Литература

Мы виделись в четвертый раз.



Первый раз мы встретились в “Бочке” в два часа дня. Я сидел там совершенно один, если не считать бармена, но он спрятался за ширмой громкой музыки, которую я предпочел не слушать и поэтому просто наслаждался бездельем. Она зашла, оглядела бар, заказала кофе, села за мой столик и спросила:

- Ты можешь представить себя героем порнографического романа, который написал Кафка?

“Чего?”, - это я подумал, но ответил по-другому:

- Нет.

- Необычный ответ для посетителя такого довольно необычного бара.

- А может быть, я сюда случайно зашел.

- Сюда, случайно не заходят, над этой дверью даже вывески нет.

- А почему?

- Что почему?

- Почему ты не можешь представить себя героем порно романа Кафки?

- Потому, что я не могу себе представить Кафку пишущим порно.

- Ага, понятно, - и она откинулась на стуле, скрестила руки на груди, уставилась куда-то мимо меня, как будто вообще сидела за другим столиком.

- Я не прошел тест?

Она медленно моргнула, обвела взглядом помещение, сфокусировалась на воротнике моей рубашки и медленно медленно ответила:

- Нет.

- А кто-нибудь его проходил?

- Да, все мои знакомые, которые заходят сюда.

- Неужели все без исключения?

- Да, все, кроме одного.

- И кто же это?

- Я.

- Ты считаешь себя собственной знакомой?

“И так мало-помалу я превратился в коня” – наш разговор (наверно классический разговор “ни о чем”) продлился минут двадцать, потом я попрощался и вышел – мой обеденный перерыв и так затянулся. Особенного впечатления она на меня не произвела, если не считать вопроса, с которого она начала наш разговор.



Через несколько дней в 6.15 вечера я зашел в “Бочку”. Там, как обычно вечером, все столики были заняты, и никого из моих знакомых, кроме нее. Я не был уверен, помнит ли она меня, да и особого желания общаться с ее друзьями у меня не было, поэтому я развернулся к выходу и собрался покинуть помещение, когда она меня окликнула. Что оставалось делать? Я подошел и сел на освобожденное специально для меня место. С первого взгляда понял, что это было место жертвы: разговор у них заглох, и все еще были не настолько пьяны, чтобы проводить время за молчаливым “втыканием”, поэтому мое появление было призвано развеять наползавшую скуку. Коротко пробежавшись по стандартной анкете: как зовут – сам прихожу, как дела – у меня делишки и т. д. был задан вопрос, который претендовал на звание тематического: “America. What about?”. Я избрал форму метафоры: ”Маленькие дети, которые очень хотят походить на взрослых, не понимая, что взрослые с большим удовольствием вели бы себя как дети”, - и разговор потек в обычном русле.

За все это время она не сказала не слова. Минут через тридцать она встала и ушла в сопровождении какого-то парня, а я остался, слушая поток свободных ассоциаций по поводу всего и думая о ней. Нет, я не влюбился, я просто думал о ней.



Третий раз мы встретились в маршрутке по дороге домой, выяснилось, что мы живем в одном районе. Я проводил ее. Она пригласила зайти, я согласился. Мы пили чай, курили, разговаривали: о том, что может поведать жилище о хозяине и вопросы гостя о нем самом. Ее задело то, что я заметил и вербально оценил беспорядок. Я извинился и объяснил, что это издержки детдомовского воспитания: ”У нас была очень добрая воспитательница: она говорила, что у всех детей вначале нет мам, они выбирают их себе в детдомах; поэтому мы должны вести себя очень хорошо: слушаться взрослых, хорошо кушать и всегда быть чистыми и опрятными и тогда - за нами очень скоро придет мама.”

- У меня еще не было знакомых из детдома.

- Я чем-то сильно отличаюсь?

- Нет. Разве что пристрастием к порядку, а так… я бы и не догадалась никогда, если бы ты не сказал. А сейчас у тебя есть родители?

- Нет. За мной так никто и не пришел. Хотя я до сих пор хорошо ем, хожу чистый и опрятный, правда, вот взрослых уже практически не слушаюсь.



Когда мы снова встретились, она предложила прожить сцену из порно романа Кафки. Я согласился, но…

- Но… я… в общем, я не могу сказать, что я люблю тебя и не хочу тебя обнадеживать, потому, что ты действительно мне нравишься. Да… все как-то запутано получилось.

И тут она рассмеялась:

- Я тоже не могу сказать, что люблю тебя и т. д. Так что расслабься, я уже давно не верю в способность мужчин обнадеживать. Просто я хочу провести эту часть своей жизни - часа два как минимум, вместе с тобой, если ты конечно не против.

Три маленьких, черных, аккуратных черепа на ее правом бедре прыгали вверх-вниз в такт ее движениям и затем уставились на меня долгим взглядом Атума. Происхождение бога или на худой конец его взгляда всегда интересно, вот я и

- Эти уголечки что-нибудь значат

- Какие еще уголечки?

- Ну эта татуировка

- А, это… мои детки.

- В смысле ;после этого (назвать это грубым, животным сексом - ошибиться в определении сути, актом любви – только параноик может предавать форме иное значение настолько) я чувствовал себя как солнце на закате – вдыхать жизнь в несколько миллиардов живых и смерть в черт знает сколько миллиардов мертвых – в общем, очень устал. Я потерял контроль над всеми составляющими моего тела, даже над интонацией: потерял все знаки препинания, все вопросы, все запятые, все скобки и прочее; слава Единому у меня доставало сил расставлять их в собственных мыслях.

- В самом прямом, это – мои не рожденные дети.

- В смысле

- В смысле – аборты. Знаешь, как у летчиков во время войны: каждый сбитый самолет – звездочка или крест, а у меня – каждый аборт – череп.

Она развернулась ко мне лицом, достала сигарету и закурила. Мне тоже нестерпимо хотелось курить – одна затяжка спасла бы меня, но ее не было и вместо того чтобы попросить сигарету, меня понесло совсем в другую сторону:

- Я хочу быть женщиной. Я хочу заниматься любовью как женщина! Я хочу чувствовать как женщина!…

- Ты что, гомик зашифрованный что ли?

- Дура, если бы я хотел, чтобы меня трахали я стал бы им, но я хочу быть женщиной! я не хочу узнать как это, когда тебя имеют. Я хочу знать, что чувствует женщина, когда она занимается любовью. Теперь поняла?

- Делать мне нечего тебя понимать.

- Да… все было бы значительно проще. Если бы я был женщиной, тогда смысл моей жизни был бы в беременности. Боже, почему я не женщина?

- Потому что, ты – псих.

- А ты не господь, чтобы мне отвечать… И насчет психа, ты – не права. Я самый правильный и нормальный. Отражение серого провода в прозрачной воде лужи, дно которой – сплошная грязь – вот моя визитка. Прямой и серый.

- Да нет, никакой ты не правильный. Правильный, увидев, что мы тут только что делали просто не понял бы что это, а если бы и понял, то не допер бы как это делается, и уж точно не просек бы как от этого можно получать удовольствие.

- Но, я все равно не понимаю. Почему ты сделала эти аборты. По-моему, на аборт решаются лишь те, кто чувствует в себе достаточно сильное мужское начало. Убийство – дело мужчин. Когда женщина начинает убивать – она превращается в мужчину… А может я просто в плену предрассудков?… Убийство – это всегда убийство?…

- Ты знаешь, как умирают люди?

- Ну, в общем, догадываюсь, по телевизору видел.

- А ты знаешь, кого человек видит перед смертью?

- Нет, а кого?

- Свою мать или отца, если они желали избавиться от него, когда он еще не родился.

- Поподробнее можешь?

- Ну… Допустим, Вася встретил Машу. Они переспали, Маша забеременела и сообщила об этом Васе, а Вася сказал, что это не его ребенок и … в общем, послал Машу куда подальше. И тут она понимает, что если бы не ребенок, то все было бы хорошо: она бы продолжала встречаться с Васей и возможно даже вышла бы за него замуж и все у них было бы хорошо и она решает сделать аборт. Через пару дней она идет в больницу полная решимости и по дороге туда встречает Васю, и он говорит ей, что был идиотом, что, любит ее, хочет на ней жениться и что никакого аборта делать не надо. Оба счастливы и бегут под венец. Но мысль об аборте в Машиной голове сидела двое суток и не просто сидела, а была самой главной и ребенок или то, что станет им, приготовилось к смерти, потому, что мама так решила, потому, что мама решила убить его. И вот ребенок родился, будем называть его Колей. Коля благополучно дожил до 22 лет: он заканчивает институт, работает на хорошей работе с перспективой роста, у него замечательная девушка-красавица, они любят друг друга и собираются пожениться. И вот, однажды, после затянувшейся вечеринки Коля проводил свою девушку домой, они минут двадцать простояли у нее под подъездом целуясь и шепча друг другу нежности, наконец-то попрощались, и он пошел домой, благо жил он недалеко: в паре кварталов. Но, пройдя метров сто, он встретил компанию из трех пьяных “братишек”, которые сочли его достаточно привлекательным для того, чтобы пообщаться с ним более тесно. Коля же парень не трусливый решил не убегать домой, решил, что с тремя пьяными он как-нибудь да справиться, слава богу, кое-какой опыт по этой части у него уже был, и он бы действительно с ними справился, если бы один из них не воткнул ему перо в самое сердце. И в тот момент, когда Коля понимает, что умрет, он видит не пьяную прыщавую рожу своего убийцы, а свою мать, в тот момент, когда она окончательно решила не рожать Колю, а сделать аборт. И от того, что он видит не того, кого должен был бы видеть, а свою мать, которая держит ручку ножа, лезвие которого у него в сердце он понимает, что… да, в общем, не важно, что он там понимает. Все. А я… я просто не хочу, чтобы мои дети, думали, что их убила собственная мать.

- Но ты же действительно их убила.

- Но они об этом не знают. И вообще, это не твое дело!

- Извини, это наверно действительно не мое дело.

- Вот именно.

- Но… можно еще один вопрос?

- Смотря какой.

- Откуда ты все это знаешь?

- А зачем тебе?

- Чтобы знать, можно этому верить или нет.

- Я расскажу тебе, а потом ты снова спросишь, откуда я это знаю и так до бесконечности.

- Обещаю, это мой последний вопрос.

- Хорошо, я расскажу. Это мой собственный опыт. Представь, что появиться на свет, если восемь месяцев беременности мать думает о том, рожать или сделать аборт, если она десять раз точно решала, что ребенка не будет и каждый раз его спасали какие-то случайности. Ты представляешь, что в результате этого появится на свет?

- Ты?

- Угадал.

- По-моему, очень даже ничего получилось.

- Наверно, но это внешне… Сколько себя помню, я во сне вижу как меня убивает собственная мать; и это не один и тот же сон, каждый раз она убивает меня по-разному. Да и вообще…

- Извини… Я…

- Да, ничего… Поздно уже, тебе не пора?

- Послушай, извини, я действительно

- Я же сказала, что ничего; просто уже действительно поздно, а мне завтра рано вставать.

- ОК. Я уже ухожу.



По дороге домой я думал только о том, как бы побыстрее дойти. Выбрал самую короткую дорогу, и так совпало, что самую темную. За все время, встретил только двух прохожих – два часа ночи все-таки.

До подъезда оставалось метров сорок, когда я почувствовал удар, инстинктивно схватился за голову. Пальцы нащупали что-то горячее и липкое – кровь. Развернувшись, я увидел красивую черноволосую девушку в длинном платье, которое своими кружевами напоминало ночную рубашку. Она плакала. “Значит у меня все-таки есть мама” – подумал я и через секунду умер.