Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Убей в себе графомана



Deadman28

Дырявое Одеяло. (для печати )

1.

Вся живопись заключена в квадрат,

Быть может, оттого мне комната приятна,

Но их природа точно полумрак,

Звучащий отдалённо и невнятно.

Как ноты, в геометрии фигуры

В самих себя Творцом вовлечены.

Лишь указуя звук иль кубатуру,

Они - явление величины.

А тот, кто в слове ищет корень

И атом видит в крошке на полу,

Первопричину вдруг оспорит,

На "нет" сводя величину

В её самодовольном лёте,

Означенном не Автором, и вот,

Народы нотных грамот, рам, вы все умрёте,

А тот, кто в этой комнате живёт,

Пытаться будет наполнять пространство

Меж человеком и жилищем

Тем, что обычно в ветре странствий

Мы чувством родины зовём.

Как, чувствуя в архитектуре струн натяжку,

Мы зрим перед собой колонны гриф,

Так до начал дойти задача мнится важной,

Мол, там посмотрим, кто начало породил.

Положенья сочленений созвездий

Поменяют свой сгорбленный вид,

И этих величин изменчивую вечность

Движением пространств учёный объяснит.

И оттого мучительно легко

Сомненья совестью моей всечасно уязвимы,

И я гляжу в квадратный потолок,

На холст как будто ненаписанной картины...

2.Об общении.

Пользоваться разговорами прекратить при общении надо.

Этот путь, подобно понятию истины ложной,

Являет собою безмысленность существования, то есть обратно

Гонит мысли ручей от истока молчания. Можно

Мыслью бумагу омыть двум пожелавшим общаться,

Но как потом показать друг другу прозрачные строчки?

Обоюдно равен объём и при разлитой, и влаге накапанной вкратце

И беспорядочна и непостижима прозрачность немого источника.

Если на пергамент молчания воспроизвесть себя проявление,

То рукопись эту не надо стараться кому-то и как-то читать,

Ибо её существо не открытие нового веяния,

А категория "свобода молчания"- её непонятная мать.

Составляющее её природу меняет отношение мысли и письма,

Изобретая для себя чтения некую форму,

Не обозначенную геометрией, а механические па,

Подобны сигналу бедствия во время шторма.

Если сказать, что она погибла от ошибки в исканьях,

То люди при общении вынуждены говорить,

Но потом неизбежно меж ними возникнет молчание,

И его характера придётся улавливать нить.

3.

О СМЕРТИ.

Как будто если б не было природы

И вещи все, родства не помня, к правде шли

И, чистые от смысла, становились

В моих глазах прозрачным чувством

Так человечьей жизни стены, своды

Порой незримыми мне чудятся. В дали,

За благовонной дымкой заблуждений,

Храм жизни мне покажет алтари

Всем нам предначертанного искусства.

Там, где обычно мнят могилу или гроб,

Я вижу меру всех вещей на свете,

Которая осветит душу, чтоб

Нас ослепить и с истиной пути оставить

В покорном спокойствии блаженства.

4.

К ПОЭЗИИ.

Инструмент содержится меж действующей моделью и отображеньем существа.

Он не звучит, как то, что мы знаем. Он - расстояние между фигурами чертежа.

Весит меньше необдуманной метафоры, и души молекулярная паства

С идущими к нему, выйдя на просцениум вдохновения, читает монолог сторожа.

Только моя мечта, становясь воплощением рук, взалкавших игры,

Одновременно создавая правила, чтобы ими любоваться, не соблюдая,

Может меня научить, как смотреть на необузданное слово,

Которым я сейчас как письменностью располагаю.

И за мой вандализм подвергнет святому невежеству,

Проведя картинными галереями снов, соединивших небо и почву.

И захочу от десницы воздушной избавиться, отмежеваться,

И желание это представлю в виде собственной жизни.

5.

Шум расстелен в четырёх благородных поленах медной рамы и

Кулак сердца вцепился в рёберную решётку, предвещая расстояние.

Кареглазая дриада с грязными ногтями

Точно туча, которую молния ставит на заклание.

Потому что взгляни за окно: все деревья растут вверх корнями,

Здесь же пол с потолком уравнялись в правах,

Не смотри вверх и вниз, чтоб увидеть траву с облаками,

А руками убегающее пространство лови, не боясь наткнуться на прах.

Дождь откуда-то ткаться начнёт, созидая нетленные стены,

И достаточно станет себя, чтобы тут разместиться.

За висящими, распахнутыми очами окон всё так беспощадно пропитано временем,

Что невольно поверишь, что лжёт ожившая во взгляде зеница.

Понимать значит быть бесполезным. Утешает не это,

А в забытьи размеренный топот веществ по организму,

И то, что не долетит до тебя его беспардонное гулкое эхо,

Которому внемлет природа беспокойно и истово.

Солнце, как надкушенное яблоко, ржаветь оставленное

На горизонте стола... Что-то проснётся, и ты захочешь лечь.

Сейчас я расскажу, как это выглядит.

6.

Говорят, что поверхность Земли - это стена,

А углубленья - попытки сделать окно.

И где в котловинах гигантских морская ходит волна,-

То это стремленье в проёмах создать стекло.

И звёзды с пристальным и трепетным вниманьем

Разглядывают нечто сквозь атмосферный сон.

Быть может тайну их в созвездья сочетанья

Или свой свет вплетают в темперу икон.

Цвета планет, легенд плющом опутаны,

Желают превратить окно в витраж.

Галактик коконов, комет - небесных струпьев,

Присохших к телескопам, ощущаем взгляд.

Как блаженный странник, шествуя деревней,

В резные ставни с занавесками взглянёт,

Но подвластно движимый неведомою целью,

С хозяином душистый чай не изопьёт.

7.

Храни страдание своё прекрасной жизни вопреки.

Росой посеребрённый стог вчерашних нег, подачек Музы,

Деревьев, единственных друзей, проросших в литосферную плиту.

Всегдашнее движение к тебе не та святая укоризна,

Существованье, что покоится внутри, ко сну бессилием взывая.

То века живут. Сквозь хохот их, бесхитростью пленённый,

Я погружаюсь в гул и темноту и, тыча пальцем, называю

Часы, недели бытия. Что осветить и как, лишь Солнце знает,

А человечий перст не луч и часто помогает делать книги,

Но книги это тени и они не в силах осветить то, как удары сердца раскалывают душу.

Привычки к летоисчисленью и чтенью книг, и простоте структур -

Лишь шрамы на моём лице. Когда ж струёй небесной естества

Мне заменяют пять чувств, то измерение вещей становится никчемным.

Так в первые мгновенья мирозданья всё равносильно совестью дышало,

Любовь дописывала строчку, а далее рождению принадлежало всё.

8.

Здание цвета топлёного молока,

Где лица дыр замазаны цементом.

Средь личностей, что ежедневно открываю я в себе,

Я прославился знанием предназначения комнат.

На крыше выставка была картин слепого живописца.

Дыша миазмом откровения, столпились знатоки.

И подходили к картинам, как подходят дикие птицы,

Спустившись с небес поглядеть первый раз на людей.

Вспотев от восклицаний, били дружно по плечу автора,

Который рассматривал отсутствие зрения.

Но тут пришёл одноокий отрок в седой власянице

И спросил, кто отдаст художнику один глаз.

9.

Когда б меня не завалили в глубокой яме валунами,

Христовым сёстрам и приходу не запретили бы молиться обо мне,

Тогда б я жил на дереве в дупле и разговаривал с ветвями,

Даря ночному облаку виденья, сочинённые во сне.

10.

О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ТЕЛЕ.

Однажды кусок земли полетел на небо.

Его там радушно встретили, так как там никого не было.

Зрение заменили видением и он принял всех за своих,

Стал нишей и прозван был Вниз.

Ему поручили слышать ход облаков,

Вместо ушей вручив ему пару лунных серпов.

Но закатного облака пламень и рассветного облака тень

Он вобрал в себя, чтобы обогреть несчастных людей.

Но уже не помнил ни озарения, ни книжный закал,

И ни небесных, ни земных начал.

Его на известковой стене изображают мелом,

А для удобства обозначают телом.

11.

Весь мир в одежде из глаз моих,

И я не знаю, кто заплакал первым.

Мы трепещущий отражениями хрустальный шар,

Породивший стекающую слезу Млечного Пути.

Поэмы, как тела деревьев по реке,

Застывшие куски движенья

В потоке межзвёздной любви.

12.

Цела ли человеческая жизнь как муравейник?

Отменит наше рабство жизни цель?

Быть живой соломинкой или внимая сердца пенью

Своею сущностью тень облака считать,

Опровергая этим всю жилища прель

И примеряя снов хрустальных стать?

Как в крепости, от натиска самих себя,

Мы прячемся в траве и на деревьях,

И оправданья ищем в облаках.

Но можем ли мы себя к всем ним причислить?

И что мы в этих всех прекрасных звеньях?

Быть может, наблюдатели за жизнью?..

13.

Я перестану жить в монастыре,

Когда толпа деревьев станет рощей,

И можно будет ей читать псалмы:

Пусть буквы будут листьями. Напрасное

Их сочетание в слова зашелестит,

А книги будут как стволы.

Все звери превратятся в облака,

Чтоб сквозь себя свет солнца пропустить

И человечий взгляд передвигать,

И это будут купола.

Монахи захотят стать почвой,

А их желанье станет полем.

В нём сочную, богатую траву

Косами крыльев птицы соберут,

Чтоб ветру песни подарить.

Иконостас отменит горизонт,

Объемля всё незримым шаром...

Волшебный колокольный звон

Прольётся трепетным дождём.

14.

ВОЗРАСТ.

На Земле есть восемнадцать континентов,

И ни один мне не известен до сих пор,

Являясь мне то вытянутой лентой,

То беспорядочным скопленьем островов.

Твой гроб стоит как размер стихотворный,

Конец рожденья суши в беспомощной воде,

Когда, сплотившись в новую Гондвану, чудотворный

Дух заселения объявится ко мне.

Не как сейчас ветром мысли неумелой

Свищу в руинах сомнений на убеждений плоскогорьях,

А наполнять той жизнью, о коей мечтать не смею,

Наблюдая ежедневную природную фантасмагорию.

15.

Я скорбь свою пытался излечить игрою тихой на свирели,

Но вспять струиться вскоре стало прожитое время.

Оранжевой пластмассы инструмент мной выкраден из школьного шкафа,

Источник хоть не чист, но всё-таки мелодия жива.

Слегка шипя прерывистым дыханием моим.

Не столь при помощи перстов застывших возникал созвучий нимб,

И не прочитанным движением души отяжелённой,

А сердца немолчным, остервенелым звоном.

И ветер в выбитых очах заброшенной часовни

Гудением свободным помогал, меня считая ровней.

Но я на свист и вопль, разрыв и хохот сбился

И предал звук, приютивший меня в тишине, и недолечился...

16.

Наши головы воздушные шары, всё остальное тело балласт.

Озарение горит в горле, и холодные пещеры мозга наполняет тёплый контраст.

В той пещере мысли-сталагмиты, сталактиты - их дела,

И в конце концов они в колонну слиты и получается догмат:

Одухотворённое движение к друг другу потолка и пола.

Меж тем в пещере спёртый воздух, капелью недожёванный.

Хорошо писать соплями. Эти прозрачные буквы говорят

О малозримости мысли.

Вот вам палец в роли слизня

Создаёт грамоту, видимую в луче,

Значит, сопли не скисли.

Мы все живём со стороны.

Плетём венки из проволки колючей

И под ноги себе бросаем, когда ребёнком босоногим топчем травы,

И восклицаем: "О времена! О нравы!"

Мы поклоняемся памяти. Её нетерпимость спасает нас.

Стыдно мальчикам своих седых влас -

Неокрашенной радости...

17.

Выучив все ветки на деревьях,

Солнце в листья обращает буквы,

И трава сжелтелая поверит

В эти поднебесные хоругви.

СОНЕТЫ ДЛЯ НЕНАСТРОЕННОЙ ГИТАРЫ (1999)

I

На белом небе чуть заметно движенье светло-серых облаков.

Ветер качает поблеклые струи ивовых ветвей.

На скрипучей тележке коробку двое везут стариков.

Галка что-то клюёт в прозрачном кульке.

На пригорке с пожухлой травой обломок бетонной плиты,

Полузасохшая ель и ореховые кусты.

Ребёнок за кошкой бежит к заброшенной голубятне

По снегу, на котором виднеются проталин сырые пятна.

Ворона шагает по тонкому льду на луже.

Тополя постукивают и поскрипывают ветками.

На потрескавшемся асфальте обрывки бумаги кружатся.

Никого нет на песочном поле, окружённом проволочными сетками.

Мужчины в ватниках роют канаву, чтоб вода не затекала в подвал.

Еловый лес наполнили сумерки, и уже переходят дорогу, чтоб перебраться сюда.

II

Когда пристально смотришь на знакомые вещи, они кажутся незнакомыми.

Как будто ты ребёнком произносишь своё первое внятное слово.

Ты увидел его в зеркальной книге, где созвездия слов будут связаны всего лишь человечьими законами,

А почувствуешь время в последний раз здесь, то по-другому его скажешь, и уйдёт оно в детское лопотанье молчания снова.

Меж этими событиями будешь говорить, и ветер подымет прах с земли,

И люди из него присвоят то, что нужно им, а может, не присвоят ничего.

Иль дуновение мысли подымет опавшие чувства (так парусами снабжают корабли),

Или в ветрила войдёт ветр узкой дороги, и откроешь себя самого.

Даже если всё так, что теперь мне увидеть? Что произнесть иль кого?

Для чего и зачем так бренчат безыскусные струны,

Сквозь забытье и беспамятство тянут из начала в конечную сторону?

Ведь сейчас, стоя один перед зеркалом и глядя в явно чужое отражение,

Что остаётся говорить, дабы успокоить хотя бы трясущиеся руки? Разве только:

"Когда пристально смотришь на знакомые вещи, то они могут видеться незнакомыми..."

Ехал на ослике Вельмус Второй

в шубе парчовой, с толстой сумой.

Следом за ним смоляные рабы

цепи златые несли для сумы.

Лес показался за синей горой,

и притомился Вельмус Второй,

рабы притомились, ослик издох,

Вельмус Второй продвигаться не смог.

Тысячи лет долгих спустя

два археолога, глину меся,

цепи нашли и златую суму.

Вельмусу нынче она ни к чему.



проголосовавшие

Для добавления камента зарегистрируйтесь!

всего выбрано: 17
вы видите 2 ...17 (2 страниц)
в прошлое


комментарии к тексту:

всего выбрано: 17
вы видите 2 ...17 (2 страниц)
в прошлое


Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Владд

Театр
Геррантокоб
Чойбалсан
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.029455 секунд