Литература

Эмбиент — это…

…хроника мимолётных впечатлений, тончайших движений мысли и её совершенного отсутствия — просветлённых моментов кристальной ясности и чистоты, а также: невидимых для глаза узоров на ткани реальности, духов и ароматов, неуловимых для носа, но нюхом знакомых как присутствие духа; а для уха — фонотека чуть слышных городских мотивов и биоритмов на фоне внутренней тишины.

***

Новый опыт как путешествие, как сновидение, с головой поглощает во время своей продолжительности, но после себя оставляет лишь «скользкое» (не легко за него ухватиться) воспоминание о чём-то забытом, минувшем или утраченном.

***

Я отправляюсь в погоню за вдохновением. На бешеной скорости — за уплывающим летающим кораблём; плавно покачиваясь на волнах — за тающим миражом в перспективе; незаметно сливаясь с линией горизонта — за размытой и условной границей между морем и небом, между явью и сном…

Приглашение

… я не спешу, хотя время не ждёт.

Ну а смерть — всегда где-то рядом: за каждым углом — притаилась и ждёт, когда ты замешкаешься или я потороплюсь, а она тогда выкинет своё костлявое коленце и подставит нам обоим по ножке.

Ты засмотрелся на своё отражение в зеркальной витрине или я не оглянулся вокруг, переходя через дорогу, — один неверный шаг, один неправильный ход, — и этого вполне достаточно, чтобы один из нас опоздал на свой поезд, а другой попал под трамвай.

Только каждый третий окажется вовремя там, где ему заранее назначена встреча и где его что-то по-настоящему ждёт, не имея даже смутного представления о том, что его туда привело.

Он будет «там и тогда», то есть «здесь и сейчас» в прошедшем будущем времени, и это будет не совпадением, а запланированной случайностью. Потому что «там и тогда» — это полная синхронизация всех элементов, всех причинно-следственных связей и пространственно-временных координат, составляющих каждое отдельное «здесь и сейчас».

Это похоже на обещание счастья, зависшее, как яблоко, в воздухе: до него можно допрыгнуть, его можно сорвать или сбить палкой с дерева; оно оставляет терпкое послевкусие — кисло-сладкий привкус свободы, полной ребячества; от него немеет язык и, что бы там ни говорили, в конце концов оно набивает оскомину.

Конечно, это счастье бывает чем-то ещё: чем-то ещё более неопределённым, чем-то таким, чему вообще пока нет названия, чем-то, что можно узнать при встрече или при его приближении, но нельзя объяснить.

Там и тогда. Ни раньше, ни позже это уже невозможно. Здесь и сейчас. Ни раньше, ни позже это уже не имеет никакого значения. Это может быть там и здесь, тогда и сейчас, здесь и тогда или там и сейчас, но это никогда не бывает ни раньше, ни позже.

Итак, там и тогда/здесь и сейчас, — я собираюсь в дорогу и приглашаю тебя отправиться вместе со мной…

Свежесть решения

…выбор, как всегда, за тобой.

Ты вправе остаться стоять на своём, даже не зная, что теряешь, когда почва уходит у тебя из-под ног. А можешь рискнуть и подбросить монету: если выпадет решка (или орёл) — ранним утром мы выступаем.

Ещё не поздно вернуться обратно — ты ведь знаешь дорогу, помнишь её наизусть: назад, по избитой тропинке — старой привычке — в сторону дома. Тёплый хлеб и чистые простыни, семейный очаг, крыша над головой, домашний быт и уют — все плоды, удобства и средства современной цивилизации — всё твоё по праву рождения.

Ты один из нас — человек, черт возьми, что бы это ни значило. И, как всем нам, тебе, кроме прочего, свойственно открывать всё новые грани собственной личности, не меньше, чем выращивать внуков и ногами давить виноград. Нам с тобой одинаково близко по духу основывать несуществующие пока города, наносить их на карты, давать им имена и уже сейчас в них обосновываться, так же, как и с трубкой во рту провожать у камина длинные зимние, осенние дни.

Но где гарантия, что если сейчас ты откажешься от сделанного тебе приглашения, которое сулит — наряду с возвращением — радости и неприятности наравне, то потом не пожалеешь об этом решении как о минуте собственной слабости? Быть может, монотонно покачиваясь туда-сюда в кресле-качалке на волнах меланхолии, ты надеешься избежать искушения собственноручно поджечь старый дом, чтобы, ни за что не цепляясь, отправиться на поиски нового. И всё же однажды, нанизывая одно за другим прежние воспоминания на тонкую нить связующую настоящее с прошлым, тебе на глаза попадётся и это мгновение, когда ты в нерешительности стоял перед выбором и колебался на волнах меланхолии...

И тогда ты вспомнишь о том несостоявшемся приключении, о котором так долго и бесплодно втайне мечтал, которое, как тебе казалось, само должно было тебя отыскать и произойти (насильно, против твоей собственной воли, не так ли?), пока ты бы спокойно дремал у огня…

И о чём же тогда ты будешь рассказывать внукам? Или нет: тебе в голову никогда не придёт ничего подобного, даже близко; никакой дурной мысли, никакой, вообще; твой сон будет липок, вял и тягуч; всегда убаюканный исправным пищеварением, ты будешь лишь изредка всплывать на поверхность из небытия чувственных данных, чтобы вновь подкрепится и покрепче уснуть…

Однако по озорному блеску в горящих глазах твоих вижу: ты из тех, кто бредёт наудачу, несмотря ни на что, — навстречу судьбе. Я вижу: ты большой охотник до приключений, а значит — не против рискнуть вместе со мной.

Я для себя давно всё решил и скорее сам изменюсь, чем изменю себе, променяв выверенное годами решение на мгновенный порыв неуверенности в собственных силах. Я продолжаю водить себя — и тебя за компанию — за нос, и делаю это с чистым сердцем и по собственной воле.

Если ты до сих пор сомневаешься, то представь себе все те вещи без числа и названия, которые никогда не будут твоими, и ты увидишь, что нельзя потерять ничего из того, что и так тебе не принадлежит. А выиграть что-либо стоящее возможно лишь поставив на карту всё, что имеешь. В этой игре не на жизнь, а на смерть, как в лотерее, нет места для сожалений, а есть только бесконечное количество комбинаций, которые можно предвосхитить. Всё, что нужно — это свежесть решения…

Всё ещё дома

…мы всё ещё дома, в этом теле, на этой земле. Но ненадолго.

Гости давно разошлись кто куда, оставив после себя невыключенным свет кое-где. Сквозь приоткрытые двери из гостиной в прихожую падает отсвет прошедших событий, испещрённый узором тесно переплетающихся между собой подробностей и мелких деталей. По лабиринтам многочисленных внутренних коридоров всё ещё носятся сквозняком слова и недомолвки, обронённые на прощание старым знакомым и имевшие вес когда-то давно. Тут и там в доме витают изодранные в клочья, случайные обрывки оригинального разговора, состоявшегося тогда между вами: меткие колкости и остроумные замечания — сейчас это всё не более чем бессвязный поток нечленораздельных частей человеческой речи.

Вырванные из контекста и потерявшие вместе со своим первоначальным значением человека, которому принадлежали, слова обезличились и омертвели, лишившись того подлинного своеобразия, которым их наполняли живые эмоции. Они снова вернулись в своё исходное состояние — вневременных заготовок для мыслей, чистых абстракций и отвлеченных понятий, ненасыщенных настоящими переживаниями «здесь и сейчас» и не пригодных к употреблению без предварительного разжёвывания во рту. Слова снова стали, чем являлись всегда: идеально бесчувственными и совершенно пустыми наименованиями предметов, процессов, явлений и свойств.

Все эти слова — роящиеся в твоей голове, как будто бы пчёлы в улье, — не высказанные или недосказанные до конца, скученные под люстрой в виде маленькой тучи, — их легко могло занести сюда с улицы ветром через открытую форточку. Навеянные кем-то когда-то зачем-то — на что сдались сейчас тебе эти беспорядочные зародыши мыслей? Избавься от них — в них больше нет никакой надобности, они бесполезны; во всяком случае, прямо сейчас они, скорее, обуза, помеха на пути к знанию без слов, которую следует устранить. Время пришло освободиться от распирающего давления неуёмных мыслей в области темени и разрешиться от бремени неуместных чувств, лежащих мёртвым грузом на сердце. Избавься от слов, устрани все препятствия на пути к чистому осознанию, все, стесняющие свободу действий, ограничения; очисти пространство внутри — свой эфир — от помех и заблокируй сигналы снаружи.

***

Снаружи — со стороны улицы — кажется, будто наш тихий дом притаился в ожидании очередной партии посетителей, со всей сопутствующей им болтовнёй и шумным весельем. Такое впечатление складывается, как будто бы в этом доме не спят никогда: и ночью и днём внутри этих стен постоянно пульсирует ритм, циркулирует кровь и горит электрический свет. По вибрации чувствуется, что внутри происходит движение — это вращается вокруг своей оси внутренний мир, в то время как точка опоры, на которой зиждется непостижимое в величии своего замысла здание, остается недвижимой. Этот дом — из контрастов и противоречий, он построен на противоположностях.

***

Мерное тиканье старинных часов на стене и временами протяжный нечаянный скрип (отчаянный всхлип?) ветхой, прогнившей, сырой половицы на винтовой лестнице наводят на мысли о вечном покое. Ветер шумит в коридорах, гоняет по дому неотчётливые очертания чьих-то фигур — чьи-то неясные силуэты — бестелесные тени, распространяя повсюду чувство измены. Вполне возможно, что воздух отравлен: тебе кажется, ты дышишь намёками и подозрениями, вызывающими гнетущее ощущение близкой беды, ставящими под сомнение возможность умиротворения и относительного спокойствия.

Такое со всяким бывает, и в этом ты ничем не отличаешься от остальных. Ничего страшного. Нет причин для беспокойства. Ты дома, а в твоём доме всё пропитано спокойствием, силой, знанием, что было вчера, и уверенностью в завтрашнем дне. Здесь нет места неопределённости и/или недосказанности: тут всё всегда на своём месте. Не сопротивляйся всеобъемлющей власти этого приятного «домашнего» чувства, обуявшего тебя, безусловно располагающего к упорядоченности и согласованности душевных и телесных порывов. Даже не думай и не пытайся анализировать происходящее, просто поддайся моменту и прочувствуй его всем своим телом.

***

Ты чувствуешь как последовательно, неторопливо, по своей собственной воле, без применения силы извне, в этом доме совершаются движения: как будто, одна за другой волны накатываются на побережье, равномерно, ритмично похлопывая о берег хвостом...

***

Сейчас ты свободен, независим от колебаний и волнений общественной мысли; ты лёгок, как пёрышко, ты невесом, ты паришь над своим домом, над своим собственным телом, над этой планетой в атмосфере расслабленности и комфорта — непринуждённо, развязно, легко…

***

Здесь, в этом доме, все предметы — ковры и диваны, книги на полках, вазы с цветами, занавески на окнах и удобные кресла, лампы, торшеры, стулья, столы и журнальные столики, фотографии в рамках, картины на стенах, сами стены и те — хранят на себе отпечаток особенной атмосферы.

Здесь за каждой чертой убранства и отделки внутренних комнат угадывается свой характер, а в целом присутствует единый, утончённый, изысканный вкус. Каждый, однажды вошедший в эту обитель, её покидая, навсегда уносит вместе с собой на себе её аромат.

Здесь всё, что ты знаешь и любишь, всё, что тебе с детства до боли знакомо — ведь этот дом — в котором ты был рождён — он рос и старился всё это время вместе с тобой.

***

Это тело — твой дом, и эта земля — тоже твой дом.

В твоём доме больше заповедных дверей и нераскрытых секретов, чем у тебя ключей от замков, и чем дальше, тем больше неразгаданных тайн. Располагайся как можно удобней и начинай наблюдать, затаив дыхание, отбросив лишние мысли и оставив позади все сомнения: расслабь мышцы и позволь дыханию постепенно замедлиться, успокоиться сердцу и глазам расфокусироваться. Ты увидишь, что в складках гардины, например, затаились уютные тени, а узорчатый рисунок и текстура обоев под пристальным взглядом выпячиваются и начинают сползать, расплываясь в разные стороны по периметру стен.…

На этой планете ещё много неизвестной земли, а в этом доме — неизведанных комнат. Иные из них — старые и ненужные — выглядят настолько запущенными и одинокими среди роскоши и нарочитого великолепия остальной части здания, что от них невыносимо веет унынием. Мы не будем сидеть или прятаться в тёмных углах или копаться в грязных чуланах, пачкать руки и мысли по горло в пыли — всё это в прошлом. Не потому, что нам страшно оставаться один на один со своим одиночеством, а потому, что у нас есть дела поважнее: перед нами дорога, нас ждёт впереди приключение, а нам ещё нужно собраться.

До утра осталось недолго: солнце подскажет точное время, и тогда мы отправимся в путь. А пока копи силы, наслаждайся покоем: чтоб по достоинству его оценить, придётся добровольно его потерять. Уметь забываться и плыть по течению — навык, необходимый для выживания; он тебе пригодится в минуту опасности, а она не замедлит рано или поздно случиться. Ты встретишь её, будучи уравновешенным, свежим, ко всему заранее подготовленным; ты трезво посмотришь страху в лицо, не отведёшь взгляда и не отступишь назад. Это будет потом, а сейчас продолжай наблюдать из своего укромного положения за течением времени за окном: ночь кончается, скоро станет светло...

Утро

…Просыпайся!..

Ночь была тёмной и тёплой — как раз такой, как ты любишь. И всё же всё в этом мире имеет обыкновение когда-то кончаться, и эта ночь — не исключение, и твое пробуждение — тому подтверждение.

Всё вокруг имеет свой естественный ход, сроки и фазы, циклы развития; и все то, что вмещается между двумя конечными остановками на маршруте от рождения к смерти, отмечено пунктиром на картах судьбы.

И пусть мы никогда ничего не успеваем закончить, пусть мы всегда, в лучшем случае, ходим кругами, а то и вовсе топчемся на одном месте, и всё-таки — мы все когда-нибудь с чего-нибудь начинаем; в конце концов, ходить и топтаться — это тоже искусство, известное мастерство, которому нужно долго учиться.

Всё, что мы делаем в своей жизни подобно кругам на воде — по форме и по содержанию: мы пускаем волну, и она расходится на все четыре стороны света, разлетаясь по самым отдалённым уголкам необъятной вселенной.

И точно так же, как каждой волне предшествует невыразимая зыбь на воде и трепет в пространстве, — каждой вспышке сознания предшествует импульс, внутреннее побуждение, необходимое усилие воли, перед тем как волна возбуждения превратится в единый, мощный поток — поток сознания ли, поток воспоминаний — о том, чего нет, о том, что только грядёт…

***

Просыпайся!..

Ты достаточно отдохнул. Твоё тело готово встать и пойти. Ты должен увидеть, как новый день, едва зародившись, приобретает очертания, намеченные им накануне.

Смотри же: в окно, заливая всё ослепительным светом, брезжит рассвет. Косыми лучами, стеклом преломленными, солнце через подоконник перепрыгнуло в комнату и поделило пространство на две неравные половины: до и после.

Высветленные из серой тени обыденности, простые предметы преобразились: неровности и шероховатости сгладились, линии вытянулись и закруглились. Комната вся потонула в пятнах огненно-белого солнца и поплыла, разливаясь, в глазах наблюдателя.

***

Тепло и уютно под одеялом, предварительно подогретым твоим собственным телом. Одним глазом щурясь от света, другим — продолжая все ещё спать, снова проваливаешься, снова туда, откуда пришел в этот мир; тебя непреодолимо влекут черные дыры и цветные картинки из снов, навеянных событиями предыдущего/предстоящего дня; тебя опять с головой поглотила вселенская матка, из которой берет начало все сущее и куда все не-сущее после смерти опять возвращается…

Просыпайся!..

Одну вечность спустя тебе удается прорваться сквозь световую подкладку сомкнутых век из глубины своих сновидений в мир вещественный и повседневный. Но разве это и есть тот самый мир, в котором ты так беспечно заснул вчера вечером, опрометчиво оставив незадернутой штору?

С виду все, вроде бы, то же и там же — то есть на своем месте, — только вот освещение стало другим, а с ним — и атмосфера, царящая в доме. Ничего не изменилось, пока тебя не было дома, в этом теле, на этой земле. Все осталось таким, как и прежде, каким было до момента твоего пробуждения.

Это ты стал другим; и твое настроение влияет на то, каким предстает перед тобой мир сегодня; от твоего самочувствия зависит, в каком именно свете ты увидишь и какими цветами окрасишь открывшуюся твоему взору картину. Ты изменился; а вместе с тобою — и я, — всегда неизменный, всегда безымянный, — автор картины, нарисованной перед твоими ослепленными солнцем глазами.

Просыпайся!..

Ты идешь ставить чай, и твои мысли за тобой не успевают. Единственной мыслеформой в твоем заспанном мозге по дороге на кухню является чай, но это даже не мысль, и уж точно не форма, а скорее утренний ритуал. Твой взгляд бороздит мировое пространство, когда ты сжимаешь в руках чашечку горячего чая; твои глаза бродят, теряясь в беспредельной вселенной, по бескрайним просторам, предвкушая дорогу, где-то там — впереди. Всеми шестью тебе присущими чувствами ты предчувствуешь в будущем — в перспективе — пустынные дюны, горные тропки, шум прибоя и сочную зелень полей, и где-то посередине — долгожданный привал. Тебя привлекают блуждающие и блудные огни большого города на пути и манит ясная свежесть дыхания осеннего леса; тебя опьяняют все эти запахи, звуки и краски…

***

С каждым глотком горячего чая ты становишься старше, мудрее, и в то же время чувствуешь себя моложе и легче. Терпкий насыщенный вкус помогает тебе сосредоточить проникнутое дремотой внимание на чем-то конкретном, и вместе с тем собрать себя воедино вокруг известного центра. Ты задерживаешь дыхание, выпиваешь, и текущий момент наполняет тебя, переполняет смыслом жизни и чаем; теплая волна, жидкое состояние счастья окутывает теплом твое нутро, пронизывает до кончиков пальцев каждую клеточку твоего организма. И снова все сходится, все получается. Мир становится понятнее и дружелюбнее, сознание — чище, небо — синее, воздух — прозрачнее, свет — из ослепительного — яснее, земля под ногами — устойчивей.

***

Твой орган бдительности напряжен до предела. Важен каждый момент. Малейшее колебание, вибрация воздуха и/или пространства резонирует в тебе оглушающим эхом/музыкальным аккордом. За окном — море звуков, а внутри у тебя — океан тишины. Суетящийся город; общественный транспорт, набитый до отвала чужими телами; скрежет зубовный, гром и грохот проезжающих мимо машин за окном; отвратительный смрад, стыд и срам их нечеловеческих испражнений — все это мало волнует тебя. И все же, весь этот механический хаос приводит тебя в содрогание: подобно собаке — докучливо; как посторонние, странные мысли — навязчиво следуя за тобой по пятам, пытаясь испортить тебе настроение, мешая работать, отравляя досуг…

Просыпайся!..

Сегодня тебе предстоит потрудиться на славу; придется много пройти; прожить две–три жизни, не меньше, если не больше; испытать свои силы; проявить немало терпения; переступить — перепрыгнуть — через болевые и волевые пороги — себя, своих близких, недалеких, знакомых, незнакомых людей, сохранив при этом незапятнанной совесть и незатронутой честь. У тебя все получится. Ты порядочно отдохнул; тебе хватит энергии, достанет мужества, выносливости и тонкого юмора противопоставить окружающей тебя хмурой действительности свое искрящееся во все стороны радужным дождем вдохновение…

Эпилог

Здесь, на этом, нам должно с тобою проститься: у каждого из нас свой собственный путь; у каждого впереди новый день, который нужно прожить, и каким окажется твой, зависит от тебя самого. В этом месте наши дороги расходятся, чтобы через неопределенный промежуток времени и пространства опять пересечься. Мы обязательно снова увидимся в конце этого долгого дня, насыщенного событиями и впечатлениями; и вполне возможно, что наша встреча случится совершенно непредсказуемо где-нибудь посередине пути.

***

Расчищая себе дорогу домой сквозь давку и толкотню бестолковых людей; утопая в толпе, как в реке, беснующейся в половодье; оглушенные и отуплённые суетой безликой человеческой массы, мы узнаем друг друга по тихой улыбке и звонкому смеху, пронзительному и бодрящему, как струя свежего воздуха. Когда мы встретимся взглядом, то поймем друг друга без слов: малейшего жеста будет достаточно, чтоб намекнуть и угадать, передать все, что успело накипеть на душе и накопиться на сердце искушенных опытом странников. С разбегу мысленно бросившись один другому в объятия, мы сольемся в едином порыве взаимного исступления, на границе между религиозным экстазом и чувственностью сексуальности, и тут же, через долю секунды, опять разойдемся по различным телам — каждый занят собственным делом, каждый в гармонии со своим — внутренним — миром…

***

До встречи, мой друг! Я буду ждать тебя там, на другом берегу реки человеческих воспоминаний, откуда открывается единственный в своем роде, неповторимый вид на закат неземной красоты; там, в конце бесконечно длинного дня на земле, наполненного плодотворными трудами, ты пожнешь свой урожай. Да, там мы и встретимся — по ту сторону смерти, болезней и других не менее реальных условностей жизни; там, где единственно важным будет лишь то, что тебе удалось — у тебя получилось — пройти всю дорогу, оставаясь верным себе и своим идеалам (вполне достижимым, если быть честным с собой); сполна осознав, что в этом пути — и есть счастье быть человеком.