Литература

Сергей небрежно бросил портфель на пол, и, ослабив узел галстука, плюхнулся в объятия кресла. Хорошо! В кармане легкого полотняного пиджака каталась маленькая жестянка из-под бальзама «Звездочка». Там, в это круглой, чуть крупнее таблетки американского аспирина, баночке…Сергей выхватил жестянку из кармана, открыл её и осторожно высыпал содержимое прямо на стол.

Стараясь не дышать, он наклонился над крохотной горкой полупрозрачного песка.

Вот оно, его сокровище! От резкого звонка в дверь конвульсивно дёрнулся правый бицепс. Ну, кого там ещё принесло? Сергей вышел в прихожую и раздражённо распахнул дверь. В полутьме лестничной площадки стояла улыбающаяся Илона.

А где-то внизу, за разбитым стеклом парадного, в это мгновение, родился сквозняк. Поначалу слабый, как дыхание новорожденного, он пролетел через сумрак первого этажа и понесся наверх через квадратную шахту сталинских лестничных маршей. Спустя долю секунды Сергей своими глазами увидел, как выросший до ураганной почти мощи, сквозняк толкнул Илону в спину, растрепал её короткую стрижку, и, ища дальнейший воздушный коридор для своего полёта, устремился внутрь его квартиры, в комнату, к распахнутой балконной двери. Весело зашелестела листами телефонная книга на тумбочке в прихожей. Кувыркнулась в коридоре оброненная растрепанная газета, и…

Бросив девушку на пороге, Сергей метнулся в комнату. Время замедлилось. Полупрозрачный песок на столе приподнялся, завис в воздухе, потом свернулся в какую-то немыслимую спираль, и вмиг разлетелся по комнате миллиардом невидимых частиц. Предательски звякнув стеклами, захлопнулась балконная дверь, взяв с собой в заложницы занавеску. За спиной щелкнул английский замок. Это Илона зашла с лестничной площадки в прихожую.

Сергей повернул к ней бледное лицо, вмиг покрывшееся красными пятнами. На его шее билась в истерика голубоватая жилка.

– Что случилось, Сережа?

– Песок, – выдохнул он, – песок с Камчатки. Опытный образец для завода!

****

Сергей Куликов работал на Харьковском танковом заводе. В свои неполные сорок лет он возглавлял целое КБ. Вот уже три года его небольшой коллектив решал непростую задачу покрытия бронетехники лакокрасочным слоем. У военных были достаточно жёсткие требования: максимальная защита металла от коррозии, оптимальное цветовое решение колера, глубоко матовая поверхность. Первую задачу успешно решили с помощью специального грунта для черных металлов. Вторая и третья были сложнее. По цвету необходимо было определиться с потенциальными покупателями из дружественных государств Ближнего Востока. Что касается отсутствия бликов на окрашиваемой поверхности, то, казалось, Сергей уже нашел универсальный рецепт краски. Он договорился с молодым ученым, Эрнстом Мулдашевым, что тот привезет из своей Дальневосточной экспедиции образцы вулканического песка. При этом Эрнст точно запротоколирует места, откуда пробы эти будут изъяты. Однако через две недели связь с экспедицией прервалась. Позднее выяснилось, что ученые попали в горный обвал, и выжили немногие. К счастью, Эрик, как дружески называл ученого Сергей, остался жив. Большая часть образцов песка была безвозвратно утеряна, но несколько пакетиков с соответствующей документацией отважный исследователь вскоре передал Куликову.

Первые же опыты с вулканическим песком дали потрясающие результаты. В качестве рабочих моделей использовались солдатские каски образца 1949 года. Лакокрасочная поверхность, состоявшая из смеси акриловой смолы, живичного скипидара, растительных пигментов и вулканического песка, оказалась абсолютно матовой и невероятно прочной. И лучшим был образец с вулкана Плоский Толбачек, как раз из того района, где экспедиция попала в катастрофу. Это была настоящая победа! К сожалению, этого песка привезли меньше всего. Остаток минерала Сергей ссыпал в жестянку из-под бальзама «Звездочка» и забрал домой. И тут досадная случайность с этим сквозняком. Образцов больше не было, а перед серийным производством покрытие должно было пройти ещё ряд испытаний. Докажи Куликов универсальность своей разработки, военные нашли бы способ доставить с Толбачека целую тонну ценного материала!

****

В тот вечер Сергей вернулся домой поздно. Со времени происшествия со сквозняком пролетел уже целый месяц. В качестве матового наполнителя для краски был выбран песок с вулкана Ушаковского, находившегося в более доступном месте Камчатки, чем Плоский Толбачек.

А они с Илоной ходили в кино, смотрели «Мужчина и женщина» Клода Лелуша. В голове крутилась навязчивая мелодия из фильма. Куликов прошел на кухню, зажёг газ и проставил на плиту чайник. Чпок! Лампочка без абажура разлетелась на множество осколков, тоненько звякнувших об стопку тарелок на полке. Чаепитие было испорчено поиском новой лампочки в кладовке и возней с удалением патрона из цоколя. А потом он лег спать, и ему приснился этот странный сон.

…дождь. Льёт, как из ведра. Но дождь – теплый. Сергей на скамейке в тряском кузове грузовика, на голове – металлическая каска, сверху мокрый капюшон. Рядом с ним сидят ещё несколько смуглых усатых парней в дождевиках цвета хаки. На парнях одинаковые темно-зеленые, без всякого блеска, каски. Сергей оглядывается. По обе стороны раскисшей грунтовой дороги тянутся густые тропические заросли. Грузовик медленно ползёт по грязи, обгоняя бредущих вразброс людей в потрепанной военной форме. На некоторых – такие же дождевики, как на Куликове и его спутниках. Вид у людей на дороге усталый, многие сплошь в грязных бинтах, некоторые хромают. Грузовик проезжает мимо какого-то бедняги, который идёт по обочине, держа в зубах большой черный сухарь. На нем нет дождевика, и рваная униформа насквозь промокла. В левой руке он несет оторванную окровавленную кисть правой.

Парень, сидящий рядом с Сергеем, приподнимается и кричит калеке «Эй, амиго, сухарь-то брось!». Говорит он почему-то на испанском языке, но Сергей пронимает каждое слово, хотя в школе учил немецкий…

Странный сон вскоре имел продолжение. И случилось это через два дня, после того, как в комнате перегорели две лампочки подряд. Во сне снова были джунгли. На этот раз Сергей оказывается в каком-то лагере, на большой поляне. Дождь прекратился. Смеркается. Между большими брезентовыми палатками горят костры. Куликов сидит на корточках возле одного из них. Отстегнув и вытащив из каски кожаный подшлемник, Сергей наливает в металлическое полушарие кипяток и высыпает туда мелко нарезанный лист мате. В полутьме темно-зеленый шлем кажется практически черным. Проснувшись, инженер готов поклясться, что его ноздри продолжают чувствовать терпкий аромат

тропического чая.

****

На следующий день Сергей зашёл в малярный цех, являвшийся опытным полигоном для его КБ.

– Слышь, тёзка, – окликнул он парня в белом, невероятно грязном, комбинезоне.

Тот как-то воровато оглянулся.

– Да, Сергей Ермолаевич, – ответил он, неловко пытаясь спрятать за спину какой-то предмет, который держал в левой руке.

– Не боись, показывай, что там у тебя!

Парень растерянно протянул вперёд складной нож с металлической ручкой, который он держал за лезвие, заботливо обёрнутое носовым платком. В правой руке у него обнаружилась кисточка. Серёга в отсутствие начальства красил ручку самодельного ножа бесценным экспериментальным составом для бронетехники.

– Я, это, совсем немножко краски потратил…

– Да ладно, Серёга, забыли, – Куликов нетерпеливо махнул рукой.

– Я читал, в Японии, рукоятки «складников» обтягивают кожей ската, чтобы не скользили в ладони. А наша краска, она шероховатая такая…

– Да успокойся ты, я ничего не видел! Лучше скажи мне, помнишь, я тебя просил, узнать в экспортном отделе, куда отправили наши экспериментальные каски. Ну, эти, тёмно-зелёные, которые не утвердило начальство.

– Мне сказали, что Оборонэкспорт продал каски нашим «друзьям» куда-то в Южную Америку. Кажется, в Гватемалу. Там сейчас гражданская война…

– Спасибо, Серый! Ты мне здорово помог. Докрашивай свой кустарь. Только смотри, в лапы «легавым», с ним не попадись. А то ещё скажут, что мы здесь самодельные «складёныши» партиями изготовляем.

– Ну что вы, Сергей Ермолаевич! Я для дачи его сделал, ну там, на рыбалку..

Но Куликов уже не слушал маляра. Он стремительно вышёл из цеха и двинулся в сторону своего кабинета. Ему срочно нужно было сделать один важный звонок…

****

– Алло! Эрик? Это Куликов, – Сергей стоял с телефонной трубкой, глядя в пыльное окно.

– Да, Серёжа, – хрипловатый голос Мулдашева прозвучал так, как будто они расстались вчера.

– Тут такое дело…помнишь образец с Плоского Толбачека?

– Ещё бы не запомнить.

– С ним странные вещи творятся. Вернее не с ним, а с последствиями…

– Давай так, Серёжа, – Эрнст перебил его на полуслове, – приезжай завтра в Киев. Эта суббота у меня рабочая. В Центре и пообщаемся.

Сергей повесил трубку. Он привык к разговорной манере Мулдашева ещё в институте.

И ещё он знал, если Эрик вот так, запросто, предложил приехать в другой город, значит, дело серьёзное.

Сразу после работы Куликов заехал на Аэровокзал и купил один билет на утренний рейс до Киева. Почему-то ему сразу стало легче.

Ночь с пятницы на субботу была самой кошмарной. Телевизор не показывал, по экрану шла непрерывная рябь, и Сергей решил лечь пораньше. Неожиданно позвонила Илона и спросила, куда он пропал. Куликов начал было рассказывать про сны и вулканический песок, но Илона резко оборвала его речь и спросила, где он так напился. Сергей понял, что дальнейший разговор будет бессмысленным, и повесил трубку.

Во сне ему привиделся тот же лагерь. Но на этот раз инженер окунулся в настоящий кошмар.

…в утренних сумерках (а во сне почему-то было утро) между палаток мечутся полуодетые люди с оружием в руках. Со стороны джунглей непрерывно грохочут автоматные очереди. Сергей сжимает в руках «Калашникова». Он голый по пояс, но каска нахлобучена на голову. Вокруг громко кричат на испанском. Вдруг возле самого уха раздаются оглушительные выстрелы. В голове у Куликова как будто что-то взрывается. Он роняет автомат, падает на колени, сжимая руками голову в каске. Очередь из трассирующих пуль прошивает палатку напротив. Пули мокро шлепают во что-то за его спиной. Сзади раздаётся короткий сдавленный крик, и тяжелое тело падает Сергею прямо на ноги. Куликов ползет на четвереньках, путаясь в рухнувшей палатке, ему хочется поскорее выбраться из этого кошмара. Вот он уже на опушке леса. Встает на ноги. Темные джунгли, кажется, делают хриплый выдох прямо ему навстречу. Нет, это не джунгли! Сквозь хитросплетение лиан прорубается человек. Его глаза горят безумным огнем. Челюсти бешено двигаются, пережёвывая жвачку из бетеля. На губах пузырится красная пена. За спиной прикладом кверху болтается «Калашников», в руках – широкий чёрный мачете. Долю секунды он всматривается в полутьме в лицо Сергея, потом высоко поднимает мачете, который держит, как двуручный меч…

С громких криком Куликов просыпается. В висках стучит. Во рту пересохло.

Какой кошмарный сон!

****

В киевском аэропорту «Борисполь» Сергей взял такси и отправился прямиком в Центр глазной и пластической хирургии Минздрава СССР. На вахте выяснилось, что предусмотрительный Мулдашев уже заказал для него пропуск. Шаги Куликова гулко отдавались в пустых коридорах.

«Похоже, что сегодня только один Эрик трудится на благо государства…или на себя?», – усмехнулся про себя Сергей.

– Значит, в последнем сне тебя…убили? – Эрик смотрел на Куликова поверх тонированных линз узеньких очков без оправы.

Сергей зябко поежился. Этот сон неприятно тяготил его.

– Ты пробовал найти причину своих кошмаров? Нет? А я, кажется, нашел её. Ещё до того, как ты мне позвонил.

Эрик улыбнулся своей загадочной восточной улыбкой. Он выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда обыкновенный футляр для очков.

– Вот она, разгадка! – футляр мягко лёг на стол.

Сергей осторожно раскрыл его. Там лежали обычные на вид очки с тонированными линзами. Один в один такие же, какие были на Мулдашеве.

– Прежде чем оденешь их. Серёжа, позволь задать один вопрос: ты Герберта Уэллса читал? Да, я понимаю, «Человека-невидимку». Что? «Остров доктора Моро»? Неплохо. А рассказы? Не довелось? Жаль... Есть у него один прекрасный рассказ, «Хрустальное яйцо». Ладно, потом прочтёшь и поймёшь, почему я его вспомнил.

Эрик подвел инженера за локоть к огромному, от пола до потолка, окну, выходившему на весенние киевские просторы.

– Через эти очки надо смотреть на солнечный свет, – пояснил он.

****

Сергей одел очки. Вначале вроде бы ничего не изменилось. Только ранняя, но пышная зелень за окном приобрела рыжеватый оттенок. Спустя мгновение Куликов с удивлением отметил, что киевские холмы выглядят как-то странно, выше, что ли. Сразу после этого он обнаружил, что верхушки холмов дымятся. Зелень куда-то пропала, и теперь Сергей видел пологие каменистые склоны. Присмотревшись внимательнее, он обнаружил, что высокие холмы делятся на две почти параллельные гряды, а между ними тонкой золотистой в свете линз, полоской, извивается река. Судя по масштабам, река широка и полноводна. И ничуть своей мощью не уступает Днепру. Над ближайшим холмом, верхушка которого имела как бы срезанную гигантской бритвой, отчетливо плоскую форму, Сергей обнаружил какое то движение. Сфокусировав взгляд, он с изумлением увидел огромных птиц, напоминавших американских кондоров. Ему даже показалось, что он слышит их резкие крики.

– Боже, – выдохнул он в полном изумлении. И снял очки.

– Нет, Серёжа, это всего лишь я.

Всё вернулось на свои места. За окном бушевала пышной зеленью столица Украины, а рядом с ним стоял улыбающийся Эрик.

– Я назвал эту модель «Проводник Мулдашева», – сказал он, – линзы отлиты мною собственноручно из песка с вулкана Овальная Зимина. Выпуклость линз идентична кривой западного склона вулкана.

Сергей потрясенно вертел очки в руках.

– Экспериментируя с вулканическим песком, я пришёл к выводу, что определённые образцы, продолжают сохранять связь между частицами. Даже если их разделяют тысячи километров.

Мулдашев бережно уложил чудо-очки в футляр и продолжил:

– Твоя история с песком Плоского Толбачека только подтверждает мою теорию. Как ни странно, пока у меня есть только два примера. Мои линзы с Овальной Зимины и твоя каска, которая уехала в Гватемалу.

– Но после того сквозняка я несколько раз убирал квартиру с пылесосом, – возразил Сергей.

– Видимо, образец с Толбачека обладает такой сильной энергетикой, что ему для связи с аналогом хватает буквально несколько частичек – Эрик был категоричен.

– Но если в последнем сне меня убили…

– Мой совет: постарайся какое-то время не ночевать в своей квартире.

– Хорошо. А если не секрет, что ты собираешься делать с этими очками?

– Очки – пустяк. Мулдашев снова улыбнулся своей загадочной улыбкой, – я работаю сейчас над искусственным хрусталиком для больных с тяжёлой формой катаракты. Есть у меня одна идея…

****

В аэропорту Харькова Сергей решительно подошёл к таксофону.

– Алло, тёзка? Привет. Это я, Сергей Ермолаевич. Слушай, ты говорил, что один сейчас живешь? Нельзя у тебя перекантоваться пару-тройку дней?

Серёга, старший маляр опытного цеха, жил на окраине города, в Залютино. От бабушки он унаследовал огромный частный дом, построенный ещё до войны, и немедленно переехал туда из своей перенаселённой «коммуналки».

Не так давно он заказал свому однокласснику, который служил в ограниченном контингенте войск в ГДР, каталог складный ножей от фирмы «Кёршав». Друг – старший лейтенант, не постеснялся взять со скромного парня целых 25 рублей за каталог, который бесплатно «зацепил» на какой-то промышленной выставке. Зато Серёга теперь с наслаждением копировал ножи из каталога, работая в бабушкином сарае, который он приспособил под мастерскую.

Человеком он оказался нелюбопытным, и, вообще, принял Куликова, как старого друга, предложив занять любую из комнат старого дома.

А уже в понедельник Сергей ушёл с работы после обеда и отправился в ювелирный магазин, который располагался в районе станции метро «Советская». Там он выбрал изящное кольцо белого золота. Он был как-то странно возбуждён, его даже не смутил ценник с двумя нолями.

Вечером, дождавшись, когда Серёга пойдет в свою мастерскую полировать лезвие очередного «складника», Куликов снял трубку телефона и набрал номер Илоны.

****

В ЗАГСе бракосочетание их пары записали на июль. Всё это время Сергей жил у своего тезки. Илоне он объяснил это тем, что у них в подъезде травили насекомых. А у него тяжёлая форма аллергии на все инсектициды.

В то воскресное майское утро Они с Илоной пили чай на веранде Серёгиного дома.

Девушка рассеяно листала подшивку газет «Комсомольская правда».

– Смотри, как странно, – в голосе Илоны звучало непподельное изумление, – здесь на фотографии парень, удивительно похожий на тебя.

Куликов подвинул к себе подшивку. Там, в номере двухнедельной давности была маленькая статья под жирным заголовком «Гватемала, боль моя». Статья коротко рассказывала о непрекращающейся гражданской войне в братской Гватемале.

Купленные американцами наемники организовали террористические отряды и нападают на небольшие поселки страны и отдельные подразделения Коммунистической армии Гватемалы, которые совершают рейды по джунглям. Наёмники вооружены новейшим стрелковым оружием и гранатомётами китайского производства. На нечеткой серой фотографии стояли несколько усатых парней в униформе с автоматами Калашникова в руках. Все они белозубо улыбались, а на поясах у них висели одинаковые каски, похожие на те, которые носили советские солдаты в красной Армии во время Великой Отечественной войны. Самый высокий гватемалец, если мысленно сбрить ему черные усы и густую щетину на подбородке, удивительно походил на самого Куликова. Подпись под фотоснимком гласила: «Молодые воины из подразделения Коммунистической армии Гватемалы, пропавшие без вести в джунглях во время одной из боевых операций».