— Вы, барышня, проходите. Не стойте в дверях. Что у вас там за авоськи? Вы вообще по какому вопросу? Вы у Нины Сергеевны по записи проходите или вы по внутренним спискам Николая Степановича? Знаете, сейчас уже не тот час, в который я бы посоветовал вам обратится непосредственно к нам, но раз уж вы пришли, да чёрт с ним, не выгонять же вас обратно, мы же не звери какие, и всё же как богат наш край, который теперь просто не узнать, да уж, сколько воды утекло, сколько ветров выдуло сквозь ветви свои несчастные века жизни, и мы там были, мы не могли там не быть! — Нет, я не за этим. Меня направило сюда моё внутреннее чутьё. Кхм, извините, конечно нет. Я здесь по поручению Кузьмы. — Кузьмы??? Да, что же… да что же вы стоите! Проходите сюда. Вот здесь. Да. А что, Кузьма? Как такое может быть? Он… он жив! Но где он? Я не получал от него вестей уже добрых 17 лет. — Он с нами. — С Вами? Это как? — Я сказала с нами, а не с Вами. Я очень ответственно отношусь к тому, что делаю и что говорю, поэтому прошу вас больше не позволять этих нелепых выпадов. Вот, смотрите. Да не лезьте вы туда руками, ей богу. Вы же его раздавите своими пальцами. Прекратите мычать, нас могут услышать. Не делайте так, да что же это, не делайте этих резких движений, вы можете развалиться на деформированные треугольники. |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
