Литература

Когда долго смотришь на затылок впереди стоящего, начинаешь различать малейшие детали его скальпа, как если бы это было единственной составляющей всего существования. Волосы, закрученные в невообразимо правильную спираль, кажутся водоворотом, затягивающим в себя всё больше и больше, уводя сознание из реальности куда-то далеко…

Так, стоя в очереди за билетом, постепенно засыпаешь под монотонным гудением толпы и лучами ущербного солнца, делая редчайшие шаги как сомнамбула, который только кажется бодрствующим, но спит в этой катастрофически медленной очереди за билетом туда, куда уже и не хочется.

Бывает и хуже. Бывает, что в какой-то момент обнаруживаешь, что ужасно хочется в туалет, да ещё солнце решило поддать жару, и ты, обливающийся потом, фрустрированный в естественной потребности, стоишь в этой трижды проклятой очереди. Стоишь с осознанием полной безвыходности своего положения ибо, покинуть очередь нельзя – придётся потом стать в самый конец и начать весь этот кошмар с начала. Стоишь, потому что пойти просто некуда, чтобы избавиться от всего ненужного, что сейчас так настырно просится на волю. Иногда в жизни бывает так трудно «подумать о приятном»…

И тогда, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей и отгородиться от этой опостылевшей шаркающе-гудящей толпы, начинаешь думать о стоиках, хотя сам никакой не стоик и терпеть не можешь подобного рода самоистязающих философий. А из памяти тем временем всплывает образ приснопамятного Марка Аврелия, нравоучительно поднимающий перст к небу и говорящий очень тихо и вкрадчиво: «ни с кем не случается ничего такого, что не дано ему вынести». Присмотревшись же получше в сей смутный образ своей дневной грёзы, замечаешь, что Марк почему-то в рясе, а в правой руке у него сумка с надписью «GO FORWARD», и крамольные мысли начинают заползать тебе в голову, как тараканы из квартиры соседа-алкоголика. Но, стряхнув с себя наваждение, обнаруживаешь, что смотришь на какого-то попа, зашедшего на вокзал и немного уже смутившегося от твоего пристального на него взгляда.

Тем временем, кто-то сзади начинает беседовать о политике, о ценах на колбасу и разгуле преступности в стране.

- Представляешь, - говорит один из беседующих, - к соседу недавно воры залезли, да ещё через форточку, уж как умудрились!

- Да ты что! – искренне изумляется его собеседник.

- Всё вынесли, сволочи, - продолжал невидимый рассказчик, - даже пальто его старое, что моль в шкафу уже второй год гложет – и то…

Дослушать трагическую повесть не успеваешь, снова накатывает дремота и ты сквозь темноту чьего-то пыльного шкафа и шелест крыльев моли видишь чужую квартиру, в которой двое каких-то подозрительного вида типа складывают нехитрые пожитки в большие чёрные мешки.

- Слышь, Сеня, - говорит первый тип, - всего-то и не вынесем, вон барахла сколько!

- Спокуха, Сократ, - успокоил его второй, - ни с кем не случается ничего такого, что не дано ему вынести!

От неожиданности ты снова просыпаешься и обнаруживаешь, что очередь уде заметно сократилась, и скоро ты купишь свой заветный билет, сядешь в автобус и уедешь туда, где можно не обременять душу мыслями о политике, нравственности и о ценах на колбасу. И конечно можно забыть и о стоиках, и о Марке Аврелии, чьи слова так далеки от той жизни, которую видишь ты каждый день, и от мыслей об этой жизни становится немного грустно. Вспоминаешь, как сегодня утром шагая в институт, видел посреди дороги мёртвую кошку. Её сбили совсем недавно, возможно, не больше часа назад; она лежала на асфальте в луже крови, которая вытекала из разбитой головы и приоткрытого рта. Может быть, у этой кошки была старая хозяйка, для которой это животное было единственным родным существом в жизни, с которым одиночество каждого нового дня казалось не настолько ужасным. И теперь – что она почувствует, когда случайно увидит свою кошку здесь, на этом асфальте - мёртвую? Что будет чувствовать она, когда похоронит своего последнего друга? «Ни с кем не случается ничего такого, что не дано ему вынести». К этим словам ты бы добавил: «кроме того, что делает тебя трупом». Хотя потом, наверно, ты удивишься своей склонности всё драматизировать.

Между тем, подходит твоя очередь, и ты узнаешь, что твой рейс отменён по техническим причинам и что тебе придётся ещё один день провести в этом городе. И Марк Аврелий здесь совершенно не при чём.