Осень. Москва. Четыре года до Олимпиады. Родители хорошо подготовились, чтобы сделать своё первое чадо: папа съебал с лекций по диалектическому материализму, мама тоже забила на семинар о вреде подросткового онанизма. * Встретились. Общага МГУ. Ленинские горы. Политковскую сразу же потянуло на разговоры о политике, сексе и за жизнь неудачную личную. Старшекурсник Листьев разлил по стаканам «Столичную»… * Выпили. Монгол с биологического факультета достал три грамма марихуаны, прибил в «Беломор», затянулся и подкатил шары до моей мамы. Он - будущий секретарь ЦК Комсомола Республики, в монгольской армии давал русским трахать племенных баранов за тугрики. * Кто-то предложил повесить на Лумумбе флаг Конго, кто-то зашёл на минуту и забыл видеокассету с немецким порно. Внебрачный сын Каддафи скулил и жаловался на расширенную печень. Тихо блевал в бумажный пакет «Аэрофлота» первокурсник Млечин. * Папа принял для храбрости портвейна грамм двести. За ширмой антрополог Рене уже скакал на своей зимбабвийской невесте. Папа засмелел, и двинул в челюсть потомку русской балерины и Чингиз - Хана - тот стал сплёвывать кривые зубы, а папа взял за руку маму… * Вечер. Центр. Съёмная квартира. В соседях две буйные бабки, алкоголик войны и кладовщица Зина. Индийские презервативы – подарок будущего фармацевта из Дандарата лежат на тумбочке возле кровати – надевать их сегодня совсем не надо. * Съели три апельсина – у меня теперь изжога от них - ещё раз выпили, покурили косяк на двоих… Соседка сверху вылила помои прямо на Мясницкую. Диссидент – художник заорал, что она мешает ему рисовать персидскую колесницу. * Задёрнули шторы, засунули в замочную скважину апельсиновую корку. Зина от злости устроила младшему сыну грандиозную порку. Он верещал на весь дом, рыдал и называл её суконной шлюхой. Папа достал из дипломата бесполезную видеокассету с немецкой порнухой… * …и вот, в результате всей этой не хитрой мистерии, я был явлен на свет аккурат в День Пионерии. |
проголосовавшие
Роман Агеев |
комментарии к тексту: