Отражение в автобусных окнах, как и иллюзии, - разбить без надрыва. Молот над головой водителя. Штурвал. Он ежится в кресле, неудобно ему, семикрылому.
Салон вспухает. Становится жарче, оболочка лиц и ладоней - прозрачней. На пир бы слетелись языкастые боги, но заняты в поселении Малые Диабеты. А руски, как водится, выпил бы водки,
мельком исподлобья глянув на химией обагренное небо. Раскроется скорлупка, ребенок вытянет ноги.
Сена вскипит и сомкнется, на Тольбиак воскурив трубы. Сахарный хлеб из головы крошится на обивку и дурость. Зеленым и желтым соком себя рубит стылый желудок. Шаг, тая в кровавой улыбке, - тебя жрет, урча, интра-мюрос.
А руски из-за спины, полыхая, крикнет: - И этот, как его, блядь, Мозамбик!
|
проголосовавшие
Иоанна фон Ингельхайм | Ачилезо |
комментарии к тексту:
