«Какого хрена это произошло именно со мной?» - подумал Иван Данилович и налил себе еще одну рюмку водки «Березка». Влив в себя содержимое рюмки, он поморщился и с силой швырнул ее о стеклянную дверцу дорогого серванта. Осколки хрусталя и стекла со звоном усыпали шикарный ковер. Затянувшись и задержав дым у себя в легких, он закрыл глаза и тихо всхлипнул: - Я пустой… Протянув руку, он достал из верхнего ящика стола свой револьвер, который ему подарила братва на день его пятидесятилетия. Он наклонил голову и заглянул в ствол. - Я пустой… - повторил он ему.
* * * * Иван Данилович, или «Папа», как его все называли, был уважаемым человеком у себя в городе. Он уже отошел от дел, работал только директором кладбища, и частенько выручал некоторых людей, закапывая без палева трупы, каких – нибудь убитых персон. Этим он и жил, но если ему на что – нибудь не хватало денег, он кормился с общака.
Папа много повидал в своей жизни, он помнил как мусора застрелили его отца, когда тот пытался бежать при аресте, и когда его мама накинулась на них, они пиздили ее. А потом ее увели и он ее больше не видел. Иван Данилович рос в дет. доме, начал воровать, хулиганить и первый раз залетел в колонию когда ему было 14 лет. Всего он отмотал 30. Сейчас у него было все, все о чем он только мечтал в жизни.
Его жена умерла пол – года назад, ее сердце не выдержало смерти сына, его единственного сына, который погиб от передозировки героином. Сын для него был всем. Вспоминал, как они играли с ним, когда тот был еще маленьким. Он ни в чем ему не отказывал, у Жорика было все о чем тот только просил. В 10 лет Жорик пошел на греко – римскую борьбу, он занимался пять лет и его комната была вся завешена медалями и грамотами. Иван Данилович водил его к Карелину, когда тот был в Ростове. Он знал, что его Жорик иногда покуривал траву и гасился водкой по праздникам, но ведь этим все парни балуются и он смотрел на все это сквозь пальцы. А потом Жорик поехал учиться в другой город и заторчал…
* * * * Иван Данилович сделал большой глоток прямо с горлышка и почувствовал как тепло расплывается по его горлу. Откинул барабан, прокрутил его и закрыл обратно. Потом взял карандаш и вырвал из ежедневника страницу, подумал минуту и положил обратно, затем медленно поднес револьвер ко рту и плавно нажал на курок…
Его последняя мысль была: «Нихуя себе! Оказывается и в 53 года люди стреляются..,» |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
