Мальчики - Чуть что, я просто водитель, - бритый Серега оборачивается к нам с переднего сиденья своей тачки. - Да все ништяк, Сережа, - говорит Коля Большой. – Просто подкинешь нас к его бизнес-центру и свалишь. А дальше мы сами как-нибудь…поговорим… Штирлиц усмехается нам с Коляном в зеркало водителя. Не слишком уверенно. - Главное, на вахте документы не светить, - говорит он, - просто рожи кирпичом и напролом. А то если застопорят на входе, мы его врасплох не возьмем. - Да мне похуй, - парирует Коля, - врасплох-не врасплох, но за яйца возьмем точняк. Больно. - Он, по ходу, уже имя сменил. И место жительства, - говорю я. - Я ему блядь пол сменю сегодня, - говорит Колян. Мы смеемся. Разбитый «Мерс» набирает скорость. Серега врубает какое-то радио. В прокуренном салоне – «Гангста Пэрэдайз». - Тематический музон, - говорю я. - Чуть что, я просто водитель. - Теперь ты уже пособник, - замечает Штирлиц. - Чо, сильно накосячил мужичок? – интересуется просто водитель. - Есть немного, - солидно отвечает Колян так, что всем в машине становится ясно, что за это «немного» мужичок уже обеспечил себе отдельную сковородку в преисподней. - Кинул он нас. Как мальчиков, - Штирлиц звонко плюет в открытое окно. - Тока открывает дверь офиса – сразу в табло – НА! – мечтает Коля, - а потом… Он достает из-под полы «олимпийки» молоток. Я толкаю его ногой. Что за дела?! Этот Колян как Сережин «Мерс» - заводится медленно, зато как заведется…Сергей хоть и кореш, но знать ему надо поменьше. Хотя и так уже проболтались. - Да шучу я, - отмахивается Колян, - мы просто поговорить едем. Договор расторгнуть. Просто бабки заберем за то, что он обещал и не сделал – и все. Коля прав. Мы просто пыжимся. Не будем мы его мучить. А молоток Колян просто по дороге купил – вспомнил, что давно в офис собирался взять, жалюзи новые повесить. Мы так не умеем – как большие. Наверно, зря. С тех пор как начали свое дело, нас кинули уже трижды. Наверно, мы лохи. Главный признак лоха – отчаянные попытки крутизны на людях. По этому признаку лохи обычно и колятся. Потому что казаться и быть – это две большие разницы. Хотя я говорю «наверно», потому что сегодня мы наконец-то едем разговаривать с очередным путалой. Штирлиц пробил его координаты - и сегодня наш шанс поработать над ошибками. Мы приедем, заберем бабки и уедем. Приедем, заберем и уедем. Вот и все. - Здесь останови, - говорит Штирлиц. - Удачи, пацаны, - в голосе Сереги слышится приятное пацанам уважение. Мы закуриваем у мрачного здания заводского вида. - Это и есть его офис? – Колян презрительно цыкает слюной. - Покурили? – быстро оглядывает нас Штирлиц. – Пошли. Посреди огромного первого этажа в будке дремлет дряхлая старушенция. - Нам на четвертый, - говорит Штирлиц, и та сонно кивает головой. Мы гулко звучим по коридору четвертого этажа. - Офис четыреста четыре, - говорит Штирлиц ровным голосом, - никто поссать не хочет? Хотят все. Мы ищем туалет, пряча лица от здешних обитателей. - Вот мудаки, у них даже слив не работает… - Колян пытается вымыть руки, но кран не водоносит тоже. - Мудаки… - Коля набирается злости и презрения перед встречей. Мы останавливаемся перед дверью с табличкой «404». С полминуты переминаемся на месте. - Так, ну что ему сначала говорим… - начинает было Штирлиц, но дверь распахивается. Женщина средних лет. - Мы к Эдуарду, - мы отодвигаем ее в сторону. - Кто там, Лидочка? – раздается из-за двери директора. – Володя приехал? - Здрасьте, - недобро говорит Колян, когда Эдуард появляется в дверях. - О-о… - говорит тот и начинает пятиться. - Ну что, пройдемте в кабинет? - П-п-п… Секретутка по-крабьи ползет к выходу. «За ментами почесала» - вижу я свою догадку в глазах товарищей. Но отступать уже поздно. Мы заходим в кабинет начальника Эдуарда. - Да вы присаживайтесь, - разрешает Штирлиц. Тот повинуется. Колян берет стул и садится, подперев входную дверь. Я – сбоку, сбросив с кресла большую плюшевую мышь в панталонах с дурацкими красными пуговками. - Поговорим? – Штирлиц навис над столом Эдуарда и закуривает. - Собственно, о чем? – Эдуард делает глубокий вдох и крепко сцепляет пальцы в замок. - Вы. Нас. Обманули. Вы. Не выполнили. Обязательств. Вы. Должны. Вернуть. Товар. Или. Деньги. - Ваш товар я развез! – у Эдуарда чистые голубые глаза, он обводит нас по очереди взглядом Иисуса. – Если хотите, я принесу накладные… - Нам накласть на ваши накладные. Мы звонили по всем точкам. Ответ отрицательный. - Значит, вы звонили не тем людям! Эдуард в гневе. Он вскочил и схватился за голову. Ох уж эти секретарши… Вечно все напутают, и потом отвечай… - Позвоните сам, - Штирлиц сует ему сотовый. Эдуард послушно тыкает в кнопки непослушными пальцами. - Не отвечают! Извините! – Мышь всплескивает руками. Это Собакевич наоборот – «Извините!» - говорит его мятая рубашка и дешевые брюки. «И нас извините!» - просят редкие усики и плешь на голове. «И нас, и нас тоже извините!» - пищит весь его офис голосами дурацких картинок на стенах, хором ободранных стульев и тусклым дискантом старого линолеума. - Товар или деньги, - говорит Штирлиц, стараясь не обращать внимания на жалобный писк вещей. Милиции до сих пор нет. Значит, секретутка просто свинтила. - Мы все развезли! – Плюшевая Мышь разводит лапками. – Вы проверьте еще раз… - Вы не поняли, Эдуард, - говорит Коля, - мы расторгаем контракт. Мы хотим забрать свои деньги. - Все деньги вложены в развозку товара, - растерянно улыбается Эдуард. - Вы не поняли, - говорит Штирлиц, - вы кидаете не только нас, но и наших партнеров. А они не такие терпеливые как мы. - Ну как мне еще доказать свою правоту? – плаксиво отвечает Эдуард и вздымает руки к Богу Потолка. - Короче, хватит пиздеть… - начинает было Колян, но, видя, что Плюшевая Мышь готова разрыдаться от обиды, умолкает. - Ну давайте еще всех обзвоним! – Эдуард просительно прижимает ладошки к груди. – Тут какая-то ошибка… Мы тупо смотрим друг на друга. Белый бычок разговора выходит на очередной круг. Мы уже начинаем сомневаться в своей правоте. Этого ему и надо… А может, действительно, не врет… У него, наверное, злая жена. И жизнь цвета вот этого пола. Эдуард, возможно, и рад заработать на новый линолеум честно, но моральные принципы не по карману. Он чем-то похож на нас. Крутится, барахтается, пытается обломать рога священной Корове-Судьбе, верит в светлое будущее вместо того чтобы по-настоящему жить своим настоящим. А как им жить? Третий сорт не брак, но большое гадство. С удовольствием толкаться в метро? Год откладывать копейки на романтическое путешествие на деревню к дедушке? И при этом знать, что в мире есть другая жизнь: похожая на море, с белыми яхтами, шоколадными девками и безмятежным горизонтом. А ты барахтаешься в отложенном тебе Коровой куске дерьма и потихонечку сам, всей своей богоподобной душой исходишь на болюсы дефекации, и никто тебе не поможет, у каждого своим проблемы, и проблемы эти каждый должен решать сам, и часто – за счет тебя, никто не остановится, если понадобится перешагнуть, даже вот этот пигмей, давно усвоивший, что бизнес – это всегда наебка, и ты скоро станешь таким же, вот твое светлое будущее, оно приносит свои извинения и презрительно ухыльнется, когда ты выйдешь от него ни с чем. - Колян! – я подхожу к товарищу. – Дай инструмент! - Вот и все, - говорю стремительно бледнеющему Эдуарду. - Это какое-то не… - успевает сказать перед тем, как мой томагавк войны врезается ему в лоб. Я - Монтигомо Ястребиный Коготь. - Ой… - Штирлиц, сажай его на стул. Руки на стол! РУКИ НА СТОЛ, ГНИДА! Будешь орать, на месте завалю! Его пальцы трясутся, как после недельного запоя. - У нас нельзя пиздить товар, Эдик. Запомни раз и навсегда. А то ручкам будет бо-бо. Я от всей своей богоподобной души фигачу молотком по музыкальным пальцам Эдуарда. Он не кричит, но скулит так, что Коляну приходится заткнуть подопытному рот - Стукнешь ментам – я знаю, где ты живешь, - говорит Штирлиц. Эдик часто мотает головой, его слезы разлетаются во все стороны, а одна попадает мне на щеку. - Слышь, Колян, комп его захвати, - Штирлиц окончательно пришел в себя. Коля Большой запихивает в коробку системный блок. Я отбрасываю провода от пары телефонов. Пригодятся. Штирлиц пинает Эдуарда в живот, и тот летит на пол вместе со стулом. - Вот и накрылся твой бизнес, Эдик, - обращается Штирлиц к хныкающему на полу мужчине, - у тебя один шанс исправиться. И ты знаешь, какой. -Я …до понедельника…найду деньги…пятьдесят…найду… - Ты не понял, Эдик, - говорю я, - до понедельника - не пятьдесят, а пятьсот. Доставай, как хочешь. - Но мы же… - Пошли отсюда, - брезгливо переступает тело Эдуарда Штирлиц. Мы идем к выходу. Эдуард, всхлипывая, плетется за нами. - Вы можете позвонить…еще раз…в половину мы точно развезли…у меня жена беременная… квартиру ведь придется… Его никто не слушал. Эдуарда почти уже не было. |
проголосовавшие
всего выбрано: 19
вы видите 4 ...19 (2 страниц)
в прошлое
комментарии к тексту:
всего выбрано: 19
вы видите 4 ...19 (2 страниц)
в прошлое