Иду в туалет. Дом частный, удобства на улице. Зимой это обстоятельство станет проблемой. На бетонной дорожке валяются кучки собачьего дерьма. Сука ротвейлера, которая живет во дворе, - создание одновременно тупое и огромное, что не облегчает задачи ее воспитания. Отцу приходится брать, время от времени, лопату в руки и очищать проход. Я же предпочитаю, брезгливо морщась, просто шагать пошире. В туалете я зажигаю свечу, так как время уже позднее, а электричества там нет. Свеча привлекает последних выживших летних мух, которые покидают насиженные места на ободке импровизированного унитаза и слетаются поближе к огню. Я замираю в медитативной позе. Где-то невдалеке ссорятся соседи. - Это моя лопата! Я больше не приду вам помогать, ебитесь сами как хотите! Одна из мух впозает в окружность наиболее яркого света на стене, пару секунд будто смотрит на пламя, совершенно неподвижно, и вдруг стартует прямо в огонь. В это мгновение она напоминает девушку-вакханку в ночь на Ивана Купалу. С той лишь разницей, что, после близкого знакомства [Я вам еще раз говорю, это моя лопата!] с пламенем, она не бежит, смеясь, к подругам, а остается корчиться на туалетной полочке. Ненавижу курить в сортире, но я забыл выбросить сигарету. Мальборо кончились, приходится довольствоваться вонючими отцовскими ЭлДэ. - Мама, вы снова забыли на плите суп и он почти выкипел! - Я нишыво нэ забувала! - Ну як же, вы и чайник в прошлый раз не забывали, выкинуть пришлось. Еще одна муха готовится повторить подвиг товарки. Долго смотрит в огонь, моментальный рывок и падение. Этой повезло больше. Уже через несколько секунд она поднимается на уцелевшие 3 лапки и пытается взлететь, жужжа обрубками крыльев. Насчет "повезло" я, по всей видимости, погорячился. Умирать ей придется мучительно медленно. - Я еще раз повторяю - это МОЯ лопата!!! Третья муха ударяется о горящий фитиль и падает в воск, превращаясь в огненный шар. Может быть это их последний шанс не увидеть во что превращается лето в октябре. - Ну, ладно, мамо, извините, что я на вас подумала. Поднимаюсь, бросаю окурок в очко и вытираю зад. Перед тем, как выйти, задуваю свечу и то, что оставалось от мух, падает на пол, присоединяясь к сотням трупиков насекомых, павших жертвами последней дифлофосной атаки мачехи. Иду по засранной бетонной дорожке к дому, еще не зная, что собираюсь написать все это. |
проголосовавшие
комментарии к тексту: