Литература

Один мужык никогда никого не подвозил, потому что всех боялся, а ещё боялся, что все грязные, и если кого посадишь в машину, то обязательно салон загадят, и тогда уже не отмоешь. А мерседес, всё-таки, жалко, новый почти, девяносто девятого года.

Ну так вот. Ехал он раз зимой через лес, потому что у него дача далеко за городом была, а соседи ему сказали, что, мол, кто-то залез и обворовал там всё. Ну мужык расстроился, но на дачу поехал, хоть воров и боялся.

Ну приехал, посмотрел, всё, вроде бы, в порядке — и замок висит, как и висел, и окна целые, и даже следов никаких нет, кроме собачьих. Ну мужык обрадовался, хоть и боялся, конечно, потому что мало ли, кто их, этих воров знает, подёргал на всякий случай замок и сел в машину. Смотрит, а на заднем сиденьи какая-то бабка смутно знакомая сидит и улыбается так, по-старушачьи. Ну хитро так, с прищуром.

Мужык чуть не плюнул с досады, да сдержался, потому как боялся салон загадить. Ну и вот, хлопнул кулаком по колене и спрашивает: куда тебе, бабка?

А бабка отвечает: а ты поезжай, внучок, а там разберёмся, дорога всё равно одна, не заблудимся.

Мужык испугался слегка, он вообще пугливый был, но поехал.

Едет он, значит, едет, на дорогу смотрит, но иногда и в зеркало поглядывает: что там бабка сзади делает, вдруг семечками плюётся.

А бабка ничего не делает, сидит себе и улыбается.

Придурошная, наверное, — подумал мужык и перестал поглядывать.

Ну и вот, едут они, едут, и вдруг, в самом что ни на есть лесу, бабка мужыку и говорит: останови-ка, внучок, здесь. Моя, мол, остановка.

Мужык остановился от удивления, но всё равно спросил, хоть и хотел побыстрее от бабки отделаться: бабуся, так тут же лес, ты чего в лесу делать-то будешь, ночью-то? Ночь-то скоро уже, темнеть, вон, начинает.

А это, отвечает ему бабка, уже мои дела, внучок. Открывает, значит, дверцу и выходить собирается, и уже почти вышла, но тут вдруг назад вернулась, хлопает мужыка по плечу. Внучок, — говорит, — а, внучок!

У мужыка сердце ёкнуло, и спрашивает он таким хриплым с перепугу голосом: чего?

А ничего, — отвечает бабка, — всё нормально. Ты, главное, если вдруг увидишь на дороге кого, пока в лесу ехать будешь, ни за что не останавливайся, понял? А если остановился — беги, со всех ног беги, как никогда не бегал. Понял?

Мужык хмыкнул, потом говорит: а что тут понимать? А сам думает: психическая бабка попалась — слава богу, салон не заплевала.

Ушла бабка по снегу в лес. А мужык завёлся и дальше поехал. Едет себе, едет, на дорогу смотрит. Дорога белая от снега, и от неё светлее как-то, хоть и вечер уже. Ну мужык уже даже расслабился, песенку какую-то свистит, модную, головой качает.

И тут вдруг как будто что-то справа на дороге — такое белое, как бы фигура. Мужык зажмурился, смотрит опять: нету ничего. Но свистеть перестал.

Едет дальше молча, напрягся весь, сгорбился. А тут опять — что слева уже, как будто простыня на ветру болтается, а над простынёй как будто волоса такие чёрные, на крылья немного похоже. Мужык в бога не верил никогда, но тут перекрестился (неправильно) и чуть не заплакал. Господи, думает, сволочь ты, бабка, зачем я тебя подвозил? Из-за тебя всё.

Ну мужык на газ жмёт, чтоб быстрее ехать, и вроде проехал эту простыню, толком даже и не рассмотрел, что это.

Опять перекрестился и дальше едет, про бога думать пытается, а у самого никак эта простыня с крыльями из головы не выкидывается. Задумался он так сильно, что не заметил, что прямо перед ним на дороге кто-то стоит. Мужык — по тормозам, сам об руль ударился, губу разбил. Смотрит, а там стоит кто-то, весь в белом, с чёрными волосами. Наклонился мужык, чтоб лучше видеть, и видит, что это женщина как будто какая-то незнакомая, и не стоит она вовсе, а над самой землёй висит, в полуметре где-то. Висит, болтается на ветру и медленно-медленно к машине приближается. А лица не видно, потому что голова наклоненная.

Ну всё, думает мужык, вот и всё, — а других мыслей и нет, как будто все слова забыл, какие бывают.

И тут вдруг как пронзит его мысль одна! — вспомнил мужык, где бабку эту самую видал. В последний раз — на кладбище, сорок лет назад, когда хоронили её. Его собственная это бабка была, мужыка этого. Любила его, жалела. На фотографии, которая на памятнике, она точно так же улыбается.

Хотел мужык ещё раз перекреститься, да тут увидал лицо, которое ему через стекло лобовое прямо в машину смотрело. Синее такое, опухшее и без глаз.

Короче, нашли его на следующий день: сидел в машине весь белый, как снег, одна рука над головой зависла, как будто мужык этот танцевать собрался — да не успел. Волосы все седые, а когда вскрытие сделали, то не нашли в нём ни одной капли крови.

Говорят, перекрыли ту дорогу навсегда, а дачный посёлок, в который этот мужык ездил, снесли. А кладбище, которое в лесу было, бульдозером срыли, потому как военные решили в этом самом месте отходы как будто всякие химические захоронять, но это всё неправда. На самом деле там мертвецы каждую ночь песни пели, да так громко и весело, что все, кто в соседних деревнях жил, совсем седые стали и уже не разговаривали никогда.

А мужыка того разогнуть так и не смогли и в такой позе и похоронили, как будто он танцевать собрался. А машина так и осталась в лесу стоять.