Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Для лохов



Алексей Арнаут

Отречение (для печати )

Посмотрите на это. Это глаза, которые не могут видеть, и пальцы,

которые не могут ощущать, уши, которые не могут слышать.

Это абстракция, которая способна дать вам ощущение, слух и образы.

Это слово.

 

 

Отречение.

Выйдя из парадной, я увидел скукоженное, шестидесяти лет от роду тело, которое, словно через мегафон скрипучим голосом завещало:

-Тут вам электрик приходил, что-то посмотреть хотел.

-Спасибо, я и так это отлично знаю.- говорил я, с явным намеком того, что нужно отъебаться.

Это была соседка, которая проявляла ко мне истинное уважение и, при первой же встрече пыталась из меня , что-то вынудить. Помниться, меня это так достало, что при вопросе, куда я пошёл, ответил, что отправился на парад сексуальных меньшинств. Наверняка, после этой ситуации мой рейтинг в её глазах упал, так и не появившись.

Когда в голове людей появляется информация о тебе, совершенно противоречащая их рамкам мышления, они начинают ненавидеть все, что хоть как -то связывает внешний мир с тобой. Я отправился к лифту, который был старше меня в массе и весе, и чрезмерно медленно, и со смертельной оглаской, спускался вниз. Весь изрисованный постсоветской действительностью, обклеенный наклейками, с выжженными и обхарканными кнопками. И, хотя весь об астрономическом социальном взрыве 90ых, лифт ещё и напоминал, подъезд был чист и окрашен.

 

Было 2 часа дня и наступило оно давным-давно, я шёл за сестрой, с целью забрать её из группы продленного дня. Когда-то я и сам в такую ходил, а теперь она находиться ближе, чем можно себе представить. Прямо в школе. Я шёл внутри какой-то оболочки со всплывающими сюрреалистическими образами и воспоминаниями из детства и фильмов.

В последние две недели я перестал слушать плеер так часто. Хотя я в этом ничего плохого не вижу. Записанная музыка это всего лишь заготовленные чувства. Так как оформление жизни не совсем подходят под ощущения, в дело обязательно должна вмешаться музыка.

И вот я в школе. В этой школе когда-то учился и я. Довольно часто, я вспоминаю это время. Не потому, что оно было каким-то особенным, а принципиально потому, что время это было длительным, и его никуда не запрятать, даже в кишках и печенки, остаётся осадок прожитого. И в последние годы я испытывал какую-то особенную безысходность, но безысходность это была скорее какая то легкая, и ничего с отрицательными чувствами не имела общего, как-будто я копилка, из которой вытрясли все деньги, заменив полость поролоном .

Когда я приходил в школу, я не знал, что делать, я просто сидел на уроках изучая, то, что уже знал, либо просто на просто не хотел знать. Вот тогда-то я и ощутил тот самый, называемый по-взрослому: « Юношеский кризис». Пытаясь занять свои руки хоть чем-то, издали понимал, что будущее уже не то, какое оно было раньше.

Вот я забрал гнусную, бьющуюся в истериках сестру, которая сама не понимала, что ей необходимо.

 

Мои родители-это своеобразное исключение, которое мне довелось увидеть. Во-первых, у нас на редкость полноценная семья, в которой супруги действительно любят друг друга, и, прожив вместе уже порядком 20ти лет, хоть и порядком растеряв чувства к друг другу, всё равно ведут супружескую жизнь, в основном из-за чувства супружеского долга. Но у всех нас проблемы психологические. Семья наша не устойчива к стрессу, и при любом напастье с внешней стороны этого мира, член нашей семьи несёт эту напасть на всю семейную группу. За последние 5 лет совсем потеряв спокойствие, среди семейных утех, стало невмоготу думать о будущем. А что если оно настанет? Будет ли оно спешным и молниеносным? Что у меня останется к тому моменту? Воспоминания. Черт их знает, нужны ли они мне.

 

Я шел по улице, неся розовый портфель своей сестры, вес которого колеблется от 3до 5 килограмм. Ветер был достаточно силен и дул прямо в лицо, а температура довольно низкая, и поэтому у меня лились слезы с глаз, и сопли из носа. Протерев перчаткой лицо, я заметил, что с носа идёт кровь. Такое часто со мной бывало, весной и зимой я страдал кровотечениями чуть ли не каждый день, тайно изнемогая от такого расклада событий. Кровотечения часто были кратковременными, и безболезненно прекращались. Но бывало и по-другому. Из затуманенных воспоминаний я помню себя в пятилетнем возрасте, и невнятные картинки, образы всплывающие и исчезающие молниеносно. Кровь, глотаю, переносица, капает. Глотаю. Блюю, скорая. Вообще, я потерял порядка литра крови, я блевал ею, я блевал школой, работой, семьёй, своими будущими должностными обязанности, своим рождением, едой и знакомствами. Уже тогда через редкие драматические события прослеживалась жизнь.

Я пришел домой, сел за теплое и сонное место возле компьютера, в окружение всяческих технологий и коммуникаций. Все эти кабели и провода, вилки и розетки, все эти экраны и лампы, кнопки и штекера, все они тянутся через весь материк, чтобы сделать нас счастливыми. Но сделали ли они нас счастливыми? Скорее всего, они сделали нас счастливыми бессознательно, когда ничего не теряя, мы узнали, какие эмоции могут воспроизводить эти технологии, но технологии схавали нас, они сожрали весь мир без остатка, невольно поглощая и наши эмоции вместе с ним. Я сидел как прокаженный, пытаясь придумать запрос в поисковой системе, чтобы хоть как то увлечь себя в этот остаток дня. Слушая Amera Ritual,перевел текст, и начал подпевать. Меня мучило непреодолимое чувство тоски, которое сложно было заменить делом, да и не хотелось. Медленно тянулись часы. Я решил немного поспать, но проснулся только на следующий день. Ума не приложу, как это получилось.

 

Утро наступило мгновенно. Сегодня мне не надо никуда идти, но нужно идти в военкомат. Появится, я должен был там вот уже почти год назад, но так как обучение в институте проходило активно, на ровне с моим бездельем, не получая не каких свидетельств о существовании военкомата, как такового, я подумал, что мой визит там не будет столь желанным. Сколько мы живем здесь? Мы живем здесь уже, который год. Всю жизнь. Вся жизнь это тягостная подготовка к войне. Эта подготовка мирная, незаметная, и от этого ужасная, но от этого не менее гениальная.

И военная машина пытается сделать эту жизнь ещё более контролируемой, приложив для этого все усилия, но, не замечая, как сама разваливается, ей всё больше хочется жить. Пойти в армию для меня было, как получить проигрышный расклад в карточной игре, с роду как проиграть Аляску. Но я всё же очень надеялся, что откошу от призыва по здоровью, совершенно бесплатно и безболезненно.

Помниться, как мы проходили военкоматских врачей, ожидая возле кабинета, и параллельно с этим я заметил двух, ещё «тепленьких» призывников. Это были двое уёбков, которых и в сточных канавах надо ещё поискать. Черепашки ниндзя наряду с ними не казались такими мутантами. Выбитые зубы, опушая рожи, сразу выдавали свой контингент общения. Но, на самом деле я не пытаюсь издеваться над ними, и не питаю к ним отрицательных чувств, только потому, что они родились. Мне стыдно, неимоверно стыдно, что в такой жизни человека есть и моя вина. Колокол звонит по всем, без остатка выбивая даже тех, кто так долго прятался. Но я уже не могу изменить ход событий. Ни своих, ни чужих.

 

И вот я сижу, смотря на остывающее как горячее масло время, четко и точно замеряя время перед выходом. Теперь мне осталось 30 минут. А теперь 25. Я люблю собираться в последний момент, я совершенно не люблю убираться, и, наверное, этим и напоминаю того парня со сточных вод. Но за это мне не стыдно. Среди хаоса вообще проще жить, потому что виден контраст между цветным одеянием жизни и его обратной стороной. Ты понимаешь, что не всё так гармонично, как приписывало то сотня религий, и не одна не оказалась права. Эта иррациональность, не есть что-то сверхъестественное, это обычный ход вещей, но ведь и обычный ход вещей это тоже случайность. Поэтому замкнутый круг нельзя раскрыть. Под одеянием будет ещё одно, до тех пор, пока мы не найдём место в себе, что бы убрать весь этот хаос, ожидая, что всё вернётся на круги своя.

В квартире никогда не будет чисто, мы никогда не будем получать столько, сколько захотим. Каждый год будут делаться машины, лучше тех, что мы пожелаем. Мы будем копить, и тянуть руки за ними. И наконец, когда мы сами опустошим себя, нам захочется создать, того, кто будет повторять это. И поэтому круговорот вечен, но он не повторяется, следующий круг будет квадратом, а квадрат ромбом.

Становится противно, и гадко. Я схожу с ума. Я вышел из дома и вижу своего одноклассника. Он всегда бесил меня. Он был настолько правильным, что я себе боюсь представить. И от этого мне становилось дурно и тошно. Мне всегда казалось, что здоровое безумие, лучше больной правильности. Потому что, именно этого одноклассника я представляю больше всего в образе разлагающего человеческую мораль, именно такие, как он затеяли тысячу войн, пренебрегая жизнями, только, потому, что им важно чувство чести. Его лицо кругловатой формы, с выбритой, почти солдатской причёской, которая никогда не менялась. Джинсовые брюки, соответствующие деловому стилю, и тёмная куртка, одетая аккуратно, застёгнутая на все пуговицы. Он настолько правильный, что это делает его больным. А я настолько больной, что это делает меня здоровым. Но не существует грани отделяющей нас. Есть лишь качества, которые можно нам приписать, или мы себе можем их приписать. Но ведь и качества зависят от обстоятельств. Ведь нет человека абсолютно стабильного в своём поведении. Стабильны только слова, хотя и они могут воспроизводить тысячу вариаций.

Я пытаюсь пройти мимо, будто не заметил его присутствие. Не люблю здороваться с нежелательными для появления людьми. Сейчас бы было не желательно встретить какого-нибудь друга семьи, или школьную учительницу. Но всё обходится. Лучшие мысли приходят мне по ходу прогулки, но я никак не могу их записать. Поэтому, то, что вы читаете сейчас, отголоски мыслей принесенных с прогулки.

Я пытаюсь сесть на трамвай. Ездить в них невероятно интересно, и, прикладывая голову к окну, видишь, как вокруг тебя снимается трехмерное кино, и создаётся ощущение, что тебя вот-вот зашибёт тем столбом с проводами.

Помниться, здесь, будучи школьниками, мы аккуратно, почти с инженерской привычкой укладывали монетки под трамвайные рельсы, и, размышляя о том, кого-бы мы из одноклассниц трахнули, а кого нет, сидели и ждали пока трамвай проедет мимо. Я тоже стою и жду, как и 8 лет назад здесь. На улице -30. И я, пожалуй, единственный на улице, кто думает.

Я так и не дождался трамвая, пропустив нужный автобус, я решил сесть на похожий маршрут, но его точно я не знал. У кондукторши не очень хотел спрашивать, куда он едет, да и не нужно было, я всё-таки здесь местный, а коль назвался местным, вести себя нужно крайне важно, и не подавать вида, о тревоге. Далее, я включил плеер и ждал свою остановку. Но автобус никак не хотел следовать маршруту, которой я ему предписал, и мне пришлось выйти за 3 остановки до своей. Невероятный мороз. Но, я решил пройтись. В рюкзаке у меня лежал изрядно задроченный ноутбук, древний фотоаппарат, излучающий своей негласной четкостью снимков, а так же паспорт и приписное свидетельство призывника. Тонкие гипнотизирующие лучи солнца светили мне в лицо, они как бы высвечивали всю эту грязную кашу города, которая раньше была снегом. Вдали были видны промышленные комплексы: напрягающие, дымящие, и неугомонные. Вся серость дня и его гипнотическое спокойствие, уже намекало на весь ужас, заложенный в этих камнях, стуках и шорохах. Я шел вдоль дороги, где ездили автомобили, дорога была скользкая, поэтому водители газу не давали. В тридцатиградусный мороз, выхлопные газы кажутся такими концентрированными, что даже у здорового человека появляется отдышка. В моём мозге вот-вот образуется опухоль.

Я уже не чувствую своего лица. Когда-то мышцы на нем мне поддавались, но сейчас всё онемело, как с похмельного наркоза. Перехожу дорогу, иду мимо деревянных домов. Сейчас они выглядят доисторическими. Но, таких до сих пор много в центре города. Я слышал даже, что жители таких строений сами сжигают свои дома, чтобы получить новое жильё. И вот я почти у цели, прохожу вниз по улице, до самого упора, и сворачиваю в бетонную арку.

Я подхожу к военкомату. Старое кирпичное строение, до боли отрицающее всё людское. Оно скорее похоже на склад, на какой либо цех но не на филиал социального института. Подойдя поближе, я увидел классическую социально-государственную табличку, глаголющую на официальном тоне о названии заведения, подойдя поближе я увидел вход. Я еле-еле осилил открывание этой двери. Она, была тяжелой и холодной. Почти, как военная служба. Казалось, эта дверь сделалась тяжелой намеренно, и, принуждая к силе (ведь не открыть её было бы глупым) пытается противостоять тебе. Внутри находилось необычное окошко, в котором сидела дежурная, или если выражаться на корпоративный манер, сленга у которого не занимать- консультант. Дежурная отправила меня, к какой-то местной директорше в кабинет на второй этаж, у которого находилась большая толпа. Почти всем им выдавали военные билеты.

Я ждал, я долго ждал, и, в продолжение этого сюжета, люди, заходили, совсем не поторапливаясь уходить. Сидело в ожидании так же двое мужиков, в возрасте около 35 лет. Черствые, в меховых шапках, и совсем не подающиеся описанию лица, не выражающих ни эмоций, ни чувств. В них не было ни прошлого, ни будущего, ни мечты, ни трагедии. Лишь в отголосках их скул, и щетины, я видел пропитанный водкой набросок жизни. Через ещё полчаса, я созидал, как один из них разговаривает о получении справки, которая бы говорила, что он служил, в пехотных войсках. И только при упоминании о пехотных войсках, у меня, человека невоенного, всплыли, сумбурные ощущение.

Дело, в том, что я вспомнил одно примечательное событие. Это было 9 мая. Мы с друзьями, встретились, и решили прогуляться по городу, как того и велела погода. Ветеранов на улице я не встретил. Зато, было полно других военнослужащих, одевших, по каким-то непонятным причинам парадную форму. Все они были изрядно подвыпившие, и считали, что этот праздник и их праздник тоже. Мы, заметив, знакомого на горизонте, подошли к нему, поговорить о чем-то. Остановившись, я ушел в раздумье, и, засмотревшись на форму, какого-то ряженного военного, ушел в себя.

-Хуле смотришь? Пизды, что ли захотел получить?-говорил его голос, как-будто вещая с трибуны.

-Нет, всё нормально.- ответил мой знакомый.

Видимо, знакомый ошибся, ведь смотрел пристальным взглядом на него только я. Я растерялся, ведь никогда не обладал особенно хорошей физической формой. Мы не хотели получить пизды, и поэтому, решили быстро уйти оттуда. Это был самый лучший исход происходящего, пусть и не самый героический. Позже, мне рассказали, что он скорее всего был пехотинцем, если судить по его одеянии. Хотя, эти мужики и годились ему в отцы, я бы всё же не удивился, если бы подобная выходка была учинена ими.

Прервав свою мысль, не доведя её до финального апогея, я зашел и спросил про справку на загранпаспорт, которая мне и требовалась. Директорша посмотрела на меня косо, и, сказав шепелявым голосом, про то, что справка будет через неделю, забрала приписное. Я спросил про мою медкомиссию, которую я должен был пройти ещё около года назад. Она ответила, что комиссия будет нужна в том случае, если меня отчислят из университета, или же при более радостном исходе, процедура будет выполнена по окончанию обучения. Это никак не утешило меня. Я хотел знать точно, что меня ожидает. Но, им видимо, удобнее всего выбить почву у меня из под ног и подвергнуть сомнению. Я привязан к этим структурам всеми нитями своего бумажного существования. Я родился с кипой бумаг, которая каждый раз растёт. Бюрократический аппарат напоминал море, с ужасно тягучей жидкостью, которая к тому же была и липкой. Весь водоём выше моего роста. Сам я ниже на голову любой глубины, и не могу выбраться, пока этого не захочет море, хотя и желание моря не всегда можно понять.

Я отправился домой. Сев на чахлый автобус, я дал свои деньги, получив 50 рублей сдачи. И, пускай, сдачу дали мне неверно, а на 20 рублей больше, я не стал об этом говорить. Случайность, да и только. Но какова его сила. Пускай я не обладал никаким преимуществом не сейчас, возможно, как и не буду обладать в будущем, я знал одно. Это был своеобразный противовес, всему, что может случиться. Ведь будь ты хоть кем: бомжом или бюрократом, тебе никогда не избежать две вещи: случайности и закономерности. Смерть всегда случайна, она приходит внезапно, но в тоже время в факте смерти есть закономерность: сейчас, вы однозначно проживёте меньше, чем минуту назад.

 

Заглянув вперед, как бы предвкушая пережитое, я осознал, что дома совершенно нечего было опустить в желудок. И я, являясь счастливым обладателем 50рублёвой купюры, решил поесть в университете, от которого я жил в паре остановок. Сев в чахлый и на этот раз правильный маршрут, я поехал в университет.

В нём нет ничего хорошего. Разве, что он близко, да и столовые с библиотеками хорошие. В остальном это огромный сарай, верховные лица, которого являются чиновниками, с явно приписанными статусами профессоров наук. Один из самых коррупционированных университетов города, и самый большой в крае. Обладая большой площадью, он был построен наперекосяк, так, что расположение туалетов, заводили в тупик. Необходимо было бежать, на этаж выше или ниже, чтобы сходить, в поистине мужской туалет, где можно было задохнуться от засмолённого табачного воздуха. Не знаю, есть ли у высокопоставленных лиц университета свой туалет. Но если и есть, то я нисколько не удивлюсь. Узкие, порой плохо отапливаемые коридоры, дразнят своей скудностью, и вводят в ступор постсоветской действительности на периферии.

Знаний от университета я не получаю никаких. За исключением того, что беру книги в библиотеки в промышленных масштабах, а отдаю с огромной задержкой. Конечно, трахера Буковского они мне предложить не могут, но, зато от Хемингуэя не откажут. По моим словам может показаться, что я совсем не напрягаюсь, учась в университете. Это совсем не так, просто знания мои, как вода, набранная в ладони, утекает, не успев набраться. Этой водой невозможно напиться. А этими знаниями нельзя поделиться.

Поступив сюда, не по своей воле, я испытывал странные чувства, я уже был на ступень выше, чем был раньше, хотя всё так же аутсайдер, но уже почти клерк. Меня вытолкнули со скорлупы, поставили перед фактом, ударили по лицу, и я оцепенел, я остался стоять там же, где стою, только на ступень выше. И вот, каждый день, приходя сюда, я вижу людей с их нелепыми взглядами, суждениями, которые не оправдывают их. Они жалуются на истинную мелочность, их цели такие же идиотские, как и они сами. От кого мне бы хотелось сбежать, так это о таких людей. Они хотят появиться в важном свете, говоря и поучая тебя, что хорошо, а что плохо, сами не понимая, на каком полюсе они стоят. Они торчат в 4 стенах, думая, что завтра будет день, когда они получат больше. Но, ведь в последнем пиджаке не будет карманов.

Я подошел к столовой, взяв стандартную дешевую порцию риса с соусом, грушевый сок и блины с творогом. Еда. Как это не тривиально звучит, но даже в еде есть страданья. Сегодня мы больше невинные убийцы, чем век назад. Мы более невинны, но, мы так же более и убийцы. Цену этого обеда я знаю заранее, и, отдав бумажный эквивалент, присаживаюсь к столу. Съев всё, делаю машинальный спектр действий, в совершенно утонченной последовательности. Я еду домой. Я дома. Но если бы мне это что-то дало. Когда я путешествую, я больше дома, чем когда я приезжаю домой.

Я осознал, что завтра мне предстоит экзамен, я буду сдавать физику. Необходимо подготовиться, но я слишком устал. Я захожу в интернет и перехожу от ссылки к ссылке, чтобы, хоть как-то развеять сегодняшний день. Завтра мы будем сдавать преподавателю, которого, половина нашей группы видела пару раз. Он вел у нас лекции и совсем не отмечал учеников на занятиях. После его пар, никаких занятий больше не было. И отклоняясь от заданного курса, я уходил домой, не руководствуясь совестью. Хотя какая тут совесть, если таков ход вещей. Образование это супермаркет. А знание, как товар лежит на полках. И, хотя эти товары можно бесплатно получить по талону, проще было-бы их купить. И вот на данной ступени ты выбираешь товары. Затем, по окончанию процесса, ты сам становишься товаром, и тебя поглощают всё более и более дорогие, и изящные покупатели, которых ты видел из окна этого супермаркета. При этом сам товар интересен участникам процесса, больше как ценность, нежели как истинность.

Час спустя, мне написал мой одногруппник. Кратко и лаконично он написал, что у него варианты задач на несколько билетов. Он скинул мне их на почту. Почти все задачи я нашёл в решебнике, а некоторые удосужился сделать сам. Это меня слегка порадовало, и разогрело мой интерес к случайным комбинациям цифр. Лотерейные билеты. Лотерейность билетов.

Я вспомнил про свой штраф. Его нужно было оплатить в течении 40 дней с момента суда. И вот осталось ещё три дня. Штраф я должен был уплатить довольно большой для моего студенческого кошелька. Выплата подлежала мне за административное правонарушение. Дело было ещё в октябре, когда я, решив после университета зайти в магазин, набрал кучу покупок в руки, машинально положив один из товаров, в карман на груди. Если серьёзно, то я не хотел воровать или проносить этот товар. Просто так получилось. И вот меня остановили на выходе, и попросили пройти в служебное помещение. Там была целая база подчинённых, которые взялись тут же меня судить и фотать, якобы для их базы данных. Я растерялся. Они вызвали милицию, и, когда меня забрали в отделения, лишь смеялись мне в след. Глупые, убогие, напоминавшие уродливых гномов из подземелья. Для них было важно чувствовать себя выше, и важнее. Меня отвезли в отделения и составили протокол. Копы сказали, что мне должна будет прийти повестка с мирского суда, о рассмотрении моего дела. Я «украл» товар на 74 рубля, а взамен этого должен буду отсидеть 15 суток или заплатить штраф в размере 1000 рублей. Но повестка не приходила. Прошло около четырех месяцев, и мне позвонили по телефону, и назначили дело на 9 утра следующего дня. Время было очень не подходящее, разгар сессии. И вместо сдачи курсовых работ, я побежал в суд. Я едва смог найти его, пробежав три остановки, и отсчитывая время, боясь, что я опоздаю. Суд был совершенно не чем не ознаменован, никакой таблички или указателя не весели на входе. Лишь, по какой-то глухой и пыльной атмосфере я смог узнать его. Я поднялся, прошёл через металлоискатель, а затем стал ожидать рассмотрения моего дела. Ко мне подошла местная служащая.

-Ой, прошу меня простить, у нас сегодня ещё одно дело назначено на это время, ошибка вышла. Не могли бы вы подождать.

-Хорошо.

И тут я увидел судью. Это была женщина, которая взялась меня судить. Вид её, так скажем, не благоухал. Она была скорее похожа на шлюху, чем на судью. Ужасно накрашенная, будто в спешке одетая, с париком на голове, и при этом с очень умным и задумчивым выражением лица, она прошла в свой кабинет. Передо мной сидели два разведенных супруга, которые, судя по всему, должны были судиться из-за денежных пособий. Они зашли в кабинет, и через пару минут началась словесная полемика. Судья так орала, что у меня сводили скулы. Она пыталась приструнить всех, сидящих в зале. Но шум не умолкал. Это продолжалось, с переменным успехом около часу. Наконец настал мой черёд, но я должен был немного подождать, потому что судье был необходим перерыв. Ну что поделаешь? Дело то судейское.

И вот меня попросили войти в кабинет. Я подписал несколько бумаг, со словами, которые я впервые слышал. Судья прочитала мой вердикт, и записав реквизиты счёта, я ушёл. Мне надо кого-нибудь было вспомнить, чтобы мне стало лучше, и я вспомнил М. Он бы, будь на моём месте, сказал: «Не разочаровывайся! Это всё равно опыт. Полезный и нужный опыт.»

У меня есть друг М. Он очень хороший и старый друг, с которым я познакомился ещё в раннем детстве. Он представлялся мне неким самородком, среди всей этой грязи лежавшей на поверхности. Его личностные качества были настолько чистыми, что иногда я задавался вопросом: « Не претворяется он?». Он был ребенком, но это и красило его среди всех. Его доброта, детская эксцентричность, вера в свои мечты, энергия, которой можно было отапливать целые поселения, бесспорно вызывали во мне исключительно любовные чувства гетеросексуального характера. Я пережил с ним десятки новых годов, опасных случаев, и нелепых случайностей, какими только можно занять своё воображение. Мы видели цветной мир, проносящийся через наши глаза, впитывающийся нашими кишками и уносящийся в никуда, не задумываясь о причине нашего визита. Мы думали, что за следующей дверью будет малиновый закат, способный разбудить нас. Хотя и со временем М. начал вызывать у меня совершенно негативные чувства, я пытался их крепко держать в себе. Мне казалось, что я сижу у него в лапах, и всё это только его мир, а не тот, который нужно увидеть.

Но сейчас идя по скользкой тропе, ведущей к банку, это казалось не важным. Всё, что нужно это заплатить штраф. Сейчас штраф был куда важнее чем он. Прейдя в банк, я увидел огромную очередь, состоящую совершенно из разноплановых лиц. Я стал частью очереди, плавно и гипнотически двигающейся к кассе. Я прождал около часа, чтобы попасть в кассу, но как только подошёл мой черёд, девушка вывесила табличку: Технический перерыв. Подождите 5 минут. В действительности я ждал ещё около часа. И как только черед настал, я не грамма не оживившись, начал что-то мямлить про оплату по реквизитам.

-Извините, реквизиты, оплачиваются через банкомат, подойдите к девушке, которая расскажет вам всё.

Очередь возле банкоматов не было, и приятная девушка, будто взявшаяся ниоткуда рассказала мне всю процедуру оплаты. В адресах реквизита было примерно пол страницы текста, и несколько семизначных чисел. При оплате деньги по большой части просто сыпались в черный ящик, из которого готовился будущий бюджет страны. Работники судопроизводства никогда бы не узнали о моей оплате, если бы я не принёс копию чека. Когда у меня принимали чек, они набросились на меня словно гиены на дичь. Помниться, на судье, судья счёл за долг объяснить мне принципы морали. И, в конце концов, я не смог ничего опровергнуть на её слова. Они были настолько обоснованы, что мои доводы выглядели бы не подкрепленными, словно тающими в сорокоградусной жаре ледышки, да и приходят они в голову, когда уже давно прошёл раковой момент оборонения. Наверное, люди такие плохие, потому что страдают. Но страдают ведь все люди.

По пришествию домой я пытался заснуть, но сон не совсем получался. Я лежал в кровати , пытаясь мотивационным движением, вытянуть из темноты незримые нити моего будущего сна. Я начал смотреть в потолок. Я начал вспоминать людей, которые эмигрировали с этого города. Их было порядком десятка. Почти все они были одержимы желание познавать мир, но познавали они его лучше меня, получив при этом максимум возможностей к реализации действий. Я абсолютно не видим и не примечателен для людей, и, вероятно в этом самая большая подлость. Но проблема, вставшая поперёк горла, имеет определённый вектор. И ,вероятно, она заключается в любви человека к систематизации, ведь можно систематизировать всё, что, казалось бы с первого взгляда даже не поддаётся статистике, и какой-то обычной чувственности. Под систематизацию попадают все люди, но кто-то ловко проходит через её узкие и острые стены, как-бы просачиваясь, пытаясь успеть ухватить кусок. Хотя, ведь вся эта людская гонка, это лишь игра, это лишь иллюзия. И она гложет меня и смеётся вместе с людьми, тем временем, пока стены пилят мне органы. Но я не прошу меня жалеть, ведь я виновен в действиях этой мясорубки. Но я не буду давать объяснений. Смерть ведь никогда не предоставляет объяснений, ради чего она пришла. Так почему я должен?

Наступило утро. Я проснулся так, как будто не спал и вовсе. Похмельные стены били меня по мышцам всего тела. Изнемогая, я едва смог дойти до умывальника, и открыв глаза промыть лицо. Спать не хотелось. Довольно редкое явление в столь ранний час. Минуты проносятся интуитивно, я делаю свою машинальную схему из действий и процедур, сделанных тысячу раз. Я автопилот и автоответчик. Я ученик, прохожий, я потребитель и я человек выбрасывающий мусор в мусоропровод.

 

Собрав необходимые вещи, ожидая экзамена, я вышел из своей квартиры. Я сел на чахлый корейский автобус, который на его родине предпочли бы скорее утилизировать, чем использовать по назначению. Оказавшись в университете, первым делом я решил пойти в деканат, чтобы взять разрешение. Деканат должен был работать с 8 часов. Но, к моему удивлению открылся он только в 10. И я, пропустив уже два захода по 6 человек, получив разрешения, пошёл ждать дальше. Я просто решил пройтись в туалет, и в одно мгновение меня пришиб приступ кровотечения. Кровь как под давлением рухнула наружу с приличным напором, и в дальнейшем сливаясь со сточными водами. Я не мог никак его остановить, я напихал в нос множество ваты, и за неимением марли вытирал нос снятой кофтой. «Ладно, её и так уже давно выбрасывать пора»- утешал я себя. Кровь сворачивалась довольно медленно, с переменным успехом. Она то текла снова, то останавливалась.

В результате, в моём носу образовалась целая пыльная и кровавая пробка. Извлечь её было невозможно, нужно было проходить с ней как минимум ещё пару часов. Эта заноза не давала покоя мне, даже когда я вытянув билет, сел готовиться за парту. Но, я знал как провернуть эту аферу. Как и все, сейчас в 21 веке я доверял больше ответам поисковой системы, нежели своей эрудиции. И окунаясь в «о, дивный новый мир», с каждой секундой всё больше и больше я набирал клавиши на мобильном телефоне. Я изнемогал, и мне пришлось отвечать, как только я приготовился. Преподаватель начал спрашивать меня по теоретическим вопросам. Но я лишь пытался склеить из несколько слов, что-то похожее на предложение. Да уж. Я не оратор, и тысячные толпы мне не собирать. Мне бы хотя бы себя собрать. Все эти теоретические темы были сейчас не важны. Я лишь сидел и думал, как бы поскорее убрать этот ком в носу, содрать кровяную корку с меня самого. Наконец преподаватель, проявив снисхождение, попросил меня подать зачётку. В графу оценка он написал удовлетворительно. На выходе я увидел, стоявший с десяток человек. Это были одногруппники. Они начали расспрашивать меня.

-У-ууу.… Ну как? Что получил?

-Тебе то какая разница? Получил 3.

-Этого и следовало бы ожидать.

-И, что я теперь тупой, что ли?

-А ты сам, что ли не видишь?

Наконец, я выдернул ком запёкшейся крови из носа. Я шёл прямиком домой, и прохожие смотрели на меня так, будто увидели человека с совершенно другим строением тела. Мой нос находился у меня в руке. Он весь был в крови, и я нёс его перед собой, представляя себя всем, живущим в этих местах. Недолго думая, я решил выпить алкоголя. Увлекательное и спонтанное занятие. Идя по заснеженной улице, я очутился возле картонного супермаркета, издали напоминающего Вавилон. Войдя в него без всяких церемоний, я прошёл к стенду с алкоголем. Я долго не мог выбрать то, что мне хотелось. Столько сортов, марок и разновидностей пилили мне глаза. Но вкус 90% из них был одинаков. Дело в том, что все они были произведены на одном заводе, одной и той же компанией. Только лишь изображение, а не вкус отличалось.

Но я выбрал самую невзрачную литровую бутылку медовухи. Она производилась на здешнем заводе, и на порядок опережала по вкусу все напитки на этой стойке. Взяв её, я мигом ринулся в сторону кассы. Но, на кассе совершенно никого не было. Я ждал несколько минут и, наконец, кассирша подошла. Неравномерно жирная баба лет 50 или 40 (странно угадывать возраст у таких женщин, обычно они быстро начинают портиться, и на данном периоде жизни, они не имеют возраста, но имеют одинаковый характер). Я дал 100 рублей, но на удивление денег для сдачи в кассе почти не было. Чтобы мне дали сдачу я должен был найти 50 копеек. Но кассиршу видимо очень волновали эти 50 копеек, и она ждала несколько минут, прежде, чем я нашёл и дал ей.

-Нате! Подавитесь

-Ишь, ты нахал! Я что тут каждому должна 50 копеек занимать? Я что жена Рокфеллера?

Кстати, имя Рокфеллера, пожалуй, самое упоминаемое у продавщиц и кассирш. Видимо его они знают только по распространённой фразе. Я в детстве, почему то всегда находил сходство между собакой Баскервилей и Рокфеллером (видимо они жили в одном регионе).

И вот через сотни хрустящих шагов я возвращаюсь домой, уже с бутылкой, но всё ещё один.

Я знаю, что я вынужден отречься от этого мира. Это необходимость. Но, это не приступ отчаянья. Я должен отречься от людей, и прежде всего, отречься от М., который становиться мне чуждым. Это вызвано тем, что я должен познать себя, а познав себя, я смогу познать и целый мир. Это лишь маленькая ступень на пути к непознаваемой картине. Но именно это отречение и даёт прострацию для понимания и оценки самого время выделенного для него. Я познаю себя через самоуничтожение. Я ложу себя на операционный стол, и медленно вскрываю и достаю все внутренности. Я отрезаю себе пальцы и делаю из них ожерелья. Я хожу так по комнате одержанным страхом. Но я не что иное, как страх, я даже меньше его. Я мешок набитый органами и ничего больше. С таким видом меня сложно идеализировать, но когда я складываю все органы обратно, пришиваю поломанные пальцы, тело обретает первозданный и законченный вид.

Я вспомнил поочередно все пьянки с М., и выделил самые запоминающиеся моменты. Эти моменты походили на глянцевый журнал. Они были яркими и запоминающимися, но при этом совсем не несли смысл. М. любил выпить, но именно в компании, где он совершенно бессознательно пытался обратить всё внимание на себя. Он не чувствовал меры, и поэтому все его похождения заканчивались довольно плачевно, особенно для его здоровья. А я стал замечать, что вот уже несколько месяцев хорошо выпиваю только один. Наверно, М. в это время уже бы во всю изливал душу, но я бы так делать не стал. Будучи пьяным, я стремлюсь к разлагающемуся самоконтролю, и поэтому впадаю в какую-то сонливую медитацию.

М. выдал бы все свои мысли в данный момент. А всё, что я бы сделал сейчас, в окружении людей это включил музыку. Я не очень люблю рассказывать о своих проблемах, которые и так довольно мелки и смешны. Ведь проблемы это исключительно личное дело каждого, и не обязательно делиться при встрече с каждым человеком, о своей неприязни к окружающему миру. М. винил во всех своих проблемах других людей или обстоятельства. Я же пытаюсь понять сам корень проблемы, который, конечно же, есть и во мне. И он настолько глубок, что его можно узнать, только путём отречения.

Смотря в зеркало, я анализирую себя, свои ощущение и чувства, превратившиеся в моё лицо. Тысячи моментов и тысячи душ воспроизводит моя внешность, и в тоже время она не говорит ровным счётом ничего.

Было около 3 часов. Я улёгся на диван, предварительно посмотрев в окно. Люди, которые ходили на улице, все их ценности легко уничтожить в силу одного лишь аргумента.

 

---

 

Я экспериментатор среди всего этого гнилого пространства. Я веду войну за время, а следовательно пытаюсь вырвать из него куски счастья, которое бы давало мне ощущение свободы в любой точки земли. Я знаю только, то, что у меня есть особый инстинкт или качество, продукт воли, или можете называть, как хотите. Я не хочу быть таким же человеком, как другие, это звучит банально и притязательно, но, пожалуй, это единственный шанс, выжить здесь.

Я потерял себя среди боли, лежа на диване. Боль была пронзительной, и я просто парализовано лежал и смотрел в небо, светившимся через потолок, думая как далеко это всё от меня, и как моя боль мала, по сравнению с солнцем, выжимающим остатки своей энергии. Я смотрелся жалко, но именно сверху, моё тело смотрелось обновлённым. Зная о смерти сложно не скрыть боль. Об этой смерти никто не сообщал, я знал о ней наперёд. Ведь сегодня умер мой лучший друг М. .Человек, которого никогда не существовало.



проголосовавшие

Для добавления камента зарегистрируйтесь!

комментарии к тексту:

Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Владд

Театр
Геррантокоб
Чойбалсан
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.022321 секунд