Литература

Дали: да ли? нет ли?

Эссе

Дали напоминает героя Олега Янковского из фильма «Тот самый Мюнхгаузен». У них родственные характеры. Налицо схожая внешность. И даже эстетические принципы близки.

Может, художник был для создателей замечательной кинокартины одним из вдохновляющих прототипов. Но скорее – это Дали явился очередным земным воплощением авантюристского барона.

Кем же он был – этот Сальвадор Феликс Хосинто? Феноменальным чудаком и неистощимым выдумщиком? Перманентно шалящим фантазером, вся жизнь которого являла собой чистое искусство?

Или прохиндейским делягой, срубающим бабки на лохах, одураченных выверенным эпатажем?

Прежде всего – Дали, несомненно, мастер. Профи. Спец и умелец. Обладающий, ко всему, собственным подходом. Добавивший, разумеется, новых красок в историю живописи.

Дали – лицо сюрреализма. (При том, что основатели направления давно уже всеми забыты.)

Дали – воплощение творческого успеха. (Энди Уорхол и остальные постмодернистские баловни фортуны – всего лишь дети Сальвадора.)

Дали – ярчайший пример сумасшедшего гения. Этого подозрительно закономерного симбиоза – душевной болезни и недюжинного таланта.

«Мое различие с безумцем – я не безумен». Эту фразу припоминает каждый второй из рассказывающих о Дали.

Так всё же – безумец ли?

Не думаю.

Творец подлинной, аполитичной и нестяжательской эстетики?

Пожалуй.

Как Набоков в литературе. Тарковский – в кинематографе. «Sex Pistols» – в музыке.

Правда, Дали еще и недурно зарабатывал.

Оттого немалое число аскетических гурманов – любителей маргинального и экзистенциального – по сей день брюзжат. Мол, не для тупых же писал. Откуда тогда слава? За что почести, богатство и удавшаяся жизнь?

Тупые, конечно, не въезжают. Наиболее твердолобые – и сегодня. Это те самые люди, что плюются от Хармса. Не способны выдержать до конца фильм Линча. С подозрительным недоверием относятся к альбомам Бориса Гребенщикова.

Всегда находятся замшелые ретрограды. Отказывающие самобытному явлению в праве на что-то большое. В праве называться искусством. В праве на известность. В праве на жизнь.

Но Дали по самолюбию и мудрости всю жизнь яростно куражился. Превратил таким образом свое имя в нетленный бренд.

Благодаря этому не понимать сегодня Дали – жуткий моветон.

Сейчас я щегольну нонконформизмом. Произнесу крамольное. А именно – как-то я, друзья мои, Сальвадора этого не особо…

То есть признаю. Соглашаюсь. Да, искусство. Да, мол, гений, каких и с полсотни не отыщется.

Однако мне неинтересно. Просто скучно в этом феномене разбираться.

Я шапочно знаком с Фрейдом и так же поверхностно воспринимаю Дали.

Иногда только я могу эрудически усмехнуться. Скажем, рассматривая «Жирафа в огне». Как тут-де не вспомнить упоительный «Анализ фобии пятилетнего мальчика» старичка Зигмунда!..

А постигать смысл «Великого мастурбатора» уже не желается. Щедро выплеснутое число образов меня настораживает – признаюсь.

Дали обращен к любителям головоломок. Моему же умственному восприятию импонирует бесхитростность…

А вообще… чем-то Дали похож на Михаила Зощенко.

Наш знатный сатирик тоже обладал исключительной, всегда узнаваемой манерой. Тоже был до неприличия популярен. (Помните, у Дали? – «Я до неприличия люблю жизнь».)

Наконец Михаил Михайлович тоже создал ужасающее число однотипных произведений. А что из его творений обречено на вечность? «Аристократка», «Баня», «Монтер», «Галоша»… и еще эдак с пятнадцать рассказов.

Вот и маэстро Сальвадора я лично предпочту знать на уровне десятка хрестоматийных его шедевров.

Моей любимой работой Дали остается «Полиморфное извращение по Фрейду». Это – шедевр. Кристальная простота, незамысловатость и стопроцентная запоминаемость. Вежливо раскланиваюсь.

2006