Литература

Ровно шесть маленьких ножек быстро перебирают мелкими шажками в сторону вожделенной сырости и вкусных запахов. Длинные усики слегка подёргиваются – их тянут за собой химические таксисы, заменяя собою проявления воли. Когда живёшь в мире, населённом кровожадными монстрами, только и ждущих удобного случая чтоб тебя слопать – не до высоких материй. Выжить бы. А куда бежать – подскажут явления внешнего мира, притянут тебя как магнит, оставляя шанс на удачу. Огибая не весть откуда возникающие препятствия, уворачиваясь и убегая от гигантских чудовищ, стремящихся тебя раздавить, доверяя лишь инстинктам и таксисам. Многого не дано, но то, что есть – помогает выжить. Почти всегда. Если успеешь. Если добежишь до укрытия на своих быстрых маленьких ножках…

Я взял литровую банку и накрыл ею таракана, бежавшего по моему столу, а сам быстренько схватил маленький фонарик и выключил «верхний свет», благо, солнце уже село и в комнате было достаточно темно. Тонкий луч от фонарика выхватил из темноты моего таракана, который как сумасшедший носился под колпаком банки. Интересно, фототаксис у тараканов есть? Аккуратно поднимаю банку и направляю свет на усатого прусака. Убегает, собака. Может, таксис на свет у них – отрицательный? Ага, по ходу, так и есть: таракан упорно убегал от светлого пятна фонарика. Или от меня… Сейчас совсем убежит в тёмные закоулки своего пугливо-тараканьего мира, живущего в лабиринте половых щелей и мусорных вёдер. Не бывать мне этологом! И мучить животных как-то нехорошо. Блаженно неведение таракана, на которого со свистом опускается свёрнутая в трубку газета бесплатных объявлений. Я включил свет и вытер то, что осталось от насекомого. Быстро и безболезненно – прямо как в моих осенних мыслях о суициде. Жаль, что от тараканов в голове никакая газета не поможет.

Мобила заиграла «Кукушку» группы КИНО. Моя любимая песня. Частенько я специально не спешу принимать звонок, чтобы подольше послушать её. Однажды я так заслушался, что пропустил звонок и пришлось перезванивать. Смешно, конечно, но что поделать, ведь, Виктор Цой так и остался моим кумиром с семи лет и по сей день. Я взял телефон и заметил, что номер не определяется. Интересно.

-Алло…

-Алло… – эхом отозвался в трубке чей-то незнакомый женский голос.

Я слегка смутился, не зная, что ответить и поэтому глупо спросил:

-А кому вы звоните?

-Да никому – просто ответили на другом конце – набирала номера в случайном порядке и попала на ваш номер. – Я понял, что голос принадлежит девушке примерно моего возраста.

Надо же… Я так растерялся от этого неожиданного от своей простоты и искренности ответу, что мой ответ оказался ещё более глупым:

-Да? Ну, тогда… - впрочем, договорить я не успел.

-Не отключайтесь! – быстро перебила меня девушка взволнованно – пожалуйста, не отключайтесь!

-Почему?

-Мне страшно и нескем поговорить – быстро и сбивчиво затараторила странная собеседница – знаете, мне так страшно, я на крыше…

-Что?! На какой ещё крыше? Вы что, шутите? - здесь можно сказать: «к горлу подступил ком негодования» – меня что, разыгрывают?

-Нет – тихо и как то обезоруживающе просто ответила незнакомка – я правда на крыше. Я хочу умереть.

Не понял…

-Понимаете, я не хочу больше жить, – продолжала незнакомка – и мне страшно теперь умирать в одиночестве.

Интересно, почему я до сих пор не нажал на сброс?

- Ну… - чего я теряюсь?! – и теперь вы хотите, чтобы вместе с вами откинулся кто-то ещё, да? Чтоб не страшно…

- Нет, конечно, просто… - она на миг замолчала, но потом уверенно продолжила – извините…

- А знаете, - начал я – может быть, мне к вам на крышу придти, чтоб вместе спрыгнуть? А? Чтоб веселее? – не знаю, откуда у меня взялась эта злость, словно прорвало гнилые трубы, по которым кто-то пустил мутную воду под чудовищным давлением. – Может быть, возьмёмся за руки?

Я даже не сразу заметил, как в трубке наступила тишина. Только в ушах почему-то зазвенело.

«Что это было…»

- Алло? – опять как то глупо, неизвестно на что надеясь сказал я. Никто не ответил.

Телефон молчал. Стало ужасно тихо и неуютно; комната давила со всех сторон, превращаясь из спокойного убежища в мрачную темницу. Возможно, только что из-за меня умер человек. Завтра я краем уха услышу утренние новости, в которых расскажут про очередную девчонку - самоубийцу, которая спрыгнула с крыши от несчастной любви. От чего же ещё прыгают с крыши молодые девчонки? Она нажимает на сброс и делает шаг с крыши теперь уже единственного многоэтажного дома, возвышающимся посреди шипящего океана Бесконечности. Или это был очередной припадок у какой-то истерички? Окружающие давно привыкли к её выходкам и научились не обращать на них внимания как, возможно, посоветовал психолог или житейская мудрость. И теперь она просто ищет новых зрителей своего спектакля? А вдруг – это настоящий суицид? Когда стоишь у самого края с пустотой в душе – выбор сделать не так уж и сложно. Меня всегда сбивала с толку похожесть истерии и суицида – почти как в головоломке «найди десять отличий». Различия так тонки и незаметны, что найти их под силу не каждому, и в этом-то их опасность. Не всегда всё видно с первого взгляда. Да и со второго… Я оделся и вышел на улицу. Нужно развеяться, в этом склепе в голову лезет всякая дрянь.

Ночной город выглядел удивительно спокойным и, как будто, заторможенным, плавающим в вязком киселе поросоночных мыслей. Где-то поодаль были слышны звуки авто и близлежащего завода дорожных машин. Проходя мимо газетного киоска, я с удивлением обнаружил, что в этот поздний час он работает, хотя обычно закрыт. Был виден и внушительный силуэт продавщицы, точнее – её туловище. Голову и ноги было не разглядеть за прилавком и заголовками. Один из них я прочитал: «Холодайны существуют!» - кричали большие яркие буквы. Рядом красовалась большая фотография какой-то печальной девы, держащей в руках букет сухих одуванчиков. Чушь какая-то… В свете фонаря промелькнула чья-то быстрая тень, послышался шорох в кустах. Я невольно оглянулся, но ничего необычного, конечно же, не заметил. Только два красноглазых вампира стояли в стороне, о чём-то тихо болтая да вышел из колышущейся тени демон с мордой как у лошади – такая она у него вытянутая. Его длинные ноги кончались чёрными от копоти копытами, а длинный, ребристый как у крокодила хвост опускался до самой земли так, что мне сперва показалось, будто бы демон – трёхногий. Он глянул на меня своими слезящимся глазами и прошёл мимо. Вампиры превратились в комаров и улетели к ближайшему супермаркету, а я сел на скамейку и закурил. Этот странный звонок всё никак не выходил у меня из головы. Что же это всё-таки было – истерия, суицид или розыгрыш? Повеяло прохладой. Откуда-то сверху упала потрепанная кукла и осталась валяться невдалеке. Я заметил, что правый глаз у неё выжжен и теперь из этой пустой глазницы сочилась неровной дымкой чернота; она распадалась на тонкие нити, вплетаясь в причудливые кружева ночи. Сигарета не успокаивала, от неё я только закашлялся, словно с непривычки, а внутреннее беспокойство продолжало расти во мне, ядовитым плюющём опутывая все мысли и чувства. Где-то рядом упала ещё одна такая же кукла. Меня удивила промелькнувшая мысль о том, что я совершенно не помню, когда начал курить. Темнота сгущалась. С неба то тут, то там продолжали падать одноглазые куклы, источающие черноту. Начинался дождь и мрак становился осязаемым, мягким и тёплым как шкура хищного зверя, готовящегося к нападению. Где-то невдалеке послышался детский плач. Я встал, бросил окурок и зашагал обратно домой. Плач стал более явственным, и закрывая дверь подъезда, я даже различил слова умоляюще-пронзительного детского голоса:

- Мама, ну пожалуйста, не закапывай котят!

Дверь захлопнулась и оставила за собой чьё-то детское горе. Я повернулся, собираясь зашагать к своей квартире, но не успев сделать шаг, остановился. Подъезд был другим. Точнее, это был вовсе не подъезд, а коридор, до боли мне знакомый. Тот самый.

-Это что, сон? – пробормотал я озадаченно.

Я сделал пару шагов и понял, что я в своём Доме, я попал сюда снова, как попадаю почти в каждом своём сне. Я обернулся – за спиной вместо двери теперь была глухая стена. И теперь я снова заперт здесь до тех пор, пока не проснусь. Потому что у меня нет ключей от многих его дверей, за одной из которых, возможно, есть выход…

Старый паркет делал глухими звуки моих шагов. Я посмотрел вниз и увидел, что по нему ползает множество тараканов. Раздавленные, с выпущенными кишками, хромые, они всё же бегали повсюду как ошпаренные. Я ступал осторожно в страхе раздавить их ещё раз.

- Неужели опять…

Только сейчас я понял, что произошло. Ближайшая дверь оказалась открытой, и я запер её изнутри на замок. Эта комната достаточно прочна, а демон ещё далеко внизу. Какая тварь выползла на этот раз? Но в этот раз мне бояться не стоило – я слишком часто проходил через это и научился предугадывать события. Ангелы спустятся раньше, чем я проснусь. В полумраке комнаты я заметил, что стены покрываются светящейся плесенью, которая разрасталась как узоры на стёклах в мороз. Спереди послышался ужасный скрежет и звон, как будто бьют отбойным молотком по наковальне. На этот раз мне благоволила удача: свет от плесени становился всё ярче и вскоре я увидел, что это звонит старый будильник у самого моего носа.