Литература

Суббота. В квартире делать нечего в выходной день. Живу я сам. Убираюсь редко. Почти всё время в городе провожу. На работе. У друзей. В разных пивных. Часто не ночую дома. Раньше, пол года назад, у меня была собака. Я её забрал у родителей. В детстве родители были против собаки, но я всё равно принёс щенка домой. Щенка я взял у соседа. У Лёхи.

У них то ли овчарка, то ли дворняжка родила. Вроде она и овчарка, а одно ухо висит. Говорят, если одно ухо висит, то собака наполовину породистая. Не знаю. Всего у них было четыре щенка. Я выбрал самого резвого. Он носился по двору. Выбегал через калитку, если кто-то её открывал. Он вырыл яму в саду и уже расхаживал в соседском дворе, пугая кошку.

- Как ты назовёшь его? - спросил Лёха.

- Не знаю, - сказал я. - Джек!

Я позвал щенка:

- Джек! Джек! Ко мне...

Щенок посмотрел на меня. Подбежал и прыгнул передними лапами мне на штанину, выпачкав её грязью. Вышла мама Лёхи, она работала медсестрой по ночам, поэтому днём всегда была раздражительной и уставшей.

- Тебе точно родители разрешили взять щенка? - спросила она.

- Точно, - говорю.

- Сейчас я позвоню твоей маме и спрошу...

- А у нас дома телефона нет, - соврал я.

- Хорошо, бери его, только не выкидывай...

Сначала я не показывал родителям щенка. Прятал его у себя в комнате. Родители уходили очень рано, приходили очень поздно. Отец работал инженером на первой ступени каскада – Киевской ГЭС, мать - в ресторане - поваром. Отец - очень высокий и худой человек.

Я его боялся. Взгляд у него злой. Редко когда улыбается, редко когда похвалит меня или возьмёт с собой. Мать говорит, что он один там отвечает за все трансформаторы головой и поэтому очень переживает и устаёт. Однажды на ГЭС загорелся трансформатор ночью и отцу позвонили. В часа два ночи он быстро оделся, схватил пачку сигарет и уехал на ГЭС. Приехал он следующей ночью. Вымотанный, уставший. Мне жалко его, когда он сидит на кухне угрюмый с телефонной трубкой и записывает какие-то показатели, договаривается. Но часто он выходит из себя, ругается, кричит.

И тогда я ненавижу его. Мать говорит, что у них там все на работе ругаются. Потому что работа очень нервная.

- Представь, в городе пропадёт электричество и окажется, что папа виноват? - спросила она.

Я принёс щенка и постелил ему старое покрывало на балконе. Поставил мисочку с водой. Родители два дня ничего не замечали. А потом пришёл сосед и сказал, что не может спать, потому что щенок скулит на балконе. Папа пошёл на балкон и на него тот час же передними лапами прыгнул Джек.

Папа посмотрел на меня и сказал:

- Если не отнесёшь его туда, где взял, я утоплю его.

Так мы и прожили в одной квартире пятнадцать лет: я, папа, мама и Джек.

Потом я купил себе однокомнатку на Салютной и забрал туда старого пса. Джек часто падал и не мог встать. У него были судороги. Что-то с сердцем. Лапы дрожали и отказывали. Пару раз я возил его в местную ветеринарную. Частная клиника.

Всегда очереди. Люди с кошками, крысами, попугаями. Однажды в приёмной сидела маленькая девочка и плакала. На руках она держала маленькую декоративную крысу.

Девочка посмотрела на меня полными слёз глазами и сказала:

- У моей Кати облазит хвооостик...

На руках я держал большого старого Джека. Он дрожал от судорог. Я смотрел в его глаза и гладил по спине. У него глаза как у старика на смертном одре. Он всё понимает. Жизнь загнала его в тупик. Он чувствует, что уже не выбраться, вот он финал и... ветеринар делает укол и его отпускает! Волшебство, скажу я вам. Джека моментально отпускает. Он становится на лапы и виляет хвостом. Тянет меня на улицу. На улице бежит к старенькому дэо ланосу, который мне отдал отец. Много я перевидал людей у ветеринара в приёмной.

Пол года назад Джек умер. Я пришёл домой после работы. Он лежал на кухне. Ничего особенного. Всё к этому шло. Я смирился, что он умрёт года два назад. Часто мне снилось, что он умер. Часто я приходил домой и думал: сейчас открою дверь, а Джек не выбежит меня встречать. Он умер. Я похоронил его в лесопарковой зоне недалеко от дома. Там - кладбище животных. Я позвонил Лёхе и сказал:

- Пошли, пройдёмся.

Я замотал Джека в свой старый студенческий плащ. А потом надел сверху два мусорных кулька и замотал скотчем. Может правильно, может, и нет? Я первый раз хоронил собаку.

Лёха взял лопату. Была осень. Моросил лёгкий дождик. Небо серое. Вороньё летает. Воздух чистый, кристальный.

Дышится легко. Вокруг -могилки животных. Некоторые с фотографиями, с крестами, возле некоторых свежие цветы в баночках.

Я выкопал неглубокую яму и похоронил псину. Лёха, сказал что-то вроде последнего слова:

- Ну, хоть ни разу не укусил...

Лёха купил в "форе" две бутылки севастопольского портвейна и мы пошли, распили их в лесу. Тишина. Никого. Мы сидели себе и потягивали вино молча. Курили сигареты.

Он позвонил мне с работы после обеда. По голосу - пьяный, но еще не сильно. Зима. Тёплая зима. На улице солнце и плюс. Тёплый ветер. Никакого снега. Никакого намёка на снег. Мягкий рыжий свет уходящего солнца стелится вдоль всей улицы. Кирпичные спины домов. Выцветшие заборы. Еще чуть-чуть и солнце скроется за девятиэтажкой.

Он говорит мне:

- Подходи в парк через пол часа. Мы собрались жарить мясо и пить водку.

Я говорю: хорошо. И одеваюсь.

В парке почти никого нет - не сезон. Озеро, катамараны пристёгнутые цепью, закрытый павильон аттракционов и игровых автоматов. Высокое чёртово колесо маячит над голыми деревьями. Я набираю Лёху и оглядываюсь.

- Алё, подходи за павильон с чёрного хода.

Там тяжёлая ржавая дверь. Внутри - разный реквизит и тир для стрельбы из луков. Посреди тира стоит стол. Ярко светят лампы. За столом сидят два мужика лет по тридцать-тридцать пять. Стоит девушка - лет двадцати. Она нанизывает на шампуры мясо и лук из кастрюли. Я подхожу к столу и здороваюсь. Мужики представляются: Вадим и Коля. Девушка - Света. Они предлагают мне выпить. Только начали пить. Еще не пьяные. Мы пьём по одной. На столе - помидоры, огурцы и мясная нарезка.

Водка сразу хорошо по-доброму вставила. В тир заходит Лёха с каким-то очень пьяным толстым мужичком лет сорока.

Мужичок всем добродушно улыбается и шатается. Одет он хорошо. Даже дорого. Строгий деловой костюм и кожаная куртка.

Лёха говорит, что это - Андрей с его работы - директор департамента регионов. Лёха говорит, что у его друга Коли сегодня день рождения. Я нащупываю двести гривен в кармане джинсов, сжимаю их и передаю через рукопожатие Коле свои поздравления. Мы подходим к столу. Пьяный Андрей качается.

- Мы еще утром на работе начали пить вдвоём, - Лёха говорит. - Никого нет, красота! Вино, шампанское, водка. Дилеры с областей передают.

Андрей хочет произнести тост. Он плохо выговаривает слова. Запинается. Со рта летят слюни и кусочки еды. Из рюмки в его пухлых пальцах выливается водка. Ему снова наливают, водка опять выливается. Ему наливают еще раз - и он тут же, не чокаясь, опрокидывает её и суёт сигарету в рот.

Света зовёт всех наружу. Там - в закрытом дворике - детская карусель. Стоит мангал, в мангале - тлеют угли. Коля выносит водку во дворик и мы начинаем пить на улице. Свежо, прохладно. Смеркается. Вадим рассказывает анекдот, я смотрю на всех и улыбаюсь - это у меня человеколюбие просыпается. Звонит мать и спрашивает где я и как, не хочу ли к ним заехать. Я говорю, что на дне рождения и сейчас никак не могу. Она говорит:

- Давай, уйди пораньше. У нас новость. Отец уезжает в Запорожье. На год. Его там назначили директором ГЭС.

Я говорю, что приеду, как только смогу.

- Ты хоть сильно не напивайся там, - мать говорит. - Отец этого не любит.

А я не люблю его кислую физиономию, - думаю про себя.

Пожарив мясо, мы всё занесли внутрь и продолжили пить. Честно сказать, я очень сильно напился еще на улице. Мне много не надо, я худой и выпиваю редко. Только пиво с приятелями по работе. Поэтому и судить не могу - кто был пьян, а кто нет. Лёха вызывал такси Андрею и долго объяснял, как ехать в парк. Диспетчер сказала, что не может туда подать машину.

Андрей ответил, что ничего страшного, он еще посидит. Он как будто и отрезвел немного. Ходил разглядывал мишени и спортивные луки в углу. Спрашивал у Светы, что это за луки. Что за стрелы. Света, как оказалось, работала в тире у Коли.

Вадим рассказал, что она даже в Олимпиаде участвовала. Коля и Вадим - нормальные добрые мужики. Мы мило беседовали, сыпали анекдотами и разговорами про рыбалку. Коля - здесь хозяин, арендует павильон. Вадим работает на СТО неподалёку.

Пальцы у него в ссадинах. Грязные от мазута. Света включила магнитофон и начала танцевать с Лёхой. Жуткая зарубежная попса. Я к музыке равнодушен. Не разбираюсь совсем - даже не знаю, что точно нравится слушать.

- В детстве я всегда мечтал, чтобы мой папа или дед были директорами в парке Победы. Чтоб я мог с утра до вечера на аттракционах кататься, играть в морской бой... - говорю я.

- Ну, я же не директор, - Коля отвечает.

Я подымаю рюмку и уже толкаю тост:

- Желаю, чтоб у каждого ребёнка был такой папа как ты!

Мы выпиваем втроём. Подбегают Света с Лёхой. Тянут нас за руки - танцевать. Мы танцуем. Зовём Андрея. Андрей протрезвел, такой добрый неуклюжий толстячок. С намечающейся лысиной. Танцует, всем улыбается.

Мне звонит мать. Она по голосу чувствует, что я уже крепко выпил:

- Ну что, когда домой заедешь? - говорит она осуждающим строгим голосом, как во времена моей юности, когда я гулял на дискотеке и приходил домой в три утра в обрыганной майке и с перегаром.

- Хорошо, - отвечаю я. Это единственное слово, которое я могу произнести не запинаясь.

- Хорошо, - повторяю я, как много лет назад повторял, сидя за столиком где-нибудь в «Ноте». Где опасно, интересно, пьяно и накурено.

- Что хорошо? - строго говорит она. Ничего не изменилось. Наши отношения застыли на уровне восьмого класса. В классе восьмом мы последний раз и говорили нормально. Без осуждений. Без подозрений. Без придирок и ненависти.

- Буду, - говорю. Она что-то отвечает. Я плохо слышу. Музыка громко играет. Выхожу во внутренний дворик. Там темень, я спотыкаюсь о низкое железное ограждение возле детской карусели и падаю. Телефон вылетает. Я больно ударился подбородком о землю. Где-то под каруселью светится дисплей телефона. Я шарю рукой в лежачем положении и нащупываю его. Подношу к уху.

- Алё... ты слышишь меня? - рассержено спрашивает мать. – Нет, ну что это такое, опять твои загулы начинаются, я же тебя давно ни о чём не просила. А тут раз попросила. Ты уже напился...

- Не напился, - говорю. Лежу на земле, смотрю на звёзды. Лёха выходит во дворик и зовёт меня. Я не откликаюсь. Он уходит.

- Отец уезжает, - мать говорит. - Сегодня ночью. Я хочу с ним на неделю поехать. Помочь. У тебя есть ключи от дома?

- Есть, - говорю. Ключи от отцовского дома я ношу на брелке вместе со всеми ключами - от квартиры, от гаража, от дачи.

- Значит, я тебя попрошу... - и обязательно ей нужно говорить это сухое слово "значит". Как же оно меня злит. - Попрошу, наведываться к нам каждый день и желательно сегодня у нас ночуй...

- Да, мама, - говорю я.

- Всё, только много не пей, бери такси… я тебе позвоню завтра утром, - безапелляционно, категорично. Металлический голос. Ничего живого. Кладёт трубку.

Я захожу внутрь - в углу, возле старых игровых автоматов танцует Андрей. В руках у него бутылка с водкой. Он периодически отпивает из неё. Или делает вид, что отпивает. За столом сидят Света, Коля и Лёха.

- За Вадимом приехала жена, - говорит мне Коля и улыбается. Хлопает по плечу. - Давай выпьем, дружище...

Мы выпиваем. Краем глаза я замечаю, что Андрей вертит лук в руках.

Света подбегает к нему и забирает лук. Кладёт лук на стол и начинает танцевать.

Она дёргает меня за рукав:

- Пошли потанцуем, это медляк... ну пожалуйста.

Я беру её за руки и смотрю ей в глаза. Глаза - как два каштана в огне. Я сильно напился, но хочу напиться еще сильней.

Мы танцуем. Коля подаёт рюмку. Потом я погружаюсь лицом в её чёрные волосы и целую её. Сначала в шею, потом в щёку, потом в губы. Она не против. Прижимаю её к себе - чувствую её твёрдую грудь. Вокруг нас выплясывает и хлопает в ладоши Андрей.

- Хочешь пострелять из лука? - спрашивает она меня.

- Я не умею…

- Я тебя научу.

- А ты хорошо стреляешь? - спрашиваю её.

- Очень. Могу муху убить со ста метров.

- Робин Гуд?

- Робин Гуд приходил ко мне учиться...

Я подхожу к столу и беру помидор. Лёха и Андрей смеются. Они думают, я шучу. Иду в конец тира. Там где мишени.

Становлюсь возле мишени. Ставлю на голову помидор.

- Давай! - кричу ей.

- Ты мне веришь? - спрашивает Света и вкладывает стрелу.

- Не надо, - говорит Коля.

- Ладно, всё... - говорит Лёха и встаёт из-за стола. Я вижу, как летит стрела. Как поезд, на котором я очень не хочу уезжать. Стрела летит очень долго. Я не зажмуриваю глаза. Успеваю рассмотреть испуганные лица Коли и Лёхи. Рассеянное лицо Андрея, который внезапно застыл. Перестал танцевать. Стрела врезается в мишень возле моего левого уха.

- Не шатайся, - говорит Света и заряжает вторую стрелу. Я поправляю помидор. Вторая стрела попадает в мишень чуть выше головы.

- Не трогай помидор, - говорит Света. - Так не честно.

Она улыбается. Заряжает третью стрелу и та уже мчит ко мне. Мякоть помидора стекает по моей голове на лицо.

Коля облегчённо выдыхает. Андрей подходит ко мне и внимательно рассматривает стрелы.

- Еще чуть-чуть... - задумчиво говорит он. - Еще чуть-чуть...

Мы едем на такси. Шумим. На переднем сиденье сидит Андрей. Проспект Победы. По встречной проносится пару машин.

Сначала мы закидываем Лёху, потом Колю, потом Андрея и едем в родительский дом. Подъезжаем к подъезду. Возле подъезда стоит другое такси. Я вижу, как таксист открывает багажник, отец кладёт в багажник сумки.

- Остановитесь здесь, - говорю я таксисту.

- Ты - помидор, - говорит Света. - У тебя помидор на голове!

Мать садится на заднее сиденье. Отец - на переднее. Высокий, худой, старый - сосредоточенный. Целеустремлённый.

Он хлопает дверью.

Внезапно я выскакиваю из такси и машу им руками. Хочу попрощаться. Хочу обнять отца и мать. Попросить у них прощения за то, что мало разговариваю с ними, за то, что редко приезжаю к ним, за всё за всё… но такси поворачивает налево и

скрывается в арке.

Мы поднимаемся по лестнице на третий этаж. Я подбираю ключ от дома. Открываю квартиру и, в ноздри впиваются старые знакомые домашние запахи.

- Идём, - говорю. - Я покажу тебе собаку.

- Она большая? - спрашивает Света.

- Нет, он еще совсем щенок.

Мы проходим коридор. Заходим в мою бывшую комнату. Сейчас - это кабинет отца. Дверь на балкон открыта.

- Это твоя собака?

- Нет, это моего отца...

- Он не кусается?

Из балкона через комнату к нам бежит щенок. Он виляет хвостиком и прыгает передними лапами на Свету. Света гладит его по голове.

- Какой красавец! - говорит она.

- Джек.

Мы еще немного сидим на кухне. Разговариваем. Шёпотом. Я нашёл в холодильнике белое вино и налил два стакана.

Мы идём с ней в спальню. Раздеваемся. Я выключаю свет. Комнату подсвечивает холодный неон "24 часа" – магазина напротив.

Звонит отец:

- Совсем забыл тебе сказать, покорми Джека завтра утром, я отварил пупки. В холодильнике.

Не дождавшись ответа, он кладёт трубку. Я перезваниваю, чтоб сказать ему… в общем сказать всё что хотел. Но отец уже вне зоны покрытия.