Литература

Курит, ругается грязно, из коридора несутся слова: «диссоциативный», «сука»,

«билет рваный», - он слушает, склонив умную голову, смиренный, руки трясутся,

устанавливая штативы. Вспышки, буквально через одну, оттеняют девичьи головы,

он не любит фотошоп, а потому фотографирует на пленку всё, что попадется под руку.

Его раздражают тени от вспышек, от тысяч мерцающих фотоэкранов,

ему не нравятся эти слова, но он продолжает их слышать, так странно,

да и воздух ему не нравится, которым сегодня он дышит,

тот, что был вчера, был ничего, был вроде бы сносен.

Смесь: девичья слеза и разворошенные опилки сосен.

Внезапно вскакивает, хватает поломанную голову,

трясет её, сильно, из головы сыпется чумное олово,

подходит к зеркалу, убирает пальцы с висков, «не пойду я сегодня в столовую»,

мое место сегодня в шкафу, там спокойно, нет щелей и тишина на вес золота.

Он думает: ага, сейчас только что и остается, что скинуть одурь,

Это потом можно начать бороться с непреходящей (вовремя) «скорой».

Он спрашивает, ему отвечают в который раз:

«Диссоциативы, друг», диссоциативы вокруг, насколько хватает глаз,

но ему хочется этих проекций, чтобы «сука», «лупанарий», «Лукреций».

Ему отвечают устало: это стиль, разминка перед началом,

небольшая задержка дыхания, до того, как умоешься околоплодными водами,

до того, как очередной набор клеток получит прилично оформленную голову,

до того, как в глаза брызнет свет акушерской,

и тебя примутся гладить по загривку, по хвосту, по шерстке.

Это несложно, каждый может совершить такую прогулку: прохлопать

пару жизней, хищно клацнув клыками за быстроногою антилопой.

Когда начинают крошиться зубы – это ничего не значит,

после первого света младенчества всегда наступает старость.

Не ищет смысла в зубах кошка, развалилась на солнце лениво собака.

Однажды ты встретишься с богом, и он тебе скажет «здравствуй»,

он увидит следы крови в твоем вагоне и пустит тебя в свой, новенький, горний,

закрутится цепь проекций, что когда-то прервалась огнями ночной акушерской.