Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Для лохов



Zaalbabuzeb

Чарующая песнь бездны (для печати )

– Quantum enim excelsius est caelum terra… – прочёл Георг при потрескивающей свече. – Как высоко небо над землею, так велика милость Господа к боящимся Его.

Усмехнулся. "Страх Господень, ну-ну…" Отодвинул Библию и вытащил из-под стола другую книгу – с октаграммой на переплёте. В дверь забарабанили.

Георг дернулся. Спрятал книгу, встал и подкрался к двери. Прислушался. Открыл и тут же отпрянул.

За дверью сияли звёзды, мерцали россыпи галактик. По шкуре бездны каплями стекали метеоры. В завихрениях газов и цветной пыли пульсировала вена млечного пути, набухая от дурной крови. Безумный гул космоса оглушал.

Желудок содрогнулся, Георг зажал рот. Через пальцы хлынула желчь. Он очнулся от собственного кашля.

Из окна струились лавандовые лучи рассвета. Само же окно почему-то находилось ниже уровня глаз. Зато прямо у носа ржавели крючки, на которых висел гобелен. Мятые простыни с одеялом белели внизу, там же стояли грязные сапоги. Желая понять, отчего всё так чудно́, всё в таких странных местах, Георг завертел головой.

И обнаружил, что висит под потолком.

С воплем он упал на кровать, с кровати грохнулся на пол.

"Сегодня никакого ландтага" – решил Георг и потёр отбитый копчик. Найдя на кухне кемарящего слугу – Бруно, он отхлестал его по щекам и выгнал во двор. "Опять от тебя несёт брагой! Чтобы до вечера не показывался!" Затем почавкал печёной тыквой, выпил пива и, задвинув засов, уселся на пол перед камином. Зажмурился.

Лоб Георга морщился, пот с кончика носа капал на усы. Георг пыхтел, тужился, зубы скрипели – всё бестолку! Час спустя воспарить так и не удалось. Два спустя – тоже.

Что он делает не так?!! Гремя сапогами, поднимая пыль, Георг заметался из угла в угол. Отпер шкаф, схватил бутыль, хлебнул настоя мандрагоры. Скривил рот. Вслушался в ощущения. Нет, тело легче не стало. Георг принялся размахивать мечом, бормоча магические формулы, в запале срезал занавески и проткнул гобелен. Утомился и застыл в позе коростеля. Бесполезно.

Харкнув на пол, он завалился всхрапнуть. И только закрыл глаза, как почувствовал: усы зашевелились, туловище наполнилось пустотой, пятки поплыли вверх. Повиснув над кроватью, Георг заулыбался как младенец. И расхохотался как Люцифер.

Веронский алхимик и трупокопатель Альберто Роскошный в Miracula Sanguinem писал, что всякая плоть стремится к блаженству. Покой же – лучшее из блаженств. Значит, плоть жаждет такого состояния, в котором ей будет наиболее покойно, где она станет наиболее блаженно-расслабленной. Идеал в таком случае – невесомость.

Когда мясо не давит само на себя, оно становится предельно воздушным и свободным. И стоит душе, по мнению Альберто, чуть-чуть помочь мясу, как последнее начнёт делаться всё более лёгким само. Человек обретёт способность пари́ть.

Георг рассуждал об этом, когда после мессы топтался на площади. Толпа шумела – горожане глазели на порку еретика. Мужчина мычал, потел и жевал бороду.

Толстяк-аббат жадно вслушивался в свист плети. Глазки сверкали, щёки горели, меж губ высовывался язык, похожий на любопытную змейку. Казалось, аббат не видит ничего, помимо крови на спине еретика. Но когда Георг махнул рукой, толстяк оторвал взгляд и елейно заулыбался Георгу, кивнул.

Георг знал: аббат – фигура в городе важная, но не презирать его не мог. В монастырской библиотеке хранились такие восхитительные книги! Грех было не изучать по ним тайны земли и звёздных бездн. Но аббат не изучал, боялся.

Рыженькая Сабина тоже следила за поркой. Девушка смотрела на еретика с негодованием и сжимала кулачки. Георг ухмыльнулся. Вскоре служба в ландтаге и запретные знания позволят ему купить поместье под Кёльном, и тогда они с Сабиной повенчаются. Он уже предвкушал их нечестивые утехи и потные восторги.

Солнце, будто небесный крестьянин, заливало грядки-улицы светом. Блики плясали в окнах, на шпилях и черепице цвета ализарина. Трещали скворцы, пели малиновки. Георг шёл в таверну, дабы встретиться с блудливым Иоганном, на лице сверкала улыбка.

Но вдруг он понял, что не слышит своих шагов.

Он поглядел под ноги.

Подошвы двигались в воздухе!

Спина Георга покрылась по́том. Руки затряслись. Георг опустился на мостовую и стал дико озираться. Как дым из колбы алхимика, из памяти поднялось воспоминание об учёном Бернарде Часовщике. О том, как он проехался по улице на механическом быке, за что остолопы-горожане схватили бедолагу, отрезали руки и утопили его в канаве с помоями. Георг поёжился.

Мимо лавки башмачника, опустив голову, брела торговка фиалками. У конюшни дремал извозчик. Больше никого. Однако уверенности, что его не заметили, не было. Георг плюнул на встречу с Иоганном и поспешил домой.

Что же делать? Возможно, если он овладеет навыком парения в совершенстве, то сможет контролировать его всегда и везде. Георг оттаскал за уши пьяного Бруно, вытолкал во двор и до полуночи тренировался. А утром пробудился оттого, что ударился лбом о потолок.

Бруно уже вернулся и топал за дверью в зале, напевая про похотливую Марту-пастушку. Рёбра Георга тёрлись о дубовые балки, он потел и силился спуститься. Не выходило. Тело плавало вправо и влево, а вниз не собиралось. Георг до крови закусил губу.

Час спустя пятки таки коснулись пола. Взмокший Георг приказал Бруно бежать в ландтаг – сообщить, что хозяин захворал и на службу не явится. Бруно с подозрением хмыкнул, напялил берет и уплёлся. Георг же бросился рыться в "проклятых" книгах. Так началось его затворничество.

Стремясь утяжелиться, под рубаху Георг надел цепи. На ноги – увесистые сапоги с железными пряжками. На пояс – меч. Плоть должна была перестать тянуться к комфорту и лёгкости – ради этого Георг взялся стегать себя плетью. Не брал в рот ничего, кроме сухарей и воды из колодца. Спал по три–четыре часа за ночь, привязываясь верёвками. И, через неделю такой аскезы, тело наконец перестало проситься в воздух.

Георг утер спину после очередных упражнений с плетью, кинул окровавленную тряпку в угол и подумал, что теперь можно выспаться. Поутру он отправится в ландтаг и, если повезёт, на обратном пути повидается с милой Сабиной. С этими мыслями Георг бухнулся на кровать и закрыл глаза. И тут же проснулся – от порыва ветра и криков.

Внизу тянулась мостовая, белая в свете луны; по мостовой бежали горожане. Выглянув из окон и увидев Георга, они высыпали на улицу, размахивая факелами и выкрикивая проклятья. В образовавшейся толпе семенил и толстяк-аббат, грозя Георгу кулаком и крестом. Из таверны выскочил Бруно – замахнувшись, он швырнул в хозяина бутылкой.

У здания гильдии стояла Сабина. Георг виновато ей улыбнулся, помахал. Девушка сжала губы и указала на Георга лучнику. Тот натянул тетиву и прицелился.

Вздохнув, Георг воспарил над шпилями и полетел на север.

Ветер унялся, в небе разлилась тишина. Внизу проплывали поля и селения, болота и холмы, густые леса. Над головой блестели созвездия, сияла Луна. Впереди вырисовался горный массив Гарц. Когда солнце полыхнуло из-за горизонта, подошвы сапог Георга опустились на камни горы Броккен.

Не водилось здесь ни ведьм, ни троллей, ни кинокефалов – всё оказалось байками. Лишь зарянки да беркуты таращились на Георга злыми глазами, да какие-то грызуны шныряли средь лишайников.

Засыпая на камнях, с рассветом Георг пробуждался, паря над ними. Каждое утро – всё выше. Скоро он уже реял над заснеженной верхушкой Броккена, не в силах на неё встать. Георг осознал, что ноги его больше никогда не коснутся земли.

Он плыл в облаках и не чувствовал стужи – ледяные вихри сделались ему безвредными; даже глаза не слезились. В лёгкие вливалось всё меньше воздуха, но, похоже, воздух стал не таким уж необходимым. Георг с тоской смотрел вниз на сланцевые горы, напоминающие россыпь камушков на грязном полотне. Скользил в грозовых тучах, не боясь быть убитым молниями.

Со страхом, затем с любопытством и, наконец, с восторгом он следил, как перерождалась кожа. Слушал хруст трансформирующихся костей. Ощущал, как растягивались сухожилия, как менялся состав телесных соков. Не пугаться изменений убеждали две души, что летели по бокам.

Душа Альберто Роскошного хвалилась, что ещё в Вероне проникла умом в алое месиво плоти, сплетения вен и болотца трупной крови. И ныне гуляет по берегу океана желчи в долине протухшего жира. Бернард Часовщик рассказывал о музыке клацающих шестерёнок и о том, что Вселенная – лишь ржавая коробушка, начинённая поршнями, пружинами и молоточками. Механизм этот безупречен, и великое счастье жить между его колёсиками.

– Не бойся, – сказал Часовщик. – Скоро и ты узнаешь тайны Вселенной и поселишься среди звёзд.

Георг вздохнул. В последний раз глянул на далёкую землю. И поплыл туда, где гудела страшная, цветистая и чарующая песнь бездны.



проголосовавшие

Для добавления камента зарегистрируйтесь!

комментарии к тексту:

Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Владд

Театр
Геррантокоб
Чойбалсан
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.028491 секунд