Rambler's Top100
fisting
упырь лихой, явас ебу, гальпер, а также прочие пидары и гомофобы.
... литература
Литературный портал создан с целью глумления над сетевыми графоманами. =)
Приют
мазохиста!


Для лохов



Zaalbabuzeb

Meatsun Beach (для печати )

– Тори, – подмигнул Джим. – Ты с нами?

Блондинка с чёрными бровями приподнялась в шезлонге и улыбнулась Джиму. Торс его блестел от крема для загара, Джим белозубо скалился.

– Давай, Тори, – промурлыкала Саманта Брукс, вытирая под мышками полотенцем. – Это будет классная вечеринка. В стиле свуффи.

Из особняка выскочил негр в лиловых боксерах. Он пропрыгал по лужайке, подбежал к бассейну и, скосившись на Тори, выкрикнул:

– Там будет Бакстер.

Хлопнув в ладоши, негр взметнулся в воздух и раскинул руки. Солнце скользнуло по изгибам мышц. Пятки мелькнули на фоне пальм и облаков. Коричневое тело вонзилось в воду.

Джим отскочил от бортика и уставился на свои ноги:

– Забрызгал.

– Погодите, – нахмурилась Тори. – О каком Бакстере идёт речь? Это ведь не…

В прихожей открылась дверь. Андрей вытер подошвы о тряпку и вошёл. Поставил туго набитую сумку в угол, снял шапку и повесил куртку.

На кухонной плите в сковородке сохли макароны. Пятерня Андрея оторвала слипшийся комок и засунула в рот. Жуя, Андрей поплёлся в зал. Во тьме мерцал экран телевизора, в динамиках орали: «СВУ-У-УФФИ!!»

– Галь, сделай потише, – попросил Андрей.

Тощая женщина, сутулясь, сидела на диване.

Андрей хмыкнул. Подойдя к дивану, он потянулся за пультом и замер. Глаза женщины бурили его с ненавистью.

– Я же смотрю, – прошипела она.

– Но ведь там…

– Ты совсем отупел от своих новостей! – Галина ощерилась. – Крутят одно и то же, а тебе, как дебилу, нравится.

– Так я ж это…

Саманта Брукс легла в шезлонг и через трубочку потянула пина коладу:

– Тори, я умоляю тебя. Не будь такой букой.

Тори нависла над ней, загородив солнце:

– Так что за Бакстер будет на вечеринке? Наш? Наш Бакстер?

– Знаю! – гоготнул негр из бассейна. – Тори такая из-за того, что Джессика ущипнула её парня за попку.

Джим расхохотался.

Тори упёрла руки в бока:

– Вы ведь шутите? Вы говорите про другого Бакстера, да?

– Ох! – Джим закатил глаза. – Ну конечно про того самого, Тори.

Лоб девушки наморщился:

– Но ведь… Месяц назад на шоссе. Его же…

Джим заорал:

– БУЛТЫХНУЛО!! – и метнулся к Тори.

Обхватив за талию, он швырнул девушку в бассейн. Она завизжала и принялась барахтаться, взбивая пену. Негр с ухмылкой давил ей на плечи, опуская под воду.

– Дураки, – выкрикивала Тори, смеясь. – Не шутите. Больше. Не надо. Так.

Тощая женщина поднялась с дивана. В мерцании кинескопа она походила на ощипанного какаду.

– Я так больше не могу. Не могу, слышишь? Ты совсем не уделяешь мне внимания. Совсем.

Андрей заморгал:

– Но я ведь разговариваю с тобой.

– Я из жалости, – она всхлипнула, – из жалости согласилась жить с тобой в этой вонючей дырке. Я же думала... Верила, ты добьёшься всего. Ты обещал. И моя молодость, она не зря, не утонет в этой помойке. О-о-о!

Рот женщины раскрылся, блеснули ниточки слюны.

Андрей развёл руками:

– Но я ведь люблю тебя, Галя. У нас семья.

Женщина топнула:

– Да ты такое же чмо. Такое же, как все мужики на этой свалке! Ты. ТЫ!!

– А кто не такие? – Андрей стал раздражаться. – Ты видала других, а?

– Вон! – женщина ткнула пальцем в экран. – Они. Они другие. Они все… разные. Цветные.

Андрей зло расхохотался:

– Да тебя, мать, свинтило с катушек.

Пульт треснулся ему в лоб. Андрей прижал руку к голове и скривился.

– Я! – крикнула женщина. – Я пишу заявление. Хватит. Достало.

– Погоди, – пробубнил Андрей. – Ты это…

– К этому давно шло. От тебя никакого толку. Всё. Точка. Уматывай нахрен. Пошёл вон!

Андрею жутко захотелось схватить что-нибудь тяжёлое – вазу, подсвечник – и вмазать Галине по башке.

Сдерживаясь из последних сил, он рявкнул:

– Да сама ты пошла! Дура.

И, развернувшись, зашагал в прихожую.

Пока Тори боролась с негром в бассейне, Джим подскочил к Саманте и потянул её за запястье.

Хихикая, они побежали к особняку и скрылись в его чреве. Спустя минуту возникли снова – с мешком – и поволокли его по лужайке.

– Вот так, – бормотал Джим. – Осторожней ты. Может порваться.

– Фух, – пыхтела Саманта, – тяжеленный.

– Стой. Развяжи его. Да. Теперь выкладывай. По очереди.

Зажужжали мухи.

– Не морщись ты! Живее.

Закончив, Джим махнул негру. Тот улыбнулся и прошептал Тори в ухо:

– Гляди. Вот и наш дружок явился.

Он сжал девушке плечи и грубо развернул.

Тори скривила рот и заорала.

 

«Снова на неё накатило, – думал Андрей, шлёпая по слякоти. – И ведь накатывает всё чаще»

Ему хотелось пива. Или, набив желудок сосисками, лениво размякнуть в кресле и ни о чём не переживать. Или хотя бы выговориться. Но у него не было никого, кто бы выслушал, за исключением токаря Семёна, с которым они качались в спортзале ЖД-депо. Но Андрей не знал ни адреса Семёна, ни телефона.

«Всё из-за дурацкого сериала, – решил Андрей, поёжившись от холода. – С тех пор, как его стали крутить, все вокруг свихнулись»

Он пару раз пытался досмотреть хоть одну серию до конца, но тщетно. Meatsun Beach казался ему безмозглым, дурным и каким-то зловеще абсурдным. Слишком ярким. Слишком диким. Галина его обожала и не пропускала ни серии.

Ботинки Андрея вязли в грязи: она хлюпала, липла на подошвы и мешала двигаться. То и дело впереди из сумерек возникали кучи мусора, скособоченные столбы или заборы. Они словно были с грязью заодно – преграждали дорогу, не давая идти. Андрей и сам не знал, куда тащится.

Его передёрнуло.

– Пора домой, – пробубнил он, глубже сунув руки в карманы.

Развернувшись, Андрей заметил горящие окна автовокзала на соседней улице. И двинулся к нему.

Внутри оказалось тепло и тихо. Старуха сидела на чемодане и разглядывала Андрея. У кассы разговаривали двое полицейских. В углу, свернувшись калачиком, дремал пёс.

Ноздри Андрея расширились, учуяв запах еды. Слева от касс горела вывеска: «ГОРЯЧИЕ БЕЛЯШИ». Сглотнув слюну, Андрей пошёл туда.

Купив два чебурека и бутылку «Багбира», он сел за столик. Под столиком блестела лужа пива. Андрей поставил ноги в неё и принялся жевать липкое тесто.

«Галина, наверное, унялась, – размышлял Андрей, чавкая. – Надо попросить у неё прощения. Всё-таки у нас семья. Это главное. Пускай всё идёт как прежде»

Он вздохнул, подумав о череде лет, прожитых в посёлке. И увидел себя, стоящего в очереди из своих же копий. Очередь напомнила ему гигантского червяка, ползущего по стылому полю.

Андрею стало тоскливо и мерзко. Он сжал губы, насупился. Хлопнув ладонью по столу, встал. И, сам не зная, зачем, направился к кассе.

Ближайший автобус ехал на Южный. Андрей сунул в окошко мятую пятисотку и спустя полчаса уже похрапывал, развалившись на заднем сидении трясущегося по грунтовке ПАЗика.

 

Выбравшись из тёплого автобуса в холодное утро, Андрей оглянулся. По стоянке меж ПАЗиков бродили угрюмые люди. В небе клубились завихрения серых туч, разбавленных дымом из заводской трубы. Ветер хлестал по щекам и вздыбливал капюшоны.

Была среда. Начальник депо наверняка скрипел зубами оттого, что Андрей не вышел на работу. Да и Галина психовала. Нужно было скорее купить билет обратно. Вынув бумажник, Андрей стал пересчитывать мятые десятки и звенеть монетами. Закончив, с тревогой посмотрел по сторонам.

«Ладно, – начал он успокаивать себя. – Это ведь Южный? Тут, помнится, живёт Ахмет Пяткой-в-свечку. Он подкинет бабла. А может, – Андрей мечтательно вздохнул, – может, и подкормит»

Он пошарил по карманам, ища мобильник. Вспомнил, что оставил его дома в сумке. Оглядевшись, пожал плечами и двинулся, как ему показалось, в направлении торговой базы, где работал Ахмет.

«Новые малосемейки, что ли? – думал Андрей, бредя по тротуару. – Этого гастронома я не припомню. А тут что такое? Скотобойня, что ли?»

Чем дальше он шёл, тем больше убеждался: это не тот Южный, по которому он гулял год назад. Тот Южный был пьяным ПГТ, затерянным среди степей. Этот Южный – большой и старый город. Со сталинским пятиэтажками, хрущёвками и мрачными башнями, торчащими из-за крыш.

Вдруг Андрей заметил мужчину в пальто. Мужчина плюнул на асфальт, оглянулся и юркнул в арку. Андрей моргнул. Что за чертовщина?

Он ринулся к арке. Пройдя сквозь неё, очутился во дворике с ясенями, сараем и кучей металлолома у помойки. Мужчина обернулся на Андрея. Точная его копия! Один-в-один.

Оскалив зубы, двойник бросился в гаражи. Андрей побежал следом.

Спина незнакомца маячила впереди: скрываясь за гаражами, ныряя в арках, возникая вновь. Андрей настигал. Но тут подошва его туфли скользнула по ледяной корке – взмахнув руками, он грохнулся на землю.

Перед глазами серела тягучая хмарь. В ней кружили голуби. Андрей вздохнул. Может, ему почудилось? Но нет. Лицо мужчины и вправду было в точности, как у него.

До слуха долетели частые шлепки. Кто-то нёсся по обледенелому тротуару. Андрей сел и сощурился в сторону проулка, откуда прибежал. Из него выскочил человек в водолазке. В кулаке его блестел разводной ключ. Человек встал и начал озираться, пока не вперился в Андрея.

«НИХРЕНА СЕБЕ!!» – сверкнуло в Андреевом мозгу.

Он подскочил на ноги, развернулся и кинулся прочь.

Мелькали двери подъездов, грязные окошки, бордюры. Мчавшийся следом был точной копией Андрея... Под ногами проносились грязь, лужи, трещины на асфальте. Всё было идентичным: рост, цвет волос, лицо... Тот – в пальто – тоже был копией, но... Топот сзади приближался... Глаза у того были человеческими. А у этого – выпученные, красные, безумные.

За спиной раздался вопль.

Разводной ключ дал по почкам. Ботинок запнулся о щиколотку, и Андрей полетел на асфальт. Двойник запрыгнул сверху, пальцами сдавил шею. В ухо брызнул мерзкий горячий смех.

 

– Котик, – всплыл женский голос из тьмы. – Ты прикорнул, да?

С трудом Андрей разлепил веки. Сквозь муть и пляшущие точки на него смотрела хрюшка-копилка на серванте. Где-то мурлыкало радио. Взгляд Андрея прополз по занавескам из ситца, кружевной салфетке, фото спаниеля в рамке. Ноздри втянули запах древнего дивана и, как показалось, сена.

– Поднимайся, котик, – улыбнулась женщина в ношеном халате. – Айда кушать супчик.

Андрей встал и поплёлся за женщиной. Он готовился, что вот-вот откуда-нибудь выскочит двойник с разводным ключом, и голова вжималась в плечи. Однако по пути не встретилось ничего, что насторожило бы.

Ковёр и шифоньер были как дома и тем навевали грусть. На полке жались школьные Бальзак, Лондон и Куприн. Округлый зад женщины впереди походил на мамин.

«Как всё хорошо и правильно, – мрачно подумал Андрей. – Подыграть, что ли?»

Солянка оказалась настолько вкусной, что появился риск заиграться. Андрей выхлебал две миски, сжевал три ломтя «Бородинского» с маслом, заел яйцом, мандарином и вареньем из вишни. Выдул кружку пива. Неожиданно для него пятерня сама-собой шлёпнулась на коленку «жене».

Затрезвонили в дверь. «Жена» улыбнулась, вскочила и убежала. Из прихожей долетел её вскрик:

– Мама!

«Так, – подумал Андрей. – Значит, мама. Поглядим»

Он двинулся в прихожую.

Старуха в чёрном плаще стягивала сапоги, роняя комья грязи на линолеум. Не поднимая глаз, она скомандовала Андрею:

– Принеси с улицы мои коробки. Быстрей.

«Жена» держала аппарат, похожий на чайник. Из крышки торчала рукоятка, из носика свисал шланг. Она подняла на Андрея задумчивое лицо, закусила губу и снова уставилась на аппарат.

– Давай уже! – каркнула старуха. – Чего ждёшь?

Андрей фыркнул и стал обуваться.

Спускаться пришлось с пятого. На улице ветрище врезал в ухо, пронзил до мозгов, растрепал волосы. Андрей закрылся ладонью. Истерично грая, в небе метались вороны. Осины гнулись и трещали.

– Бррр! – содрогнулся Андрей и засеменил к грузовичку с открытым кузовом.

Коробка оказалась тяжёлой. Андрей дотащил её до пятого и бухнул на пол в прихожей.

– У вас там булыжники, что ли? – потряс он кистями рук.

– Ты осторожней носи, – сказала старуха. – А то вечно всё роняешь.

«Ух, скорее бы бабка свалила, – подумал Андрей, сбегая по ступеням. – Хоть расслабиться перед телеком. Кофе, там, попить. «Жену» приласкать»

Пыхтя с коробкой наверх, он прочитал на картоне: «М:тЬ Сыр.»

Старуха упёрла кулаки в бока:

– Ты на работе так же ползаешь? Копейки почему домой носишь? Где нычишь?

Андрей выцедил:

– Мама. Я же стараюсь.

– Ну-ну…

Гремели карнизы. По тротуару катились сигаретные пачки. Листы газет бились в ветвях осин. Одна из веток с треском отломилась и бахнула о крышу гаража.

Сгорбившись, Андрей постучал в окошко грузовичка. Стекло опустилось, водитель наклонил голову.

– Ты эту каргу знаешь? – спросил Андрей.

– Какую?

– Которой коробки.

– А что?

– Да сука та ещё!

Андрей поёжился.

Водитель сунул в зубы сигарету и усмехнулся:

– Так ты вынь и помаши ей! – хохотнув, он завёл мотор. – Бабы такое любят.

Старуха приказала перетащить коробки в зал. На одной рассекла ножом скотч, открыла. Андрей вытянул шею, пытаясь заглянуть. Старуха тут же захлопнула.

– Чего встал? – гаркнула она. – Иди жене помоги.

Из кухни выплыл аромат ромашкового чая.

– Вы это… – Андрей шагнул в сторону кухни. – Разговаривайте-ка попроще.

Глаза старухи округлились. Щёки поалели.

– Сопляк! Матери своей дерзить так будешь!

Она сжала нож.

– Не дерзю я, – Андрей сделал успокаивающий пасс. – Просто всё время я жил среди женщин. Они так не разговаривали. Они… Женщины создают уют. У них хорошая атмосфера. Они должны…

– Ничего мы тебе не должны! Бездарь. Ты еле шевелишься. Гроши получаешь. Какой с тебя прок?

– Ну, – Андрей вспомнил шутку водителя, – я же мужчина.

Старуха скривилась:

– Ах да! Мужи-и-ик. Стручком и ценен. А больше ничем. Только у нас и постручковей тебя есть.

– Кто? – Андрей увидел вошедшую «жену». – Кто есть?

Женщина вонзилась в него жестоким взглядом:

– Знаешь ведь. Сам застукал.

Андрей сморгнул:

– Как!.. – вырвалось из него. – Да вы… Блин! Охренеть.

С топотом он ринулся на кухню. В холодильнике нашлись крабовые палочки и бутылка «Клинского». Андрей прошагал с ними в спальню и захлопнул дверь. Завалился на кровать.

Дуры, блин.

Челюсти жевали обледенелую палочку. Рука держала бутылку. По первому крутили «Звёздную вафлю», по второму шёл сериал «Роза-лошадница». Андрей так устал ото всей бабской чуши, что ему захотелось чего-то простого. Мужского. На пятом он наткнулся на соревнование бодибилдеров. Качки пучили мышцы и усмехались.

Конечно, разозлился он зря. Глупо. Это ж не его женщины. Впрочем, думать об этом не хотелось. Сейчас Андрею требовалось отдохнуть. Просто отдохнуть. Как дома – в тепле и уюте. А уж потом разбираться, где он находится и как отсюда выбраться.

Качок с экрана улыбнулся Андрею, подмигнул и запел:

– Спи, моя радость, усни.

Веки сомкнулись, изо рта скатилась палочка.

– В доме погасли огни.

Бутылка свалилась. Пиво побежало на простыню.

– Птички замолкли в саду.

Из глотки вырвался храп.

– Рыбки уснули в пруду…

 

Захлюпало. Зачавкало. Андрей открыл глаза.

Спальня вязла в бордовом полумраке. В ногах топталась старуха, она потрясала книгой. На обложке желтела надпись: «Семейный кодекс Российской Федерации».

Старуха вырвала страницу, смяла и засунула себе за щеку.

«Жена» левой рукой держала аппарат, напоминающий чайник. Правой навинчивала на шланг толстую иглу. Навинтив, она поднесла её к Андрееву уху и стала тыкать.

Андрей дёргал головой, но не мог шевелить остальным телом. Сила комфорта: вязкая, расслабляющая, жаркая – всасывала его в постель. Он попытался поднять ногу, но уронил. Согнул руку – локоть утонул в матрасе. Надавил ладонью на простыню, и ладонь провалилась в липкое и горячее.

Чавканье стало громче.

Иголка вошла в ухо, проткнула перепонку. От боли Андрей скривился. Череп будто разламывало изнутри, он трещал, дрожал на подушке. Но вскоре боль сошла. Вместо неё налилось тепло. Розовое. Чуть щекочущее и пушистое, как облако.

Андрей заулыбался. И тут снова раздалось хлюпанье: по шлангу из уха потекла жидкость.

«Жена» дёргала за ручку аппарата. Старуха жевала страницы. Глаза Андрея блуждали по спальне. Ему хотелось узнать, кто же так мерзко чавкает.

Он резко вывернул голову – не видно.

Дёрнул головой ещё раз. Мелькнула бурая тварь, прилипшая к стене.

По коже прокатилась волна мурашек. Желудок сжался, в горло вдарила тошнота. Андрея затрясло.

Он напряг плечо и бицепс. Рука приподнялась над кроватью и тут же упала обратно. «Что же? – зазвучало в мозгу. – Все эти годы в качалке…»

Заскрипев зубами, снова – рывок. Рука подскочила выше. «Ну, ещё!»

Он зарычал и подкинул руку со всей мочи. Ладонь шлёпнулась на гениталии.

«Давай, – сказал себе Андрей голосом тренера. – Это твой последний шанс»

Глубоко вдохнул и заорал:

– ЖМИ-И-И!!!

От боли тело скрючилось и рухнуло к ногам «жены». Шланг из уха выскользнул. Вспыхнула ярость.

Андрей врезал «жене» кулаком по лодыжке. Женщина вскрикнула. Аппарат грохнулся Андрею на плечо, жидкость выплеснулась на пол.

Он поднялся, толкнул жену и шагнул к старухе. Схватил за глотку. В этот миг взор его прилип к твари, что чавкала на стене. Пальцы стали лихорадочно сжиматься и разжиматься.

Над разорванными коробками висела огромная сочащаяся слизью и кровью дрянь. По шкуре были разбросаны соски. В пасти кривились гнилые зубы. Тварь хлюпала и содрогалась.

Всемирная матка! Мать сыра земля.

Андрей покосился на старуху – она корчилась у ног и кашляла. Развернувшись, он ломанулся к двери.

 

Через ветер он бежал по переулкам в ночь. А далеко сзади шлёпала босыми ступнями «жена». Она хотела догнать и всё объяснить, но «муж» скрылся во мраке дворов. Женщина остановилась и заплакала.

Из арки вышел человек с лицом Андрея. В зрачках искрилась ненависть. В кулаке чернел разводной ключ. Усмехнувшись, человек зашагал на женщину.

 

Он нёсся мимо горящих окон кабака. Чавканье за спиной не стихало. Казалось, чавкает всё живое, всякая органика: коты в помойках, микробы в почве. Лишь из проулка за кабаком текла тишина – такая же густая, как и мрак.

Чем дальше Андрей убегал в проулок, тем меньше ощущал тело. Остановившись, он посмотрел назад. Окно кабака вдали с каждым мигом делалось всё тусклее. Отсвет фонаря за углом заволакивался тьмой. Тьма растворяла мысли, поедала Андрея живьём.

Не видя ничего, кроме тускнущей кляксы окна, он рванул обратно.

Чем ближе, тем окно становилось ярче. Вот и свет фонаря блеснул на чёрном стекле. Андрей замедлил бег. Сменил его на шаг и с шумом выдохнул.

Его сознание рухнуло в бездну.

Когда его пихали в УАЗик, Андрей упёрся ботинком в дверцу, не давая закрыть. Полицейский треснул его дубинкой, Андрей засопел.

Дверца захлопнулась. Салон начал темнеть.

«Опять! – понял Андрей. – Опять мрак!!»

– Помогите! – крикнул он. – Со мной что-то не то.

Он сгруппировался и врезал каблуком по стеклу. Раз! Другой.

Дверца сзади распахнулась, Андрея схватили за воротник и наполовину вытянули из машины. Над ним возникла злая рожа полицейского.

– Я тебе помогу, урод! Будешь знать, как женщин убивать.

Дубинка вмазала по лбу.

В камере уголовники с интересом пялились на Андрея. Тощий урка подхромал и упёр руки в бока. Голова его склонилась набок. Камера начала заволакиваться чёрной дымкой. Андрей вцепился себе в волосы.

Нет! В этот раз он не выпустит свой ум. Не потеряет тело. Но чёрная кайма надвигалась, а круг света впереди сужался.

Зубы скрипнули от натуги. Андрей ощутил жжение и разодрал рубашку. Под ней краснели волдыри. Один за другим они полопались. Из них вылетели чёрные нити. Они уцепились за края светлого пятна, мешая стягиваться.

Андрей зарычал, и пятно чуть расширилось. Но сразу же свернулось в точку.

Падая в небытие, Андрей успел почувствовать, как в животе кто-то заворочался.

 

Дорога ползла вниз: через поле к рабочему району. Над постройками дымили фабричные трубы.

Андрей потянулся, встряхнул руками. К нему подъехала малиновая «Тойота». Колесо хлюпнулось в лужу, дверца открылась.

Оглядевшись, Андрей пожал плечами и забрался в салон.

– Салют! – двойник за рулём сунул в зубы сигарету и усмехнулся.

«Тойота» покатила по дороге вниз.

– Ну как тебе в кутузке? – гоготнул водитель. – Я вот вспоминал, как в том году угнал «Мерина» у чурбана с рынка. И утопил в Фекалке. Помнишь? Ты в это время бухал с Сенькой-прокурором и шалавами.

Он включил печку:

– Чурбан на суде тыкал в меня пальцем: «Он, он!» – а Сенька встаёт такой и говорит: «А вот у меня фотки из ресторана есть. И женщины согласны. Не мог он угнать. Мы же с ним целый день коньяк давили!»

Водитель расхохотался, ударил ладонями по рулю:

– Или тот случай с барсеткой Арумяна. Там вообще ржач был! Или…

Он глянул на Андрея, уголки губ опустились.

Поморщился:

– Вот только нахрена ж ты теперь так, а? Мы ведь не для того вместе, чтобы… Чтобы…

Он фыркнул:

– Ты скажи: тебя бабы в детстве обижали, да?

«Тойота» въехала в рабочий квартал. На дорогу с обеих сторон надвигались ангары и склады. Нависали ЛЭП. Машина свернула к боксам. Прокатила вдоль забора из бетона и встала у кирпичного строения. Над дверью ржавела вывеска: «КАФЕ БУРАТИНО».

 

За столами пили водку бандиты, шмары и картёжники. Из музыкального автомата летели хрипы Сергея Наговицына. Сутулый еврей пододвинул к бармену пачку банкнот – бармен пересчитал и убрал в карман. Положил на стойку револьвер.

– Падай, – сказал двойник. – Я щас.

Блондинка, похожая на Тори из «Митсан Бич», с полуулыбкой поглядывала на Андрея и болтала по телефону. Повесив куртку, Андрей плюхнулся за соседний столик и подмигнул.

Двойник вернулся с блюдом. На нём поблёскивали от жира куски жареной свинины, посыпанные кружочками лука, румянилась лепёшка. Желудок Андрея всосался в позвоночник. Рот налился слюной. Придвинув блюдо, Андрей поднял взгляд на двойника и накинулся на мясо. Чавкая, похрюкивая, запихивая его за щёки, он обсасывал пальцы и урчал.

Двойник хмыкнул и пошёл к стойке. Вернулся и поставил на стол два бокала с пивом.

– Короче, – заявил он, усевшись, – идём на последнее дело. Больше я с тобой работать не хочу.

Андрей промычал:

– Ы-му-му?

Отвернувшись, двойник бросил:

– Устройся, там, в автосервис. Или массажистом. Или найди ещё допельгангера.

Андрей проглотил кусок, утёрся рукавом:

– А разве ещё есть?

– В рабочем районе водились. Правда, сейчас куда-то поисчезали. И это мне нихрена не нравится. Думаю, – двойник возвел глаза к потолку: на нём желтела треснутая штукатурка, – «допели» есть у всех. Мужики-то все похожи, хоть и думают, что разные. Бьют морды, глушат водку, дрючат баб. И чем больше им это в кайф, тем больше они одинаковые. Как будто копии какого-то одного гада.

Брезгливый взор опустился на Андрея:

– Так что если тебя так тянет бить кого-то железякой… в мясо…

Губы скривились:

– ...то заместо баб я предлагаю тебе одного хмыря.

Он придвинулся к Андрею и заговорил тише:

– Живёт в элитном секторе. Вертит в своей фирме крутые дела. Деньги гребёт лопатой. На меня вышел его охранник и сказал, что в доме – сейф. И что поможет до него добраться.

– А ключ будет? – скептически спросил Андрей.

– Там кодовый замок. Код знает только хозяин.

– Утащим и – болгаркой?

– Не, – двойник прищурился. – Ты будешь допрашивать.

Внутри Андрея занялось раздражение. Кровь ударила в виски. Отчего двойник так раскомандовался? За кого он его держит?

– Нет, – мотнул головой Андрей. – Я не пойду. Я не…

– Послушай, ты! – выцедил двойник. – Ты со своим разводным ключом нужен мне не чтобы тебя от суда отмазывать. Я из-за тебя и так чуть не спалился по всем направлениям. А ты ещё…

Музыкальный автомат умолк. Через пару секунд из него грянула мазурка.

– Там реально много денег, – двойник фыркнул, откинулся на спинку. – Будем на них жить года два и не пахать. А может, – он улыбнулся, – может хватит, чтобы слинять из города… Да не пялься ты так!

Он дёрнул щекой:

– Я тоже об этом мечтаю. Как и многие тут.

Андрей отвёл взгляд к сетчатым чулкам блондинки. Между её туфель упали две белые ниточки. Сощурившись, Андрей обнаружил, что они ползают и извиваются.

Блондинка провела пальчиком по столу и улыбнулась Андрею.

– А вот и охранник, – сказал двойник.

К ним подошёл амбал в расстёгнутой на груди рубашке. Бухнувшись за стол, он уложил на него татуированные кулачищи и перевёл взгляд с двойника на Андрея.

– Ёптить! – ухмыльнулся амбал. – Близняшки!

 

Андрей приставил стремянку к забору из кирпича. Несмотря на то, что здесь был центр элитного посёлка, в переулке почему-то не горело ни единого фонаря. Лишь прожектор на соседнем участке пылал, как ошалелая луна, да мерцали окна коттеджей.

Двойник вскарабкался по стремянке и исчез за забором. Андрей полез следом. Добравшись до верха, он увидел мрачный особняк с двухскатной крышей и трубой. Перед особняком простиралась лужайка.

Спрыгнув, Андрей заметил конуру. Она была настолько громадной, что его передёрнуло. Хотелось верить, что охранник всё же отравил живущее в ней чудовище – и что оно именно сдохло, а не заснуло.

Зубы стучали. В коленях колотилась адреналиновая дрожь. С пистолетом «Стриж» в руке Андрей семенил через лужайку к особняку. Двойник шуршал за спиной.

Пятерня Андрея схватилась за дверную ручку. Дёрнула. Дверь не открылась. Андрей обернулся. Двойник пожал плечами. Дёрнув ещё раз, Андрей подскочил к окну. Замахнулся рукояткой пистолета. Сзади громыхнуло.

Щека Андрея вмазалось в окно. Тело повалилось назад – в сухую траву.

Грянули вопли:

– ЛЕЖАТЬ! ЛЕЖАТЬ, СУКИ! УБЬЮ!!

Снова громыхнуло. Тяжёлые ботинки выбили из пальцев «Стрижа», принялись лупить по рёбрам, локтям, бёдрам. Андрею заломали руки и потащили в дом.

Швырнули на ковёр. Пнули под дых. Боль пронзила Андрея насквозь, он скрючился и затрясся в кашле. Перед взором плыли золочёные стулья, зеркала, камин. У портьеры амбал с татуированными кулаками пинал двойника в лицо.

Другой гигант – в чёрной униформе и с мордой как у пса-боксёра – смотрел на избиение и хрипло дышал. Повернувшись, он сощурился на Андрея и оскалил гнилые зубки. Вынул нож.

В этот миг вошёл человек в халате. Бойцы замерли. Человек подковылял к двойнику, взял за волосы и поднял ему голову.

– Уроды, – рыкнул человек. – Я же говорил: грызла не ломать. А это что за… пюре?

Он ткнул двойника лицом в ковёр:

– Этого кончить.

И захромал к Андрею. Андрей вывернул шею и увидел, что человек в халате – ещё один двойник, но с уродливым шрамом через лицо.

Двойник ощерился:

– А эта шкурка – что надо.

Он наклонился и сжал Андрею горло.

Андрей ощутил, как его потянуло вниз и назад. Перед ним ползли ворсинки ковра – всё быстрее. За ковром бурели доски. Краска на них облупливалась и когда сошла совсем, под досками вскрылась земля. Смешанная с камнями, лишайником и костями, она смердела топью.

Сзади захлюпало, зачавкало. Пальцы Андрея впились в землю, он вскрикнул. Ноготь с мизинца отломился.

Справа гнила куча беляшей. Над ней кружили мухи. Андрей вытянул руку, но не дотянулся. Слева торчала статуя нагой Галины с веслом. Сжавшись, как змея, Андрей дёрнулся и ухватился за её лодыжку. Галина повалилась на него, расколовшись в воздухе. Куски гипса обрушились на затылок и спину.

Чавканье стало громче. Андрей знал: тварь сзади – снова она. Мать сыра земля. Она безумна. Жестока. И очень, очень голодна.

Он замолотил кулаками по земле. Стал извиваться, биться. Косточки вонзались в кожу, резали её, протыкали. Из горла вырвался вопль. Пятки уже ощущали жар от дыхания твари, из пасти её разило тухлятиной. Зубы клацали совсем рядом.

И тут вверху вспыхнула золотая искорка.

«Где я её видел? – мелькало в голове Андрея. – У кабака? У въезда в промзону? Нет. ГДЕ ЖЕ?»

Андрей надул щёки и сплюнул. Изо рта шлёпнулась чёрная ниточка.

Живот дёрнулся в спазме. Андрей скорчился и со стоном выблевал пучок ниток.

Ниточки потянулись из горла к искорке. Сделав круг, она метнулась вверх. Туда, где маячила морда двойника – хихикая, кривляясь и раздувая ноздри.

Искра шмыгнула в левую ноздрю. Ниточка влетела в правую. Другая зацепилась за губу. Ещё одна протиснулась меж зубов.

Всё больше ниток, тянущихся из Андреевой глотки, проникало в глумливую морду. Сквозь рот, уши, глаза. Самая настырная расковыряла прыщ на лбу и ввинтилась в гной и кровь.

Все нитки закрепились. Двойник в испуге вякнул:

– Что? А?

– Ы-мы-ы-ы! – выдавил Андрей со слезами боли.

Глаза двойника вспучились.

Нитки натянулись. Дёрнули.

С хлюпаньем лицо отстало от черепа и полетело Андрею в рот.

 

Сначала он ощутил пальцы рук. Большие, указательные, средние… Чувствительность поползла выше: покалывая ладони, предплечья, шею. По щекам струилось тепло. Веки разлиплись.

Он обнаружил себя за столом в центре белого помещения. На столе светился монитор с заставкой в виде паука. Далеко впереди серела дверь. Оглядевшись, Андрей увидел слева окно, занавешенное жалюзи, справа – сейф. Больше ничего не было.

Он поискал что-нибудь, во что посмотреться. Залез в нагрудный карман пиджака, в руке оказался смартфон. Андрей поднёс чёрный дисплей к лицу, всмотрелся и тут же отдёрнул.

Поднёс снова. По спине пробежал мерзкий холодок.

Из дисплея таращился двойник с безобразным шрамом через всё лицо.

Он поднялся с кресла – стены качнулись. Вместо мышц в ногах колыхалось желе. Ступая аккуратно, Андрей подошёл к жалюзи. Потянул за верёвку.

Под окном чернели «Тойоты» и «Бэхи». У боксов стоял фургон, судя по обшивке, бронированный. По забору ползла «колючка», торчали прожекторы. Охранник у КПП курил, пуская дым к мутному небу.

«Любопытно, блин» – подумал Андрей и, пошатываясь, направился к двери.

Секретарша возвела тревожные глаза.

Андрей осмотрелся и, оперевшись о стол, заглянул ей в вырез.

– Любаня, – сказал он, переведя взгляд на бейджик. – У нас остался кофе?

– Кофе? – испуганно спросила секретарша.

– И гамбургеры.

– Гамбургеры?

– Да.

Уголок её рта в недоумении скривился:

– Ну конечно, Борис Капитонович. Сейчас принесу.

Она встала и поцокала к двери с табличкой «ЗАРЯДНАЯ».

Чавкая гамбургером и запивая кофе, Андрей спустился на первый этаж. В конце коридора он приметил вахту. За ней сидел дежурный с лицом маньяка-садиста.

«Бррр» – содрогнулся Андрей и двинулся к нему.

«Оружейная комната», – читал он надписи на дверях. – «Раздевалка», «Зал единоборств»…

Когда Андрей приблизился, дежурный отрапортовал:

– Бойцы на заданиях. Происшествий нет.

Что-то пикнуло возле сердца. Андрей поставил стаканчик с кофе и вынул смартфон. На дисплее светилось фото рыжей девушки с надписью: «СЕСТРА». Нажав на разблокирование, Андрей прочитал СМСку:

«Надо встретиться. Очень. Я в Кофейнике. Приходи»

«Недурно, – подумал Андрей и спрятал смартфон обратно. – Вот кто поможет мне выяснить, что за хрен с горы этот Борис Капитонович»

 

Он отыскал её не сразу. Глаза блуждали по болтающим за столиками парням, студенткам, мамашам с детьми. Отвлекали запахи молотого кофе и сдобы с корицей. Наконец он нашёл. Голова её была опущена, рыжие волосы закрывали лицо. На скатерти в клеточку стояла чашка с травяным чаем, лежала шоколадка. Андрей сел напротив, сложив ладони на столе, кашлянул.

Девушка подняла голову.

От вида разбитого носа и гематомы под глазом на Андрея нахлынула жалость. И, хотя он видел девушку впервые, ему захотелось её обнять. Вместе с тем на дне души вспыхнула зарница гнева.

– Кто? – спросил Андрей. – Рассказывай.

– Тархан, – тихо сказала девушка. – Он сильно разошёлся.

Андрей всмотрелся в гематому.

– После того, как начал жевать насвай, он весь ковёр захаркал зелёным. Все шторы в харчках. И окна тоже. Я сказала ему, а он… С кулаками.

Голос девушки звучал грустно, чисто и мелодично. От него в сердце Андрея растеклось тепло. Девушка напомнила одноклассницу, в которую он был влюблён в пятом. Те же тонкие губки, печальные глаза. В то же время она походила на Саманту Брукс из «Митсан Бич».

– Заночуешь у меня? – спросил Андрей.

Девушка потупилась:

– Я уже договорилась с Зоськой.

– С Тарханом живёшь там же?

– Да, – она назвала адрес.

Мрачный Андрей поднялся. Тронул плечо девушки и побрёл к выходу.

– Грядет жених, – бубнил очкарик за столиком у двери. – О, грядет жених. Он спасёт нас всех. Он всех исправит.

 

Свет фар прилип к кирпичному забору. За ним в сумрачное небо вздымался силуэт особняка. Двускатная крыша, труба.

Андрей сглотнул слюну:

– Заберёшь меня утром, Жора?

Водитель, напоминающий Джима из «Митсан Бич», глянул на него с тревогой:

– Разумеется, патрон.

Закусив губу, Андрей выбрался из «Бэхи», подошёл к двери в заборе. Выдохнул облачко пара. Начал шарить в кармане брюк. Звякнули ключи.

За дверью открылся сухой обледенелый газон. Дорожка тянулась к особняку. Андрей сделал два шага и застыл – раздался лязг цепи.

Здоровенная тварь прыгнула на него сбоку. Андрей взмахнул рукой, но не удержался – грохнулся на дорожку. Стал фыркать, закрывая лицо ладонями. Горячий слюнявый язык проскальзывал меж пальцев: сенбернар топтался над Андреем и размахивал хвостом.

С трудом столкнув собаку, Андрей встал.

– Ух ты детина какая, – усмехнулся он и потрепал пса по загривку.

Радостный пёс поспешил следом, насколько хватило цепи.

С опасением Андрей вошёл в особняк, заглянул в прихожую. Включил свет. Огляделся. И начал обход.

«Это, судя по всему, гостиная, – думал Андрей, шагая по первому этажу. – Помню тот ковёр. Кровь плохо оттёрли, пятно осталось...»

Пошёл дальше:

«Вот лестница на второй. А здесь что-то вроде столовой, да? Вазы, зеркала, огромный стол... Тут ясно – сральник. А там что такое? Неужто зимний сад? Отлично!.. А вот и кухня, – Андрей щёлкнул пальцами. – Тут и притормозим»

Он распахнул дверцу исполинского холодильника и замер.

– Прекрасно, – прошептал Андрей. – Спасибо тебе, Борис Капитонович. Кто бы ты ни был.

Забив микроволновку чебуреками, сверху он всунул мороженную пиццу и упаковку крабовых палочек. На стол выставил бутылку Heineken, миску с холодцом и салатницу с «оливье». Нажав на кнопку пульта, под блатняк из динамика принялся поедать салат.

Когда салатница опустела, третий чебурек был доеден, и пиво выпито, из коридора донёсся тихий писк. Лоб Андрея наморщился. «Что за хрень такая? Крыса? Или послышалось?»

Писк повторился.

«Нет, – решил Андрей. – Это похоже на… плач?»

Он выглянул из кухни. Звуки раздавались со стороны лестницы. Под ней таилась дверца.

Андрей подкрался и прислушался.

– О-о-о, – стенали за ней откуда-то снизу. – Па-а-апик.

Он дёрнул шпингалет. Открыл. В нос шибануло аммиаком, фекалиями и чем-то кисло-сладким. Тухнущим.

– Фух, – выдохнул Андрей.

Во мраке он стал спускаться по бетонным ступеням.

Наконец ноги встали на гравий. Андрей пошарил рукой и нащупал верёвку. Дёрнул.

Лампочка осветила грязные стены в грибке. С труб капала ржавая вода. По углам валялись мешки, над ними кружили дрозофилы.

На стуле в центре сидел карлик. Голый, с огромным черепом. И без ног. Там, где должны были начинаться ноги, он был примотан к стулу то ли бледными шлангами, то ли своими кишками. Их моток пульсировал и сочился вязкой дрянью, она стекала в ведро под стулом.

Уродец рыдал:

– Па-а-апа. Папу-уля.

Зажав рот рукой, Андрей выдавил сквозь пальцы:

– Ты кто такой?

Уродец склонил голову набок и вперился в Андрея. От этого пристального взгляда Андрей поёжился.

Неожиданно резким и злым голосом уродец заявил:

– Ты будто не тот, кто раньше.

Карлик нахмурил брови:

– Да-а-а. Ты ведь его сожрал, не так ли? Что-то твоё его сожрало. Нехило, мой рыцарь.

Уродец зашёлся в булькающем кашле, задёргался. Глаза зажмурились, между шлангов выплеснулась жидкость.

Андрей отнял руку от лица:

– Кто ты та…

– ПАСТЬ ЗАВАЛИ!

Карлик зарычал:

– Придурок! Ты хоть в курсе, почему ты здесь? Потому что я тебя позвал. Теперь будешь делать всё, что я прикажу.

Он оскалил гнилые зубы и зашипел. Андрей отступил на шаг.

– Я хочу кое-кого вырастить, – продолжил уродец. – А ты для этого избавишься от одной мрази. Узнаешь про него завтра. И завтра же прикажешь убить.

Рявкнул:

– Понял, дебил?! У-БИТЬ.

В подвале повисло безмолвие. Слышалось лишь сопение карлика, да в виски колотило сердце.

Андрей сказал:

– Я не знаю. Не думаю.

Развернулся и шагнул к лестнице.

Сзади раздалось нытьё:

– Папу-у-уся. Ну папу-у-усик.

Андрей обернулся.

– Ведё-ё-ёрко! Вынеси моё ведёрко, папа. Оно так пахнет. Фу-у-у!

Андрей задумался. С опаской подступил к уродцу. Посмотрел на него сверху вниз. Нагнулся и, сморщив нос, извлёк из-под стула ведро. В нём плескалась чёрная жижа.

– Ты мой рыцарь, – прогундосил уродец, хихикнув как девочка. – А где же твой шлем?

Вдруг Андрей понял, что не чувствует рук. Он в испуге вылупился на кулак, сжимающий ручку ведра. Кулак задрожал и поплыл вверх. Ладонь второй руки подхватила ведро за дно. Глаза расширились.

«Что происходит?! Как?.. Что?!»

Ведро поднималось всё выше. Руки дрожали так, что жидкость начала выплёскиваться через край.

Андрей сжал зубы, пытаясь напрячь мышцы плеч, предплечий, кистей. Но они не ощущались.

Жижа плеснулась на грудь.

Колени затряслись, Андрей пошатнулся. Ведро уже было перед лицом. И ползло выше.

Андрей опять заскрипел зубами и зажмурился.

Затаил дыхание.

Холодная жидкость окатила его до самых пяток.

Ведро бахнулось на голову.

Колени подкосились, Андрей упал в гравий.

Мерзкое хихиканье растеклось во тьме.

 

Вникнуть в дела организации «РУБИЛЬНИК-ДОТ» оказалось не так уж трудно. Соображать Андрей начал лучше и быстрее. Необходимость адаптироваться в новых условиях активизировала память и расширила область восприятия. А чувство постоянной опасности обострило внимание.

– Недурно, – заметил Андрей, изучив стопку договоров.

– Ого! – мотнул головой, проглядев отчёт.

– О-ФИ-ГЕТЬ, – сказал, открыв в компьютере клиентскую базу.

Штудируя документы, Андрей почти не думал о вчерашнем. Чудно́, конечно: что это на него нашло – потерять контроль над руками? Наверное, Город совсем его зашугал. А зашуганный человек делается внушаемым и часто не принадлежит сам себе.

Что же до карлика, то разобраться с ним будет не сложнее, чем зажевать хот-дог с кетчупом. Дать по башке, засунуть в мешок и зарыть во дворе. Делов-то.

Дверь в конце белого помещения открылась. В проёме возник мужчина в чёрной униформе. Он направился к Андрею и чем ближе подходил, тем огромней становился. Нависнув над столом, он всосал ноздрями воздух.

Андрей его узнал. Отвислые щёки. Хриплое дыхание. Свирепые собачьи глазки. Он был одним из тех, кто затащил Андрея с двойником в особняк, а затем…

Громила положил на стол небольшой аппарат, состоящий из микросхемы и проводов.

Пробасил:

– Михалыч снял эту дрянь с тачки Арчера. С днища. Это датчик слежения.

Андрей задумался:

– Конкуренты, да?

Громила с подозрением на него глянул. Палец ткнулся в микросхему.

– Штуковина самопальная. Всё нужное для сборки продаётся в любых «Радиодеталях».

– И?

– Возможно, паял объект двадцать. Который исчез.

Ноздри громилы снова всосали воздух. Андрею показалось, что пёсья морда к нему принюхивается.

– Странно, – громила прищурился. – Кажется, прочухал. Двадцатый понял, что за ним следят. И решил узнать, кто. А теперь вот вышел на нас.

Андрей сложил кулаки на столе:

– Ну и? Твои предложения.

Щёки громилы дёрнулись:

– Я проверил. Он фанат всякой электроники с двумя техническими «вышками». Служил в штабе разведки, всего за год получил старшину. Но в армейке не осел. Хотя звали.

– То есть, – заключил Андрей, – двадцатый отличается от прочих… объектов?

– Да. С этим будут проблемы. Он уже вышел на нас. И не знаю, что решит делать дальше. Так что я подключаю бойцов. Будем искать.

Глазки сердито сверкнули:

– Как найдём – грохнем, да?

Андрей почесал висок. К чему лишний риск? Если уж вылез какой-то «объект двадцать», и он опасен, то надо подстраховаться. Пока Андрей не разобрался в происходящем до конца, пускай будет так.

Он собрался кивнуть, но тут вспомнил уродца из подвала. Его гнусное хихиканье. Наглый тон. Что он там требовал? Что приказывал? Кого-то убить?

Андрей сжал зубы. Встал. Опёрся ладонями о стол и наклонился к громиле.

– Вот что. Пока двадцатого не трогай. Подождём. Пусть выходит на нас, я хочу с ним словиться.

Громила наклонил голову набок:

– Не понял.

Андрей нахмурился и жестко выговорил:

– Чего ты не понял?!

Он ткнул в громилу пальцем:

– Хочешь дела? Тогда побеседуй с этим чурбаном, – он протянул листок с адресом «сестры». – Но не калечь. Мне нахрен не нужна мясорубка.

Громила взял листок. Ещё раз с подозрением глянул на Андрея, повернулся и побрёл к выходу.

Когда дверь хлопнула, Андрей опустился в кресло и шумно выдохнул.

 

– А потом, – сказал Жора, – из спецназа я перешёл в десант. А оттуда уже к вам.

Свет фар вырисовывал рельеф кирпичной кладки. Особняк за забором сливался с ночным небом. В салоне грело, как летом в полдень.

Андрей отхлебнул пива из банки:

– А мне вот приснился ржачный сон.

Губы скривились в усмешке:

– Негр… из «Митсан Бич»… мне в лохмы вплетал ленту. Потом отошёл, из-за ширмы выкатил зеркало. В зеркале – ха! – был я. В платье невесты! Ха-ха. Ты прикинь.

Но Жора не засмеялся.

Андрей вылез из «Бэхи» и подступил к двери в заборе. Поковырял ключом в замке́. Вошёл, и тут на него бросился пёс. В этот раз Андрей был готов. Он обхватил пса за туловище и, хохоча, принялся валять в сухой траве. Пёс вырывался, молотил хвостом и пытался цапнуть хозяина за плечо.

Наборовшись, весь в слюнях и шерсти Андрей заглянул в миску. Она была полна сухого корма. «Домработница насыпала, – догадался Андрей. – Интересно, а карлика она кормит?»

Он потрепал пса по загривку и вошёл в дом. Прошагал на кухню, из ящика стола извлёк тесак. «Нет, – подумалось с брезгливостью. – Очень уж грязно». Тогда Андрей поднялся в спальню и достал из шкафа «Беретту 92». Повертел в руке. «Нет, тоже не годится. Слишком по́шло».

Вдруг он припомнил о гараже возле дома.

– Ну разумеется!

…С хмельной ухмылкой Андрей спустился в подвал.

Уродец дремал. Ниточка слюны изо рта тянулась к кишкам-шлангам. Андрей кашлянул.

Голова уродца медленно поднялась.

– Зачем? – удивился он. – Зачем ты принёс эту хреновину?

Андрей ощерился:

– Так кто ты, говоришь, такой?

– Я-то? – карлик сгорбился. – Я тот, кто выведет тебя из города.

«Блефует сука, – подумалось Андрею. – Как пить дать блефует»

– А разве из него сложно выбраться? – спросил он. – К тому же мне тут в кайф.

– Правда?

– У меня всё есть. Влияние, бабло…

Карлик сощурился:

– А кто тебе, придурок, всё дал, м?

Пальцы Андрея сжали разводной ключ:

– Ну и кто же?

Уродец с ненавистью вылупился на него и прошипел:

– А ты угадай.

Андрей заморгал. Какая-то пелена заволакивала зрение. Он взялся тереть глаза, смотря то вверх, то вниз, то вбок. Пелена сходила и налипала вновь. Подвал будто затянуло дымкой.

– Деби-и-ил! – рассмеялся карлик. – Ты же всё потеряешь. Как и те, кто был до тебя. Ты же завшивеешь. Сдохнешь на теплотрассе, обблевавшись ацетоном, в сраных штанах.

– Заткни пасть.

– Ты никогда не сбежишь отсюда сам. Потому что тебя вообще нету. А есть одна растиражированная копия.

Андрей плюнул на палец и дотронулся им до зрачка. Сморщился. Начал быстро моргать. Пелена расползалась не только по глазу, но и, казалось, проникала в череп. Мысли мутились, бледнели, застывали. Как осколки стекла, гвозди и бритвы они увязали в извилинах мозга.

– Ну да ничего, – зазвучал в голове голос. – Мы в тебе кое-кого вырастим. Ты ухватишься за его лапку, и он вытащит тебя в новые места.

Нога шагнула назад, что-то задев. Андрей развернулся и выпучил глаза. Пятно у ног напоминало разводной ключ. Андрей поднял ладони к лицу и увидел десять размытых отростков. Они сжимались и разжимались сами.

– На двойниках штука и растёт, – голос стал громче. – Вот и будешь её подкармливать. А сейчас… потренируемся.

Андрей понял: пора сваливать. Серое пятно впереди, скорее всего, было лестницей из подвала. Оно пульсировало и плавало из стороны в сторону. Попробовав сделать к нему шаг, Андрей обнаружил, что не чувствует ног. Тело превратилось в ком стекловаты.

Хохоток взвился над ней ядовитым дымком.

«Да кто же ты, нахрен, такой?!» – подумалось Андрею.

– Я твой сын от первой бабы, которую ты трахал!

Бас уродца сделался тяжёлым, чёрным, страшным. Он обрушивался на Андрея, словно глыбы гранита.

– Я твой отец, которым мать накормила тебя на ужин. Я дефект всего. Любовь. Мировой капитал. Я душа городов и твоя жадность. Визжащая свобода и густая спесь. Я зверь и Бог. Я…

Он прохрипел:

– ЭТО ТЫ.

Андрей увидел себя со стороны. Застывший мужчина перед лестницей из подвала. За спиной сидел карлик, примотанный к стулу кишками-шлангами.

Он поднял на Андрея указательный палец и прорычал:

– Приступим же к тренировкам, урод.

Изо рта выплеснулась слюна:

– Принеси из гаража ножовку. Отвёртку и болгарку. И бензина возьми. Да поживее.

Андрей ссутулился. Задрожал. Левая нога шаркнула по гравию. Правая подтянулась к ней.

Уродец улыбнулся:

– И приведи свою вонючую псину, – он ощерил клыки. – Мы сделаем из неё что-то более… липкое.

 

Он очухался на полу в туалете. Голое тело знобило, повсюду на коже чернела засохшая кровь. Череп ломило – казалось, вот-вот он лопнет. Горло было забито какой-то дрянью. Андрей подполз к унитазу, опёрся на стульчак. Харкнул. В воде поплыл комок шерсти.

Запихав пальцы в глотку, Андрей проблевался.

Горячий душ не согрел. Корчась и дрожа под струями воды, Андрей думал: «В спальне – ствол… Взять – и в подвал. Нет! После вчерашнего там… Ох. А если я… Нет, откладывать нельзя. Вышибить мозги нахрен. Выбить этой крысе, нахрен, мозги. А что, если опять?.. Вдруг опять не смогу ничего сам? А у меня – пистолет»

Он сидел на кровати и вертел «Беретту», когда снаружи донёсся сигнал автомобиля. Жора. Глаза Андрея перескочили с пистолета на окно и назад. Пару секунд он подумал, а затем надел рубашку, натянул носки и брюки. Обулся в прихожей и выскочил на улицу.

– Сука, – бормотал Андрей, шагая к своему кабинету. – Грёбанный карл. Гадёныш. Урод. Падла.

– Что с вами?! – воскликнула секретарша, прижав руки к груди. – Борис Капитонович, к вам клиент.

Костлявый мужчина в шляпе хотел, чтобы бойцы Андрея обеспечили защиту конвоя. Но Андрей не смог отыскать ни бланк договора, ни расценки, ни данные о занятости бойцов. Клиент поглядел на него с раздражением, повернулся и зашагал к выходу. Дверь бухнула.

В коридоре Андрей пошатнулся, чуть не упав. Дежурный с лицом садиста привстал. Андрей опёрся о турникет и расстегнул ворот рубашки.

– Бойцы на заданиях, – настороженно сказал дежурный. – Происшествий нет.

Андрей выпрямился и заметил, что его ладонь оставила на турникете мокрый отпечаток.

Кожа полыхала. В суставах ломило. Горло першило от сухости.

По пути к боксам Андрею вспомнилось состояние безволия в подвале, наступившее после того, как ушли страх и паника. Непривычное состояние. Жуткое. И… восхитительное. Когда исчезли тревоги. Растворилось напряжение. Мир вдруг стал простым и ясным, а внутри растекалось блаженство, сияли халцедоновые зори. И душа вместе с плотью, повинуясь чужой воле, распахивались.

Думая об этом, Андрей уже не был уверен: сделал ли он с собакой то, что сделал, под мороком уродца или же добровольно.

– Чтоб ты сдох, – бурчал он. – Гадкий, гаденький…

– Патрон? – донеслось встревоженно.

– Жора, – просипел Андрей. – Вези меня в гостиницу.

Очкастая администратор подняла взор с паспорта на Андрея:

– С вами всё в порядке?

Ковёр в коридоре шипел, извивался. Андрей влачился по нему к двери с табличкой «37». Два раза уронил ключ, наконец завалился в номер.

Окно пульсировало красным. Люстра раскачивалась. Обои ползали по стенам, шурша и похрустывая.

Андрей залез с головой под одеяло.

В горячей мгле он услышал свой шёпот:

– Карлик, карлик, карличек…

Он чувствовал себя таким хилым, беспомощным, больным. Весь в поту, с дрожащими ручками. Ему так требовался кто-то волевой: жёсткий и могучий – кто избавит его от болезни. Кто защитит. Закроет его плоть в своей стальной оболочке. Охладит его, мокрого и жаркого, своим дыханием со снегом. Тот, чей ужасный загробный ум повернёт его в нужную сторону. И вольёт в него силу.

О, если бы найти тот краник, из которого течёт сила. Андрей присосался бы к нему и пил, покуда сила не побежала бы по подбородку, не потекла на грудь и пузо.

В этих мечтах он зажал подушку между коленей. Обнял её руками, куснул. И, застонав, поплыл в знойный сумрак.

 

Проснулся он, когда за окном уже рассвело. Огляделся. Типовой гостиничный номер. Стол, тумба, телевизор.

Тронул лоб.

«Похоже, отпустило».

Он встал и подошёл к окну. Открыл. В номер ворвался стылый ветер вперемешку с рычанием машин. Поёжившись, Андрей отправился в душевую.

Смывая ночной пот, он недоумевал. Что за бред навалился на него вчера? Что за карусели вертелись в башке? Какая, нахрен, сила? Какой, к чёрту, краник?!

Ясно было одно. Уродец умеет гипнотизировать. Значит, надо разделаться с ним, не разговаривая и даже не встречаясь взглядом. Одним махом. Без колебаний.

– Швырну гранату, – пробубнил Андрей, вытирая волосы. – И дело в шляпе.

Жорина «Бэха» ждала на стоянке перед гостиницей. Доехав до работы, Андрей кивнул дежурному. Прошагал по коридору и взбежал по лестнице.

– Любаня, – салютовал он. – А разогрей-ка мне два… Нет. Три гамбургера. И кофе с коньячком.

– Вас там, – секретарша кивнула на дверь, – ждут.

Андрей нахмурился. Кого это впустили в кабинет без спросу?

Он вошёл. У окошка чернела фигура. Униформа, кряжистые плечи. Громила с песьей мордой.

– Двое наших погибли, – пробасил он, высматривая что-то на улице. – Ещё одного штопают в госпитале.

Протопав к столу, Андрей уселся в кресло. Хрустнул пальцами:

– Ну и?

Громила покосился на него:

– Парни дежурили у подъезда. Объект вошёл, и они метнулись следом. На втором сработала бомба с «дистанционкой».

– А с объектом что?

– Слинял.

Андрей подался вперёд:

– Кто он?

Громила фыркнул.

– КТО ОН? – рявкнул Андрей. – Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ!

– Двадцатый.

По лбу Андрея расползлись морщины.

Медленно и жёстко он выговорил:

– А какого хрена вы охотились за двадцатым?

Громила развернулся и вылупился на него со злобой. В собачьих глазках мельтешили нахальство, презрение. Губы сжались, словно громила собрался плюнуть.

«Ну, это уже никуда не годится, – подумал Андрей. – Пёс вздумал меня подмять? Сесть в моё кресло? Вот только хрен ему между лап»

Хотя размеры громилы пугали, Андрей собрался рискнуть. Эти твари понимают лишь язык силы, и он покажет ему силу. Схватит за воротник, притянет к себе и влепит пощёчину. Если громила дёрнется, зарядит под дых. Всё должно получиться.

– Подойди-ка ко мне, сучёнок, – оскалился Андрей, поднимаясь. – Я покажу тебе, кто тут Борис Капитонович.

 

Он высморкался кровью в раковину. Открыл кран и умылся тёплой водой. Изучил в зеркале синяк над бровью. Опухшую губу. Одёрнул рваную рубашку.

Всё-таки он справился с песьей мордой. Ударил в солнечное сплетенье. После недолгой борьбы повалил на пол и запинал ботинками, опрокинув сверху сейф. Поставил гада на место, как и полагалось.

Работать после драки не тянуло. Предупредив секретаршу, что сегодня не вернётся, Андрей пошёл к дежурному. Расписался в журнале за получение РГД-5 и сходил в оружейную комнату. Граната легла в карман брюк.

«С одним гадёнышем разобрался. Разберусь и с другим. Но сначала – расслабиться»

Пуская пар изо рта, он прошагал к боксам и гаркнул:

– Жора! Бухать!

В сумерках «Бэха» подкатила ко «Гнилому Кашалоту». Андрей заявился в бар. Бармен налил стакан бренди. Опрокинув залпом, Андрей потребовал ещё. Выпил и заказал крепкий коктейль. Выпил и потребовал водку тоник.

Выпил и бухнул по стойке кулаком:

– «Бурбон колу» мне! Живо!

Спустив двести тысяч в рулетку, Андрей выпрыгнул на воздух.

– Сестра! – крикнул он в смартфон. – Ты же сестра моя! Я должен тебя увидеть.

«Бэха» встала у здания с вывеской «Мясные развлечения».

– Дружище, – сказал Андрей пьяно, – это разве элитный ресторан?

– Нет, патрон, обычный.

– Обычный? Я же просил… Хотя ладно. Хрен с ним.

Он плюхнулся за столиком в углу. Заказал гору еды и бокал пива. Выпив, попросил ещё. И ещё.

Из пьяного марева выплыл голос «сестры». Девушка говорила о вомбатах и червивых бегониях.

Андрей зажал рот и ломанулся к туалету.

Дверца кабинки приоткрылась, высунулась голова прыщавого очкарика. Он принюхался и в испуге ойкнул.

– Ты посмотри, – посетовал Андрей. – Я весь пиджак себе заблевал. Все туфли… Эй, погоди-ка.

Он легко толкнул парня:

– Слышь, очки. А давай того. Меняться. Мой костюм стоит дохрена и больше. А твоя, блин, рубашонка…

Парень сморщил нос.

– А-а, – понимающе кивнул Андрей. – Знаю, чего хочешь. Ну на! На же. Держи.

Он вынул из карманов купюры и взялся пихать их парню. Деньги падали в раковины, на пол, в лужу блевотины.

– Ты охренел?! – затопал Андрей. – Ну всё, ботан. Каюк тебе.

Выхватив из кармана гранату, он потряс над головой.

Парень удивился:

– Настоящая?

Андрей в клетчатой рубашке очкарика шатался к своему столику и горланил:

– Грёбанная нищо́та! Да я всех вас куплю. Вы будете делать всё, что прикажу, э. Потому что я! Я – Борис Капитонович. А вы – сучьё. Слышите, прыщи?

– Вот, кого я люблю! – он опёрся ладонью о плечо «сестры». – Я заберу тебя с собой из этого вонючего Города.

– Вам пора на воздух, – заявили сбоку. – Макс, веди его.

Жёсткие пальцы вцепились Андрею в плечо.

– Руку убрал, – скомандовал Жора.

– И тебя, – Андрей улыбнулся. – Тебя, друг, я тоже заберу. С Галей познакомлю.

Где-то вскрикнула женщина. Все резко повернули головы в сторону дверей. Глаза Андрея сощурились. Сквозь марево у входа он увидел мужчину в зелёной кофте. У него топорщились усы. Если б не они, мужчина был бы точной копией…

Он шагал к Андрею через зал с вытянутой рукой. В ней что-то серело.

Раздался грохот. Администратор сбоку от Андрея схватился за бок и осел на паркет. Женщины завизжали.

Грохнуло. Тыквенный пирог лопнул фонтанчиком.

Жора выдернул из кобуры пистолет и загородил Андрея своим телом. Андрей отшатнулся, стукнулся о край стола и повалился на пол.

Ресторан забился в агонии воплей.

 

Андрея вывернуло на колесо «Бэхи». Он вытерся ладонью и нащупал что-то липкое, свисающее с губы. Собрался вытянуть и рассмотреть, но Жора ухватил под локоть и принялся пихать в машину.

Дверца хлопнула. С переднего сиденья прозвучали слова «сестры»:

– Вы ведь не уедете?

Жора пролез на место водителя, завёл двигатель:

– Подежурю перед домом.

Помолчав:

– И вызову-ка ещё парней. Пусть сидят во дворе. За босса-то взялись серьёзно.

Андрей ощутил, как липкое, свисающее с губы, шевельнулось.

 

В ночи он поднялся с кровати. Прикрыв левой рукою грудь, правую он положил на живот и нагишом вышел из спальни. Лунный свет расплескался по полу. И лёгкая, как народившийся месяц, улыбка мелькнула на лице Андрея, когда он отворил дверь в подвал.

– Ты вернулся? – прохрипел уродец во тьме.

Голос его дрогнул от возбуждения:

– О да. Я знаю, зачем.

В ноздри втекала вонь тухлятины. Нога наступила на мохнатый комок, и Андрей почувствовал, как ворошатся черви. Ему стало щекотно.

Странно – сознание было свежим, как если бы он не пил. Таким трезвым и холодным оно не было никогда раньше. В нём вспыхивали образы: яркие, причудливые, порочные – и у Андрея сводило низ живота, набухали яички, так ему хотелось их воплотить.

– Её! – сказал уродец. – Веди ко мне её.

Андрей шепнул:

– Кого же?

– Ты знаешь. Рыжую сучку. Она дрыхнет в гостиной.

С шумом вдохнув, Андрей обхватил себя за локти. Нет, нет. Но ведь… Ведь им будет так тепло вместе. Так сладко. Это будет… восторг.

– И нож, – каркнул уродец вдогонку. – Захвати нож. Толстую иглу и леску. Дрянь надо перештопать.

 

– Мы забрали дочь и жену двадцатого, – объявила песья морда. – Их держат в складе северной промзоны.

Он расхаживал по кабинету, чадя сигарой. Андрей и двое бойцов топтались у стены.

– Если двадцатый не объявится, – песья морда сощурилась, – семью грохнем к хренам.

Голова Андрея медленно повернулась к столу. Уголки губ опустились.

– Ты, – громила указал сигарой на Андрея, – едешь к ним. Скажешь, пускай уговаривают козла сдаться.

На столе исходила паром груда варёной говядины. Сок стекал на пол, образуя лужи.

Громила подошёл к столу и втянул ноздрями пар:

– А я пока пожру.

С рыком он кинулся на мясо.

 

Пуская слюни, Андрей сидел на гравии в подвале. В руках ёрзал тяжёлый кусок плоти. Трудно было определить, что это. Кажется, оно было собрано из разных частей тела и рыжих волос.

– Мякотка, – сказал уродец.

Шланги, обматывающие его живот, заёрзали. Один с хлюпаньем оторвался, брызнула кровь. Оторвался второй. Третий. Четвёртый… Они разматывались и вытягивались, пока не уткнулись в пол по обе стороны от уродца.

Он начал подниматься на них, как на лапах. Пошатнулся, держа равновесие, и ухмыльнулся Андрею.

 

«Бэха» катилась по туманной дороге. По бокам из дымки выступали многоэтажки.

Андрей спал на заднем сидении, откинув голову. Изо рта высовывались чёрные нити. Они извивались как водоросли.

Глаза Андрея раскрылись. Он закашлялся и схватился за нити – они оказались склизкими и жёсткими. Андрей дёрнул. Брюхо булькнуло. В нём заворочалось что-то большое и тяжёлое.

Вскользнув из пальцев, нити шмыгнули Андрею в глотку.

– Куда мы едем? – просипел Андрей.

Жора, не поворачиваясь, ответил:

– В северную промзону.

Андрея затрясло. Он обнял себя и понял, что у него горячка.

– Жор, – пискнул Андрей. – У меня проблема. В подвале…

– Вонючая красно́та! – рыкнул водитель.

«Бэха» тормознула, Андрея кинуло вперёд. Перед капотом плыли силуэты людей. Кривые, искорёженные, они двигались, словно в кошмаре.

– У меня в подвале, – прошептал Андрей, – карлик. Он…

– ДА НЕТ У ТЕБЯ НИКАКОГО КАРЛИКА. Ты сам долбанный карлик. Обрубок человека... Прекрати ныть. Сейчас мы поедем к этим двум сучкам и как следует развлечёмся!

Водитель обернулся. Андрей увидел скошенную голову, бледно-жёлтую кожу и слюнявый рот.

Вжавшись в сиденье, он заметил разводной ключ, лежащий рядом.

Брови уродца пару раз подскочили:

– То, что ты любишь.

Андрей заорал и вмазал ключом в висок уродцу. Череп вмялся. Под местом удара прорезался чёрный пузырь. Он и с ненавистью вылупился на Андрея.

Андрей ударил опять, опять, опять – ключ шлёпал, как по тесту. Новые пузыри с хлюпаньем лопались, голова карлика превращалась в мятый ком.

– Оу, – грянул бас снаружи и сверху. – Бррр. Агар ба забар.

Дёрнув ручку, Андрей вывалился из машины на холод. Подскочил и, взмахнув руками, бросился к людям.

Тётка несла щит с портретом Сталина и надписью: «ВЛАДЫКА». Плешивый дед бормотал: «Накажи, накажи меня, обнажи...». Старуха в чёрном плаще и с забинтованным горлом махала плетью и хохотала.

Грохнуло. Старуха пошатнулась. Схватилась за грудь и присела на корточки. Между пальцев побежала красная струйка. Андрей повернулся. Из тумана на него шёл усатый двойник с пистолетом в руке.

Внутри всё похолодело, Андрей рванул в толпу.

– Пустое, – басило из туч. – Но с моей кладкой. Оно созрело и готово выползти. Отворись же.

Живот дёрнулся. Андрей скорчился и оглянулся. В туманное небо поднимался силуэт уродца.

На шести длинных лапках, он обрастал шерстью. Из спины свесилось огромное яйцо. Старики не замечали уродца и ковыляли дальше. Уродец же выпустил педипальпы и, перебирая лапками, двинулся к Андрею.

Андрей побежал со всех ног.

Сзади хлопнул выстрел. Старик в ушанке бухнулся на колени.

В тучах раскатилось:

– В тебе никогда ничего не было. Но я. Ты вырастил его. Отпусти же. Он – правильный ты. Не копия. Сделает тебя цветным.

Андрей врезался в мягкое, его стошнило на чей-то тулуп. Здоровущая баба скосилась на запачканную овчину, подняла взор и врезала Андрею в скулу. Он отшатнулся, но не упал. Из горла выскользнул пучок чёрных нитей – они свесились на грудь и зашевелились.

В икру ужалило.

Хромая, Андрей стал отпихивать локтями пенсионеров. Перед глазами плыли бордовые пятна. Лёгкие огрузли и работали всё натужнее. Сердце дико колотилось.

Он выхромал из толпы и краем зрения поймал кого-то знакомого. Бомж. Он рылся в урне и бубнил в бороду. Приметив, что на него таращатся, бомж вопросительно посмотрел на Андрея. Тот кашлянул, из горла вырвалась огромная паучья лапа. Задрыгалась.

Бомж хрюкнул и, опрокинув урну, кинулся в переулок. Андрей запихал лапу обратно и, припадая на ногу, поскакал следом.

Мелькали двери подъездов, грязные окошки, бордюры. Несмотря на бороду и грязь на щеках, Андрей бомжа узнал… Под ногами проносились грязь, лужи, трещины на асфальте. Бомж был допельгангером. Как и тот усатый, что догонял… Топот сзади приближался.

За спиной бахнуло. Пуля вонзилась в плечо.

Из последних сил шмыгнув в арку, Андрей очутился во дворике с ясенями, сараем и кучей металлолома у помойки. Бомжа нигде не было. Зато впереди, над гаражами, высился уродец на шести лапах. Мохнатое яйцо покачивалось. Восемь глаз-пузырей глядели с ненавистью. С педипальп капала зелёная жидкость.

Бас в небе сказал:

– Сам же хотел этого. Тебе же нравилось. А теперь плод удовольствия родится. Не бойся. Я раскрою тебя нежно.

Уродец двинулся на Андрея.

Сзади раздалось частое дыхание. Андрей зажмурился.

Во тьме слышалось, как из горла двойника вырывался воздух. И как с хрустом лапы уродца вонзались в мёрзлую почву.

Андрей рванулся к куче металлолома. За ней на корточках дрожал бомж. С воплем восторга Андрей прыгнул на него. Вцепился в вонючий тулуп, ткнулся лбом в бороду, крепко сжал.

Двор поплыл, завертелся, у уродца сломались лапы, он повалился на землю, усатый двойник стал палить куда ни попадя, окна брызнули тьмой.

 

Очнулся он за мусорным контейнером. Мёрзлый ветер задувал за шиворот, пальцы коченели. Андрей подышал на драные варежки, с усилием потёр их, но не согрелся.

Он решил, что недурно бы поискать в баках какого-нибудь тряпья. Которое можно было бы напихать под тулуп или вместо стелек – в кеды. Но местные жители, как выяснилось, не спешили выбрасывать ветошь. Только в крайнем баке удалось отрыть драный носок. Андрей сунул его в карман и поплёлся в соседний двор.

Там шпана глумилась над школьником в очках. Но, заметив Андрея, поспешила к нему. Сразу с тремя он не совладал. Они надавали ему затрещин, швырнули в песочницу и полили ледяным пивом.

Люди разговаривать с ним брезговали, с чем он смирился. А вот голод одолевал. Андрей выискивал в мусорках хлеб с плесенью, картофельные очистки и кожуру от бананов. Иногда даже попадались бутылки с недопитой водкой.

Чем дальше уходил он вглубь Города, тем лучше его понимал. Золотые искорки, снующие меж проводов, в окнах, под трубами теплотрасс, стали привычным явлением. Постепенно все улицы начали переливаться золотом. Это свечение было живым, а значит, имело имя. Через него Город говорил с Андреем: открывал свои секреты, учил. И однажды запел.

Зачарованный странной и пугающей песней, Андрей поплыл мимо вывернутых фасадов, закрученных башен и опрокинутых мостов. Туда, где в кольце общежитий ютился островок с особняком, пальмами и бассейном.

– Скорее! – донёсся голос Джима. – Началось!

Саманта, негр и Тори побежали по лужайке к особняку. В шикарной гостиной девушки прыгнули на диван. Негр уселся на пол, скрестив ноги по-турецки.

Джим прибавил пультом громкость.

Трещали помехи. На чёрно-белом экране мерцала полутёмная комната. Перед телевизором сидели Андрей и Галина. Пустыми взглядами они буровили экран. С губы Андрея тянулась ниточка слюны.

– Это же Бакстер! – воскликнула Тори.

– Да, – Джим кивнул на экран, – там все такие.

– Одинаковые, – подтвердила Саманта Брукс. – Чёрно-белые.

– Я не хочу туда, – заныла Тори. – Не хочу-у-у!

– Не бойся, детка, – усмехнулся негр. – Не заморачивайся.

– Все там будем.

– Потом.

– Ну а пока же…

Они переглянулись. И хором закричали:

– СВУ-У-УФФИ!!



проголосовавшие

Роман Агеев
Роман
Гнилыe Бурaтино
Упырь Лихой
Упырь
Для добавления камента зарегистрируйтесь!

комментарии к тексту:

Сейчас на сайте
Пользователи — 0

Имя — был минут назад

Бомжи — 0

Неделя автора - факир

Ж и Д
Ключик Жизни
Пишет слово. Пишет два.

День автора - Братья с лорца

лимерики
Апология пизды
Удмурдский эпос о батыре Елдетее
Ваш сквот:

Последняя публикация: 16.12.16
Ваши галки:


Реклама:



Новости

Сайта

презентация "СО"

4 октября 19.30 в книжном магазине Все Свободны встреча с автором и презентация нового романа Упыря Лихого «Славянские отаку». Модератор встречи — издатель и писатель Вадим Левенталь. https://www.fa... читать далее
30.09.18

Posted by Упырь Лихой

17.03.16 Надо что-то делать с
16.10.12 Актуальное искусство
Литературы

Непопулярные животны

Скоро в продаже книга с рисунками нашего коллеги. Узнать, кто автор этих охуенных рисунков: https://gorodets.ru/knigi/khudozhestvennaya-literatura/nepopulyarnye-zhivotnye/#s_flip_book/... читать далее
19.06.21

Posted by Упырь Лихой

19.06.21 Непопулярные животны
19.06.21 "Непопулярные живот

От графомании не умирают! Больше мяса в новом году! Сочней пишите!

Фуко Мишель


Реклама:


Статистика сайта Страница сгенерирована
за 0.029343 секунд