Литература

Перебросившись парой фраз, мы разошлись. Я пошёл сюда, а они туда. Утро сегодня хмурое, вчера было миллион на миллион. Возможно, будет дождь. Ливень, гроза, гром. Сгущаются тучи. Белые облака постепенно темнеют. Да, как всегда. Девяносто на два равно сто восемьдесят. Считаю –– сто семьдесят девять. Не хватает одного пункта. Последние числа мая.

Душно, значит, скорее всего, быть дождю.

Перебросившись словами, место встречи оставили позади, последовав по ранее обозначенным маршрутам. О чём же мы говорили? Вещали две радиостанции. Вот так.

Потом, передумав идти туда, решил, что лучше будет, пожалуй, сделать вместо одного полезного дела, другое. Как оказалось напрасно.

Потому что пошёл дождь, да такой, что в самый раз лучше было бы в уютной обстановке пить зеленый чай. Зонтик, предусмотрительно взятый на случай ненастья, поломался на второй минуте после начала ливня. А продавец говорил, что зонтик всем зонтикам зонтик. В который раз пришёл к выводу, что нет ничего лучше ветровки с капюшоном.

В кафешке, утром, народу было мало. Две девушки смотрели сериал, связанный с бальзаковским возрастом и я до сих пор не знаю, в какие возрастные рамки втискивается этот возраст. Хотя визуальная идентификация зрительниц и героинь дала возможность предположить, что он начинается ближе к тридцати, а дальше неясность. Зелёный чай согрел, но существовала вероятность подхватить простуду. Ливень продолжался.

В кафешке, кроме девушек, три строителя громко обсуждая работу, пили водку. Я подошёл к музыкальному автомату и скуки ради начал клацать по кнопкам. Ничего не наклацав вернулся назад к столику. Определённо становилось скучно. Под дождём я изрядно промок и теперь из-за моей мокрой одежды понял, что замёрз. Я даже заметил, что дрожу. Вспомнил одного знакомого, лет пять не видел, который вот так вот летом нелепо простудился и потом узнал, что недели две он ходил с пневмонией, а потом ещё три месяца лежал в больнице. Стало сразу ещё тоскливей. Что делать? Кто подскажет, что мне сейчас предпринять? Я не хочу воспаления лёгких.

А это ещё весна.

Тем временем они, достигнув своей цели, думали, чем заняться в дальнейшем. Под дождь они не попали и были совершенно сухими, но недовольными, потому что было много луж, грязи, поваленных деревьев и ливень продолжался, а мокнуть под дождём им не хотелось. Он подумал, что пришло самое время сказать ей об этом, но промолчал. Она же…

Она же жевала печенье и запивала сладости кефиром, хотя и беспокоилась о лишних килограммах. Но она недавно прочла сообщение в газете, что особа женского пола N похудела за какие-то три месяца на шестнадцать килограммов. И это сообщение вселило в неё позитивный настрой вперемешку с оптимизмом. Во-первых, ей совсем не надо было сбрасывать шестнадцать кг аж за три месяца. Во-вторых, она только выдумывала, что потеряла фигуру, потому что она всё ещё была красивая и ему нравилось то, что она немножко подрумянилась в щеках и раздалась в бёдрах. В-третьих, при её образе жизни растолстеть было невозможно. Ко всему этому портрету стоит добавить, что она любила сладости и молочные продукты.

Из всего выше сказанного следует, что настроение у них был отменное. Оставалось только решить, что делать.

Я тоже думал: «Что делать?» Но тут позвонили они и позвали в гости. Это был не худший из вариантов, но и не лучший. Ливень не утихал. Стихия держала всех в своих объятиях. Кроме тех, кто был вне её досягаемости.

Своим клацаньем по музыкальному автомату я привлёк внимание посетителей кафе. Один из строителей подошёл к музыкальной шкатулке и начал листать её содержимое. Бальзаковский сериал закончился и девушки, пережив катарсис, потихонечку разговорились. Поглощённый в изучение инструкции по пользованию музыкального автомата, строитель долго морщил лоб и громко, тяжело сопел. Но вдруг музыка заорала так, что все встрепенулись, а мне стало ещё тоскливей. Приученный к хорошей музыке я почувствовал непреодолимое желание уйти, но непогода только и остановила.

Они ждали меня не суетясь. Знали, что вовремя никогда. Потому что всё как всегда. Я пришёл не один, а с двумя девушками бальзаковского уклона. Хотя в действительности сериал они смотрели по милости продавщицы, которая была совсем не бальзаковского возраста, поэтому мне и в голову не пришло, что она может быть заинтересована сериалом. И всё-таки до сих пор не могу догнать, что это такое бальзаковский возраст? Когда Тупик (ударение на первом слоге) и Оля увидели, что я пришёл не один, вот тогда они засуетились. А я недоумеваю –– почему? Хорошие девушки, красивые, умные, у одной глаза карие, а у другой чёрные. Но.

Тупик позвал пойти покурить, дав девушкам понять, которые тоже захотели на балкон с нами, что у нас, типа это, серьёзный, мужской разговор. Подкурив и выпустив мощную струю дыма вверх, он строго посмотрел на меня:

–– Водку купили?

–– Знаешь, как-то не додумались.

–– Будем отталкиваться от того, что имеем. Кто эти девушки?

–– Соня и Надя. В кафешке от холода отогревали.

–– Отогрели?

–– Ага.

–– Долго вы шли.

–– История у нас случилась.

–– Рассказывай.

–– Не буду. Достаточно того, что свою Бывшую с Борсачёвым встретил.

У Сони волосы рыжие, а Надя –– блондинка. В кафе произошёл инцидент. Я дрожал от холода, в глубочайшей тоске слушая ужас, называемый музыкой, который заглушал своей громкостью все мысли. Заказав ещё чашку чая, я сидел и думал о настоящей музыке и о когнитивном диссонансе, который неминуемо возник бы, если бы я нашёл в шкатулке композицию, которая мне нравится. И почему таких композиций там нет, показалось мне совсем не удивительным обстоятельством. Оно и правильно. Хотя ведь есть золотой фонд, но… Но это же действительно невозможно.

Соня и Надя, почему-то, подарили бутылку коньяка. Сами пить отказались, сели за свой столик и продолжили разговор. И хоть я им сказал, что пить не буду, потому что в мои планы начинать утро таким образом не

входит, они всё равно оставили коньяк на моём столике.

Я прихлёбывал чай дальше, когда случилось непредвиденное –– в кафе зашли моя Бывшая и Борсачёв. Вначале появились две фигуры, на которых были накинуты капюшоны. Когда они почти одновременно сбросили капюшоны, тогда я их узнал. Паника и растерянность появились внезапно и я начал вставать, чтобы идти на выход, но меня окликнула продавщица. Это замешательство и затянуло моё намерение. Они же вполне бесцеремонно уселись за мой столик. Нахально уселись напротив меня и Борсач сказал:

–– Привет, Ким.

–– Коньячок с утреца, –– резюмировала Бывшая.

–– А вот и нет.

–– А это, что же?

–– Я пью зелёный чай, а коньяк мне подарили вон те две подруги.

Огорченно вздохнув Бывшая покачала головой.

–– Посмотри, бутылка закрыта, на столе только пепельница, сигареты, зажигалка и чашка.

Елена Владимировна Бывшая она же Борсачёва расхохоталась. Петя начал копаться в бэге, и вынув фотоаппарат, начал листать свои снимки.

–– Как поживает Афиногена? Сколько ей?

–– Пять.

–– Да. Время летит.

–– Вот только давай без этого.

Я спрятал следующий вопрос.

–– Эх, Ким.

–– Лена, называй меня Петей.

–– Петя вот, а ты –– Ким. Куда-нибудь едешь?

Я промолчал.

–– Петя, ты едешь куда-нибудь?

Борсачёв поднял голову и переспросил:

–– Что? Куда?

–– Ким, как думаешь провести лето?

–– Скоро на юга. Больше сказать нечего, куда? не, ещё не знаю.

Посмотрев на неутихающий ливень за окном, я вспомнил прошлогоднее лето.

–– Да ты не стесняйся, Ким, пей.

–– Говорю же тебе, он не мой, мне его, можно сказать, навязали вон те две милые барышни.

Лена встала и пошла к ним. Поговорив, она вернулась, взяла бутылку и отнесла ёё девушкам.

–– Говорят, что ты зубами клацал. Замёрз. Логично заметив, что чаем особо не согреешься, решили тебя отогреть. Не ожидали столь наивной деликатности. Огорчились. Обиделись. Трагедия у них, понял?

Соня и Надя действительно молчали. Я им улыбнулся ободряюще.

–– Лена, а чего ты отнесла мой коньяк? Мне ведь его подарили, не так ли?

–– Передумал?

Любовь к вопросам на вопрос. И всё расшифровывается с отклонением. Ещё эти меломаны дорвались к мурлыкающему агрегату. Ливень косыми, густыми порциями тусклых ниток колошматит по поверхности клочка планеты. Борсачёв ищет картинку в фокусе, кстати, кусающегося ценой, фотоаппарата. В атмосфере прозрачности и абсолютного, всеохватывающего взаимопонимания, проницательности и неподдельного, искреннего, преисполненного мудрого, дружеского доверия, спонтанная, неофициальная встреча взлетела на новую ступеньку мудрых и раскрепощённых обменов мнениями и взглядами. Что ли действительно передумать?

Борсачка, перекрикивая агрегат «турурум-па, турурум-па», позвала девушек, и, когда они собирая со стола свои причиндалы уже собирались направится к нам, один из строителей встрепенулся и закачался к нашей компании с деловито-умным видом. Это был тот, первооткрыватель, который сумел разобраться в инструкции по пользованию музшкаткой.

Шансов уйти от разговора по душам не было. Глядя на его приближение, которое длилось секунды три или четыре, но растянувшееся во времени на целое, моментальное воспоминание прошлогодней давности, я понял все его предполагаемые советы, поучения, деления жизненным опытом и тому подобное. И пёр он на меня, потому что из всей присутствующей компании самый взвинченный был я. Вспомнил я вот что.

Есть такие люди, с которыми лучше ни за что не разговаривать. Они уже заранее превосходят собеседника. Да и собеседник для них не собеседник, а средство самоутверждения и источник информации. Мозги у них так устроены, что всё услышанное они обращают себе на пользу, а оппоненту во вред. Потому что перед ними не собеседник, а оппонент.