Алишер, по своему обыкновению, полулежал на прогнившем сиденье в кузове очередной умерщвлённой людьми «копейки». Сегодня ему повезло – он умудрился стащить полбутылки водки у новоприбывшего гастарбайтера, который, как сказал отец, приходился Алишеру каким-то совсем уж дальним родственником. Гастарбайтера звали Бахтиер, он успел уже поработать в Москве и Питере, был женат и пользовался авторитетом у новоприбывших. Но Алишеру были безразличны все новенькие, которые постоянно то появлялись, то снова исчезали. Он привык не замечать их вне зависимости, сколько людей в этот вечер ночевало на стоянке – тридцать или пять. Алишер отхлебнул прямо из горлышка и сразу же начал безудержно кашлять, по кузову немедленно ударила какая-то железка – люди хотели спать. - Казлы! – сквозь кашель выдавил Алишер. – Пидарасы! Он лёг и начал бессмысленно смотреть вверх, но через минуту увидел нечто, что необыкновенно взволновало его детскую душу. По лиловому небу быстро и чётко, словно по натянутой леске, скользил спутник. Он резко выделялся на фоне бледных, больных звёзд, свет которых тщетно боролся с электрической дымкой, висящей над большим городом. Спутник шёл с севера на юг, и Алишер почему-то был уверен, что он непременно остановится прямо над их стоянкой. Алкоголь уже начал всасываться полупустым желудком вечно голодного Алишера, голова постепенно наливалась приятной и липкой тяжестью. Алишер приподнялся, и ржавый каркас сиденья сердито заворчал. Какие-то смутные, неясные, но, как казалось Алишеру, правильные мысли начали потихоньку вертеться в голове. Он ещё раз отхлебнул из горлышка, выскочил из «копейки», подбежал к строительному вагончику, где спали отец с матерью, и принялся изо всех сил барабанить в дверь. - Ата! Ата! – кричал Алишер. – Ата! Алла летит по небу! По небу! Ата! Дверь вагончика распахнулась, и на пороге появился заспанный отец в белой майке и чёрных семейных трусах. Алишер бегал по стоянке, натыкался на автомобили и, перекрикивая сработавшие сигнализации, вопил: - Алла! Великий и Всемогущий Алла летит по небу! От грязных матрасов отрывались не менее грязные головы новеньких, кое-кто даже встал, чтобы посмотреть, отчего это младший сын хозяина указывает рукой в небо и орёт как сумасшедший. Ноги Алишера заплетались, от волнения он даже не выпускал бутылку из рук. Отец посмотрел вверх, мрачно ухмыльнулся и начал спускаться вниз по неудобной железной лестнице. Дверь кирпичного пристроя открылась, и в проёме показалась испуганная Гульнара, которая, укутавшись с головой в покрывало, с удивлением смотрела то на обезумевшего Алишера, то на отца. Алишер носился по щебёнке, пока не запнулся о стёртую покрышку и упал, выронив открытую бутылку из рук. Он встал на колени и, указывая рукой на удаляющийся спутник, бормотал: - Алла! Великий Алла летит по небу! Отец медленно подошёл к Алишеру, и с удовольствием рубанул по его спине грубым кожаным ремнём с окислившейся латунной пряжкой. - Алла! – пропищал Алишер, и потерял сознание. Отец пнул бутылку, она отлетела и со звоном покатилась по щебёнке. Асланбек долго смотрел на неё, размышляя – разбить или оставить, потом сплюнул себе под ноги и пошёл к вагончику.
***
- Дурачок! – Алишер приоткрыл глаза, прислушиваясь к незнакомому голосу. – Это же спутник! Вот дурачок! – Бахтиер погладил Алишера по голове. – Больно? - Да-а-а! – выдавил из себя Алишер. - Держи! – Бахтиер протянул Алишеру бутылку, в которой был ровно один глоток. Алишер отхлебнул, поморщился и попытался встать. - Лежи! – приказал Бахтиер. – Я скоро приду. Алишер перевернулся на другой бок и, невзирая на упиравшиеся в рёбра жёсткие пружины, заснул. Бахтиер накрыл мальчика новенькой серой спецовкой, ещё раз погладил по голове и прошептал: - А хочешь, я расскажу тебе, как я женился? Сквозь сон Алишер пробормотал что-то невнятное. Бахтиер улыбнулся, щёлкнул пробкой, сделал огромный глоток и начал: - Когда я, наконец, нащупал прохладный бок чайника, то понял, что я не в России.
***
Лейтенант Мойше Цвейман посмотрел на часы – ждать оставалось почти полторы минуты. Он допил кофе из синей кружки, на которой золотыми буквами было написано: «Любимому сыну от родителей в день окончания училища». - Минутная готовность! – уведомил лейтенант наводчика. Наводчик, такой же молодой, как и Мойше, немедленно начал жевать поролоновое покрытие микрофона, отдавая приказы кому-то невидимому, но, судя по виду наводчика, очень страшному и сильному. Мойше впился глазами в монитор, на котором, в противном серо-зелёном цвете мощнейшего прибора ночного видения, установленного на спутнике, выплывали очертания небольшой деревушки. Лейтенант шарил глазами по крышам домов, сараев и каких-то длинных, полуразвалившихся построек непонятного назначения. Всё было спокойно, ни одного человека не было на улицах спящей деревни. И вот, когда большая часть домов уже скрылась за верхней кромкой монитора, Мойше уловил какое-то движение. Он немедленно переключил внимание на заинтересовавший его объект. Фотографическая память лейтенанта была предметом не только его гордости, но и, пожалуй, всего их выпуска. Ещё бы, на учениях именно он – Мойше Цвейман – сумел разглядеть пять тщательно замаскированных противотанковых орудий на границе с Египтом. И память не подвела – вот этот невзрачный сарайчик точно был с крышей, а вот и сама соломенная крыша – лежит рядом. Лицо лейтенанта вспыхнуло, ошибки быть не может. Он выждал долю секунды – из сарая выскочили два человека и принялись зачем-то кружить по двору. Картинка медленно и неумолимо уползала вверх, но Мойше уже разглядел всё, что ему было нужно: те двое тащили к сараю большой ящик. Через секунду он, весь дрожа от напряжения, диктовал наводчику координаты. Наводчик начал яростно вплёвывать цифры и буквы в микрофон, а когда закончил, то выждал несколько секунд, повернулся к Мойше, улыбнулся и сказал: - Ушли ракеты! Мойше улыбнулся ему в ответ и произнёс почему-то по-русски: - Давай после смены водочки, а? |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
