Литература

Солнце едва окрасило розовым редкие облака, лениво ползущие над пятиэтажками. Прохладный предрассветный ветерок чуть слышно шелестел листьями деревьев, густо растущих во дворе дома 3*/30 что на улице Я****ой. Только начинали щебетать проснувшиеся птицы; их песни отражались от стёкол, залетали в раскрытые окна, рассеивались над кронами деревьев. Во дворе царил полумрак.

Аркадий Фёдорович вышел из подъезда и остановился на обсыпавшихся бетонных ступенях. Он глубоко вдохнул в себя свежий,ещё ночной, воздух и с удовлетворением выдохнул, закашлявшись. Карман его потёртого коричневого пиджака сильно оттопыривался – там лежали полиэтиленовые пакеты, которым предстояло быть заполненными пустыми пивными бутылками.

Аркадий Фёдорович ещё раз вдохнул в себя прохладу, немного постоял под козырьком, словно набираясь сил, и спустился по ступеням. Охота началась.

Первым делом следовало проверить близлежащие кусты. Аркадий Фёдорович отработанным движением раздвигал густосплетённые между собой гибкие ветви, опытным взглядом высматривая стеклянную добычу. Через три минуты поиски принесли свои плоды – под одним из раскидистых кустов мутно поблескивала зелёным боком бутылка из-под «Балтики 8».

- Ну, с почином! – произнёс Аркадий Фёдорович, засовывая бутылку в измятый пакет. Спустя десять минут уже пять бутылок звенело в пакете.

- Хорошее начало дня, - хмыкнул про себя Аркадий Фёдорович, меняя курс по направлению к помойке, дабы опередить мусорщиков. Копаться в мусорном контейнере Аркадий Фёдорович давно уже перестал считать делом зазорным и непривлекательным – сказывалась полуголодная жизнь пенсионера. Любую грязь и гнусь, считал Аркадий Фёдорович, можно отмыть, а вот с голодом да безденежьем справиться не так то просто. К тому же помойка нередко преподносила ему небольшие, но приятные презенты – когда почти новый чайник, а когда и порванные сто рублей, которые Аркадий Фёдорович любовно склеил и поменял в отделении Сбербанка на новенькую банкноту.

По пути к мусорному баку Аркадий Фёдорович размышлял о том, что же на этот раз ему попадётся в этом,пусть и своеобразном, но всё же роге изобилия. Аркадий Фёдорович мечтал найти там либо деньги, либо какую-нибудь ценную вещь, вроде радиоприёмника или часов, которую можно было бы продать, либо, на худой конец, много-много пустых бутылок. Так, в сладких грёзах, он и поднял крышку контейнера.

Бак оказался заполненным лишь на три четверти, да и то основное его содержание составляли бытовые отходы: очистки, объедки, тряпки и прочий бесполезный и невкусный хлам. Внимание могли привлечь лишь старые штаны, да чёрный пакет с чем-то непонятным внутри, лежавшие на самой поверхности. Штаны Аркадию Фёдоровичу были не нужны, поэтому он сразу же схватился за пакет. За те считанные мгновения, пока его рука доставала пакет из контейнера, Аркадий Фёдорович сделал следующие умозаключения: пакет достаточно тяжёлый для того, что бы там было тряпьё, и лёгкий для того что бы там было что-то ценное из аппаратуры или книг.

Наконец пакет был полностью извлечён из бака. Аркадий Фёдорович раскрыл его и тут же выронил из рук. воздух застыл в лёгких, в груди остро защемило сердце, кровь молотом ударила в виски. В пакете лежал ребёнок. Вернее, труп ребёнка. Совсем маленького ещё грудничка. Первой мыслью, что ударила в заполненный ужасом мозг пенионера, было скорее бежать вызывать милицию. Аркадий Фёдорович медленно поятился назад, боясь повернуться к страшному свёртку спиной и перевозмогая боль в сердце.Про пакет с утренним уловом, прислонённый к контейнеру, он совершенно забыл. Лишь отойдя на приличное расстояние он нашёл в себе силы развернуться, и, насколько позволяли старческие кости и артрит, побежал домой – сообщать в милицию о своей страной находке. На ходу в его голову приходили самые разные мысли и образы: его дочка Людочка в пелёнках, только-только после роддома, смотрит на него своими глазами-черешенками, брошенные ребятишки из телепередачи о детском доме, криминальная хроника новостей, старая книжка про туземцев-людоедов... Аркадий Фёдорович резко остановился, едва удержавшись на ногах. От крамольной и мерзкой мысли, пришедшей ему в голову, в желудке образовался холодный вакуум, в трусы брызнула тонкая струйка мочи, ослабевший сфинктер не сдержал газов, вырвавишхся вместе с каплями поноса. Аркадий Фёдорович помотал головой, стараясь отогнать от себя гнусное желание, но оно не уходило. Напротив, мозг добавил котрастности в реальность, резко очертив место и социальный статус Аркадия Фёдоровича, а так же то существование, которое он влачил. Аркадий Фёдорович вспомнил, что в последний раз ел мясо на своём позапрошлом дне рождения, когда его дочка ещё не выскочила замуж и не бросила отца на произвол судьбы. А младенец в пакете вроде бы ещё совсем свежий. И выкинули его ночью, наверное сразу после смерти. Да и маленький он такой, как курочка, в духовке наверняка поместиться. А мяса-то, мяса не едал давненько. Ох,давно! Давно не едал! А как Маша, бедная моя Маша, зачем ты умерла, зачем покинула...готовила курочку в духовке! Пальчики оближешь! Обмазывала майонезом и горчичкой... что бы корочка была, хрустящая такая, ещё более вкусная, когда чуть-чуть, совсем немного пригоревшая, а под ней мясо... белое, мягкое, сочное мясцо,мяско, мясико, мясо.

Беззубый рот наполнился слюной, а ноги сами решительно повернули в сторону помойки, туда где в чёрном пакете лежало мясо,свежее нежное мясо.

Подходя к баку он с ужасом увидел, что пакет обнюхивает запаршививший дворовый пёс, левый бок которого был сильно изъеден лишаём, а одна из передних лап бесполезно болталась усохшая после какой-то травмы. Исполненный яростью и ненавистью к существу, пытавшемуся украсть его законную добычу, Аркадий Фёдорович подскочил к псу сзади и с силой ударил его носком потрёпанного башмака под хвост, прямо по соабчьим яйцам. Пёс громко завизжал и забился на земле, подволакивая задние ноги и остервенело виляя жопой, поднимая в воздух пыль, но через секунду вскочил и бросился на обидчика, норовя жестоко искусать его. Но Аркадий Фёдорович был готов к подобного рода атаке и встретил стремительно несущегося пса ещё одним ударом ноги, на сей раз снизу в челюсть. Пёс отлетел в сторону и,скуля и подвывая, замотал головой, стараясь отогнать боль. Аркадий Фёдорович не стал дожидаться новой атаки животного, а поднял с земли половинку кирпича и запустил им в лишайный бок собаки. Кирпич ударил смачно, сломав рёбра и свалив пса с ног. Дикий визг наполнил двор, а Аркадий Фёдорович схватил оба пакета – с бутылками и младенцем – припустил не оглядываясь домой.

Придя домой, Аркадий Фёдорович сначала сменил испачканные мочой и калом трусы, а лишь затем отнёс чёрный пакет на кухню. Водрузив его на кухонный стол, Аркадий Фёдорович достал большой железный таз, покрытый эмалью, пару эмалированных мисок и несколько ножей разной величины.

Собравшись с духом, Аркадий Фёдорович засунул руку в пакет и резко вытащил оттуда трупик; пакет зацепился за посиневшую и скрюченную ручку младенца и ммедленно слетел на пол.

Аркадий Фёдорович поначалу испытывал лёгкую тошноту и головокружение, но спустя несколько минут эти неприятные симптомы отпустили его - да и сердце уже совсем не болело – и он принялся с интересом разглядывать свою находку. Трупик был сизого отетенка, под тонкой кожицей сеткой расползались застывшие уже вены и сосуды, крошечные член и мошонка сморщились, закатившиеся глаза были полуприкрыты, из открытого рта торчал распухший почерневший язычок Аркадий Фёдорович потрогал язык младенца, псмоеивась, поиграл пальцем его гениталиями, дивясь их крошечности. Затем большим пальцем он приподнял одно его веко; глаз оказался тёмно-коричневым. Аркадий Фёдорович провёл рукой по жидким волосикам младенца, подул на них и усмехнулся: - Что, волосы от страха шевелются? И добавил: - Паренёк, паренёк, я тебя съем! И снова засмеялся.

Первым делом, решил Аркадий Фёдорович, следует отделить голову от туловища. На холодец, подумал про себя он. Взяв самый большой нож, пенсионер принялся пилить тонкую шейку мёртвого ребёнка, левой рукой придавив головку к дну таза; головка была упругая, с несросшимися костями, поэтому заметно деформировалась, прогибалася под давлением руки. Перерезать неокрепшие ещё позвонки было проще простого, и через минуту дно тазика стало покрываться вязкой чёрной кровью, медленно вытекающей из младенца. Переложив головку в отдельную миску и убрав в пустую, заросшую инеем, морозилку, Аркадий Фёдорович принялся потрошить тушку. Действо настолько захватило его, что Аркаидй Фёдорович трудился, забыв обо всём на свете. Сделав разрез на животе, он запустил туда руку и слегка напрягшись вытащил из трупика мягкие тонкие кишки, котрые кинул в пустую миску. Вскоре туда же последовали сердце, печень, почки, мочевой пузырь и прочие внутренние органы, извлечённые пенсионером из тушки младенца.

Промыв очищенное от органов нутро под струёй воды из крана, Аркадий Фёдорович положил труп на противень. Ни майонеза, ни горчицы в доме не оказалось, поэтому Аркадий Фёдорович решил подняться на пятый этаж к своему другу Семёну Ивановичу, который жил с семьёй сына, и у которого наверняка можно было бы найти нужные ингридиенты.

- Что, собрался пир на весь мир забацать? – подмигнул Семён Иванович, передавая Аркадию Фёдоровичу наполовину полный пакет майонеза и банку горчицы.

- Пир, не пир, а покушать хоть раз вкусно собираюсь, - улыбнулся Аркадий Фёдорович. – Можно же хоть раз в жизни себе праздник устроить!?

- Конечно можно! – с улыбкой согласился Семён Иванович.- Ладно, пойду я Андрюшке яичницу пожарю, а то он проснулся уже.

Дверь закрылась, а Аркадий Фёдорович начал спускаться по лестнице к себе на третий этаж.

Покрыв трупик младенца ровным слоем горчицы и майонеза, Аркадий Фёдорович отошёл от противня, любуясь на своё творение.

- Знатный курёночек выйдет! Знатный! – засмеялся он.

Слёдущие полтора часа Аркадий Фёдорович провёл согнувшись на табуретке, разглядывая в грязное стекло духового шкафа готовящегося младенца. На плите уже кипел суп из потрошков, распрсотраняя по всей квартире неповторимый аромат.

Наконец всё было готово. Аркадий Фёдорович налил себе супа, выловив половником сердечко и кусок печени, нарезал хлеба, предварительно счистив с него сизоватый налёт плесени, и поставил на стол главное блюдо дня – зажаренного в духовке младенца. Аркадий Фёдорович зачерпнул суп, отправил ложку в рот, подумал, проглотил и кинул всуп щепотку соли. Ещё одна ложка отравилась в рот за куском хлеба. Вот теперь в самый раз, подумал Аркадий Фёдорович. За несколько минут расправившись с супом, Аркадий Фёдорович, придвинул к себе блюдо с жаренным младенцем. Схватившись одной рукой за ножку, он ловко отрезал её и, жмурясь от одурманивающего аромата жаренного мяса, откусил большой кусок мяса, мясца, мясика...как Маша готовила...с корочкой хрустящей румяной, чуть-чуть подгоревшей...