Литература

Вечером академик Поливанов нашел аборигена, который согласился провести его в пещеру на горе Тра. С первого взгляда было очевидно, что абориген был не вполне нормален – «внешний вид выдает в нем человека, который, являясь мужчиною, всеми силами стремиться быть похожим на женщину, и при этом, однако, не упускает возможности продемонстрировать свое мужское достоинство перед каждым, к слову сказать, оное у него неимоверных размеров», - писал в своей записной книжке академик. Странности в поведении своего проводника Поливанов принял как должное, потому что, во-первых, не зря же он шел с экспедицией через степь трое суток в эту чертову жопу цивилизованного мира, и потом - деньги Географического общества, выделенные на его научные изыскания, были на исходе, а все, что он делал до этого времени – нюхал табак, разбавленный кокаином, играл в карты с местной интеллигенцией и регулярно пытался оплодотворить какую-нибудь гимназистку. Было ли последнее поприще успешным для академика Поливанова, история умалчивает. Но это и не важно. Дело в том, что Поливанов, в последнее время стал всерьез думать, что он Евгений Онегин. Пришло это к нему совсем недавно, когда, переборщив с кокаином, он вдруг неожиданно запел арию Онегина. Факт могли подтвердить три свидетеля, в том числе и Иннокентий Кныш, который, собственно говоря, и оповестил всех остальных, что издаваемые академиком Поливановым звуки есть ни что иное, как жалкая попытка имитации арии Онегина. Он так и сказал – жалкая попытка имитации. Наутро Поливанов обнаружил в себе недвусмысленное желание вызвать Иннокентия на дуэль, при этом он отчетливо понимал, что хочет это сделать не потому, что Иннокентий поставил под вопрос образованность Поливанова и его общую эрудицию, ведь ни академик, ни другие присутствующие не посещали оперу и не имели представления, что из себя представляет ария Онегина, - а главным образом, Поливанов хотел вызвать Кныша на дуэль потому что у того были темные кудри до плеч, он имел Марбургское образование, а также часто цитировал поэтов, в основном Гейне, - стало быть, он был воплощенным образом Ленского в его классической интерпретации. При этом академика не смущал даже тот широко известный факт, что по сюжету «Евгения Онегина» Ленский вызывал Онегина на дуэль, а не наоборот. Кроме того, на Поливанова напал сплин и плюс еще острое и ничем не обоснованное желание написать письмо. Писать письма Поливанову было не куда, кроме как в дирекцию Географического общества, но там принимали только научные отчеты, а Поливанову страстно хотелось излить кому-нибудь душу, желательно невинной девушке с простым русским именем «Татьяна». Порождаемый неосуществленным желанием психоз вызывал у Поливанова бессонницу и усугублял пристрастие к кокаину; сознание параноидальности и психической атипичности собственной натуры довершало стрессовую картину угнетенности и крайней психофизиологической подавленности академика. Именно поэтому Поливанову не оставалось иного выбора, кроме как взять в проводника странное существо, с огромным членом, ибо «ведь следует сдвинуть с мертвой точки болото моей жизни», - именно так писал академик Поливанов в своей записной книжке – «сдвинуть с мертвой точки болото моей жизни, и заодно оправдать возложенные Географическим обществом надежды на экспедицию, пусть даже ради научной выгоды придется прибегнуть к помощи этого гнусного педераста, которого Господь послал мне в проводники». Выбора не было в первую очередь и потому, что никто из местных, кроме странного проводника не соглашался не то чтобы провести Поливанова к входу пещеры, но и говорить о ней. На закате дикие жители поселка, расположенного у подножья горы Тра, видели как две фигуры – одна длинная с жиденькой бородкой и моноклем, принадлежавшая сами знаете кому, и другая коренастая и обезьяноподобная, принадлежавшая тоже сами знаете кому, - отправились в сторону пологого склона. Прошла целая неделя и одним прекрасным утром жителям того же поселка вновь довелось увидеть академика Поливанова. Он был без монокля, оборван, если не сказать наг, глаза его блуждали, руки тряслись, у рта была пена. Жители закидали его камнями и побили палками. Прибывшая из земства по следам академика группа исследователей обнаружила его труп на подходе к деревне. В кармане брюк у Поливанова нашли записную книжку. Последняя запись была такова: «Ужель та самая Татьяна?.......нах………..»

На самом деле Мика звали не Мик, а Вася. Но – если тебе двадцать пять и ты уже в состоянии купить себе в меру подержанную Феррари, если ты работаешь на крупную фирму и величина ускорения твоего движения по карьерной лестнице растет в геометрической прогрессии, так что, наверное, если вовремя подсуетится, то скоро можно будет стать каким-нибудь главой какого-нибудь регионального отдела; если, наконец, ты чувствуешь, что пришло время нанять личного массажера, потому что у всех знакомых он уже есть, - так вот если все это так, то, по правде говоря, называться Васей просто неправильно. Можно называться Мик, Ник, Джонни, Сэм, - но не дай бог Вася, потому что «Вася», - это все равно что появиться на людях в контрафактных джинсах за триста рублей с огромным логотипом «Версаче» на заднице. В общем, в узких кругах это называется «реальный стос». Мик был реальным стосом, это так. Когда-то самые дешевые ботинки Доктор Мартенс были пределом его незамысловатых мечтаний, а теперь он мог позволить себе очки от Прада и что-нибудь из Bubbery. Но ни в коем случае не из Gant. Потому что в журнале «Максим» было написано что Gant – это одежда для педиков. Правильно ли реальному стосу быть педиком или хотя бы похожим на него? Ответ очевиден. Он написан в журнале «Джи Кью».

Все, между тем, началось с того, что в журнале «Мэнс Хэлф» появилась статья о том, как заниматься этим в супермаркете, на работе и природе. Фатальная идея устроить пикник, пришедшая Мику в голову, была прямым логическим следствием детального изучения и осмысления этой статьи. В супермаркете, Мика и его подругу застукали. «Если вас застукают, - было написано в журнале «Мэнс Хелф», - попытайтесь обратить все в невинную шутку и удалитесь! Главное - излучайте позитив и жизненную энергию». Их увидел уборщик. Уборщик излучал негатив и давнее и полнейшее отсутствие жизненной энергии, ему было под пятьдесят. Однако это не помешало ему проделать нечто такое, отчего не вполне окрепшее, кстати говоря, либидо Мика понесло урон такого масштаба, от которого его член мгновенно и безнадежно опал. Уборщик поставил ведро на пол, прислонил швабру к одной из полок, расстегнул ширинку, вывалил оттуда свой лиловый половой орган и принялся размеренно мастурбировать. «Продолжайте», - сказал он Мику и его подруге. На работе все было еще банальнее и бесперспективнее. Дело было, конечно, не в сотруднице отдела Вале, которую Мик зажал в одной из офисных каморок, ну и, собственно говоря, не в самой каморке (она служила чем-то вроде склада для похеренной и списанной оргтехники), - просто Мик понял, что работа не место для траха. Когда речь идет о карьере, шутить не следует, это правда.

Таким образом, Мик оказался в ситуации, когда лишь отрадная возможность беспрепятственного соития на природе могла сделать его сексуальную жизнь разнообразной и цивилизованной. И Мик принял статегическое решение устроить пикник. Выезжали на трех машинах в сторону одной из окружающих город гор, главными развлечениями были барбекю и блондинка Аня, совместно с которой по замыслу Мика ему и предстояло испытать буколические радости и прелести, и восторги и другие трепетания на все терпящем лоне природы. Если вы когда-нибудь заглядывали в культовый журнал «Икс Икс Эль», вы определенно знаете, что значит «основное правило для настоящего мужчины». Нет? Это святое. Если вы мужчина и не знаете этого правила, вы попросту не настоящий, вы дутый, вы ничего не поняли в этой жизни, ну вы понимаете, вы лох и отморозок, это очевидно. Основное правило для настоящего мужчины гласит: ЗАНИМАЙСЯ С НЕЙ ЭТИМ, КОГДА ОНА НЕМНОГО ХОЧЕТ ПИ-ПИ. У Мика это правило было в мозжечке, как и у всех его знакомых, поэтому, отправляясь на природу, Мик загрузил в багажник своей машины пять литров пива со вкусом вишни. После нескольких бутылок блондинка Аня продемонстрировала желание отлучиться на пару минут в кусты. Но у Мика на этот счет был свой коварный и продуманный план. Ведь Мик был такой человек, который любит все делать как следует. «Я такой человек, - говорил Мик своим знакомым, - который любит все делать как следует». В корпоративном форуме под его аватарой стояло – «люблю делать все как следует;)». Надпись на его любимой футболке цвета хаки была: «do everything prorerly!». Достаточно сделать из блондинки центр внимания, чтобы она отложила поход в сортир на час-другой, можно даже уговорить ее выпить еще пару бутылочек. Ведь поголовно все блондинки очень стеснительные на это счет, 80 процентов из них стесняются покупать в магазине туалетную бумагу и просят об этом своих знакомых или родственников, а те, у кого их нет, покупают вместо бумаги салфетки. Об этом Мик прочитал в журнале «FHM». Когда выражение лица у блондинки Ани приобрело несколько напряженный характер, Мик сообразил, что настал тот момент, когда срочно нужно форсировать ситуацию, и потащил девушку на склон.

На склоне они нашли уютную маленькую пещеру. Мик посветил фонариком на стены – на них были темные и размытые изображения продолговатых овальных предметов, напоминающих фаллосы, в центре из круглых камней было выложено небольшое кострище, над ним на небольшом постаменте стоял тотем из темного дерева. Отличительной чертой статуэтки был непропорционально огромных размеров эрегированный член, на котором висел пыльный монокль. Однако, этнографическая экскурсия не входила в цели и задачи путешествия, поэтому, примерив монокль и пощелкав по деревянному хую, Мик поспешил нагнуть блондинку Аню. И тут в пещеру начал приходить сладковатый белый дым, он поднимался прямо из кострища; Мик и блондинка Аня стали слышать нарастающий низкий гул, который шел откуда-то снизу, земля начала дрожать, несколько небольших камней откололись от потолка и стен. Короткий катаклизм завершился громким хлопком и вспышкой - у подножия тотема вспыхнуло пламя. Очаровательная блондинка Аня сказала «Блядь».

- Блядь, - сказала она, - мои любимые джинсы!

Приспущенные джинсы блондинки Ани были мокрыми, пахло мочой; поскольку Мик так и не успел отойти от предмета своих вожделений, его джинсы были тоже насквозь, и, наверное, ему тоже хотелось сказать «блядь». Но почему-то он промолчал.

С тех пор, в жизни Мика стали происходить не совсем понятные ему изменения. Начнем с того, что однажды, проснувшись утром, он не обнаружил кубиков. Мик проснулся, чешет в затылке, идет в ванну к большому чистому зеркалу, - и не обнаруживает их. Как будто их никогда и не было. Как будто, черт подери, Мик не ходил несколько лет к ряду в фитнесс-центр, не тягал там железо, не платил бешеные бабки инструктору. Они попросту исчезли – кубики на животе у Мика, вместо них вылез отвратительный пивной живот, нессиметрично поросший длинными черными волосками. Зрелище, на которое пялился в зеркало Мик было ужасным и достойным порицания, наверное, это аллергия, - подумал он и тем же утром купил корсет. Затем случилось нечто вовсе необъяснимое и отвратительное. Если вы настоящий мужчина и, получилось так, что вы носите серьгу в ухе, то, конечно же, вы знаете в каком ухе ее единственно правильно носить. Так вот, у Мика было кольцо, и кольцо было, разумеется, в правильном ухе. И немного времени спустя после исчезновения кубиков Мик так же проснулся утром, так же подошел к зеркалу, посмотрел в него, и как вы, наверное, догадываетесь, а может быть и нет, - ничего не обнаружил. Он оделся, съел завтрак и отправился на работу.

Психологи называют подобное явление словом «стигматизация». Представляете, - вы приходите на свое любимое рабочее место, как всегда безукоризненно улыбаясь говорите «привет» сослуживцу, протягиваете ему руку, а сослуживец почему-то хмуриться, глядит куда-то вбок, на ваш привет невнятно кашляет в кулак, на протянутую руку отходит на два метра назад и говорит что очень занят. И так поступают без исключения все ваши сослуживцы мужеского пола, а сотрудница отдела Валя, глядя на вас, хихикает так, как будто, наконец, поняла нечто скрытое и основополагающее относительно вашей умопостигаемой сущности. И уже когда в офисной уборной вы с ужасом видите в зеркале, что серебряное кольцо невероятным образом переместилось с левого уха на правое и никаких следов на левом ухе вообще нет, и доказать, стало быть, нельзя, что вы тут не причем, и никто из знакомых больше никогда в жизни не подаст вам руку, и что скажет начальство, и почему оно не снимается?! - когда вам выпадает случай пережить такое, вы с уверенностью можете потом рассказывать знакомым, что испытали опыт индивида, который подвергся стигматизации со стороны окружающих.

Мик взял отпуск за свой счет и на следующий день отправился на прием к психотерапевту. Внимательно выслушав сбивчивый рассказ Мика, доктор прописал ему успокоительное и порекомендовал сделать томографию. Как только снимок был готов, Мик снова появился в терапевтическом кабинете.

- Ваш мозг в порядке, - сказал доктор Мику. – Ваши галлюцинации могут быть вызваны нервным истощением или просто переутомлением.

- Смотрите, - сказал он Мику, - здесь находится центр, отвечающий за зрительные образы в вашей голове. – Доктор сделал красным маркером точку на снимке.

- При длительном напряжении вот этих и вот этих центров, - он поставил еще несколько точек и потом начал аккуратно соединять их стрелками, - вся кора головного мозга может испытать спонтанное возбуждение, отчего могут возникнуть видения, разного рода фобии и паранойя. – Мозг Мика был весь разукрашен маркером доктора.

- Однако мне кажется, что ваша проблема вызвана отнюдь не физиологическими причинами, - сказал доктор, откладывая снимок, - скорее всего, то, что вы испытываете, есть своего рода авторазоблачение, если угодно, coming out. Не волнуйтесь, это довольно распространенное явление.

- Вы слышали что-нибудь о мифе о пещере? – продолжил эскулап, - Греческий философ Платон придумал метафору, согласно которой мы все находимся прикованными к внутренней стороне пещеры, где-то находится источник света, который мы не видим, перед нами стена и на ней отображаются лишь тени всех явлений, возникающих у входа. Видите ли, подобная метафора призвана показать, что все нами воспринимаемое есть ничто иное, как тень, иллюзия или искажение; что, если угодно, истинность нашего познания относительно внешнего мира весьма условна и сомнительна.

- Пещера, - сказал доктор – это гносеологическое помещение, куда мы неизменно попадаем, когда смотрим на мир. Так вот, мне кажется, что когда мы смотрим на себя, мы тоже попадаем в пещеру и, даже более, того, мы эту пещеру сами строим – и сами производим все явления, которые появляются у ее входа, при этом видим, разумеется, только тени на стене…

Все, что сказал доктор, Мик забыл сразу после того как вышел за дверь кабинета. Из всей бодяги, которую старикан ему наговорил, ясно было одно – у него в мозгу нарушений нет, стало быть, волноваться не о чем. Но не волноваться почему-то не получалось. Корсет давил все сильнее, все чаще начинало колоть в боку при ходьбе. И еще - кольцо не вынималось, Мик старался не думать об этом, он заклеил его пластырем. Дома Мик упал в кресло и сразу же уснул. Ему приснилось, что он лежит на кровати в закрытой комнате. Его руки пристегнуты наручниками к железной спинке, на нем черные латексные трусы с розовой надписью Little Mickey на уровне члена, повсюду разбросаны кнуты, фаллоимитаторы, латексное белье и маски. В углу стоит работающий кинопроектор, в изображении, которое проектор транслирует на противоположную стену, Мик видит себя, уставившегося на изображение от кинопроектора, в котором тот же Мик смотрит на то же изображение, на котором все то же самое. Но дурная бесконечность изображений ничто по сравнению с тем, кто стоит у изголовья кровати и смотрит на Мика. Мик не может его увидеть, краем глаза Мик видит только темный силуэт, и невозможность посмотреть на незнакомца заставляет Мика испытать настоящий ужас. Мик просыпается.

Проснувшись, Мик выпил стакан воды и взял в руки свежий номер журнала «Мэнс хэлф». Статья, на которой получилось открыть журнал, называлась: «Сексуальные маньяки: кто они?». Внизу страницы были приведены две схемы – под одной было написано: «Так выглядит мозг читателя Men’s Health», под другой – «Так выглядит мозг сексуального маньяка». Мозги на схемах были идентичны, различие заключалось в количестве красных стрелок, объясняющих мыслительные ходы читателя и маньяка. На схеме, где был мозг читателя, стрелок было мало, и все они вели куда-то в лобные доли; на схеме, где был мозг маньяка, стрелок было больше и центром почему-то был гипофиз. Мик долго всматривался в схемы и тут ему пришло в голову, что подобное он где-то уже видел. Дрожащими руками он вытащил из сумки томографию, принесенную из больницы, и положил ее рядом с раскрытым журналом. Очевидным стало следующее:

1) Мозг Мика не является мозгом читателя «Мэнс Хэлф». И это ужасно.

2) Мозг Мика является мозгом сексуального маньяка. И это тоже ужасно.

3) Неизвестно что ужаснее – первое или второе.

Рисунок из красных стрелок, который оставил доктор на снимке Мика, один к одному совпалал с вариантом схемы, под которой было написано «Мозг сексуального маньяка».

Мик стал настолько непредсказуем сам для себя, настолько отвратителен сам себе, и все так сразу навалилось… в общем, его стошнило на ковер. Умывшись, Мик взял ключи, прыгая через три лестницы, спустился вниз, завел машину и помчался в сторону горы Тра. В такое позднее время на дороге к горе никого не было. Мику было страшно признаться в этом, но, по правде говоря, он уже ощущал настоятельный позыв убить кого-нибудь или на худой конец изнасиловать. Нужно было спрятать себя и свою асоциальную сущность, вылезшую черт знает откуда, подальше от людей. Хотя бы на первое время.

В пещере горел огонь и висел сладковатый смог, от которого у Мика началось головоружение. Он присел на один из камней, стоявших вокруг тотема, с его лба тонкими струйками стекали прозрачные капли, волосы были мокрыми, - снаружи был настоящий ливень. Если бы кто-нибудь спросил Мика, зачем он сюда приехал и что собирается делать, Мик врядли бы смог ответить что-нибудь вразумительное. К слову говоря, от него и не пребовалось никакого плана действий – все произошло само-собой. Через пару минут его повело, начались галлюцинации – откуда-то стал слышен звук погремушек и чей-то настойчивый и низкий речитатив. Окружающее сделалось ярким и красочным, и, кроме того, Мик обнаружил у себя неслабый стояк. Ситуация усугублялась с каждой минутой, и когда образы в голове у Мика приобрели уже совсем фантастический характер, а член напрягся до такой степени, что готов был порвать джинсы, - в пещере появился он. Его появление сопровождалось точно таким же низким гулом, какой Мик слышал, когда был здесь с блондинкой Аней. Почему-то Мик не мог увидеть его, он видел только низкую танцующую тень на противоположной стене, но и этого было достаточно, чтобы заметить, что он обладает феноменально огромной елдой и эта елда находиться в полной боевой готовности. Через несколько мгновений Мик не без слабого ужаса обнаружил, что он совсем голый, еще более удивительным было то, что кто-то поставил его раком головой по направлению к тотему. Если бы кто-нибудь спросил Мика в этот момент, не чувствует ли он скрытой подставы в происходящем и не самое ли время забеспокоиться о своей мужской чести, то, честно сказать, неизвестно, что бы Мик ответил. Известно лишь, что в тот момент Мику казалось, что он стал единым живым центром всех эрогенных зон планеты, и приходящие отовсюду эротические импульсы делали из его тела один большой и возбужденный фаллос, готовый в любую секунду выбросить во вселенную порцию своей огненной спермы. Все события, когда-либо происходившие, происходящие или имеющие произойти приобрели определенный и единственно верный смысл – все они были элементами разнузданной и гнусной оргии, центром которой был Мик. Вечность и божественное сосредоточились в одной сингулярной точке в паху, и когда он одним разухабистым движением вогнал свой член в Мика, началось настоящее землетрясение, а в голове у Мика произошел Большой взрыв, определенно послуживший началом чему-то новому. Но чему именно, - это уже, как пишет классик Федор Михайлович Достоевский, совсем другая история.

Голого Мика нашли на следующее утро двое лесников, он сидел на обочине проселочной дороги весь посиневший от утреннего холода и мокрый от росы. На все вопросы Мик показывал куда-то в сторону горы и судорожно всхлипывал. Его отвезли в районную больницу.