Литература

Рома был совсем маленьким ребенком. Он жил со своей бабушкой, Тамарой Семеновной, женщиной доброй по природе, полной и всегда улыбающейся, женщиной, которая заменяла ему и мать, и отца. У малыша не было родителей- мама его умерла при родах, а папы, можно сказать, никто не знал, даже покойная Елизавета Дмитриевна, отличавшаяся крайне развязным поведением.

Хотя мальчик и рос сиротой, он не был обделен ни любовью, ни вниманием со стороны своей бабушки. Однако, несмотря на всю великую ласку и заботу, которую Тамара Семеновна отдавала своему внуку, Рома был молчалив и пуглив, и крайне редко из его уст можно было услышать какое-то слово. Но не это одно вводило в смущение подруг Тамары Семеновна, часто заходивших к ней на чашку чая. Больше всего их удивляло то, что мальчик всех дичался и сторонился: кто-бы ни пришел, Рома всегда убегал в комнату и прятался в старый пыльный шкаф, откуда изредка показывал свой маленький загнутый вверх нос, и снова захлопывал двери, и через маленькую щель, в которую залетали пылинки, он наблюдал за бабушкой и ее подругами одним глазом, жмурясь. По поводу такого странного поведения Тамара Семеновна сильно переживала, и даже как-то раз консультировалась с психиатром, который, постояв немного и поглядев задумчиво в пол, сказал, что у ребенка "такой возраст".

И так как бабушка Ромы была женщиной простодушной, она поверила доктору и перестала обращать внимание на выходки внука. А когда в очередной раз подруги-соседки начинали допытывать Семеновну (так они ее называли) по поводу пугливости мальчишки, она всего лишь качала головой, улыбалась и при этом махала в рукой в сторону. "Возраст такой... Они в этом возрасте так себя ведут,-" объясняла она каждый раз. Подруги вздыхали, смотрели на старый шкаф, откуда показывались пальчики Ромы, и продолжали сплетничать.

Между нами говоря, эти самые подруги думали, что на самом деле Семеновна бьет ребенка и вообще отбходится с ним очень жестко, и каждый раз, выйдя из ее хрущевской однокомнатки, они обсуждали свою теорию.

- Я вам говорю, что Семеновна Ромку бьет!- говорила соседка с разрошимися над верхней губой усами и с бородавкой на лбу.- Бьет она его,- решительно добавляла она.

- Наверное... А почему же синяков нет ни на лице, ни на руках?- недоуменно задавалась вопросом вторая.

- Да, почему?- входила в разговор старушка с большим носом и маленькими глазами, которые всегда как-то странно глядели на окружающих.

- По спине бьет. Палками,- отрезала подруга с бородавкой.

- Нет, чтоб Тамара била Рому! Этого быть не может!- решала маленькая, с толстыми очками и длинными, до пояса, волосами бабулька.

- Как не может? Или вы верите, что на самом деле у ребенка "возраст такой"?

- Верим,- все дружно обрывали разговор.

На этом, по дворовому обычаю, их разговор насчет жестокости Тамары Семеновны и заканчивался, и все тарушки, тяжело дыша и бубня себе под нос, отправлялись по квартирам.

Так Ромка и жил, убегая каждый вечер к себе в шкаф. Что он там делал, было известно только ему одному. А когда он оставался с бабушкой, то, положив свою маленькую голову ей на живот, лежа на диване, они по обыкновению смотрели старый ламповый телевизор, который жил у Тамары Семеновны на небольшой тумбочке, в самом углу комнаты, возле большого окна с пожелтевшими от времени и от стирок тюлями.

Однажды, когда Рома, встав с дивана, переключил канал, он увидел фильм про летающего мальчика. Мальчик так легко скользил по воздуху, так шустро и умело пролетал над деревьями, касаясь пальцами их кончиков, так быстро взмывал в небо, что Рома захотел быть похожим на него. Он захотел летать. И летать не в своих мечтах, а летать по-настоящему, выпрыгнув и своего широкого окна, проносясь с дикой скоростью над головами соседок-сплетниц, над маленькими сверстниками, играющих в песочнице, и со смехом смотреть на яркое солнце. Как бы здорово было, если бы он смог кружить над своим двором, над своей любимой бабушкой!

И Рома стал изо дня в день жить мечтой о полетах. Он наблюдал за голубями, садившимися на карниз окна, наблюдал на воробьями, прыгающими по асфальту, за воронами, копавшимися возле помойки, и не мог смириться с мыслью, что они летают, а он - нет.

- Бабушка, я хочу так же летать!- заявил как-то раз Ромка Тамаре Семеновне, показыавя пальцем на голубя, оторвавшегося от земли.

- Да что ты, милый... Так разве только самолеты да птицы могут делать, а нам, человекам, это не под силу,- улыбаясь ответила бабушка.

- А почему?

- Не знаю... Крыльев у нас нет,- не сразу сообразила Семеновна.

- А если крылья пришить?- не отступал маленький Рома.

- Не получится, сынок...

- А почему?

- Потому что пробовали уже так делать... Знаешь, кто такой Икар?

- Нет,- ответил обычно молчавший мальчонок.

- Был давным-давно такой дядя, он тоже смотрел на птиц, и тоже хотел научиться летать. И однажды он построил себе крылья из перьев и пошел на край пропасти, откуда спрыгнул и полетел. Он поднимался высоко-высоко в небо, но когда приблизился к солнцу, крылья его сгорели, и Икар упал и разбился.

Рома дослушал историю и, вздохнув глубоко-глубоко и по-детски смешно, опять подошел к окну. Во дворе играли сверстники.

- Рома, ты посиди дома, я сейчас приду. Мне надо сходить в магазин,- вдруг неожиданно сказала бабушка.- Ты посиди дома.

Дверь захлопнулась. Мальчик пошел на кухню, взял кружку и налил в нее компот. Он сел на табуретку, пододвинул поближе к себе доску, на которой обычно Тамара Семеновна резала хлеб. Тишина, изредка прерываемая дворовыми криками, наполняла квартиру.

Бабушки не было долгое время. Рома уже начал скучать, но вдруг входная дверь скрипнула, и, тяжело дыша, в комнату ввалилась Семеновна.

От нее пахло перегаром, глаза закатывались и мерцали красными капиллярами.

- Ты чего делал?- спросила она заплетаясь.

- Я...- Рома растерялся, увиде бабушку в таком состоянии.

- Ладно. Ты не смотри, что я пьяная... Просто у соседки день рождения был, пригласила выпить. А ты не смотри, то я пьяная. Бабушка у тебя хорошая...

Мальчик вскочил на диван и, скрестив ноги, закрыл лицо подушкой.

- Ведь у тебя бабушка хорошая?- решила удостовериться пьяная Семеновна.

В ответ Рома кивнул головой.

Тамара Семеновна бросила на пол сумку с продуктами, тяжело завалилась на диван и, обняв ребенка, вскоре захрапела. Рома легкими движениями осторожно встал с дивана и залез на подоконник. Рама была открыта, и мальчик с застывшим от волнения сердцем, посмотрев на спящую бабушку, вспомнил летающего мальчика. И прыгнул...

Рома взлетел. Мечта его сбылась. Но он взлетел не вверх, а вниз. Он пронесся над головами играющих детей,ощущая в ушах свист ветра, и со шлепающим звуком ударился об асфальт, испустив пискающий крик. Над головами старух пролететь ему было не дано. Кровь разлилась багровой липкой лужей. По двору раздались крики и вскоре возле трупа мальчика собалась толпа, лицезреющая улыбающееся, счастливое, но мертвое лицо Ромы...

Говорят, Семеновну судили, но оправдали. Прошел и еще один слух, что она на похоронах мальчика кинула ему в могилу два лебядиных крыла и, улыбаясь, шепотом проговорила:

- Наконец-то...