Литература

У меня было детство как у всех – длинное.

Были маленькие часы и комбинезон.

Я смотрелась в трюмо. Псевдосатаринное.

И представляла, что пою. Будто Кобзон.

Но больше всего мне нравилась Пугачева.

Песня Паромщик с ума свела окончательно.

Я пела на углу Пушкина и Лещева,

Закатывая глаза и улыбаясь мечтательно.

Я представляла, как седой паромщик

Меня сажает на колени и отчаливает.

И зовут его дядя Сережа или дядя Ромчик.

И я ему говорю беспардонно, нечаянно:

«Вот Вы возите с левого на правый

Этих всех. Ну кто Вам виноват!

Быть одному легче, Вы конечно правы.

Но я теперь с Вами. Дайте, подам канат.

Я буду будто бы Ваша внучка Лена

А Вы хороший мужчина, но старый. Ниче!

У Вас нога отрезана до колена,

А у меня, зато, поцарапанное плечо!»

И паромщик так смеялся, и гладил патлы

Не помытых с вторника тощих косок…

Господи, я выросла! Траблы, батлы….

Я хочу наверх, к тебе. Где мой посох?

Господи, пришли мне непосредственность.

Чтобы петь перед псевдостаринным трюмо.

У меня нет голоса – плохая наследственность.

А мебель? Да мы выбросили давно.