Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Убей в себе графомана



Сергей Трехглазый

Расстрел контры. (для печати )

Форминов наблюдал, как по столу ползет муха. Огромная, жирная, сочная. В последнее время их много развелось. То ли погода этому способствовала, толи обстановка в стране, окунувшейся в коричневую вонючую жижу октябрьской революции. Нет, Форминов не ненавидел Запашного, а его дочь ему была даже симпатична. Но то, что они враги народа, меняло многое. К ним нельзя было проявлять лояльность. Лояльность слишком гнусна, почти как жалость. Надо было быть твердым, как камень, как кусок льда. Иначе всякая сволота могла бы покуситься на святое, на то благодаря чему Форминов сидел в этой жарко истопленной избе в то время, когда за окном шел дождь, а промокшие лошади ржали от непогоды и испускали пар легких в холодный осенний воздух.

Форминов сидит за столом, наблюдает, как по нему ползет муха, мимо бутыля с самогоном, мими миски с картошкой, политым растопленным маслом, мимо маузера неподвижно прижавшегося к поверхности стола. Форминов поднимает руку, нависает ею над мухой, и когда та теряет бдительность, попадая в каплю только что съеденной похлебки, Форминов убивает ее. Потом сдирает с ладони и щелчком отправляет в пространство смерти.

- Ну, ты хоть каешься? – спрашивает Форминов Запашного.

- Дык за что мне каяться, товарищ Форминов? Я же все по совести, ничего дурного не сделал, - отвечает тихим молящимся голосом Запашный.

- Ты мне, блять, поговори еще здесь. Сука контрреволюционная, - опускает тяжелую ладонь на стол товарищ Форминов, приподнимается из-за стола – Что не боишься смерти? Так за нее хоть подумай.

- Дык я, товарищ Форминов. Я же ничего такого не сделал. За что нас? Я ж его сам ростил…- оправдывается Запашный, но у него это плохо получается.

- Сам? А где ты его ростил? В земле?

- Ясно дело в земле. Где же хлеб еще растят?

- Во-о-о….. понимаешь, значит…. А земля сейчас чья? Советская, - последнее слово Форминов произносит с особой интонацией, присущей пьяным людям, которые настолько захмелели, что даже самые обыкновенные слова кажутся им неопровержимой истиной. Форминов, и вправду, захмелел.

Настенька посмотрела на него. На это мерзкое, как ей казалось, существо в черной блестящей кожанке, с грязной головой посыпающей при любом движении пол снегом перхоти, с небритым раскрасневшимся от алкоголя и жары лицом. Когда-то давно, еще до революции, он к ней приставал. Он тогда тоже был пьяный, даже сильнее, чем сейчас. Она не далась, грубо ударив его в область паха… Она помнила это в мельчайших подробностях. Как будто это произошло вчера, а ведь прошло уже почти десяток лет, за которые слишком много всего переменилось. Вот только Форминов, подумала она, остался таким же, хотя и не Форминов он вовсе, а Фомин…. Андрей Фомин. Это он для убедительности фамилию другу взял, также как для убедительности и надел этот черный блестящий кожаный плащ. А для пущей убедительности положил на стол маузер.

Форминов поймал взгляд Насти.

- Что не прав я что ли? А Настасья?

Настя потупила взгляд. Да что ему отвечать? Ведь, скорее всего, ему нравятся все эти блеения. Да и что может перемениться? Здесь выход один, надо бежать. Бежать от него, от власти, от страны.

- Молчишь? А я бы на твоем месте что-нибудь да сказал …. недолго вам осталось.

- Господин Форминов….

- Товарищ, блять, товарищ….

- Товарищ, Форминов, отпустили бы вы Настьку. Ведь грех это…. Грех.

Запашный виновато замялся. Форминов даже неподдельно удивился.

- Грех, говоришь? Может и контрреволюцию давить тоже грех? А в пятом году расстреливать толпу это не грех?

- Так не мы…. Государь это.

Форминов взглянул на Запашного более чем пристально. Государь, государь. Почему-то не смотря на то, что революции шел уже третий год, слово государь заставляло что-то сжиматься внутри Форминова. Сердце начинало часто биться, точно сумасшедшее. На мозг, подобно матрацу на кровать, наваливалась меланхолия. Почему-то вспоминалось детство. Беззаботное, радостное, удовлетворенное, хоть и голодное.

Сейчас данное чувство, замешанное на алкоголе, стало невыносимым, чуть ли не до слез, хотя Форминов и знал, что плакать нельзя. Только не сейчас. И чтобы предотвратить слезы и не потерять контроль над ситуацией, он встал и дотронулся до маузера. Рука почувствовала его холод, который тот вбирал от остывающих тел врагов, в чьи груди выпустил из недр своих не один десяток пуль. Если Форминов становился мягкотелым юношей, он всегда дотрагивался до маузера и тот наполнял его чудовищной жестокостью и хладнокровием.

- Пора, - сказал то ли черт, то ли дьявол в красной буденовке. Он сидел с краю стола, а появился когда Форминов взял в руку маузер.

- Поря-я-я, поря-я-я, - взвизгнула свинюшка, появившаяся на другом краю стола.

Форминов посмотрел на Запашного. Запашный посмотрел на Форминова.

- Не уж то пора?

- А ты, сука, думаешь, я с тобой полночи разговаривать буду? А ну на выход.

- На выход сука, - прокричал толи черт, толи дьявол.

- Ня виход сю-ю-ю-ка, - провизжала свинюшка.

На улице шел дождь. Крупные капли падали в растоптанную грязь. Березка склонившая к окну ветви блестела от света. Форминов еле стоял на ногах - внезапно неведомая сила до этого момента спавшего алкоголя пришла к нему мутной желеобразной волной. Форминов рыгнул, когда почувствовал октябрьский холод. Он толкнул Настьку в спину стволом маузера.

- А ну пошевеливайся, некогда мне с вами.

Они ступили в черную жижу русской сельской природы. Грязь точно какое-то животное прикусила их обувь и не отпускала. Идти становилось тяжелей с каждым шагом. Точно оковы она сковывала им движения, как будто не пускала их тем самым к оврагу, за которым мутным серым пятном виднелся огромный сарай. В этом сарае когда-то похоронили мертвых зайцев, в большом количестве однажды утонувших в половодье. Еще до революции. После же революции там хоронили людей, не умеющих и не хотевших плыть в новой волне, затопившей всю Россию.

Форминов не верил в духов так, как верили в них его партийные товарищи, давно уже ошалевшие от спиртного, пребывающие в вечной белой горячке, но даже он боялся этого места. Но приказ оставался приказом, несмотря на ночь, несмотря на льющий как из ведра дождь. Убивать только в сарае, подальше от любопытных глаз пособников разлагающей строй контрреволюции.

Толи черт толи дьявол в красной буденовке и свинюшка остались ждать Форминова у избы. Они сели на лавочку под березкой и смотрели на уходящих людей, чуть прищурившись, вглядываясь в темноту горизонта.

- Товарищ, Форминов, отпустите Настеньку то, она же ничего не сделала…. Пусть поживет еще, ей детей рожать надо, а не червей кормить, ведь молода еще. А товарищ, Форминов, отпустите с богом… - начал было причитать Запашный тихим слабым голосом, разбудившем пустоту. Форминов с силой ударил его рукояткой маузера по спине, отчего старик загнулся и. упал в грязь. Форминов схватил его за грудки, приподнял. Обдавая его перегаром и луком, прошептал.

- Молчи гнида буржуйская. Здесь если и разговаривать, то шепотом надо. Место мертвое.

Неожиданно Настя, все это время спокойно шедшая и казавшаяся покорно принявшей свою участь, ринулась в темноту дождя, хлюпая по слякоти непослушными ногами.

- Стой куда? - прохрипел перепугавшийся резких звуков Форминов. – Стой, куда…. – заговорил он чуть громче, выстрелил в воздух. Толкнул старика в грязь, побежал за Настей. Она споткнулась и упала. Форминов поскользнулся и тоже упал, дотронувшись до ноги Насти. Она ударила его в лицо, оставив на нем куски грязи. Поползла, Форминов снова схватил ее за ногу. Она снова его ударила. Дотянулась руками до тонкого ствола какого-то мелко трясущегося от холода дерева. Подтянулась на нем, встала на ноги, побежала. Выстрел прозвучал глухо, точно стреляли через набитый соломой мешок. Настя замерла. Обернулась. Упала, содрогаясь в последних конвульсиях женского тела. Форминов на карачках подполз к ней. Вытер тыльной стороной ладони грязь с лица. Прислонился щекой к груди девушки. Убедившись, что она мертва, заплакал.

-Что же это ты…. Что же это ты, - шептал он, очень тихо не понятно к кому обращаясь. Слезы смешивались с дождем на его грязном лице. Не было ничего невыносимей, чем убивать людей, которых он помнил с самого детства. К этому Форминов никак не мог привыкнуть. Настенька отпечаталась в его памяти маленьким доверчивым ребенком. Возможно, даже что когда-то он ее любил. А теперь…. Он с ужасом подумал, что теперь он ее застрелил. Эта мысль волной холодного безумия прокатилась по спине от копчика до шейных позвонков. Форминова вырвало на Настю самогоном и похлебкой.

Проблевавшись, Форминов вытер губы и пошел к старику. Оставалось совсем немного.

Запашный, когда к нему подошел Форминов, лежал почему-то на спине и смотрел вверх. На лицо ему падали капли и стекали к земле. Старик не плакал, Форминову даже показалось, что он улыбается.

- Никогда не думал, что на Руси даже в дождь так приятно лежать…. – прошептал Запашный не своим, каким-то блаженным голосом.

Форминов ничего ему не ответил. Даже сейчас он не видел перед собой беззащитного обезумевшего старика, он видел враждебный элемент, совсем самую малость тронувшегося умом. Форминов выстрелил с прямой руки. От выстрела рука немного дрогнула. Старик издал последний звук, выпустив в ночь клуб пара, и застыл, не закрыв глаза.

-Так будет со всеми, кто посягнет на Советскую власть, - прошипел Форминов, заученные в какой-то книге слова. Он произносил их всегда, когда чувствовал, что и он принадлежит к этой Советской власти. Если у него есть маузер, и он может вот так вот убить человека, значит, он тоже власть.

Уставший и пьяный Форминов поплелся назад к избе. Ни толи черта толи дьявола в красной буденовке, ни свинюшки – вечных спутников его попоек, на лавочке уже не было. Скрылись в ночи, как скрывается в ней все самое главное.

В избе кружились несколько мух, и было так жарко, что на коже высыхал выступающий пот. Форминов положил маузер на стол и, обняв лицо ладонями, заплакал, снова превратившись в юношу, у которого сердце еще гоняло теплую кровь, и было восприимчиво к несправедливости и страданиям.

Слезы тоже сразу же испарялись от жары. Потому казалось, что Форминов притворяется. Хотя, необходимо сказать, что и сам Форминов не знал, притворяется он или нет.

2007 г Сергей Трехглазый.



проголосовавшие

Сергей Касьяненко
Для добавления камента зарегистрируйтесь!

комментарии к тексту:

Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Братья с лорца

лимерики
Апология пизды
Удмурдский эпос о батыре Елдетее
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.027561 секунд