Литература

Утро начиналось так хреново… Если это было утро.

Свет, пробивающийся сквозь плотные шторы, падал аккурат на глаза, разрезая голову пополам яркой полосой. Ка пытался зажмуриться посильнее, от чего мышцы лица сводило судорогой, закрывал глаза ладонью, но – не помогало – свет был нестерпимым. Свет превратился в личного персонифицированного врага – не давал провалиться в уютное забытьё, требовал активных действий. Ка не любил активных действий. Не желая просыпаться, он попытался перевернуться на другой бок – спрятать лицо от проклятых лучей – но что-то твёрдое врезалось в его тело. Он нашарил рукой – это была пепельница.

-- Чёрт! – глухо ругнулся Ка и понял, что проснулся окончательно. Ничего не поделаешь, надо вставать.

На часах было два. Ка хотел прокрутить в памяти такой чудесный необычный сон, но, пока он бурчал проклятия и смотрел на часы, образы сновидения испарились, как медуза на солнце. «Снова, не удалось» – подумал Ка с грустью и со смирением. «Почему так сложно запомнить сны и галлюцинации? Как не пытайся их удержать, суть всё равно ускользает… Почему так сложно сюда протащить что-то оттуда?»

Пройдя на кухню и отыскав не слишком грязную чашку, он насыпал в неё кофе и залил его слегка подогретой водой. Вернулся в комнату. Пепельницу он нашёл под пледом. Это была та самая пепельница – Ты помнишь?—которая его разбудила окончательно – Ты помнишь? Разумеется, было очень неприятно смотреть на окурки, валяющиеся на диване и на полу. Похуй! Он закурил.

-- Если сейчас два, то я вряд ли сегодня что-то успею… – рассчитал Ка. Он имел привычку тратить на «утренний» кофе от трёх до шести часов.

Пива? Пива?? Пива хотелось? Ка не мог этого понять. Должно было хотеться после вчерашнего, но, вроде бы, как-то не хотелось. Идти за ним в магазин точно не хотелось, да и денег не было. Ну, так и нефиг!

Интересно, а что дальше?

-- Интересно, а что будет дальше? Должно же что-нибудь произойти. – Пробормотал Ка.

Включает компьютер. Тупо смотрит в него. «И что?»

Выбрал музыку.

Он… Пил кофе и вспоминал, как вчера получил в морду за то, что орал во всю глотку, что он – Золотой Бог. «Вот, и какого хрена эти мудаки мне в морду дали?! Какое им, нахрен, дело, ЧТО я ору?!! Я же их нахуй не посылал!»

Кстати, посылал.

«Хотя нет, посылал, да… Но только после того, как они меня обозвали не то уёбищем, не то…»

А ты чего им в морду не дал?

«И-и-а-а-а… я, бля, не мог, я с копыт свалился! я удолбаный был! я… бля, я… да ну нахуй!»

-- Интересно, я – размазня?

Ну, ты, чувак, по-любому, не пацифист!...

Ка отвлёкся от размышлений, когда зазвонил телефон. Он мысленно послал абонента подальше и не стал отвечать. Телефон всё ещё звонил. Проклиная кого-то за назойливость, Ка закурил следующую сигарету. Когда он её докурил, телефон затих. Тра-та-та!

Жизнь скучна, как чёртов рассказ без сюжета.

Ка правильно сделал, что не ответил на звонок. Это звонил один надоедливый тип, чтобы потребовать денежки, которые Ка задолжал ему пол года назад, а подобные звонки очень напрягают Ка.

Ка – не жадный и очень честный и щепетильный человек, но денег у него не было.

Второй телефонный звонок, на который Ка не ответил, был от тётки пенсионного возраста. Тётка постоянно давала Ка бабло, иначе Ка здох бы с голоду. Тётка очень любила Ка, но, конечно же, ей нелегко было содержать взрослого ублюдка, и она в очередной раз хотела поднять вопрос о его трудоустройстве. В целом, Ка не отказывался работать, но почему-то не работал. Иногда ему мешали объективные причины, иногда другие причины, основная же проблема была в том, что Ка ничего не умел, а идти в чернорабочие ему мешали:

а) творческая, свободолюбивая натура

б) плохие физические данные

в) пограничное состояние психики

г) беспорядочный образ жизни

Это были четыре всадника его личного апокалипсиса. Но Ка не унывал, он знал, что его ждёт великое будущее.

Жизнь утомительна, как пошаговая стратегия.

Пошаговая стратегия это хуйня! Говно для мышкадротов!

Надо сказать, что на телефонные звонки у Ка была потрясающая интуиция, он дважды – в принципе, не зная, кто его беспокоит – умудрился избежать неприятных разговоров.

-- Однако надо что-то делать! – крякнул Ка, отметив, что за окном уже стемнело и кофе допит.

В третий раз Ка подошёл к телефону. Алло!

--Алло!!!

--Ну…

-- Твою мать…

-- Можно…

-- Через пол…

Это был один довольно эксцентричный приятель Ка, который выгодно отличался тем, что у него порой водились деньги. Он предложил Ка выпить пива. Немного. Бутылочки по две…

Ка не стал завтракать (обедать? ужинать?), а одевшись и наспех расчесав патлы вышел в ночь.

«Вонючее быдло…» Ка всё ещё беспокоила ушибленная челюсть.

Надо только закинуться нужными таблетками – и боль пройдёт!

.

Однажды Ка купил пистолет.

.

… однажды Ка купил пистолет. За двадцать долларов. С целью перепродажи. Нет, Ка не занимался преступной деятельностью. Но, знаете, как это бывает… Ка как-то даже хотел заняться продажей наркотиков, но у него ничего не получилось… ХА-ХА!

Одному основательному, но, по мнению Ка, безобидному, как навозная муха на стекле, долбоёбу приспичило иметь пушку – но обязательно боевой ствол, не газовый и не пневматику. Ка был знаком с этим долбоёбом весьма поверхностно. А ещё он был знаком с очень колоритным персонажем, представителем поколения дворников и сторожей – дядей Ваней. У него время от времени чего только не появлялось: человеческие черепа, гинекологические кресла, электронные микроскопы, допотопные телевизоры и печатные машинки, раритетные записи квартирных рок-концертов, зоофилическая порнуха, ну, и пушка – само собой.

Долбоеб был готов отвалить за пушку сто баксов. А у дяди Вани был газово-дробовой пистолет, из которого он сделал боевой, заменив ствол. Патронов, правда, не было, но это – мелочи.

Как-то, дядя Ваня настойчиво уговаривал Ка купить у него пистолет во время совместной пьянки, пьяный Ка только пожимал плечами. Но потом, когда появилась возможность толкнуть ствол, Ка вспомнил про дядю Ваню. Много за ствол он не хотел – всего двадцать долларов.

Чтобы провернуть всё дело, Ка одолжил необходимую двадцатку у приятеля и стал счастливым, хоть и временным, обладателем пистолета.

Трудно передать те эмоции, те чувства, которые охватили Ка, когда он впервые шёл по городу с незаряженым пистолетом во внутреннем кармане пиджака. Восторг и отдохновение! Молнии в глазах! Бесстрашее, которое било током агрессивных гопников у пивных ларьков! Хотя Ка понимал, что это глупые и ничем по существу не обоснованные эмоции, и знал, что никогда не достанет пистолет в случае идиотского (как это часто бывает) конфликта – себе дороже, но природа, видимо, запрограммировала человека так, что владение оружием (даже не заряженным) меняет его поступь.

Пистолет Ка таскал с собой три дня, и порвал внутренний карман пиджака. Потом явился покупатель, забрал пушку и выдал Ка сто долларов.

Пистолет оказался бесполезным. Самодельный ствол был нестандартного калибра, и в него не влезал ни один патрон. С Ка потребовали бабло назад. Но бабла у Ка уже не было, он всё спустил на диски, книги, выпивку и марихуану.

Жизнь смешна, как курение марихуаны.

Ка пообещали разбить голову. Ка попал в трудное положение. У Ка было три дня на то, что бы найти деньги, и проклятый пистолет мог порвать второй внутренний карман. Ка был вынужден признать, что его покупатель не долбоёб и представляет опасность для общества и для Ка.

Пистолет, кстати, был возвращён Ка, в расчёте на то, что ему так проще будет достать деньги. Ну вы конечно понимаете, о чём я… Представляющий опасность для общества долбоёб посоветовал Ка ограбить кого-нибудь на улице, используя незаряженный ствол как психологическое оружие. Ка все три дня пялился на толстые кошельки, выпирающие из карманов отдельных граждан, мучился, но так и не решился. Он попросил деньги у одной подруги, которая чрезмерно увлекалась алкоголем, готической музыкой и садомазохизмом.

Подруга, разве что, не оттрахала Ка страпоном, но деньги дала… в бессрочный долг. Ка, впрочем, нашёл подобный сексуальный опыт полезным и интересным.

Он нашёл подобный опыт весьма любопытным…

Как вы относитесь к женскому доминированию?

-- Размазня!—сказала подруга Ка, когда они уже…

не играли?

…не играли.

– Тварь! Мужик! Со стволом в кармане, а за деньгами к бабе пришёл! Сцыкун!

«Вздорная малолетка!»

-- Что, небось, думаешь – богатенькая малолетка нажралась и истерики закатывает!!? Ублюдок! Мразь! – В Ка полетела бутылка. Он завязывал шнурки. Бутылка разлетелась позади Ка, ударившись о стену. Он завязал шнурки. Она подошла к нему:

-- Ну, что скажешь ра…

Раб? Раб-раб-раб-раб-раб!!!

-- Раб?

-- Ра… Ра… Раз… мазня!!!

Ка влепил ей пощёчину. «Я думаю, это вполне может ей понравиться…» подумал Ка, выходя из нехорошей квартиры.

.

Жизнь бесполезна, как курение марихуаны.

.

«Я бы дунул.» Мысли Ка. «Чёрт побери, я бы действительно дунул! А потом бы пивком разогнал кайф часов на пять! И сам бы не понял: то ли я пьяный, то ли укуренный…»

Ка подъезжал к месту встречи с Орехом, который предложил выпить пива. Странно – Ка не опаздывал… Нет, дело вовсе не в пиве! «Определённо, дело вовсе не в пиве, просто иногда у меня НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ опаздывать». (Дунуть? Дунуть??) …просто он не старается. «… просто я не стараюсь никогда. То есть, я не делаю, или не не-делаю что-то такое специально, понимаете, не ВОЛЕВОЕ решение, всё не специально. Это важно!»

…но. Это важно! …но. Это важно! …но. Это важно! …но. Это важно!

-- Что, простите? – скрипучий женский голос.

-- Что, бабушка?

-- Вы что-то сказали?

-- Нет. Нет-нет-нет. – Ка выскочил из автобуса. Таблетки… слишком много (точка).

На самом деле, у Ка есть травка…

Ка шёл быстрым шагом сквозь прохладу и цвет ночного города. На ходу он сунул руку в карман – за сигаретами. В кармане помимо пачки он нашарил сломанную сигарету, весь табак рассыпался и прилипал к пальцам. Ка достал пачку сигарет, на пальцах было что-то зелёное. «У меня есть травка». Заключил Ка. Закурил. Стало значительно веселей.

Ты помнишь, он решил сегодня не увлекаться?

Чем?

Да, собственно, всем.

Даун Хауз.

Он был предсказателем.

Да. Однажды. И не однажды.

Это вероятно закончится шумно.

Он этого не хотел.

Но предполагал.

Смирился.

Значит хотел.

Это антракт?

??

Ка курил на ходу, насыщая свои лёгкие ароматным дымом хороших сигарет.

.

Таблетки Ка.

.

-- Во всём виноваты проклятые колёса Ка!!! – кричал отец.

-- … стакан воды не подаст…-- донеслось со стороны кухни.

«Пожалуй, это не стоит таких истерик. Они куда губительнее всяких колёс». Ка разглядывал свои окровавленные руки. Порезы были неглубокие, но кровь сочилась, и не думая сворачиваться. Это из-за алкоголя. Алкоголь плохо влияет на свёртываемость крови. Никогда не режьте вены по-пьяни, если вы действительно не хотите покончить с собой!!! «В сущности, я ведь только пришёл слегка пьяный…»

-- Посмотри на его руки! Ты видишь, что он творит?! У него уже совсем крыша отъехала! – отец.

-- Сука! – он же.

-- Не кричи ТАК на него… -- это мать.

«Твою мать!» Ка мысленно участвовал в скандале, добавлял свои реплики.

Во, концерт! Три тенора! Один, правда, немой! Врагу не пожелаешь…

Ка уже почти успокоился. Ему хватило одного мощного эмоционального всплеска. Теперь он был опустошён, и, сжавшись внутри себя, спрятавшись под воображаемым панцирем, следил из-под него за разыгравшимся снаружи буйством психо-эмоциональной энергии. Ка был словно дзен-мастер, он покорно следовал своему Дао.

Дао, выраженное словами – не есть истинное Дао.

Ка знал этот жанр достаточно хорошо, и ждал, когда разборка диалектически перейдёт в фазу откровенного разговора. Потом следует фаза примирения: репрессии и всепрощение; после заупокойной по твоей душе минуты молчания можно ложиться спать. Иногда фазы примирения не было… Но не в этот раз! Ка был уверен. По десятибалльной шкале Ка сегодня набрал десять, его родители, пожалуй, шесть.

Всё-таки это было эффектно! Заломить руки и с нечеловеческим воплем броситься на портрет Карла Густава Юнга…

Ха-ха-а!!! Ты разрушаешь свою самость таблетками, Ка!!!

… обрушить не сбитые, хрупкие кулаки на стекло, под которым ничего не слышала фотография! Стекло вдребезги! Теперь – слышит. Ка показалось, что у Юнга расширились глаза: то ли в результате шока от услышанного, то ли вследствие прихода от внезапно поступившего кислорода. Десять баллов!

Мать не выносила вида крови Ка. Ка обычно не выносил вида своей крови, но не сегодня. Сегодня он был пьяный, и ему было плевать. Отец уступил. Он стоял у стены, скрестив руки на груди, закрывая собой портрет Высоцкого. Разборка закончилась, началась фаза примирения.

Ка даже осмелел настолько, что тоном, не терпящим возражений, отказался мыть и перевязывать руки. Его прикалывал их брутальный вид. Правда, из-под панциря Ка не выбрался, ведь защита панциря более всего необходима именно в фазе примирения.

Защита панциря более всего необходима, когда тебя хотят выслушать и понять.

Да-да! Совершенно с Вами согласен! Бойтесь данайцев, дары приносящих…

… дары приносящих, ебать-колотить!

-- Ка, давай поговорим! Мы хотим помочь тебе!

Давайте, я совершенно не против, и даже очень… и даже очень… и как-то особенно… будьте уверены… я совершенно искренне говорю, что я НЕ ВОЗРАЖАЮ. Я согласен, давайте поговорим.

Ты меня слышишь? Повторяй! Это круто! Вполне. Не сомневайся.

Я – ебать вашу душу в аду! – я не молчаливый, я – немой! Не-мой…

«Послушайте… я… э-э… да, я бы поговорил… но о чём?... так сложно понять друг друга… всем… всем людям, и родным, и близким… и вам со мной… такие разные категории… как разный язык… как можно знать?... что… как… вообще… я … ну, например: вы хотите помочь… но чем?... в чём?... В ЧЁМ МОЯ ПРОБЛЕМА?... вы полагаете, она в таблетках, в травке… НЕТ… все проблемы – они другие… есть… конечно, есть… у всех есть проблемы… и у вас они есть… например, со мной… но это же, наверное, нормально – иметь проблемы, раз они у всех есть…

То, что вы полагаете проблемой – это не проблема… это ещё не стало проблемой… не станет… это часть меня… просто, иногда я – духовный инвалид… я таким родился… многие такими родились… поколение…» Ка, когда думал так напряжённо, в таком ключе, непроизвольно корчил рожи и странно шевелил руками. Эта особенность его поведения укрепляла уверенность его родителей, и не только их, в том, что с Ка не всё в порядке.

-- М-м… ну, давайте… хм-м… поговорим …– пробурчал Ка.

Наше поколение не смогло бы пиздануть фашистов, как наши деды, как Карл Густав Юнг, например.

-- Наше поколение не смогло бы пиздануть фашистов, как наши деды, как Карл Густав Юнг, например.

-- Что-о-О??? – отец.

Или Высоцкий…хм-м. А интересно: Высоцкий смог бы вздуть фашистов? В конце жизни он, ведь, был уже довольно ослабшим человеком, да и амфетамины с бухлом мешал…

-- Интересно, Высоцкий смог бы вздуть фашистов? В конце жизни он, ведь, был уже довольно ослабшим человеком. Нет, с фашистами он бы не справился…

-- Да что ты несь-о-шь!!! Ты же бредишь! Причём тут Высоцкий! Да, Высоцкий…!!! Да ВЫ ВСЕ ублюдки! Поколение пидоров и наркоманов! И все твои друзья – пидоры и наркоманы, и дегенераты! И ты! …Размазня!

Во бля!

-- Да ладно… я задумался… просто, ИНОГДА Я СЛЫШУ СУФЛЁРА.

.

Неприключение – это, когда идешь вдоль красной стены, и с каждым шагом эта стена становится всё КАЙФОВИЕ…

.

Ка однажды прочитал книгу, которую принёс с собой один его приятель. Приятель, как только пришёл, сразу лёг спать – ему было необходимо выспаться. Ка стал листать книгу. Книга называлась «Героин», автор – какой-то современный польский писатель. Книга с первых страниц понравилась Ка настолько, что он решил её непременно прочитать полностью. Для этого ему пришлось не спать всю ночь – времени было только до утра. На утро Ка уже мутило от кофе, но он был доволен своим интеллектуальным рывком. Приятель отвалил, забрав свою не-детскую книгу. Ка её прочитал внимательно, особенно ему понравился пассаж про кайфовую стену.

С тех пор Ка иногда пытается описать кому-нибудь очередную стену, вдоль которой он гулял в поисках НЕприключений.

-- Послушай, чувак! С каждым шагом эта стена кажется мне всё более кайфовой! – восторгался Ка.

-- Ты – всего лишь, ещё один кирпич в этой стене, чувак! – выплевывал слова скорчившийся чувак в майке «Пинк Флойд», пытаясь исторгнуть из абсолютно пустого желудка хоть что-нибудь и содрогаясь от спазмов.

-- Ты просто не читал этой книги, чувак. – Сочувственно говорил Ка.

-- Просто надо быть оптимистичнее!... Размазня!!! – Добавлял Ка и бил скорчившегося чувака ногой по лицу, повинуясь внезапному порыву.

.

А сейчас чайная пауза. Звучит Piece of my Heart Дженис Джоплин, все пьют чай, расслабляются, и тиражируют любовь.

.

Ка встретил Ореха. Орех тут же протянул Ка бутылку пива.

-- Как дела, Ка?

-- Не знаю… Может быть, хорошо… А как они должны быть? Как ты определяешь, как у тебя дела?

-- Я? Ну, смотря, о чём идёт речь. Если речь идёт, на пример, о том, чтобы купить пива, и у меня есть деньги, то дела хороши.

-- А в комплексе?

-- В комплексе – всё зависит от настроения.

-- Но, ведь, бывает, что вроде и дела идут нормально, а настроение паршивое, а бывает наоборот. Бывает, что дел, вообще никаких нет, и они никак не идут.

-- Вот, сегодня, например, -- продолжил Ка, отпив пива, -- утро начиналось так хреново… да, это уже и не утро было. Просто, просыпаешься и – ничего. Ничего нет. Ещё один очередной день, не сулит ничего интересного. Поэтому по утрам так не хочется просыпаться, хочется перевернуться на другой бок и заснуть ещё крепче. Ты пытаешься, переворачиваешься, а тут… проклятая пепельница впивается в тебя, ломает твои рёбра, ты шарахаешься в сторону, спросонья, неловко, падаешь с дивана на пол, и обломок ребра пробивает твои лёгкие, ты захлёбываешься кровью, кровь в твоих лёгких, тебе необходим дренаж, ты пытаешься добраться до телефона, вызвать «скорую», но твои ноги запутались в одеяле, и ты не можешь этого сделать… неловко барахтаешься на полу, словно перевёрнутый на спину жук, так и умираешь, так нелепо, а дезинсекторы потом фиксируют в отчёте наличие бардака в твоей квартире…

-- Ну, и что можно сказать после этого на вопрос, как дела? – Ка отхлебнул ещё из бутылки.

-- Э-э… чувак, я думаю, тебя несёт. – высказал Орех своё мнение. – Пошли в бар!

.

Про философские идеи Ка…

.

Тетка не дала Ка денег. Ка две недели честно расклеивал обьявления по всему городу, в каждой подворотне, но ему не заплатили. К кому обратиться за деньгами, Ка не знал. Ка было нечем платить за квартиру. У Ка не было даже сигарет. Ка шёл по городу, иногда срывая со столбов знакомые объявления – в отместку за кидалово. На встречу ему шли два парня. Один из них курил.

-- У Вас сигареты не будет? – Спросил Ка, у курящего.

-- Тебе сигарету надо?

-- Ну, да…

Ка получил в челюсть. Он это понял, когда оказался на земле. Он успел закрыть голову руками. Ребята ещё немного поработали над Ка ногами и ушли. Ка поднялся и побрёл в произвольном направлении, думая, что ему не везёт.

Ка! Жизнь ебёт тебя страпоном, Ка!

Немного погодя он увидел пожилую даму, которая показалась Ка слегка не в себе. Действительно, глаза у этой дамы были слишком пронзительными, и нездорово блестели. Дама пела какую-ту песню о том, как она любит Господа, и как ей от этого хорошо. Ка приостановился послушать, но мало что понял. Как-то не усваивался в голове этот гремучий коктейль реальности: пятнадцать минут назад он получил пизды за то, что попросил сигарету, а теперь он слушает, как безумная дама поёт о любви к Богу.

В руках у дамы был картон с надписью: «На всё воля Господа!»

Ка пошёл дальше, раздумывая над тем, что на всё воля Господа. Ка пришёл к выводу, что это вполне возможно.

На всё воля Бога, Ка.

«Мои проблемы на данный момент довольно примитивны и ординарны, однако, это не мешает им быть острыми». Ка размышлял, это отвлекало от навязчивого желания покурить. «И мне подумалось, мне кажется, что мне подумалось, или я где-то увидел, похоже… да… какая-то надпись на стене. Так, или иначе, но: ЖИЗНЬ ЕБЁТ МЕНЯ СТРАПОНОМ.

С другой стороны, если априори Бог есть… и всё, что происходит – ниспослано им, т.е. НА ВСЁ ВОЛЯ БОГА, то…

Интересный силлогизм!»

Ка поднял кирпич и нацарапал на стене: GOD is GAY.

Ка – очень красивый мальчик, Бог любит его! Не правда ли?

.

Разбитое сердце Ка.

.

Ка был серьёзно пьян. Он сидел на лавке и раскачивался в такт своим мыслям. А она сидела на другом конце лавки. Она мало интересовала Ка. Он хотел посидеть в одиночестве и поразмышлять.

Он хотел сидеть на лавке ОДИН, но в этом сквере все лавки были заняты шумными, или не очень компаниями. Шумные компании могли оказаться опасными, во всяком случае, Ка так казалось, и он опасался подвыпивших юношей и мужчин – представителей рабочего класса, или уголовной субкультуры. Девичьи компании тоже вызывали у Ка неловкость, девушки, отдыхающие в этом сквере, казались Ка либо набитыми дурами, либо чрезмерно приличными, к которым можно подойти только в галстуке и пахнущим дорогим одеколоном. Во взгляде и тех и других читался вопрос «Слабо?», и Ка чувствовал себя рядом с ними редкостным насекомым, которое непременно будут изучать. Вестись на «слабо» Ка не хотелось, и он искал пустую лавку. Но такой не оказалось, и он счёл для себя приемлемым соседство с ОДНОЙ девушкой, если их будут разделять полтора метра пустого пространства.

Сегодня Ка собирался на концерт, в клуб, но за три часа до концерта он зашёл в бар. Там он принял таблетки, это дало ему возможность почти не тратиться на дорогое пиво: один бокал он пил два часа. Но он плохо представлял, где находится клуб, его предстояло ещё найти, а от колёс Ка совершенно потерялся в пространстве. В итоге, когда Ка отпустило, он понял, что искать клуб уже поздно. Таким образом, бедняга оказался на лавке.

При себе он имел початую бутылку хереса, к которой время от времени прикладывался. Ка опасался, что девушка, с которой он делил лавку, кого-то ждёт и вскоре здесь будет то же самое, что и по всему скверу, возможно, нарисуется целая компания. Но через час к девушке так никто и не пришёл. Она сидела вся такая отрешённая, и, может быть, даже грустная, что Ка заинтересовался, и подумал, что, вероятно, будет уместно предложить ей хереса.

Жизнь всегда предоставляет кого-нибудь, чтобы поделиться с ним хересом.

-- Может быть… желаете… выпить?.. это херес… -- запинаясь предложил Ка, уточнив на всякий случай содержимое бутылки.

-- Э…э, что?... да, спасибо… -- она протянула свою руку за бутылкой. Руку, которая была в кости слегка толще, чем рука Ка… а девушка в целом выглядела вполне худенькой и симпатичной, и даже анемичной, что более всего привлекло Ка.

Я расскажу вам один прикол…

Однажды Ка, уже погрязший в педерастии по г… г-г-г-лотку, будучи с дикого бодуна, в ожидании железного автобуса, который его сожмёт, увидел неземное… Да неземное, что-то надчеловеческое, очень красивое… Короче, это была девушка. Она была бледная, как смерть (возможно, больна раком крови – Канна это надеялся), она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛА ПРЕКРАСНА, она хромала и опиралась на тросточку, но её лицо!!! оно было ТАКОЕ! выражение силы и независимости! Да, она была прекрасна! Ка захотел подойти к ней и завязать разговор, хотя было понятно, что говорить не о чем. Но Ка к ней не подошёл… В автобусе они расстались навсегда.

Я вседа буду любить тебя!!! …под колёсами… может быть, этого автобуса…

Ка узнал, что девушка, с которой он поделился хересом, действительно ждала. Ждала то ли подруг, то ли парней, но не дождалась. Всё понятно – её опрокинули. Через некоторое время Ка, с её позволения, заглянул в её душу, и, конечно же, тут же раскрыл свою. Вскоре каким-то образом нарисовались приятели Ка – это была случайность. Как не странно не сам Ка, ни его приятели девушку не шокировали. Напротив, она здорово вписалась в общую компанию – извлекла из сумочки пол-литра чистого спирта. Ну а что ещё может быть у дамы в сумочке, не косметика же!!! Шикарно нажрались!

Ка влюбился в необычайность ЕЁ. Времени не жалел на встречи, беседы, прогулки по, набившим оскомину своими видами, улицам. Это было высокое чистое чувство, они так и не трахнулись.

Они расстались, когда ОНА сказала, что у неё лесбийские предпочтения, но она хранит верность ЕМУ, потому что он достаёт ей героин почти бесплатно (секс – не деньги, секс – просто так). Ка насторожился, но героин проставлять на халяву, как планировал Ка, ему никто не стал. Так кончилась любовь.

-- Что, блядь, тебе мешает со всеми крутить? Ты что сука не врубаешься, что я тащусь от смертников?!! Я тебя люблю, а героин всем пригодится!

-- Иди ты нахуй… Размазня! Дилер-мразь двоих не увезёт. Ты – ублюдок, но героин – лучше!

-- Я не сомневаюсь в этом. Давай расстанемся друзьями, сука. Может быть встретимся, когда встанем на Новый Путь!

.

ВСЕМ УБЛЮДКАМ: «НОВЫЙ ПУТЬ» ВАС СПАСЁТ (ДО ТОГО КАК…)

.

-- Прощай! Я пошла ширятся…

-- Удачи тебе! …это искренне… Я тоже…

.

Орех был мастером. Ка нравилось с ним общатся. Тема для разговоров – всегда философия. Философия и Серебряный век; в самом злачном кабаке стольного города. Вокруг бухают и наркоманят поэты, гомики, следователи по особо мелким делам, и очень много уголовников. Сюда легко зайти без денег и получить всё, что хочешь, если знаешь правила игры.

Философская вербальная мастурбация продолжалась и набирала обороты. Орех был пьян, а Ка пыхнул свой ништяк в туалете, даже угостил каго-то весёлого дядьку, который потом признался, что работает в КГБ, и угостил Ка водкой и амфетамином.

КГБ, КГБ, КГБ… подумаешь! Ка, не стесняйся – ты давно уже под колпаком! Все под колпаком. Если родился, плюнун, пёрнул, написал «ХУЙ» на заборе – значит, преступник. Ка, ты уже взрослый, тебе можно об этом сказать: КГБ контролирует трафик, Контроль Героинового Беспредела…

То, что ты курнул с комитетчиком – это ЗАЕБИСЬ!!! хи-хи-хи, мудак…

.

Египет Ка. Г-бы??????.........!...

Ка.

Ка.

Ка слишком много, не правда ли? Слишком, я бы сказал, дохуя!!!

Что с этим поделать? Ведь Ка выглядит долбоёбом. при чём, не самым интересным из… Да, и ко всему, имя у него дурацкое – Ка.

Стоит раскрыть тайну имени Ка. Я это сделаю, хотя сам Ка, вероятно не согласился бы… да он и не знает… всего.

Согласно религиозным верованиям Древнего Египта, у человека есть несколько тел, позднее их стали называть душами. Знаете у Оруэлла: Все свиньи равны, но некоторые свиньи равнее других. Так вот, некоторые свиньи, в натуре, свинней, чем остальные. Это ещё из Древнего Египта тянется. У обычного крепостного плебея было всего три тела: физическое – собственно сам чувак, а также БА и КА. У Фараона насчитывалось около двадцати двух тонких тел. БА – это то, что христиане назвали бы, скорее всего, духом, а КА – это, вероятнее всего, душа, т. е. субстанция, которая сохраняет память даже после смерти… и спермы, которую глотает Мать-Гера, чтобы породить нового…

До сих пор сатанисты не видят смысла в бессмертии, которое даётся в беспамятстве… Но сатанисты (особенно современные) – люди глупые, и дальше банальных вопросов не идут. А Ка пошёл. Ка не был сатанистом. Ка сам не заметил, как пошёл дальше банальных и ненужных вопросов…

Ещё бы, бля! Этот козёл чувствовал, чего хочет! Гащлюциногены…

Так вот, Ка – это тонкое тело когда-то существовавшего, или выдуманного чувака. Сам Ка ещё не знает, что он не настоящий. Но если он это узнает, он непременно задастся вопросом: А кто тогда настоящий? и как я могу быть в этом уверен?

.

Это была не самая удачная вылазка в Город для Ка

.

Всё дерьмо случилось из-за того, что Ка небрежно надел нательную майку шиворот на выворот, а крестик с изображением Христа, данный ему при крещении, и на котором была написана главная фраза: СПАСИ И СОХРАНИ… Короче, Ка его проебал: выбросил в реку, в приступе ярости на несправедливости этого мира, и из-за собственной гордыни.

Ка – классный парень!... во всех отношениях, не правда ли?!! Я бы убил Ка, он был бы мне так благодарен, что показал бы мне все свои заначки. Вопрос: кто бы тогда убил меня???

-- Я Золотой Бог!!!

-- Иди нахуй, с-с-сука!!!!!!

--А в чём, блядина, твои поблемы?!!

-- Кхе-кхе! Что??!

-- Ничего. Я ошибся. Иди нахуй. Развлекайся. Я просто развлекаюсь!

-- Ты, верно, пидорас! Часто в жопу долбишся?! Побеседуем?

Ка достал из внутреннего кармана ножницы, которые он спиздил из Конторы.

«Драка будет…» Мысли Ка. «Ну и хуй с ним!»

-- Давай! – заорал Ка, и присев всадил ножницы в бедро ублюдку.

«Главное – не бить в грудь… ебнешь в сердце – будет убийство…» Это были последние мысли Ка перед тем, как он потерял сознание. Резкий запах блевотины стал сегодня запахом прихода – атараксия – он успел подумать ещё кое-что, глядя на ножницы, точащие из чужой вопящей ноги. «Плоть… Плоть. Я – не РАЗМАЗНЯ!... я люблю маму и манную кашу… НО НИКОМУ НИЧЕГО НЕ СКАЖУ, И НЕ ВИЖУ, И НЕ СЛЫШУ, БЛЯ-А-ДИ-И-и-и!»

.

Я его не заметил. Ты его видел?

Не совсем… А ты о ком?

Ну, ведь, мы обсуждаем поведение Ка…

Да? А ты не мог бы достать уголь – кальян совсем остыл, а плюшечек у меня хватит, хи-хи!

Плюшечек у тебя хватит…

Плюшечек у меня хватит…

Хватит…

Да, хватит…

У тебя точно хватит плюшечек…

Да, уж…

Ка…

Кто это – Ка?

Ты, наверно…

Я??? Нет, наверно…

Тогда, что – я??!

.

Ка уходит за кулисы. Ка думает: «Я окольцован самим собой – это факт! Как я могу понять, что я – это Ка? Ведь тот, кто вступает в игру принимает её правила… Уверен ли я в себе?... ведь меня уже подлечили…»

.

-- Где, бля, Ка?!! – Орал пьяный Орех. Во время разборки он выпал из эфира и теперь хотел узнать, что произошло. В кабаке всё было как обычно. Ка нигде не было. Орех, спотыкаясь, побрёл домой.

.

Здравствуй, новый день прекрасный!

Светит солнце, и тогда

Кажется, что не напрасно

Возводили города…

.

Утро начиналось так хреново… Если это было утро…

Ка ненавидел руки солнца, он знал, что их ласки – враньё. Вот сейчас оно извлечёт из рукава бритву и начнёт ему резать глаза…

Ка попытался зажмуриться посильнее. Не помогло. Ка проснулся. «Мне что-то снилось… Что-то очень интересное… Не могу вспомнить. Чёрт! Почему так трудно запомнить сны и галлюцинации? Так трудно оттуда протащить что-то сюда. Наверное, это не случайно: какой-то защитный блокирующий механизм. Они не хотят делится знаниями…»

Ка беспокоила ушибленная челюсть. Всё тело было каким-то размазанным. Надо принять нужное обезболивающее.