Литература

Рыбак, окинув взглядом мокрый порванный невод, догадался, что улов в ближайшее время сократиться. Он хотел выбросить сеть со злобы и разочарования, но остановился и начал вспоминать дедовский способ штопать сети. К этому времени надвигалась большая туча. Он, звонко покрякивая, принялся грести к берегу, где стоял его дом. Весла были тяжелые и мокрые. Их форма блестела на фоне воды. Движения были разочарованные и требовательные. Он как бы скользит над водой, просматривая диафильм картинку за картинкой, где он продолжает грести к берегу.

Волосяной покров на его лице, подобием пледа рассекал его голову на клетчатые участки. Одним утром он удивился, что так до сих пор и не знает, почему в зеркале так много неузнаваемого и чужого. И другие вопросы интересовали его - развитие путей литературы в России. А так же он радовался, обнаружив однажды, что в Тамбове существует продолжительное время академия зауми. Для поиска он пользовался средствами развитой информационной технологии, что многие считают спорным, находя в них много неузнаваемого и чужого.

Мужчина подошел к кровати и лег спать. Она была металлическая и не подавала признаков избыточности материальных средств. Правую руку он положил под подушку, создавая ощущение уюта. Пружины скрипели и в его воображении рождались образы музыкальных инструментов на первом плане и их многослойное звучание на втором. Так прошло такта четыре, и начался дождь.

Семен Куба, выскочив из лодки, принялся тащить ее на берег. Земля возле воды состояла из мелкой гальки. Сделав два-три рывка он остановился. Его внимание принялось воспринимать медленно перемешивающиеся волной камешки. От этого ему стало не по себе, и он побежал в дом. Сделав триста шагов, он очутился в здании, которое спасало его от дождя, ветра и других климатических неурядиц, которыми богат мир.

Семен увидел себя лежавшего на постели с рукой под подушкой. Он ни сколько не удивился и продолжал отряхиваться от морского воздуха. Часы показывали шесть, но он не мог разобрать, то ли это вечер черкает его по темечку пером гуся, то ли утро притрагивается своими ступнями к воздуху вокруг могилы моря и земли.

Во сне он продолжал думать о порвавшейся сети и о методе, который надо применить, что бы зашить дыру в сети. Куба медленно представлял каждое движение, которое ему требуется совершить. В одном из таких действий он поднял сеть над головой и увидел, что дыра намного больше, чем он предполагал и ему придется поспать и вспомнить другой метод, доставшийся ему от дедов. Ощущение девственности не покидало.

Не успев опомниться, он ощутил, что проваливается в сон.

И тут он разгневанный бросает сеть на дно лодки каким-то забытым способом. Надвигается туча и в его голове появляется ощущение, что это все как бы видено им со стороны. На миг он успокаивается и за это время размышляет о том, что каждый отдельный момент времени это состояние конечного трехмерного автомата Мили. На одной из осей которого располагаются моменты времени, на другой состояния которые может принимать человек, в каждый момент времени. Третья ось – это входные сигналы или действия оказываемые на человека или человеком. И тут он понимает, что все состояния, в которых он мог бы побывать, являлись ему во сне. Отсюда и своеобразная сюрреалистичность реальностей. Происходит перемещение по тем состояниям, где человек мог бы оказаться, но не оказался по причине того, что реальность, где находиться он установила свои правила и его организм подчиняется им. И рассматривая свою лодку в трехмерной системе координат, он заключил, что жизнь это направленный вектор в трехмерной матрице детерминированного конечного автомата Мили.

За время пока он думал, его физическое состояние изменилось в рамках естественного обмена веществ, а мысленно он пропутешествовал по сотням состояний и оказался в том, которое он видел так же в одном из снов, но забыл.

К этому времени пошел дождь. Семен Куба снял свитер и сапоги, состоящие по большей части из резины, и пошел бриться. В зеркале он разглядел не только своего деда, но и прадеда. Они с каменными лицами смотрели на него с другой стороны, не понимая как можно не вспомнить завещанных методов починки сети. Их ноздри расширялись, будто они буйвол бегущий по улицам Мадрида в одну сторону. Семен расстроился увиденному. Не закончив бритье, он сел на унитаз. И теперь его лицо представляло из себя подобие шахматной доски с двумя неизвестными.