Литература

- О-о-о!!! - увидев Блонди, Светлана разулыбалась, заблестела глазами и нетерпеливо протянула руку. В другой фыркал и плевался поливочный шланг.

Блонди подошла и послушно под согнутую руку подвернулась. Светланка чмокнула ее в щеку, пощекотала бок. И перехватила шланг поудобнее, направив на малиновые цветочки. Цветочки тряслись, роняли на темную зелень крупные капли.

- Во-от, - сказала Светлана, - вишь, какие красивые! Знаешь, как называются?

- Нет.

- Вот и я не знаю. Соседка, теть Маша, насыпала семян, они и выросли. Цветут все лето, лапочки такие. У нас называют весенницы, но это же не по-настоящему, наверное.

- Наверное, - Блонди смотрела на струю воды, ловящую заходящее солнце, на потертые Светланины бриджи. Будто вчера, поговорив, разбежались, а не полгода прошло...

- Ты вот мне скажи, я посоветоваться хочу... Здрасьте, теть Валя! - крикнула Света через дорогу. Тетка в богато вышитом черном гипюре помахала рукой и скрылась за синими воротами.

- Кошелка старая, - понизила голос Света, - дом сама отстроила и теперь - по часам сдает мужикам с любовницами. Из наших-то никто вроде не знает, а я... - и она засмеялась, дергая шланг. Вода подпрыгнула, ссыпалась вниз горстями хрусталек.

- Щас-щас, я вон тот куст еще полью и пойдем в дом, все расскажу тебе.

Блонди ждала терпеливо. Работа, а как же. Свой дом, он всегда требует работы.

- Ташка! - закричала над ухом Светлана, - закрой воду!

- Ма-а-м, - девичий голосок в открытое окно, - закрой сама, у меня ногти сохнут.

- Ногти у нее! - удивилась Светлана и прибавила громкости, но шланг, впрочем, вручила Блонди и побежала к воротам, шаркая разбитыми шлепанцами, - мала еще, ногти! Лак небось мой сперла, да?

- Ма-ам...

Шланг потрепыхался и увял, роняя мелкие капли. Блонди прихватила пару витков на локоть и пошла к распахнутым воротам. Света выбежала, отобрала инвентарь. Посмотрела на огород, на ровные грядки клубники. И махнула рукой:

- А-а, потом. Вот поболтаем, пойду тебя провожать, полью.

- Иди-иди, - закричала уже из коридорчика, - я хвастаться буду, ремонт у меня был. И перестановка.

Блонди поздоровалась с крошечной белой собачкой, поднялась по деревянным ступенечкам. Дом у Светланы был чистенький, уютный. Комнаты просторны и полупусты. Но кресел много и мохнатый палас. Сиди, где хочешь, хоть на пол садись и к лохматеньким седушкам прислоняйся.

Из дальней комнаты, где проживало, в основном, благородно полированное красноватое пианино, выскочила двенадцатилетняя Таша - тонкая, как змейка, до пояса завешанная плотными русыми волосами. Держа растопыренные пальцы перед собой, протанцевала мимо упавшей в кресло гостьи:

- Тетя Блонннди, - спела, строя накрашенные глазки и улыбаясь алым ртом, - ой, а вы знаете, кто там сейчас моднее - готы или эмо?

- Привет, Ташка. Ты уж сама реши, кем тебе хочется.

- Ой, я не знаю еще...

- Готы носят только черное, - припугнула Бло маленькую южанку, что, разумеется, - без красного, белого, блестящего, с бусинками - как жить?

- Тогда я буду эмо, - решила девочка

- Слушай, ты, страус, оставь Бло в покое, она моя подруга и ко мне приехала! И, вообще, иди. К своему этому, как его?

- Максим, ма!

- Ну, Максим! - и Светлана, успевшая сменить огородные одежки на тонкий цветастый халатик, закричала дочери вдогонку:

- И лак мой больше чтоб не брала! Я тебе купила набор, вот он и твой!

- Да? А кто из него помаду розовую вымазал? - каблучки простукали под окном, по улице...

- Ох, - Света села в кресло напротив, но подскочила, снова подбежала к Бло и поцеловала в другую щеку. Прихватила за бока. И уже потом упала в кресло, раскинула смуглые гладкие ноги. Потащила полу халатика на лобок, чтоб не сверкать беленькими трусами:

- Ох, устала. Как же хорошо, что ты зашла! Скотинка ты, вот кто! В тот раз уехала и даже не попрощалась!

- Светуль, не успела...

- Да-а, я знаю, ты меня не любишь. Это я тебя люблю, так люблю, аж кончаю, а ты меня - нет!

Рассмеялась, закидывая голову и показывая высокую шею с еле заметными нитками поперечных морщин.

Блонди рассмеялась тоже, привычно удивляясь. Таша ведь - младшая дочка. Мужа нет, дом Светка тащит на себе, старшая, поругавшись, давно уехала куда-то с новым любовником. Два раза в месяц хозяйка отправляет Светку в Одессу за товаром для трех ларечков, и Светка, еще по темноте загрузившись в автобус, талантливее всех конкурентов закупает горы пластмассовых тазиков, золоченых скатерок, недорогих часиков на батарейках. Бывшая учительница музыки, ныне - продавец, которого все хозяйки на рынке стараются друг у друга переманить, а постоянные покупатели овечками переходят отовариваться за ней на каждое новое место работы.

- Во-от, - плавно говорит она и показывает вокруг, - смотри, ты мне сказала тогда - керамику в ниши, так я набрала вазочек греческих. Пузатенькие, длинные, высота разная. Хорошо ведь?

- Хорошо, Свет,- искренне похвалила Бло. Было и правда хорошо. Очень по-гриновски. Из-за шероховатой терракоты сквозь матовое стекло ломался кусочками спокойный свет. И - угол пианино за белым дверным косяком. Прохладно, тихо. Солидный шкаф с темными нишами. Книг не очень много, но есть. Фотоальбомчики раскиданы на полках. На низеньком столике ваза, полная этих самых весенниц.

- Ташка год закончила на одни пятерки. Я ей набор подарила большущий косметический. У меня такого не было никогда!

- Ага, поэтому помаду и вымазала...

- А-а, она еще дурища, видела какой гадостью губы красит! А розовенькая все одно засохнет у ней. Она такая, будто губки накусанные после поцелуев, м-м-м-м... Мне идет.

- Ну вот, узнаю. Я уж думала, ты на пенсию собралась.

- Я? На пенсию? - Светка закинула к голове руки, поерошила блестящие каштановые кудри. Округлила синие глаза:

- Ты имеешь в виду? - и, поняв, захохотала, махая на Блонди рукой.

- Нет уж! А ведь я боялась, помнишь, да? Когда это было?

- Дай вспомнить. Года три назад.

- Да-а-а... Дура была. Вот думала, постарею, мужиков не будет, как без них? А теперь поняла, они тоже стареют, так?

Блонди закопошилась, устроилась удобно, поджала босую ногу:

- Что, так вместе и стареете? - засмеялась. Ветерок заглядывал в окно, трогал белейшую кружевную занавеску, качал пурпурные головки цветов.

- Что ты! Эти козлы, они, чем старше, тем им больше молоденьких подавай, - Света нагнулась вперед, облокотилась о коленки, засветила ложбинкой полных грудей в вырезе ситца:

- У них ведь, у бедных, стоять перестает. А девкам что? Ручку там поцеловать, за попку схватить, цветочков, шампанского. Секс им до фени. Вот они нас бросают и клеят молоденьких.

- А мы? - скорбно вопросила Блонди. Любила она приходить к Светке. Главное - не мешать. Слушать. Кивать.

- Ну, если трахаться хочется, есть мальчики! Они тоже хотят. У меня сейчас есть мальчишка. Славный такой. Правда, дурак, ничего еще не умеет.

Светка подхватилась и убежала в кухню, шлепая по линолеуму босыми ногами. Вернулась с бутылкой лимонада, двумя высокими стаканами, подмышкой - пакет с зефиром.

- Ой, - вспомнила Бло, - у меня же в сумке конфеты! И баночка шпротов.

- Ташке оставим, не забудь только выложить, как будешь уходить. На водички...

Стакан прохладно скользил в ладонях. За окном маленькая собачка Рита мелко лаяла, хозяйничала.

- Он хороший такой мальчик! Веришь, за Ташкой ухаживал, она вон какая, никто и не скажет, что тринадцатый год. А Витьке - двадцать три. Куда Ташке! Боялась, мам, говорит, ты его прогони, что он все под окна приходит!

- Ты и прогнала, да?

- Ага. До летней кухни. Усадила, сама напротив, морду сделала серьезную такую. Повоспитывала сперва. Чтоб ребенку жизнь не портил. А он мнется, мнется... ну я его за шампанским и отправила.

- Принес?

- Ха! Шампанского принес, цветов букетище и коробку конфет, - Света развела руки по-рыбацки, - во-от такую! Но, Бло, на мой вкус, ну дурак-дураком! Ты же знаешь, я люблю, чтоб ласково, долго, чтоб всю-всю обцеловал, а потом, чтоб я его - и ручками, и ротиком, и чтоб смотрел на меня... А он накинулся, ах-ах, и кончил!

Светка сунула в рот зефирину. Загрустила. Улыбнулась губами в белых крошках.

- Правда, через десять минут, веришь, снова! Всю ночь мы с ним. В летней кухне. На работе потом - спала, спала, постоянного своего старперчика обсчитала. Он мне, хехе, Светулечка, вы с меня взяли лишнюю денежку... Знает, я честная, извинилась, отдала. Так прибежал через полчаса - с пирожками! Благодарил!

Запила прозрачным лимонадом, стукнула стаканом об стол.

- Вот, скажи, почему такая несправедливость? У Витьки этого - стоит беспрерывно. Но ласк он, дурачок, никак не понимает. И не хочет! Думаю, в мозгах что-то. Пролетарий такой. А бывает, ну, такой ласковый мужчина, такой-растакой, а хуечек!...

И Светка, положив рядом со стаканом надкусанный зефир, маникюром показала размер хуечка. Посмотрела сама жалостно. Вздохнула.

- Помнишь, Игорь Степаныч у меня был?

- Не помню, - честно сказала Бло.

- Этот, директор строительного комбината! Который все возил меня на иномарке!

Тут Светка хлопнула себя по круглому колену:

- Это же с ним хохма тогда приключилась! Он все в гости ко мне набивался, а у меня, сама знаешь - Ашот и еще тогда Петя приходил, куда? Я ему говорю, вы, Игорь Степаныч, не жадничайте! Я женщина красивая. Я ведь красивая, а, Бло?

- Красивая,- искренне сказала Бло

- Вы давайте, или в дом отдыха на денек, или уж снимите квартирку. А то, что это, в машине, на пляже. Он тогда меня на пляж отвез - купаться. Так через три дня забрал меня с работы. И привез, Блонди! Привез сюда! К соседке этой, теть Вале! Хорошо, темно. Я ж ему не сказала, что тут живу, сказала, ой, я на соседней улице... Ну-у, она там устроила классно, конечно. Овальная кровать, представляешь?

- Не очень.

- Ага. И вот, кровать такая, подоконник широкий, как звездолет какой! И этот Игорь Степаныч... Нет, ну, скажи, Бло, как он с таким вот хуечком еще и женат?

Светка возмущенно посмотрела.

- Бедная жена! Это же!... - махнула рукой, подавленно.

- Может, любовь?

Света откинулась в кресле и крестом подогнула на сиденье ноги. Зашевелила пальцами с ярким педикюром. Уточнила потрясенно:

- Лю-бовь? Ну ты, Бло, даешь! Вот ты, у тебя есть любовь?

- Да, - немедленно согласилась Блонди.

- И что? У него вот такусенькая пиндюрочка?

- Ну-у, совсем нет, - гостья порадовалась и вспомнила - с удовольствием.

- Ага! Вот видишь!

- Ну, чего ты так прямо связываешь. Бывает по-другому. Наверное.

- Не встречала по-другому, - решительно закруглилась Светка.

- И не надо тебе, - утешила Бло, - так ты насчет него посоветоваться? Или насчет вазочек и полочек?

- А? - видимо грустное зрелище все еще волновало Светку, - нет! Хорошо, напомнила... я тебе щас одну вещь покажу.

Она сползла с кресла на мохнатый палас. Простонала юмористически, схватившись за подвернутый бок. И побежала в маленькую комнатку-тупичок. На пороге остановилась:

- Ты мне скажи, Бло, ты у нас вся такая умная-начитанная, может быть тетка лесбиянкой, если уже шестьдесят лет? С хвостом?

- Светк, если она всю жизнь была лесбиянкой, то возраст при чем?

- Да понятно! Но она замужем, уже и внуки есть. А мне, блин, проходу не дает! Ты знаешь, это ж Лидия Владимирна наша.

- Хозяйка? - поразилась Бло, вспоминая грузную старуху с пропеченным лицом и глазами как белые обойные гвоздики.

- Ну да! - Светка уперла руку в бок, собрав на талии халатик, выпятила бедро и посмотрела на собеседницу возмущенно.

- Она мне, - Светульчик, девочка моя, ах, какие волосики у тебя красивые...

- Так и правда, красивые ведь.

- Знаю-знаю. И шейка, говорит, ах, такая шейка, пальчики у тебя тоненькие. Ну, я музыкантша, что ж у меня обрубки-то будут... Ах, у тебе такие грудки, - это когда премию нам выдали - махровыми костюмчиками с шортиками. Мне, здоровой бабе и Наташке, напарнице моей. Наташка меня на двадцать лет моложе!

- Носила ты его?

- А как же! - Светка цокнула, задрала на бедра халат, показывая длину шортов, и закрутила задницей, изображая походку, - вот так, мимо продавцов, за-пи-рож-ка-ми...

- Бедные твои соседки!

- Ага. Ну ладно, она мне про фигурку че-то. Да, правильно, я же не жру, у меня поджелудочная. Как съем чего и весь день рвота до желчи, будет тут фигурка. Но зарядку делаю. Но!

Она бросила халат и проницательно на Блонди посмотрела. Уставила в нее длинный палец с длинным ногтем:

- А потом, сладким голосом, - у тебя такие ножки... Ты поняла? Ножки! Будто я не знаю, что ножки у меня - кри-вы-е! Я аж передернулась вся...

Продолжая держать Бло на мушке указательного пальца, потребовала ответа:

- Точно, лесбиянка, да?

- Похоже на то. А так, по-серьезному, не пристает?

- Не-е, я-то с ней справлюсь, мы не бухаем вместе. Она меня сто раз звала, мол, посидим вечерком, обсудим повышение...

Блонди снова вспомнила хозяйку, ее невидный уже в глубоких морщинах рот, что по утрам разыскивает и отмечает помадой - с каждым годом все более красной. Гульку серых волос на затылке. Синтетическую юбку-плиссе необъятную... Представила их со Светкой в темном кафе, жирную руку в кольцах на Светкиной коленке. Мелькнуло видение - Деми Мур, в роскошном деловом костюме, насилует Майкла Дугласа в офисе среди бумаг на английском языке. Расхохоталась.

- Ой, Светк...

- Иди-иди сюда, - закричала та из полумрака спаленки. Бло встала у двери. Смотрела, как Светка лезет в ящик тумбочки, за узкой коробкой. Достав, прыгнула на пышный диван, хлопая рядышком:

- Давай-давай, садись, покажу.

Блонди, утопая в мягком, смотрела, как вынула из коробки Светка - искусственный фаллос и крутит его сильными пальцами музыкантши.

-- Видала? Вот у меня теперь что есть! Ну? Как? Шас, погодь, тут кнопочка, он еще в трех режимах работает! Нравится?

Блонди откашлялась.

- Нну...

- Да ладно тебе! Хорошенький, правда? Размерчик, конечно, не мое, но я ее так и просила, чтоб не совсем большой. А то привыкну и как потом - с мужиками?

Она перевернула игрушку и нажала кнопочку. Член задергался в руках, тихо жужжа.

- Трогать не дам, - наставительно сказала, - сама понимаешь, вещь личная.

- Да ладно, не буду. Свет, я не поняла, кого это ты просила? Ее?

- А у тебя была такая штучка? А? Скажи, Бло, была?

- У меня не было.

- Ага, значит, у мужчины твоего была, - мимоходом распознала ударение Светка.

- Ой, когда это было! Так кто она-то?

- Да хозяйка же! В Киев моталась по делам, и я ей заказала. У нас-то фиг купишь, город маленький. Что же мне, страдать?

- Действительно, - согласилась Бло, припоминая, как путалась в именах Светкиных пассиев. И спохватилась потрясенно:

- Ты сказала, что хозяйка тебе его привезла? На заказ?

- Ну да. Но понимаешь, какая петрушка, она мне его подарила! Не взяла денег. Впихнула насильно.

- Ага, носи мол на здоровье...

- А мне что? Ведь я ждала, надеялась. Отказываться?

- Нет, конечно!

- Вот он у меня теперь и живет!

Светка отключила игрушку и бережно уложила в коробочку. Закрывать не стала, поставила под настольную лампу. Создалось ощущение присутствия в разговоре третьего.

- Я вот рада. Честно! Да, у меня Ашотик и Витька сейчас. Но, блин, Ашотик, конечно хорош, ой хорош! Ласковый, не маленький. Веришь, приедет всегда с коньячком, цветов везет, и по ресторанам мы с ним. После меня разложит на постели и, как кот вокруг сметаны - и так, и эдак. Чего мы только с ним не пробовали уже! Но, блин, он же командировочный! Приедет - два раза в месяц! Иногда - один раз! Мне же мало! А, табуретки видела на кухне? Я заказала мастеру. Ашот заплатил, да. Я поплакалась, мол, нет денег. И - дал. Молодец он.

- Женатый?

- Ну да.

Помолчали. Блонди смотрела, как солнце пытается пролезть в интимный полумрак сквозь плотную штору - послушать, посмотреть, побыть четвертым. Но плотные шторы, бархатные. Спальные.

- Витька еще этот! Я его брошу. Ведь никакого интереса. Только давай-давай-давай. Ноги растопыривай и лежи под ним. Я ему как-то, - давай, Вить, покажу с бананчиком. А он глаза вытаращил, прыгнул на меня и, эх...

Пригорюнясь, Светлана махнула рукой.

- Да-а, - осторожно посочувствовала Блонди.

-- Потому мне этот членик как раз вовремя. И нужен. Я теперь сразу спокойнее стала, глупостей не делаю. Захотелось, домой прибежала и вечером - свидание. Из тумбочки. Бло, ну я что виновата, что такая уродилась?

-- Господь с тобой, Светланка! Уж какая есть. Ну, жила бы как все и сделалась бы калекой в душе. Всю жизнь бы себя ломала!

-- Ты правда так думаешь?

-- Да

Светка вздохнула и привалилась к Блондиному плечу, теплая, живая до невозможности:

-- Ой, Блондичка, я тебя люблю.

-- Ага, а за платье пилила тогда неделю.

-- Ну ты ж не пошила вовремя.

-- Пошила!

-- Не нуди. Ты лучше скажи, ты вот с лесбиянками пробовала? А?

-- Нет.

-- Врешь!

-- С женщинами пробовала, с лесбиянками не довелось. А ты что, хочешь соблазнить хозяйку, выйти замуж и отобрать у нее бизнес?

-- Ну тебя! Я просто удивляюсь. Чего она?

-- Светуль, представь, она всю жизнь прожила в совке. Вышла замуж потому что - так надо. Хотя ей бы - женщину... И рожала детей и жизнь прожила. А тут ты. Последняя, так сказать, любовь. Она может, помрет завтра. И об этом думает.

-- Ой, Бло, тебя послушаешь, все так красиво, как в кино! Она помрет, как же, дождешься!

Светка вздохнула и прижалась крепче. Но Бло чувствовала, что никаких и ничего в близости их не было. Просто касания - продолжение касаний словами. Все... И запах дорогого крема. Такой только самостоятельные женщины себе позволяют. Безмужние. Или - богатые очень.

-- Я на той неделе заявление написала на уход. Мне там предложили место - только часы, но всякие! Там и покупатели посолиднее, зарплата...

-- И чего?

-- Старая карга требует вибратор обратно!

-- Чего???

-- Ну да! Ты, говорит, не оправдала, премии тебе не положено, а он сто гривень стоит...

-- Ой, бля-а-а-а...

-- Не ругайся!

-- Значит, подарила, а теперь забирает? Передарить, что ли, хочет? Скажи ты ей, что предмет интимный, и ты его за год стерла. До самой кнопочки. Или она сама хочет его пользовать?

-- Вряд ли сама. У ней есть свой. Выпендрилась и привезла себе двойной, прозрачный, со звездочками внутри. Красиво, но такая херня. На хуй вовсе и непохоже.

-- Не ругайся - ты!

-- Не буду. А чего она? Дура старая! Ты, говорит, отдала соседу, а он так долго, подозрительно аж.

-- Светк, подожди, я запуталась уже! Раньше хоть мужики одни, а теперь и вибраторы со звездами и лесбиянки, и соседи...

-- А-а, я ж тебе еще про Чимасову не рассказала! Как я ее сексу учила, корову ленивую!

-- Светка, потом расскажешь! Ты про звезды и соседа не договорила!

-- Ага-ага, но пойдем, я все-таки начну огород поливать...

И Светка, скинув халатик, принялась натягивать рабочие бриджи, что валялись у краешка дивана. Блонди стояла, прислонившись к двери. Смотрела с удовольствием. Тонкая талия, перегибистая, длинная спина, красивые плечи и совершенно роскошная смуглая грудь. Немного разлаписта - широкие плечи, широкие бедра, чуть низкая попа, но все худощавое, кроме груди и ягодиц. Ноги и правда, неровные. Но с тех пор, как решительно бросила Светка мужа, уж десять лет тому, и начала носить мини, это совершенно не бросалось в глаза. Тем более - как ходит, как держит спинку, как жестикулирует! И только, когда сильно уставала - обтягивало лицо смуглой кожей, проваливались в глубину, тускнея, синие глаза и опускались уголки губ - не так, как у Ташки - капризненько-симпатичненько, а - грустно таща за собой ослабевшую кожу щек.

В огороде, включив в жидких сумерках желтую лампу под шифером крыши, Светка вооружилась шлангом и откинув плечи назад, потряхивая темными короткими кудрями, снова пустилась в рассуждения:

-- Вот, Чимасова моя. Есть много, толстеет, и все плачет, что нет у ней мужика! Правильно! Кому она нужна! Надо ведь следить за фигурой, ухаживать за собой.

-- Свет, ты правда думаешь, что дело в фигуре?

-- А как же? Так вот, я ей говорю, Чимасова, ну мы выпили уже крепко, и я, честно если, хотела секса, да. Чимасова, давай я тебя научу, блин, ты же не знаешь, наверное сама, где у тебя что!

-- Ну? А она?

-- Что она? Заныла чего-то. И все ныла, даже кончила когда. Ну ее, одна тоска с ней. Не, я тогда поняла, что я не лесбиянка. Но все равно! Ведь надо следить за собой!

Блонди вспомнила Светку в те заоблачные времена, когда водили деток в один детсад, где и познакомились. Длинная юбка в клетку, мешковатый пиджак, очки в роговой оправе. Тусклый взгляд, черные туфли на низкой подошве... Муж, дочь, уроки музыки...

-- Светка, а ты знаешь, как я тебя люблю?

-- Ла-а-адно тебе! Вечно уезжаешь и не приходишь попрощаться. В баре бы посидели, а?

-- Не, в баре не будем. Ты лей, давай, и рассказывай. А то мне уже скоро идти.

-- Мы с Ритой проводим тебя. Да, Рита?

Маленькая Рита завиляла хвостом и, припадая на передние лапы, уверила, что за хозяйкой - на край света!

-- Сосед, он у нас все чинит. И магнитофоны и мобильники и вообще - все. Ну, Лидия отдала ему вибратор свой, потому что забарахлил через неделю после приезда.

-- Угу...

-- Ага, а он долго чинил-то. Знаешь как, может и недолго, а просто руки не доходили. Ну, и валялся там просто так.

-- Представляю.

-- Так эта старая карга раскричалась, как мое заявление увидела, все припомнила. И сосед говорит твой, подозрительно долго держал мою вещь.

-- Ага, ты ей скажи - сам пользовал, да еще и напрокат давал.

-- Бло, ну ведь обидно же!

-- Понимаю. Но - крепись!

-- Ржешь да? Издеваешься, да? - И, развернувшись, направила шланг на ноги Бло, обутые в старенькие огородные тапочки Светки.

Через полчаса, напившись чаю в длинной кухне с застекленной пчелиными сотами стеной, что всегда очень радовало Блонди, и изрядно подъев предназначенные Ташке конфеты, Светка и Бло шли по серенькому спящему асфальту. Цокала коготками Рита впереди, важничала и даже побрехивала на проскальзывающих ночных котов.

Светка висела на блондином локте, прижимаясь к руке ее упругой грудью, что вызывало почему-то не томление, а тихую грусть - дОлжную летнему вечеру - без праздников и свиданий, после работ...

Темные женские тени - без малейших изъянов, все удлиняя от фонаря к фонарю ноги, покачивали бедрами... И стояли в палисадниках и просто у домов - мальвы, красивые до невозможности, родные и ужасно привычные, такие привычные, что только вдали, на севере понималось - так нельзя, с этими вот, роскошными этими цветами! Нельзя к ним привыкать. Ими - восхищаться только. Всегда...