Литература

Всего не сдавших экзамен на толерантность набралось немного. Два автобуса. Всем не больше четырнадцати, в основном парни. Некоторые, судя по всему, были радикалами, но большинство срезались на каком-то пустяке, поэтому вид у них был крайне напуганный. Особенно жалко смотрелся смазливый парень с модной косой челкой. Он рыдал и звал папу. Полицейскому пришлось даже подойти и пару раз ткнуть его электродубинкой. Окружного психолога Стивенсона парень заинтересовал. Он нашел его папку и посмотрел, на чем тот срезался.

– Гомофоб, – задумчиво пробормотал он. – Интересный случай.

С него он решил и начать. Дав соответствующие распоряжения, он пошел в свой кабинет. На столе уже все стояло. Чашечка кофе, пачка расслабляющих сигарет и успокоительная настойка. Когда парня ввели, он сразу подвинул стакан с последним и предложил:

– Выпей!

Тот взял стакан в руки, подозрительно принюхался и поставил его обратно.

– Спасибо, я не пью, – прошептал он.

Стивенсон удивился, но промолчал. Он взял в руки папку, демонстративно открыл ее и начал читать.

– Майк Иванофф, четырнадцать лет, нормальная семья, пять родителей, занимаетесь танцами, хорошие оценки, – Стивенсон вздохнул. – Хорошие перспективы стать полноценным членом общества. И вдруг такой прокол. Что случилось?

– Я не смог… – тихо ответил Иванофф и заплакал.

– Не смогли? – удивился Стивенсон. – Странно, вы разве не знали, что будет экзамен. Не читали билеты? Не ходили на подготовительные курсы.

Иванофф продолжил рыдать.

– Я и там не смог, – выдавил он.

– Срезались вы как я вижу, но гомосексуальном половом акте…

Парень только кивнул. Стивенсон только покачал головой. Затем встал, подошел к Иваноффу и погладил его по голове.

– Мой друг. Вы же знаете, как долго наше общество борется с проявлением гомофобии? Какой путь проделали мы, чтобы искоренить пещерное мышление? Знаете в чем смысл этого экзамена?

– Да, – выдавил парень.

– Наверное, нет, – покачал головой Стивенсон. – Если бы знали, обязательно избавились бы от всех страхов еще на курсах. Вам же предлагали партнеров?

Тот только кивнул.

– Вот. А вы затянули все до экзаменов. И бездарно там провалились. И ладно, если бы вы относились ко всяким этим верующим радикалам. Нет, ты красивый мальчик, из хорошей семьи… Пойми мы не можем допустить в наше общество варваров. Это не просто секс с мужчиной, это сакральный акт! Приобщение к светлым идеалам равноправия и свободы. Ну и конечно, наглядная демонстрация твоей готовности воспринимать принципы нашего содружества… Знаешь, что тебя ждет теперь?

– Нет, – прошептал тот.

– Колоний для несовершеннолетних! А это не только достаточно суровые условия жизни, без Интернета и других радостей. Это еще и принудительный секс.

– Но насиловать – это же преступление, – выдавил Иванофф.

– В твоем случае это для перевоспитания.

Парень затрясся.

– Не хочу тебя пугать. Тем более что у тебя есть неплохие шансы избежать всего этого.

– Какие?

– Пересдача. Можно прямо сейчас. Тут есть специальная комната…

Договорить психолог не успел. Парень буквально взорвался. Откуда-то в его руках оказалась тонкая цепь, которой он хлестнул по лицу Стивенсона. Тот всхлипнул и от боли на несколько секунд потерял сознание. Когда он пришел в себя, то обнаружил себя плачущим на полу, а сверху на него поставили стул, прямо ножками на ладони.

– Где документы на воспитанников, – шипел ему в ухо Иванофф.

– В шкафу, – выдавил психолог и попытался закричать.

Не получилось даже открыть рот. Он просто провалился в темноту. А когда в следующий раз пришел в себя, то обнаружил привязанным к столу. Рук он уже не чувствовал.

– Где документы на Марию Дональдсон? – снова сипел в ухо этот ужасный подросток. – В шкафу их нет.

– Ее… ее… ее… – от ужаса он просто не мог выдавить ни слова.

– Я тебе сейчас отрежу яйца, – продолжил шептать Иванофф. – Куда вы ее дели?

– Ее списали… Она покончила с собой…

– Как? Сука! Как? Ее привезли только четыре дня назад! – неожиданно закричал он.

– Сложный случай, – прошептал в ужасе психолог. – Сеансы групповой терапии…

– Pizdecvam, – непонятно выругался парень.

Психолог снова попытался закричать, но только почувствовал, как что-то холодное прикасается к его шее…

Ему не повезло. Если бы Стивенсон остался жив, как ученому, ему было бы интересно наблюдать за первой сексуальной контрреволюцией.