Литература

Моя мама приехала из отпуска. Она ездила в Крым. Мама была огорчена тем, что я уволился с работы. Что-то промямлила про то, что не хочет, чтобы я нахлебничал. Мама привезла мне несколько сувениров. Альбом с акварелями Максимилиана Волошина. И несколько ручек от греческих амфор, которые она прихватила с раскопок.

Жизнь моей мамы делится надвое. Половина в душном офисе перед компьютером – ведь моя мама главный бухгалтер в довольно крупной фирме занимающейся оптовой продажей упаковочных материалов. Она так привыкла мыслить аксиомами и правилами, что это становится отталкивающим фактором. Вторая половина ее жизни – это сидение перед телевизором на диване. Она потребляет фигурное катание, «Фабрики звезд», праздничные концерты, юмористические выступления, дешевые телесериалы, передачи про знаменитостей. Она в плену у ящика. Все ее высказывания в мой адрес начинаются примерно так: «В твоем возрасте Алексей Ягудин»… или «А вот тот мальчик»…

Как же это раздражает. Раздражает ее непонимание, что все эти знаменитости и спортсмены ничего выдающегося не делают. Ну, скачут они на льду, ну песенки поют – и что? Если бы я об этом не слышал, никогда даже и не задумался бы над этим. Мне на это срать с высокой колокольни. Меня интересуют другие упражнения, другие ценности, другие достижения. Мне важно достигнуть чего-то, чем мог бы я сам гордиться. Не обязательно даже, чтобы кто-то понимал в чем моя гордость. Остальные люди мне ничего не дадут, а вот объективное осознание собственного достоинства – это чего-то да стоит.

Я устроился работать на оптовый склад той же фирмы, где моя мама главный бухгалтер. Склад этот на проспекте Энгельса. Того самого бородача по имени Фридрих. Здание, в котором склад располагается, делилось на две части. Одна часть – наш склад, где валялись горы коробок и мешков, переполненных всякой полиэтиленовой дрянью. Вторая часть – это рыбный магазин. В аквариуме там плавали живые карпы. В витринах лежала всяческая рыба. Некоторая рыба, которая там лежала, была старше меня.

Здание наше было построено в пятидесятые, это выдавал явный Сталинский стиль. Ну и еще, я как-то нашел фотографию этого здания в одном журнале. Дата внизу фотографии – 1957 год. Раньше в этом же здании была пивная. Кстати, на втором этаже располагается до сих пор общежитие какого-то ПТУ.

Итак, я работал на складе. Это такая разновидность убогой работы, дающая возможность заниматься любимым делом, при этом оставаясь финансово независимым. Покупателей было не много, я скучал в основном. Начальник мой был неплохим мужиком. Он лет двадцать отработал геологом. Повидал немало интересных мест, мог кое-что порассказать. При этом его рассказы было интересно слушать. Он мне, помню, рассказывал, как добывают открытым методом уран. В огромных карьерах, которые поливают водой, чтобы не летала пыль, ведь урановая пыль способна убивать.

Кассирша была деревянным созданием, старше меня на три года по возрасту, но по интеллекту она была на уровне семиклассницы. Я немного к ней приставал, но так, от совсем уж ужасной скуки.

А в основном, я лежал где-нибудь на складе и читал. Помню, тогда взялся за прочтение «Сексуса», «Плексуса» и «Нексуса» Генри Миллера. Только покончив с сочинениями Оруэлла о свободе слова.

Внутри склада были колонны, и была лепнина на стенах. Караси. Щука. Рыбы выскакивают из гипсовой воды, разбрасывая гипсовые брызги. Я прижимал к себе кассиршу, хватал ее за задницу. Она мне говорила шутливым тоном:

-Я замужем, я все мужу расскажу, он тебя побьет.

Я прижался к ней сзади, своим стояком уперся между ее ягодиц, руками я мял ее груди. Я ей ответил серьезным голосом:

-Ну, расскажи. Только поразмысли, кому будет хуже, мне или тебе.

Она заткнулась. Только что-то пропищала, когда я укусил ее за жопу. Обожаю упругие ягодицы. Как их можно не обожать. Так и хочется кусать и лапать такие задницы, как у той кассирши. Я так баловался, но не позволял себе что-то более развратное. Не люблю делать больно другим мужчинам. Не из страха. Просто не хочу красть чужое мясо. На ней уже стоит клеймо ее мужа. Значит, эта туша мне не принадлежит.

Я раздобыл каталог Петербургских борделей. Там были адреса и телефоны местечек, где вас ждут девочки. Плюс, имелись страницы индивидуалок, которые приглашают в гости и сами могут приехать. Цены умеренные. Тетки в основном страшные. Но бывали там и крошечные создания, их внешность никак не вязалась с родом занятия. Рядом с фотографиями девушек были надписи. Первая - сколько девушке лет. Вторая - какой у нее рост. Третья – какой у девушки размер груди. И непременно имя. Имена чаще всего вымышленные. Типа Киска, Принцесса, Госпожа, Лесси и т.п. Как клички собак. Некоторые фотографии были так отвратительно поддельны, что хотелось смеяться над девушкой выдающей себя за Дженнифер Лопес. Некоторые фотографии были так замазаны в фотошопе, что так и представлялись в уме прыщавые задницы и складки жира. Кое-где были размыты лица или висел черные прямоугольник на глазах. Эти девушки не хотели засветиться.

Все шлюхи в России делятся на несколько каст.

-Уличные бляди. Это те, что стоят у дорог. Выряженные как клоуны, размалеванные как индейцы в боевой раскраске. Они же обитают у вокзалов и на шоссе. Они самые дешевые. Но и самые уродливые.

-Работницы борделей. Работают или на съемных квартирах или в замаскированных под приличнее заведения салонах. Баня, эротический массажный салон, сауна – это места где они чаще всего обитают. Там неплохой сервис. Бассейн, джакузи, парилки, бильярд, ну и собственно бляди более-менее чистые. Обычно – это девочки прирабатывающие там, имеющие при этом обычную плохо оплачиваемую работу. Кто-то работает на обычной работе для прикрытия, кто-то потому что нравится. Чаще всего эти девушки работающие воспитателями в детском саду или еще нечто подобное.

-Девочки по вызову работающие в агентствах. Звонишь в агентство, заказываешь девушку, называя ее параметры и имя, иногда номер, и ее тебе высылают. Как магазин на диване, выбираешь что-то по каталогу и заказываешь.

-И самая последняя каста – это эскорт. Как правило, юные манекенщицы, которым, кстати, очень мало платят. Эти красавицы сдают свои тощие тела в аренду богатым бизнесменам, чтобы те могли появиться с ними на каком-нибудь светском мероприятии. В их обязанности секс не входит. Но при дополнительной плате, они могут оказать и подобные услуги. Да, юным моделям не привыкать. Они по большей части смирились, что все считают их просто телами.

Ровно половина этих замечательных девушек страдает венерологическими заболеваниями различной степени излечимости.

Они предлагают услуги на любой вкус. Каждая из них в чем-то особенном профессионалка. Что они могут предложить?

-Стандартный вагинальный секс. Классика жанра.

-Анальный секс. Многие к этому не готовы и этого не любят. Поэтому не так часто они прописывают в своих услугах этот пункт.

-Оральный секс. Отсасывают практически все. Правда, не все умеют это делать. Глубокая глотка – это особый навык, который не каждая сумеет постичь и за всю жизнь.

-Лесбийское шоу. Приезжают две девчонки и вытворяют друг с другом удивительные вещи. Присоединится обычно можно. Получается удивительно приятный свальный грех. А это уже другой пункт.

-Групповой секс.

Также они практикуют чуть более нестандартные приколы:

-Использование игрушек и всевозможных приспособлений.

-Садистский секс. Ролевые игры. БДСМ.

-Фистинг. Попробуй засунуть по локоть руку в зад девушке.

-Золотой дождь. Сами могут на тебя отлить. Или будут умываться твоей мочой.

-Копро. Посрать симпатичной девочке в рот. Неужели никогда об этом не думал?

Я звонил самым жутким шлюхам, чтобы над ними приколоться. Женщина по имени Галя, сорок лет, рост сто шестьдесят пять сантиметров, грудь восьмого размера. Я ей звоню. Она берет трубку. Я говорю:

-Здравствуйте, Галина, не знаю как вас по батюшке. Я тут увидел ваше фото и решил вам позвонить.

-Здравствуйте. Что вы хотите?

-Я бы хотел чтобы вы зажали между своих гигантских грудей мой член. А потом я бы кончил вам на лицо. Сколько это будет стоить?

-Две с половиной тысячи.

-Рублей?

-Да.

Я не выдержал и стал ржать. Я бросил трубку и хихикал, как умственно-отсталый. Кассирша, сидевшая рядом со мной, не оценила подобных шуток. Она смотрела на меня пустым взглядом. Кассирша – блондинка с голубыми глазами – этим все сказано. Она из тех девочек, которым многое было нельзя в детстве, от чего-то их оберегали родители, чего-то они даже и не знали, потом все стало можно. И они быстро пробуют все даже не думая. Пытаются доказать всем вокруг, какие они взрослые. Но мозги-то у них детские.

Эта блондиночка выскочила замуж в двадцать лет. Она курит, любит выпить, слушает попсу. У нее упругая попка. Да, попка – это ее единственное достоинство. Смазливая мордашка? Да, на такую хотелось бы наложить кучу.

Проституция легализована на самом деле много где. В Турции проститутки официально регистрируются, как на обычную работу. В Нидерландах – разрешено открывать публичные дома. Проститутки живут, обладая всеми правами рабочих, получают социальные пособия, а потом будут получать и пенсию за выработку лет. Доход от сексуальной индустрии в Нидерландах составляет пять процентов от национального дохода. Теперь проституция легализована и в Германии. И много еще где. Хотя в Германии могут работать проститутками, только гражданки Евросоюза.

Я иногда притворялся мертвым, лежа на газоне перед магазином. Иногда я изображал припадки. Пускал изо рта пузыри. Бился в конвульсиях. Но все прохожие меня игнорировали. Я сидел перед входом в магазин на небольшой ступени. Мимо проплывали беременные женщины. Маленькие девочки со сломанными руками и ногами. Где-то рядом были поликлиника, травматический пункт, больница и медсанчасть. Куда все эти девочки и направлялись. Почему-то покалеченных мальчиков было значительно меньше. Или я их не замечал.

Я читал «Степного волка» Гессе, ко мне подошла кассирша. Она сказала:

-Ты скоро рехнешься, если будешь так много читать.

Я не очень-то много читаю. Три-пять книг в неделю. Но для той дурочки – это видимо было перебором. Она считала книги глупыми бумажными хреновинами с буковками внутри. Она с гордостью говорила, что не читала ничего кроме журналов последние года три-четыре. Я снисходительно улыбался и продолжал читать, ведь то, что я читал было лучшей литературой всех времен и народов.

На складе как-то одно время чувствовался странный запах. Запах разложения. Прямо невозможно было проходить там по коридору. Я решил выяснить, что же так воняет. Оказывается под одним из стеллажей лежал труп крысы. Она умерла от старости. Ее труп размягчился, стал почти жидким. Она довольно долго гнила. А белковые молекулы, разрушаясь, создавали отвратительный аромат. Я положил дохлятину на кусочек картона и выбросил ее на помойку. Кассирша состроила гримасу отвращения, увидев, что я несу к выходу. А я почему-то вспомнил про «Чуму» Альбера Камю.

Да, кстати, я же не объяснил в чем суть моей работы. Я должен был разгружать машины, которые привозили нам товар, и еще выносить товар покупателям, купившим у нас какую-нибудь хрень. Я работал обычным грузчиком. Носил тяжелые коробки и мешки.

Мне приснился тогда сон, который я записал:

Я стоял на станции метро, на какой-то незнакомой станции. Или я ее придумал, или ее где-то видел, но не в реальности. Подъехал поезд. Из него вышла девочка в юбке. Из-под юбки у нее что-то торчало. Я пригляделся. И в тот момент, когда я стал пристально смотреть на девочку, у нее все вывернулось наизнанку. Ее матка повисла между ног, влагалище было похоже на мышечную трубку. Яичники колыхались в такт ее движениям. Все это было обтянуто связками, покрыто слизью, и пульсировало. Я посмотрел на лицо девочки. Оно стало распухать. Изо рта у нее полезла шерсть. И голова ее вывернулась наизнанку. Это была голова крысы. С двумя оскаленными желтыми зубами. С красными глазами. Человеческая кожа спадала с нее, как резиновая оболочка. Это было ужасное зрелище. У нее вываливались внутренности и всасывались обратно. Бока у нее пульсировали. Сквозь них было видно темное сердце, оно билось, наполняя окрестные артерии черной дрянью. Я испугался всех этих метаморфоз, поэтому с разбегу прыгнул на рельсы и побежал по туннелю. Я бежал и бежал. Меня окружила тьма. Мне стало так страшно, что я вздрогнул и проснулся.

В выходные на даче я ловил карасей в грязном пруду. Рядом с тем прудом все мыли машины, поэтому на водной поверхности там плавали радужные пятна. Я там был не один. Еще какой-то мелкий паренек закидывал удочку недалеко от меня. Паренек лет десяти вытаскивал рыбин одну за другой, а потом отпускал их обратно. У меня же ничего не клевало. Я уже начал думать, что это одна и та же сумасшедшая рыбка хватает его наживку раз за разом, но каждый раз, рыбы, вытащенные им, были разного размера. У меня наконец клюнула рыбина. Мой поплавок резко окунулся в воду, оставляя круги. Я подсек. Это был небольшой карасик. Он так жадно захватил наживку, что проглотил крючок. Я тянул за леску, но ничего не получалось. Я резко дернул, и из рыбины вырвались кишки и жабры. Рыбка тщетно открывала жаберные крышки. Карась явно не был готов к подобной смерти. Я его отдал белому кошаку, но тот понюхал рыбину и презрительно отвернул свою усатую морду.

Моя мама поехала на дачу к своей подруге и потащила меня с собой. Я поехал. Оказывается, у той тетки тоже были дети, и это меня немного приободрило. Ее сыну было тридцать пять, дочери двадцать два. Мы ели шашлыки, рассказывали друг другу анекдоты.

Слишком живые и веселые люди меня пугают, слишком печальные и серьезные люди меня настораживают. А эти ребята были прекрасны. Я предпочитаю быть в твердом состоянии равновесия. Они меня не выводили из равновесия. Я легко сохранял самообладание достигнутое с таким трудом. Таким образом, я был защищен от окружающего мира.

Мы стреляли из пистолета по бутылкам. Я пару раз промазал, но потом пристрелялся. Вечером, когда мы уже наелись до отвала. Мы поехали прогуляться в ближайший городок. Парень запрыгнул в свою машину и включил музыку. Девочка переоделась и тоже села к нам в машину. Она надела платье, обтягивающее, подчеркивающее ее сексуальность. От нее исходили волны сексуальности. Я просто впал в состояние абсолютного отупения, находясь рядом с ней. Разве что слюна у меня не капала изо рта. Из динамиков вырывалась музыка. Мы ехали по проселочным дорогам. Я и девочка сидели на заднем сиденье и тихонько беседовали. Я стеснялся. Обалдеть! Я стеснялся! Мямлил. Не мог и двух слов связать. Девочка была так сексуальна, что я достиг речевого ступора. А в динамиках громыхал RAP. 50Cent. Wu-Tang Clan. Ох, моя жуткая привычка смотреть на женщину изучающим вожделеющим взглядом похотливого самца. Мое вожделение всегда так очевидно.

Мы приехали в какой-то кабак. Там было жутко накурено. Бильярдный стол был свободен. На некоторых столах стояли недопитые стаканы. Девочка взяла себе выпить «Реддс», мерзкое пиво, похожее по вкусу на лимонад «Колокольчик». Парень взял водки. Я взял стакан апельсинового сока.

Пока парень домогался до каких-то девок, я с его сестрой играл в бильярд. Я неуклюже мазал мимо луз. Если честно, я впервые играл в бильярд. А эта девочка уже играла больше трех лет. Она меня сделала, как сосунка. Но обидно не было. Мне нравилось смотреть, как она склонялась над столом, прежде чем ударит кием по шару. Ее зад был восхитителен. Ее спина была прелестна. А черные прямые волосы ниспадали ей на лицо так сексуально. Я сходил с ума без женщины.

Не в силах больше смотреть на нее, стоя сзади, я пригласил ее присесть со мной за столик. Мы сидели и разговаривали. Она посасывала свое пиво, а я тянул сок. Она рассказывала что-то про свой институт. Про преподавателей. Она пыталась объяснить мне, что учиться важно. Я ведь нигде не учился. Я ей пытался втолковать, что только сам человек может чему-то научиться. Пытался ей доказать неважность большинства поступков людских.

-Твои поступки кажутся тебе важными потому, что ты научилась думать, будто они важные. Сначала ты думаешь о чем-то, а потом воспринимаешь это так, как ты думаешь об этом. Но попробуй все воспринимать непосредственно, тогда заблуждение утратит над тобой власть. Все вокруг покажется тебе бессмысленным.

Она задумалась. Сказала, что не стала бы считать все вокруг бессмысленным. Сказала, что учеба нужная вещь, хотя бы для того, чтобы получить в будущем профессию. Я ей ответил:

-Но я не хочу иметь профессию. Не хочу быть богатым и успешным. Я вообще не хочу участвовать в большинстве вещей, которые происходят в жизнях других людей. Мне это неинтересно.

Она не могла понять, отчего я решил вдруг, что все вокруг такое неинтересное. Я ей показался печальным монстром. Но я не мог совладать тогда с собой. Я хотел ее повалить на столик, задрать ее платье, и вставить ей. Поэтому я стал таким безучастным. Я пытался скрыть свою похоть. Похоть? Может быть это что-то другое, неназванное и не называемое чувство. Нас ведь никто не научит, что означают чувства, как их именовать. Мы сами вешаем на все ярлыки, все облекаем в слова.