал пальцем мне под рёбра, а затем дребежащий голосок укоризненно сказал:

- Совесть надо иметь, тут люди ждут, а вы уже двадцать минут консула отвлекаете!

«Ах, ты, блядь! Сука рваная. Пиздец тебе. Беги, паскуда!»,- нежно подумал я про хозяина твёрдого пальца, медленно разворачиваясь вокруг оси и рассчитывая увидеть перед собой достойного соперника, чтоб от всей своей широкой души хорошенько приложить его головой об негостиприимное окошечко, отправив прямиком на приём к консулу, к которому нахальный тыкальщик так спешил попасть.

Обернувшись, я увидел перед собой скромного и тихого дедка, виновато заглянувшего мне в разъярённые глаза и уже осознавшего свою неправоту.

Я грозно навис над ним, легонько потыкал его пальцем старческое плечо, и тихо, но убедительно сказал:

- А давайте, у вас будет горе, а вам документы в рожу бросят? И я буду сзади стоять, говорить: «Быстрей, скорей!»,- и вам вот так тыкать. – Тут я потыкал пальцем его плечо ещё раз, для убедительности.

Я помолчал, ожидая ответа, но бедный дедушка вжимался глубже в стену, потупив взор. Тогда я вежливо попросил: - Вы позволите, я ещё на две минуты отвлеку внимание консула? Вы, ведь, не возражаете? – Дедок нисколько не возражал, даже пробурчал что вроде «пожалуйста».

Я снова открыл окошечко, и вежливо обратился к консулу: - Простите, я погорячился. Вы же понимаете, у меня – горе, бабушка больна!

У консула ещё не отошла краснота на лице после первой нашей стычки, поэтому он неприветливо буркнул: - Я уже всё вам сказал. Не мешайте приёму, иначе мне придётся вызвать охрану!

Я начал заводиться в ответ, но справедливо рассудил, что надо подождать и попробовать ещё раз, через полчаса, когда у консула понизится кровяное давление, и его чугунный котелок будет в состоянии соображать. Да и мне самому не мешало бы проветриться, иначе я мог запросто кого-нибудь порвать, и тогда разборки с охраной были бы обеспечены, а это привело бы к тому, что меня просто выставили из консульства. Положим, два охранника: старший прапор и беленький израильтянчик Саша со мной бы не справились, но если б дело дошло до драки, то они просто вызвали бы наряд полиции, а толпа мусоров – это сила, с ними мне не справиться. Да и чего бы я добился таким способом? Чтоб меня навсегда вышвырнули из посольства, но зато я бы знатно набузил, чтобы помнили, твари тупорылые.

Короче, я злобно пошёл проветриваться, но по пути увидел старшего прапорщика, видного молодого мужчину с открытым лицом и тремя звёздами на погонах. Недолго думая, я обратился к нему:

- Товарищ полковник, здравия желаю. Можно вам один вопрос задать?

Строгое лицо прапора слегка просветлело, он благосклонно взглянул на меня, и милостиво ответил:

- Вообще-то, я – старший прапорщик. Ну, задавайте, слушаю вас.

- Странно, я думал – три звезды – это полковник, или, может, внешность у вас такая внушительная, что я по ошибке решил: вам подходит это звание. – Я продолжал льстить, чувствуя, что немного пересаливаю, и решил быстро сменить тему:

- Скажите, вот у меня такая проблема (тут я повторил рассказ про бабушку и паспорт), как быть? Консул отказывается со мной разговаривать, решение, которое он предложил, меня не устраивает (тут я описал решение про две недели и ПМЖ). Скажите, может, можно ещё с кем-нибудь поговорить? – продолжал зудеть я, а прапор внимательно меня слушал. Потом с пол-минуты переваривал услышанное и отрывисто сказал:

- Нет, вряд-ли вам помогут, если консул отказал. Делайте так, как он сказал.

Я решил сменить тактику и тоже сделал суровое лицо: - Понимаете, вот вы двух бомжей отсюда прогнали. Так вот, когда мне в такой форме отказывают, бросают документы в лицо и гонят прочь,- я такого спустить не могу. Фактически, мне здесь так сказали: «Чувак, ты бомж последний, давай вали отсюда справки собирать». Меня такое очень обижает! Другой на моём месте мог разозлиться, и сделать что нибудь плохое: придти с друзьями, к примеру, или бутылку с зажигательной смесью сюда бросить. Но я не такой, понимаете? Так как же мне добиться, чтоб мне паспорт продлили? Я ведь прошу о такой малости, готов заплатить, если надо! Я же не требую поставить тут столики, показывать футбол, и пиво бесплатно давать!

Прапор виновато пожал плечами и сказал: - Не знаю. У нас такой закон.

Я понял, что будет черезмерным требовать от честного служаки слегка нарушить закон, иначе он совсем потеряет почву под ногами.

- А вы не возражаете, если я ещё раз с консулом поговорю? Даю слово: буду вести себя прилично! – клятвенно прижимая руки к груди и чуть-чуть сгибаясь в поясе спросил я.

- Ну, попробуйте ещё раз. – Милостиво разрешил прапор.

Глава 3. Зануда

Получив индульгенцию от прапора, я неторопливо покурил, поболтал с израильским охранником на посторонние темы, потом посетовал на свои мытарства с паспортом, и невзначай заметил, что уж для него, наверняка служившего в боевых частях, и не раз переходившего Ливанскую границу, такая проблема – плёвое дело. Охранник Саша согласился с моим утверждением, и посоветовал мне не париться в посольстве, а ехать в Одессу через Россию или Молдавию – так можно было пересечь границу Хохланда даже с просроченым паспортом без особых проблем. Я вежливо поблагодарил Сашу за совет, но твёрдо решил не следовать ему, и не нарушать закон повторно, а все же добиться приемлемого решения от консула.

Я снова занял очередь к пятому окошечку, надеясь, что тот уже успокоился и оттаял, но не тут-то было: посетители, очевидно, следуя моему дурному примеру, тоже принимались препираться с чиновником, если ответ их не устраивал, а консул, в свою очередь, распалялся всё больше и больше. Когда чиновник в третий раз увидел мое честное и открытое лицо в окошечке, то слегка посерел, в цвет своего галстука. Причем, я спецом просунул голову подальше, чтоб он не мог захлопнуть дверцу так же легко, как в прошлый раз.

Не успел я и слова вымолвить, как он позорно убежал и спрятался за ближайшей стенкой. А что мне было делать? Я тоже изрядно разозлился, так как не ожидал от него нечестной игры и подобных трюков. Но окошечко было узким, и консул находился вне досягаемости, поэтому, не дожидаясь, пока мне начнут тыкать в спину, я развернулся и на бреющем полёте принялся кружить по предбаннику в поисках жертвы. Через двадцать минут о моей бабушке и чёрствости чиновников знали все, кто стоял в очереди к паспортисткам: обычные просители, турагенты, и даже девушки, помогающие неграмотным заполнять анкеты. Одну из девушек я долго разводил своей горестной историей, чтобы выпытать у неё: кому можно занести денег, чтоб решили вопрос. Но она лишь зачарованно смотрела на меня не отводя взгляда и хлопала длинными ресницами. Тогда я решил сменить тактику и немного отойти от первоначального плана:

- Ты куришь? Идем курнем, расскажу кое-что интересное. – предложил я. Она покорно взяла свои бумажки, и уже было двинулась со мной к выходу, но тут подружка потянула её за край майки:

- Не ходи с ним ни куда, ты что не видишь, что он шизофреник? Он сейчас тебя на что угодно подговорит.

Бороться с девушкой я не хотел, поэтому лишь вскользь заметил, брезгливо поморщившись: - Может, я и шизофреник, но даже у психов есть логика в действиях, пусть и ошибочная. Здесь, у вас, я никакой логики в действиях не вижу, и никто не желает мне ничего объяснять. Твердят одно и то же, как попугаи: «Закон, закон». Почему два года назад я ездил на Украину без всяких консульских учётов, и все было в порядке, а теперь вдруг у вас закон? Ну, да ладно. – Примирительно сказал я, смекнув, что они ничем не будут мне полезны, даже просто как женщины, и замолчал. А потом добавил про себя:

– Положил я с большим прибором на ваш закон!- и отправился дальше «искать человека».

Потом я прицепился к одному дядьке, который хитро улыбался в стороне, наблюдая за моими кружениями по предбаннику и слушая мои истории. Я решил, что раз он так долго стоит и улыбается, как хитрый змей, а не нервничает, как остальные просители, значит, он знает что-то, недоступное остальным, и принялся пытать его на предмет возможности дать взятку консулу или послу. Но дядька лишь ехидно сказал в ответ:

- А ты сам сходи к послу, парень. Как выйдешь наружу, там сразу дверь железная. Постучи – тебе откроют.

Я понял, что хитрый дядька издевается, и ничего мне не скажет. Потихоньку я начал отчаиваться, и уже стал подумывать о том, что лучше поехать отдохнуть в Таиланд или на Синай – дешевле, и виз никаких не надо, как вдруг заметил интересного пожилого мужчину в элегантном летнем костюме с красивой кожаной папкой в руках. Отношение к нему со стороны чиновников явно было особым.

Продолжая общение с хитрым дядькой, пославшим меня стучать в дверь, я, как-будто вскользь и наивно, но достаточно громко, чтоб услышал дедок с папкой, спросил:

- Скажите, а если в посольство в дорогом костюме приходить, то отношение будет другим? Может, так попробовать мой вопрос решить?

Хитрый дядька заулыбался ещё шире, а дед в дорогом костюме нервно заёрзал на месте, но обернуться и рассмотреть наглеца не решился, сделав вид, что не расслышал. Я замолчал, размышляя, что предпринять дальше, а тем временем дед в костюме в сердцах шлёпнул папкой по столику для бумаг у пятого окошечка, а затем громко и возмущенно сказал, раздражённо кривя лицо: - Это безобразие! У меня самолёт через два часа! Я опаздываю! – Толпа и паспортистки заволновались.

Я, не медля, подхватил волну и завопил в том же тоне: - У меня больная бабушка в Одессе, а меня к ней не пускают!!! Когда же этот произвол прекратится?!!

Дед злобно обернулся, оценил меня взглядом и поманил пальцем. Когда я готовностью подбежал, подставив ухо, он сказал: - Послушай, юноша, что тебе надо? Причём здесь какая-то троюродная бабушка?

Я сделал невинное лицо, молитвенно прижал руки к груди и убедительно зашептал:

- Ну что вы! Никакая не троюродная, а родная! Самая, что ни на есть, родная! А мне только паспорт продлить, но ведь отказали!

Лицо у деда приняло брезгливое выражение: - Все, отвали! Не доставай меня! - Под его строгим взглядом я, как-будто испуганно, попятился к стенке; моё лицо невольно приняло плаксивое выражение:

- А как же моя бабушка? Бедная старушка... – Заскулил я, как побитый щенок. – Вот скажите, вы ведь пожилой человек, правда? Разве в вас не жалости?...

- Не доставай меня!!! – Рявкнул дед, отшвырнув папку. – Ты что думаешь, я не могу тебя по стенке размазать?!!

Я вжался в стенку ещё сильнее, тихонько пискнув: - Конечно, можете, дяденька! – И как-будто, затих, выжидая пока дед отвернется и подставит спину, чтоб ещё немного его подоставать. Как только дед слегка расслабился и успокоился, я подлетел к нему, и внушительно помахал перед его носом жилистым кулаком: - Но ведь и я могу всю душу из вас вынуть! – Негромко, но с чувством сказал я.

Дед слегка ошарашенно отшатнулся и испуганно на меня посмотрел. – Молодой человек, а вы – зануда! – Констатировал он. – Как вас только ваша жена терпит?

- А у меня нет жены,- парировал я. – Неудивительно! Вы же такой зануда. – Попытался достать меня важный дед.

- Зато есть невеста,- похвастался я, пытаясь продолжить разговор с интересным дедом.

- Скажите, юноша, зачем вы меня достаёте? – Устало спросил дед, обречённо горбясь.

- Чувствую в вас огромный потенциал! – С готовностью, даже радостно, отрапортовал я.

Тут я стал замечать, что наша легкая стычка с дедом изрядно взбудоражила народ из очереди. Одна тетка колхозного вида тоже принялась швыряться папкой, бузить и нецензурно ругаться у окошечка, на что папка, запущенная обратно ловкой рукой опытной паспортистки, словно бумеранг полетела ей прямиком в рожу, и все бумажки рассыпались по полу. Тетка в слезах упала на карачки и бросилась их собирать, обнажив целлюлитный зад с растяжками, а я невольно поинтересовался у деда: - Что это с ней?

- Она просто дурно воспитана! – Он специально произнёс эту фразу погромче, чтоб услышала тетка.

- Но ведь я хорошо воспитан! Вот, скажите: почему мне не хотят помочь? – нежно молил я. – Я бы и сам вам рад помочь! Хотите, быстро отвезу вас в аэропорт? – Предложил я, ничем не рискуя, точно зная, что дед откажется, да и машины у меня не было.

- Дед еще раз оценивающе осмотрел мою личность, видимо, решая, стоит ли тратить на меня свое драгоценное время, и сказал: - Ладно, юноша, пойдемте покурим. Так и быть, я вам кое-что объясню.

Мы вышли, сели на скамейке, я угостил деда сигаретой, он глубоко затянулся, выслушал мой складный рассказ и сказал:

- Послушайте, у них такой закон, и делать тут нечего. Поступайте, как они говорят.

Я возразил: - Позвольте, но где логика? Два года назад я прекрасно ездил в Одессу без всяких консульских штампов, а теперь вдруг резко стало нельзя? Где же логика? Мне тут все твердят: «Нет, нельзя, не положено»,- но ведь я точно знаю, что можно! Можно я задам вопрос не по теме? – Спросил я.

Мой высокопоставленный собеседник милостиво пожал плечами: - Ну, задавайте.

Я спросил: - Вот скажите, Украина платит пенсии гражданам других государств?

- Нет! Невозможно! – Ответил дед. – Это не предусмотрено законами.

- А вот моя мать получает пенсию и на Украине, и в Израиле. Значит, многое из того, что не разрешено, всё-таки, возможно?

Дед удивлённо посмотрел на меня и заметил: - Юноша, а вы философ. Я вам так скажу: не ищите логику в законах, это я как профессиональный юрист авторитетно заявляю. – подмигнул мне ушлый дедок и, хитро улыбаясь, спросил: – Да, кстати, вы, небось, программистом работаете?

Тут настала моя очередь удивиться и поинтересоваться: - А откуда вы знаете? Впрочем, я не совсем программист, но работаю в этой области.

- Догадался. – Ответил дед: - Программисты обычно очень настырные и занудные.

И рассказал едкий анекдот о программистах, который я не запомнил.

Я не выдержал: - А давайте теперь я расскажу анекдот: «Два адвоката сидят в баре, и вдруг заходит шикарная женщина. Один адвокат говорит другому: - Видишь эту телку? Я вчера её поимел! – Второй отвечает: - Здорово! А на какую сумму?»

Дед улыбнулся, и посоветовал мне ехать в Одессу через Польшу, Россию, или Молдавию, на что я возразил: - Но, позвольте, вы же сами говорили, что я нарушил украинский закон. На что вы меня толкаете? На повторное преступление? Я ведь могу пойти неверной дорогой!

На этой ноте терпение деда лопнуло, он пожелал мне свалить подальше, не доводить до греха, да и я понял, что сегодня ловить в консульстве больше нечего.

Глава 4. Уступить, чтобы победить

Действительно, делать было больше нечего: моими усилиями обстановка в консульстве была накалена до предела, бузили уже все подряд, даже те, кому не отказали чиновники, но посетителям казалось, что они якобы слишком долго ждут, или что их невежливо обслуживают. То и дело в очередях возникали мелкие конфликты и споры, грозившие перерасти в рукопашную. Чиновники ходили туда-обратно с похоронными серыми лицами, а бедный прапор не успевал усмирять обнаглевших ходоков. Настроение у меня было мерзким, но когда я до конца оценил ситуацию, сложившуюся до моего прихода в консульство, и образовавшуюся к концу моего визита, то мне стало ясно: я, всё же, славно потрудился! Пусть мне и нагадили в душу, временно отказав в моей скромной просьбе, но зато я так знатно подосрал всем, включая чинуш, и чёрствую очередь, что меня стал разбирать истерический смех. В правильности своих действий я ни на минуту не усомнился, наоборот, меня распирало от гордости, что я, обычный безпачпортный фуфел, каких десятки, если не сотни тысяч в этом городе, так знатно, почти без особых усилий, разворошил налаженный механизм посольского муравейника из-за жалкого просроченного паспорта.

Но сидеть сложа руки я не собирался; уже по дороге на работу принялся действовать, подготавливая почву для повторного штурма посольства. Для начала позвонил знакомому турагенту, и попросил его заказать билет подороже, чтоб консулу легче было понять мое стремление поскорее попасть в Одессу, к больной бабушке, и заодно оценить мои изрядные финансовые возможности. Турагент, не скупясь, выписал мне билет за 1200 долларов, но отсутствие этой суммы на моём банковском счету меня нисколько не напрягало – я планировал отменить билет на следующий день после того, как решу вопрос с паспортом, и взять что-то подешевле.

Потом звякнул Коляну, и поинтересовался, есть ли у него связи в Одессе, чтоб без проблем продлить или обменять паспорт за один день, объяснив ему, что мне дадут лишь временное, на две недели, разрешение на въезд. Колян меня изрядно порадовал, заверив, что у него все схвачено.

По дороге на работу я продолжал обыгрывать варианты: возможно, действительно стоило лететь в Москву, а оттуда добираться поездом до Одессы. Таким образом, с посольством Украины можно было не вступать больше в конфликт, но мне, всё же, очень хотелось победить их, или, по крайней мере, снова нагадить им в души после сегодняшнего поражения.

Заходя в лифт рабочего здания, я наткнулся на уборщика с большой тачкой, полной офисного мусора и разных бумаг. Мы вежливо поздоровались, поговорили о жаре на улице, Неожиданно, мое внимание привлекла странная картинка в рамке, лежавшая поверх бумаг в тачке:

- Скажите, вы эту картинку выбрасываете? Можно я заберу её? – Поинтересовался я. Уборщик не возражал, поэтому я взял картинку в руки и хорошенько рассмотрел её: это был обычный плакатик в пластиковой рамке, напечатанный типографским способом, но меня поразило именно само изображение, вернее, тёмная энергия, которая от него исходила.

На плакатике был изображена черная кукла Вуду, проткнутая иглой, страшная и уродливая настолько, что садясь за свой рабочий стол, я, на всякий случай, поставил картинку лицевой стороной к стене. Не потому, что испугался, а чтобы тынявшиеся по комнатам без дела сослуживцы не задавали ненужных вопросов. К тому же, я ещё не решил, что буду делать с этой бесовской картинкой.

Моему начальнику, Владику, с которым мы были в дружеских отношениях, я вкратце поведал о своих приключениях в посольстве: как от меня позорно убежал испуганный консул, и что важный дедушка обозвал меня занудой. Мы посмеялись, а затем Владик увидел у стены подобранную в мусоре картинку. Он взял её в руки, развернул и глянул на рисунок, а затем, слегка удивившись, воскликнул:

- Ой, японский бог! Это что ещё за чернота такая? Зачем?

- Да вот, картинку в мусоре нашел. – Ответил я, ожидая, что ещё скажет мне Владик, но начальник лишь покачал головой, и многозначительно сказал: - Ну-ну. Давай-ка я к себе поближе поставлю эту штуку, пока ты решишь, что с ней делать. – Забрал чёрный плакатик и поставил его на пол возле своего стола.

Я задумался, и поинтересовался: - Влад, тебе не кажется, что эта штука нездоровая?

- В смысле, нездоровая? – Спросил он в ответ.

- Ну, с этой картинкой можно что-то нездоровое совершить? – Пояснил я свой вопрос.

Начальник хитро улыбнулся и сказал: - Это уж как ты решишь. Хочешь, можешь плакатик выкинуть, и вставить в рамку фотографию своей подружки-ангелочка. А вот если ты эту чёрную картинку на стену повесишь, и молиться на неё будешь – это, внатуре, нездоровая штука будет.

- Ну, молиться на неё я точно не буду, зато, если мне ещё раз в посольстве окошечко в рожу захлопнут, то я этот плакатик бесовский консулу торжественно вручу. Или повешу на стену в предбаннике и тихо уйду. – Улыбка Владика становилась всё шире и шире.

- О, придумал, как можно их достать! - Воскликнул я. – Ночью прибью плакатик к воротам посольства, нарисую кабалистический знак, и напишу: «Этому месту быть пусту!». Представляешь, как у посольских рожи вытянуться, когда они с утреца такое увидят на воротах? - Мы с Владиком весело посмеялись над моими дурацкими затеями; я закончил дела на работе и отправился домой, размышляя по дороге, стоит ли действительно затевать эту штуку с бесовской картинкой, если других вариантов у меня не останется?

Когда мне трудно принять решение, я стараюсь выжидать и смотреть на знаки вокруг, часто я находил подсказки в книгах, задавая свой вопрос и открывая пухлый том на случайной странице. Так я решил поступить и в тот раз, поэтому, придя домой: задал вопрос про затею с плакатиком, загадал страницу, абзац и открыл книгу Германа Гессе. На искомом месте было маленькое четверостишие:

А я всё бегу и о зайце мечтаю,

Снегом холодным горящую пасть охлаждаю,

Слышу, как свищет ветер, бегу, ищу –

К дьяволу бедную душу свою тащу.

Я всё осознал; глупую затею с картинкой оставил, и решил в дальнейшем вести себя скромнее и осмотрительнее.

Глава 5. Простодушный Гольдмунд.

Вечером я заехал к турагенту и забрал билет за 1200 долларов, клятвенно заверяя, что на следующий день непременно занесу всё обратно, чтоб не подставить моего приятеля, и не платить.

Следующим утром я снова прибыл в посольство к 7 утра, надеясь без проблем, и пораньше получить разрешение на въезд на Украину, но меня ожидало лёгкое разочарование: оказалось, что список из восьмидесяти человек уже полон, и тех, кто не успел записаться, скорее всего не примут сегодня. Что ж, выбора у меня не было, я быстренько занял живую очередь «на получение», хотя получать мне было ещё нечего, и вообще, было неизвестно сегодняшнее расположение звёзд и как меня встретит консул.

Я разговорился с мужичком из очереди, спросил откуда он, долго ли добирался и давно ли ждёт? Невзрачный дядя с усиками ответил: - Довольно быстро доехал, мой хозяин меня привез. Вон в том кафе сидит за столиком, меня ждет...

- Явный раб,- подумал я, автоматически принимая горделивую позу дона Руматы Эсторского, чтобы отсечь нежелательные знакомства. – Не о чем с ним разговаривать.

Однако, мужик развеял мои сомнения: - Вовзращаюсь на родину навсегда, квартиру уже купил.

- Впрочем, возможно, вольноотпущенник, причём, явный пройдоха, он может быть полезен, - Сделал вывод я, расслабляясь и принимая естественную форму.

В разговоре с вольноотпущенником ожидание прошло незаметно, и через пол часа после начала приёма я уже стоял первым у чугунных ворот. Но тут в хитром моём плане произошел досадный сбой: охранник Саша, завидев меня, подозрительно спросил:

- Вы тоже на получение?

- Конечно! – С готовностью заявил я.

- А где ваша квитанция? – Неожиданно поставил меня в тупик своим любопытством страж ворот.

Я наморщил лоб, моё лицо приняло плаксивое выражение, и горестно промолвил: - Понимаешь, у меня такая беда, бабушка заболела в Одессе, и, вдобавок, я потерял квитанцию.

- Уважаемый! Меня это не касается! Сейчас подойдет сотрудник консульства – вот ему и объясняйте... – Строго поставил меня на место непреклонный Саша.

Я стал ждать вчерашнего прапора, находясь в полной уверенности, что он помнит мою горестную историю, и пустит меня без особых проблем. Однако, к воротам подошёл совершенно другой прапор с двумя звёздами. Я уж было совсем отчаялся, что меня сегодня не пустят, и принялся заново сбивчиво рассказывать о своих особых обстоятельствах.

Неожиданно, Саша вставил слово в мою защиту:

- Да он вчера был, у него больной дедушка, или там, бабушка.

Прапор, выслушав мою историю, неожиданно сказал:

-Да, входите, конечно, мы же не звери.

Так я проник внутрь, и казалось, опасаться разъяренной очереди уже не стоит, но в предбаннике меня ожидал неприятный сюрприз: у входа сидел знакомый вольноотпущенник. Хитро глядя на меня и улыбаясь себе в усишки, он громко сказал, чтоб слышали все, стоящие у окошечек, указав кривым пальцем:

- Окошко для получения документов – там!

- Ах, ты, падло! – Подумал я с лёгким раздражением, а вслух негромко произнёс: - Вы понимаете, мне сперва надо кое-что уладить, и лишь тогда получить документы.

– Вольноотпущенник злорадно заулыбался, но возражать не посмел, и я направился к окошку паспортистки.

Вскоре, подошла моя очередь, однако, едва я начал своё горестное повествование и продемонстрировал билет за 1200 баксов, как Татьяна Леонидовна перебила меня и сказала: - Я отлично вас помню, вы вчера были. Идите лучше сразу к консулу.

Стоя в очереди к пятому окошку я решил сменить тактику общения с консулом: из напористого просителя стал печальным, отчаявшимся внучком больной бабушки.

- Господин консул, я хочу извиниться за свое неправильное, просто возмутительное поведение вчера,- виновато понурив голову сказал я, протягивая ему паспорт, анкету и билет за тысячу двести баксов. – Мне, честное слово, стыдно, но поймите, я был весь на нервах, если помните... А если не помните, то ещё лучше, я вам заново расскажу о своей проблеме...

- Не надо! Я всё отлично помню! – Немного испуганно ответил консул, принимая мои документы. – Вот вам квитанция, заплатите на почте – вам всё сделают.

Стоя в очереди на почте я принялся от нечего делать внимательно изучать квитанцию. На обратной стороне была неразборчивая надпись с цифрами... Прочитать её я не сумел, поэтому справедливо рассудил, что консул пожалел для меня чистый бланк, и выдал какой-то жалкий листок, уже бывший в употреблении. Я оплатил квитанцию и вернулся обратно в консульство, обогнув очередь – охранник Саша преспокойно пропустил меня, приветливо кивнув головой.

Протянув квитанцию паспортистке, чья голова торчала в окошечке для получения документов, я нагловато потребовал, помахивая билетом за тысячу двести зелёных единиц:

- Проследите пожалуйста, чтоб паспорт был продлён на период, обозначенный в билете. Я приобрёл достаточно дорогой билет, и мне бы не хотелось, чтоб он сгорел.

Паспортистка в окошечке улыбалась, и была крайне вежлива:

- Не волнуйтесь. Вам всё сделали в лучшем виде! – Заверила она, протягивая мне паспорт.

Я раскрыл свою красную книжицу с трезубцем на обложке, и с чувством приятного удивления обнаружил, что паспорт мне продлили на десять лет.

– Во, как я достал бедолагу-консула? Наверное, он представил, какой цирк я устрою в следующий раз, если снова приду продлевать паспорт, и решил избавиться от меня на ближайшие десять лет. Что ж, я славно потрудился и, видимо, произвел изрядное впечатление своей манерой общаться и билетом за штуку-двести бакинских... – Гордо думал я по дороге домой.

Целых две недели я, с гордостью и смехом, рассказывал своим друзьям и родственникам эту историю с паспортом. Первым делом я поведал её своей маме, у которой просил помощи после первого визита в консульство – её приятель, известный адвокат, должен был лично переговорить с послом по моему делу.

Мама обрадовалась и похвалила меня: - Молодец, сынок! Ты совершил почти невозможное, да ещё и бесплатно. Тот мой знакомый, который обещал поговорить на счёт тебя с послом, сказал, что такая услуга обычно стоит немалых денег!

Тут меня озарило: - Так вот почему консул мне на бумажке какие-то цифры написал? А я подумал, что он мне выдал старый бланк!

Мы с мамой принялись громко хохотать. Я и до сих пор улыбаюсь, вспоминая, или рассказывая кому-нибудь об этих событиях с паспортом.

Придя домой, я решил вновь посоветоваться с Германом Гессе и открыл увеститый том его сочинений:

«Остаток юношеской прелести и мальчишеской детскости, из-за которыхГольдмунд столь многим нравился, за эти годы постепенно утратился. Он сталкрасивым мужчиной, весьма желанным для женщин, мало располагавшим к себемужчин. Да и характер, его внутренний мир очень изменились с тех пор, какНарцисс пробудил его от блаженного сна во время пребывания в монастыре, стех пор, как мир и странствия помяли его. Из прелестного, всеми любимого,кроткого и услужливого монастырского ученика он давно стал другим человеком.Нарцисс его пробудил, женщины сделали знатоком, странствия закалили...»Я согласился, что незаметно для самого себя стал совсем другим человеком, почувствовавшим под собой совершенно новые, взрослые уровни жизни с их мощными течениями и подводными камнями. Я ощутил необходимость правильно ответить на вопросы: Каким я стал человеком? И как это можно использовать? В этом следовало незамедлительно разобраться.